Завьялов Владимир Семенович

ГЛАВА 11.

 

Тема №8.

В 90-х годах было поголовное
увлечение конверсией. Много ракет снималось с вооружения и у многих истекали
сроки гарантийного хранения. Появились конверсионные РН. Некоторые существуют
до настоящего времени. Это «Рокот», «Днепр», «Штиль», «Полет» и др. В ракетах,
которые подлежали уничтожению по истечению сроков хранения, были годные к
использованию двигатели. Появилась идея, перевести эти двигатели с компонентов
топлива АТ+НДМГ на экологически чистые. 
Например, на кислород и керосин. Много занимались этим вопросом в КБХА.
Задача оказалась далеко не простая. Совместно с КМЗ /Красноярск/ более 10 лет
продолжаются работы по переводу двигателя 3Д-37. Фактически получается почти
новый двигатель, хотя там оставалась «кислая» схема и не было вопросов по
охлаждающей способности КС. Этот двигатель получил индекс РД-0155 и РКЦ Макеева
рассматривает его возможное применение в «Воздушном старте». У нас в КБХМ
двигатель С5.92, работающий на АТ и НДМГ, в составе разгонного блока «Фрегат»
применяется на экологически чистом РН «Союз». Аналогичный 2-х тонный двигатель
С5.98 /14Д30/ применяется в РБ «Бриз-К» РН «Рокот» и в РБ «Бриз-М» РН «Протон-М».
Он же будет задействован в «Ангаре-1». НПО «Энергия» в своих разработках по РН
«Ямал» и «Аврора» рассматривало в составе РБ «Корвет» и «Таймыр» 2-х тонного
двигателя на кислороде и керосине. В свое время у нас в инициативном порядке
проводились работы по организации запуска на жидком кислороде и керосине без
применения химического пускового топлива. Этими работами во 2-м отделе
занимались Садеков и Куликов. Зам. Ген. Конст. НПО «Энергия» Соколов Б.А.
попросил Леонтьева Н.И. рассмотреть возможность создания 2-х тонного двигателя
на кислороде-керосине. Ключевым моментом здесь считалась возможность создания
«сладкого» ГГ. Соколов намучился с этим делом при работах по ОДУ «Бурана». От
создания двигателя на кислороде-керосине с «кислым» ГГ Леонтьев сразу
отказался, т.к. такими двигателями КБХМ никогда не занималась.

Мы открыли НИР «Переход»,
согласовав ТЗ на НИР с ЦНИИМАШ и Центром Келдыша. Экспериментальные работы
проводились в Фаустово. Были опробованы различные типы однозонных и 2-х зонных
ГГ. Работы продолжались года два с интенсивность, которую позволяло скудное
финансирование. Удалось достичь на некоторых конструкциях 100-300 секунд
устойчивой работы, но не больше. ГГ полностью забивался сажей и прекращал
работу. И это при максимально возможной температуре для лопаток турбины.
Пришлось отказаться от возможности создания двигателя со «сладким» ГГ на
кислороде-керосине. Я много работал с ГИПХ по различным топливам. КБХМ было
единственной фирмой, которая широко занималась гидразином. При создании
«Бурана» нам предложили заняться разработкой ГГ на гидразине для
вспомогательной силовой установки /ВСУ/. Этот ГГ почти один к одному повторял
однокомпонентный двигатель тягой 40
кг, по которому у нас были опытные образцы. Богомолов
отказался от этой работы, т.к. не хотел связываться с ни какими работами по
«Бурану».  КБХМ  оставалось единственной организацией в
ракетно-космической технике, которая не участвовала в работах по «Бурьяну».
Богомолов даже гордился этим.  2-е ГУ МОМ
поручило эту работу НИИТП. где Каверзневу И.И. назначили Гл. Конст. по этому
ГГ.

Я был в курсе этих работ, как
непосредственно в НИИТП, так и через ГИПХ, который разрабатывал каталитический
пакет для разложения гидразина в этом ГГ. 
Потребный секундный расход ГГ для 2-х тонного двигателя, с учетом
разницы по РТ, совпадал с расходом для однокомпонентного двигателя на гидразине
тягой 40 кг
или с расходом на ГГ для ВСУ. Я предложил в 2-х тонном двигателе на
кислороде-керосине применить гидразиновый ГГ. Надо сказать, что в РБ «Фрегат»
двигатели ориентации работают на гидразине и там есть соответствующие емкости
для гидразина. ГГ можно было брать практически один к одному от ВСУ. ГИПХ
/Ярошенко/ прислал соответствующую справку об отработке и натурный ГГ. Мы
выпустили проектную документацию на два варианта двигателей тягой 2 тонны. Один
по замкнутой схеме с «кислым» ГГ, другой по открытой схеме с ГГ на гидразине.
Зажигание компонентов при запуске производилось от пирозарядов двигателя КВД-1,
мы их опробовали при испытаниях сладкого генератора, наряду с пусковым
химическим компонентом от двигателя 58М блока «ДМ». В дальнейшем можно было бы
рассматривать зажигание при запуске от продуктов разложения гидразина в ГГ.

ТЗ на двигатель с ГГ на
гидразине, который получил индекс С5.88 мы как бы получили от НИИТП, на самом
деле написали его сами. Для РКА и потенциальных потребителей двигателя: НПО
«Энергия», НПО им. Лавочкина, КБ «Салют» и ЦСКБ был разработан и разослан
проспект. Оставался непроверенным вопрос об охлаждении КС. Видимо сопловую
часть КС нужно было охлаждать окислителем, но это можно было проверить только
при натурных испытаниях КС или двигателя. По результатам этих испытаний можно
было бы уточнить удельную тягу. Испытания, после небольшой доработки,
предполагалось проводить в Фаустово на стенде, где мы испытывали ГГ. Двигатели
С5.92 и С5.98 прошедшие КВИ мы планировали использовать для доработки под
двигатель С5.88. Это индекс двигателя на кислороде-керосине с гидразиновым ГГ.
Для этого после длительных разговоров было оформлено совместное решение с
военным представительством об использовании двигателей С5.92 и С5.98 после
прохождения КВИ для НИР «Переход». РКА согласилось участвовать в финансировании
работ, только при условии финансирования их и от организации потребителя
двигателя. В НИР денег на доработку КС, двигателя и его испытания не было.

 Я был во всех организациях, куда мы рассылали
письма и проспекты двигателя С5.88. Хорошая проработка была проведена в НПО им.
Лавочкина /отдел Стекольщикова/. Все хорошо вязалось в блоке, но денег на
отработку двигателя у них не было. Коммерческие пуски с «Фрегатом» только
начинались и имели хорошие перспективы. Моишеев А.А. санкционировал проработку,
но сказал, что она пойдет на перспективу. В первую очередь рассматривались
дополнительные сбрасываемые баки на РБ «Фрегат», был также вариант освободится
от гидразина, и поставить двухкомпонентные двигатели ориентации на основных
компонентах блока АТ и НДМГ. В ЦСКБ сказали /Сутягин А.А. и Чечин А.В./, что
они свои РБ для вывода на высокие орбиты не рассматривают, им достаточно
«Фрегата», а какой он  пусть решают в НПО
им. Лавочкина. Для вывода аппаратов на низкие орбиты им достаточно «Икара» с
нашей ДУ 17Д61. Линия Козлова и Аншакова - деньги на НИР давать только для
совершенствования аппаратов. В КБ «Салют» наше предложение отнесли к глубокой
перспективе. Я с этим предложением был у Медведева А.А., Когда он был назначен
нач. проектного отделения и сидел в одном кабинете с Дермичевым в только что
построенном новом корпусе КБ. Наиболее конкретно наши предложения были
восприняты в НПО «Энергия».

 В это время там полным ходом шли работы по РН
«Аврора» и начались первые пуски «Морского старта». РН «Аврора», как и РН
«Ямал» имела стартовый вес 374 т. Блок «ДМ» с двигателем 11Д58М  тягой 8,5 т. для этих РН был явно велик. Надо
сказать, что и для РБ РН «Зенит» тяга двигателя 58М была велика. Оптимальная
величина тяги для РБ была по расчетам ЦНИИМАШ 2-3т. Я с предложениями
использовать для РБ РН «Зенит» наш 2-х тонный двигатель /С5.92 или С5.98/ два
раза ездил в КБ «Южное». Но у них был свой двигатель тягой 2,6 т. от блока «Е»
Н1-Л3. РН «Зенит» была на экологически чистых компонентах, поэтому был выбран
блок «ДМ». Здесь были и политические соображения об участии в комплексе НПО
«Энергии» и в работе блока на этапе довыведения, где нужна более высокая тяга.
Я несколько раз был  в проектном
отделении НПО «Энергия» /нач. отделения Клипа В.П., нач. отдела Веселов В.Н./.
В итоге была составлена Техническая справка, в которой говориться, что
применение 2-х тонного двигателя КБХМ С5.88 дает увеличение полезной нагрузки РН
«Аврора» не менее 240 кг.
на ГСО.

РН «Ангара», как и РН «Ямал» с
двигателем НК-33 на 2-й ступени и двигателем РД-0124 на 3-й ступени выводила на
НОО 11,2 т. С РБ «Таймыр» или «Корвет» на ГСО выводилось 1,5-1,6 т. Применение
двигателя С5.88 совместно с гидрозиновой ДУ СООЗ давало выигрыш в ПН в первую
очередь за счет разницы в массе двигателей 11Д58М и С5.88. Соответственно 330 и
100 кг. Подробная весовая сводка по РБ приведена в технической справке,
разработанной проектным отделом РКК «Энергия». Кроме того, за счет меньшей
длины двигателя С5.88 общая длина РБ может быть уменьшена на 200 мм., что
приведет к дополнительному увеличению ПН.

  Раза
два справка обсуждалась у Филина В.М., но так и не была подписана. В первую
очередь были возражения против применения гидразина по вредности в экологически
чистой РН /Соколов Б.А./. Я указывал, что ГГ на гидразине применялся на
экологически сверхчистом «Буране» для ВСУ. ГИПХ подготовил мне справку о
токсических свойствах гидразина, где указывалось, что он практически не имеет
канцерогенных свойств, как НДМГ. В итоге в НПО «Энергия» попросили еще раз
посмотреть возможность создания ГГ на основных компонентах.

 К этому времени в НПО  проводились работы по созданию для блока «ДМ»
двигателей ориентации на основных компонентах кислород-керосин /Тупицин Н.Н./.
Можно сказать, что в НПО в то время было три группировки в вопросе создания РБ
«Таймыр» /«Корвет»/. Первая это проектанты. У них была основная задача
увеличить ПН РН «Авроры». И прибавка в 240 кг. была существенна. Второе направление
представлял Соколов Б.А.   В его комплексе проводились работы по созданию
двигателей ориентации на основных компонентах, что позволяло бы сделать блок
«ДМ» полностью экологически чистым. Это была единственная ОКР в двигательном
комплексе, которая давала работу конструкторам и загрузку испытателям. Поэтому
Соколов резко возражал против гидразина. Филин В.М., как общий руководитель по
средствам выведения, ориентировался на работы по «Морскому старту», где менять
уже ничего было нельзя. Он же имел больше информации о ходе работ по
Австралийскому контракту с РН «Аврора», где были трудности различного
характера, которые привели в 2002 году к прекращению работ по этому контракту.

Рассматривался также проект
ракеты легкого класса для морского базирования. Это РКН «Полет-SB». Старт с экватора с доразгоном. ПН на ГПО -2.04 т., на
ГСО – 1,04 т.  На 1-й ступени двигатель
НК-33, на 2-й РД-0124. На космическом разгонном блоке (КРБ) двигатель С5.88 с
тягой 2,17 т. и удельной 349 единиц. Но, видимо, на этот носитель не нашлось ПН,
и он остался на бумаге.

К 2007 году работы по созданию на
блоке «ДМ» блока ориентации на основных компонентах были полностью закончены,
но блок двигателей ориентации получился тяжелее, чем старый на АТ+НДМГ. Сейчас
РКК «Энергия» выдало ТЗ КБХА на создание к модернизированному блоку «ДМ»
двигателя тягой 5 т., по замкнутой окислительной схеме на кислороде-керосине.
Энергомассовые характеристики двигателя должны не только компенсировать
проигрыш по массе от перехода на газифицированные двигатели ориентации, но и
дать прирост полезной нагрузки. Параллельно попросили КБХМ провести проработку
этого двигателя в объеме Инженерной записки и, конечно, без финансирования. Эта
работа для РКК имеет широкую перспективу. Модернизированный блок «ДМ» с 5
тонным двигателем может найти применение на РН «Зенит», как в Морском, так и в
Сухопутном старте. Может он найти себе место в «Ангаре» и других перспективных
РН среднего и тяжелого класса. На этом я заканчиваю эту тему,  и перехожу к следующий.

 
Тема №9 НИР «Омар». С
различными видами ракетных топлив я столкнулся с первых шагов на
производственном поприще. В мае 1955 года на стенде № 4 отд. 31 ОКБ-3, где я
был ведущим инженером-испытателем, проводились межведомственные испытания
топлив. При работе в КБ мне часто приходилось бывать в ГИПХе. Сложились хорошие
отношения со многими работниками и, в первую очередь, с Картавченко А.В.  В начале 1991 года ГИПХ разослал во все
головные и двигательные фирмы 
ракетно-космической отрасли письма с характеристиками по новому
ракетному топливу, которое он разработал. В ответах большинство организаций
проявили интерес к этому топливу. Совещание по этому вопросу в ГИПХ было
назначено на 20 августа 1991 года. На это совещание от КБХМ были командированы
я и Салищев Ю.К. В поезде, по дороге в Ленинград, мы с ним обсуждали сообщения  о ГКЧП. Совещание длилось 2-3 дня. За это
время «путч»  ГКЧП был подавлен, но
быстрыми темпами начался развал СССР.

 Новое горючее предлагалось вместо НДМГ,
которое в паре с АТ занимало господствующее место в боевых ракетах, РН и  космических аппаратах. В это время в соответствии
с договорами СНВ-1 и СНВ-2 шло массовое сокращение ракетного арсенала.
Компоненты топлива из ракет сливались, а сами ракеты уничтожались. Все склады и
хранилища были заполнены компонентами. Утилизация НДМГ в полезные для народного
хозяйства продукты не решалась полностью. Все равно оставались продукты
разложения, которые требовали захоронения или дополнительной переработки из-за
своей токсичности. Заводы почти полностью прекратили производство НДМГ.

НДМГ по токсическим свойствам
относится к самому строгому 1-му классу, его смертельная доза для человека
составляет 1 микрограмм на литр воды. Т.е. он в 6 раз токсичнее синильной
кислоты. Кроме того, он обладает канцерогенными свойствами, т.е. накапливается
в живых и растительных организмах. Накопление в организме человека способствует
онкологическим заболеваниям. Когда я работал испытателем и мы работали с НДМГ
/гептил/, то у нас был 6-ти часовой рабочий день, отпуск 36 рабочих дней,
выслуга лет, уход на пенсию в 55 лет при условии работы во вредных условиях в
течение 12,5 лет, бесплатное питание, льготные путевки в санатории и д/о. Мы
были прикреплены по медицинскому обслуживанию к 3-му ГУ Минздрава, как и
предприятия Средмаша, с обязательной регулярной диспансеризацией. Смертность в
отделе была намного выше, чем в среднем по предприятию, в основном по
онкологическим заболеваниям, хотя их и не относили к профессиональным. Как
здесь не вспомнить С.П.Королева, который не хотел связываться с токсичными
компонентами. Челомей, в частных разговорах говорил: «Ну, какой Королев ученый,
он даже интеграл взять не может». Но все согласны, что он обладал колоссальной
интуицией по всем направлениям своей работы. Он считал, что космические
средства выведения должны работать на экологически чистых компонентах, а боевые
ракеты на двигателях с твердым топливом. К сожалению, наша химическая
промышленность в то время не смогла наладить промышленное производство смесевых
твердотопливных зарядов с приемлемыми характеристиками. Даже сейчас
твердотопливные ракеты «Тополь-М» и «Булава» уступают последним модификациям
«Трайдент», которым уже почти 30 лет.

 
Первые 15-20 лет времен «холодной войны» мы не могли гарантировать
нанесения ответного ракетного удара. К началу 60-х годов началось промышленное
производство НДМГ, разработаного в ГИПХ. Это топливо могло храниться в
заправленном состоянии долгие годы. Боевые ракеты в укрепленных шахтах имели
готовность к пуску в считанные минуты. Горючее самовоспламенялось с окислителем
и  могло использоваться в 2-х
компонентных двигателях ориентации. Ракетное топливо АТ+НДМГ стало
унифицированном, как для ракет, так и для космических аппаратов. За разработку
НДМГ в ГИПХ, Шпак В.А. и Сиволодский Е.А. получили звания Героя Соцтруда.
Именно НДМГ в паре с АТ обеспечили паритет с США в межконтинентальных
баллистических ракетах. ЖРД наших ракет превосходили по своим
характеристикам  РДТТ и ЖРД американских,
и компенсировали в ракетах наши недостатки в системах управления и пр. Наши
двигателисты: Глушко и Козберг перешли на АТ+НДМГ по заказам Янгеля и
Челомея.  Работы в интересах чисто МО
хорошо финансировались. Этим, во многом, объясняется и провал в работах по
«Н1».

 Долгие годы ГИПХ работал над созданием
топлива, которое могло бы заменить НДМГ, сохранив его основные свойства, но
быть нетоксичным. Сообщение ГИПХ, о результатах работ в этом направлении
вызвало большой интерес. На совещании в ГИПХ были ракетчики, двигателисты из КБ
и НИИ, а также представители МО, Минздрава и МОМ /он тогда еще существовал/.
ГИПХ утверждал, что новое топливо имеет характеристики по энергетике на уровне
НДМГ, самовоспламеняется с АТ и, главное, относится по токсичности к 3-му
классу, как керосин. Правда, оно нарабатывалось пока в лабораторных условиях, и
технико-экономическое обоснование еще не было разработано, т.е. цена  не была определена. Уд. Масса топлива была
выше, чем у НДМГ /это положительное качество/, вязкость была выше, но это уже
отрицательное качество. Заманчивые перспективы получить нетоксичное горючее
вызвали благожелательный отклик. Запомнилось выступление представителя КБ
«Салют» о желательности его применения в РН типа «Протон», но требовалась
проверка на натурных двигателях и дальнейшая работа ГИПХ по уточнению
физико-технических характеристик, получение официального заключения Минздрава
по токсичности, решение вопросов по промышленному производству и
ценообразованию. ГИПХ /Георгиевский С.С./ обещал наладить на своих площадях
наработку топлива до 400 кг.
в год. Объем нарабатываемого топлива определил организацию, где можно было
проводить  испытания на натурных
двигателях с небольшим секундным расходом компонентов. В КБХМ можно было
проводить испытания на двигателе тягой 2 т. с турбонасосной подачей /для РБ
РН/, на двигателе 300 кг.
с вытеснительной подачей /для ДУ КА/ и на 2-х компонентных импульсных ДМТ.

К началу 1992 года, когда в КБХМ
должны были начаться испытания с новым топливом, которое в ГИПХ назвали «Омар»
/по сходству с начертанием структурной химической формулы/ произошел распад
СССР. МОМ был ликвидирован. Единственным источником финансирования осталось МО.
Договор на проведение работ КБХМ заключало напрямую с ГУКОС  МО. Вернее тогда оно называлось УНКС
/Управление Начальника Космических Сил/. В августе 1992 года были созданы ВКС
МО РФ. Командующим ВКС стал г-п Иванов В.Л., ему подчинялось УНКС.  Мне часто приходилось быть в этом управлении,
которое находилось в одном здании с ИКИ РАН, где работали Сережа и Ирина. Стиль
работы военного учреждения был для меня непривычным. Никто, даже по самому
маленькому вопросу, не принимал решения. Все ждали команды с верху. Исключение
составлял полковник Кирсанов А.В., который сначала работал нач. двигательного
отдела, а потом зам. нач. управления. Кстати, он был единственным делегатом от
ВКС на Всероссийское офицерское собрание, которое само по себе осталось единственным
офицерским собранием в постсоветской истории.

 Согласования ТЗ по НИР «Омар» проходило во
вновь образованном из филиала НИИ-4 ЦНИИ-50 МО. Нач. двигательного отдела
полковник Павлов К.А. грамотный толковый инженер, но очень осторожный при
принятии решения. Согласование ТЗ всегда откладывалось, пока он не оговорит все
вопросы в управлении. В НИИ-4 меня поражало обилие начальствующего командного
состава. В длиннющих коридорах 4 или 5 этажного здания на каждой комнате была
табличка с указанием звания /как правило-полковник/. Утром в начале рабочего
дня на входе в первый отдел длинная очередь подполковников за портфелями. В
управлении ТЗ рассматривалось на НТЦ /научно-технический центр/. Финансовая
часть договора согласовывалась в договорном отделе у подполковника Кузнецова
А.Н., который впоследствии стал нач. нашего управления в РКА и зам. ген.
директора Коптева Ю.Н., после ухода на пенсию Остроумова Б.Д. Договорной отдел
помещался на техническом этаже с низкими потолками, где очень комично выглядел
2-х метровый капитан, который пригнувшись проходил в дверной проем «стекляшки»
к Кузнецову. С деньгами на НИР в МО было довольно плохо. Одно время требовалась
доля внебюджетного финансирования. С Кирсановым два раза ездили в какие-то
чудные организации, которые занимались распродажей военного имущества. Они
располагались в старинных 2-х этажных особняках без всяких вывесок. По звонку в
дверь открывал солдат, который вызывал соответствующего сотрудника, с которым
предварительно была договоренность о встрече. Это были или полковник или
капитан 1-го ранга. Меня Кирсанов захватывал, чтобы я рассказывал в красках,
какая это важная работа «Омар».

Работа была включена в перечень
важнейших работ, проводимых в интересах обороны страны. Когда организовалось
РКА, я был на совещании в ГУКОС, /я называю по-старому, как тогда привыкли
говорить/, которое поводили совместно Командующий ВКС Иванов В.Л. и Ген.
Директор РКА Коптев Ю.Н. На этом совещании рассматривался вопрос и об «Омаре» и
было принято решение о совместном финансировании. Вопрос о «Омаре»
рассматривался  и на какой-то очень
высокой комиссии по важнейшим работам, проводимым в интересах обороны.
Заседания комиссии проходили в помещении института физической химии АН на
Ленинском проспекте. Георгиевский С.С. был приглашен в Президиум, где был нач.
вооружения МО, вице-президент АН и какие-то руководители предприятий и
организаций ВПК. Я запомнил только Пака З.П., который говорил не столько о
создании новых твердых топлив, сколько о способах уничтожения отравляющих и токсических
веществ, в том числе и о НДМГ и твердотопливных двигателей. При подготовке
этого совещания я был в аппарате начальника вооружения МО. Я все это рассказал
для того, чтобы было понятно, какое значение на том этапе придавалось созданию
нетоксичного ракетного горючего.

Теперь спустимся на землю и
посмотрим, как фактически шли работы по НИР «Омар». Первые наработанные порции
«Омара» исчислялись килограммами. Мы решили начать с испытаний ДМТ в отделе 16
КБХМ и ГГ на опытном заводе ГИПХ в Кузьмолово. Испытание ДМТ тягой 2,5 кг. и тягой 20 кг. показали сильное
закоксовывание продуктами сгорания «Омара». Попытки работы в импульсном режиме
иногда приводили к взрывам в полости КС. В итоге стало понятно, что «Омар» не
годится для применения в ДМТ. Испытания в ГИПХ 
на «сладком» и «кислом» ГГ 
показали следующие результаты: «сладкий» ГГ  на режиме забивается продуктами сгорания и
самопроизвольно прекращает работать, а «кислый» ГГ устойчиво работает на режиме
положенное время при расчетной температуре для лопаток турбины. Наработка
«Омара» в ГИПХ все время отставала от согласованного графика. Были трудности с
оперативной доставкой продукта из ГИПХ в КБХМ. По мере наработки «Омара»
начались испытания на двигателях тягой 300 кг. с абляционным и регенеративным охлаждением.
Испытания показали, что запуск происходит с 
большим пиком давления, что говорит о повышенном значении коэффициента
термической индукции. Но это можно преодолеть организацией запуска с
опережением окислителя. Удельная тяга на режиме была не хуже чем у АТ с НДМГ.
Подогрев на рубашке КС с регенеративным охлаждением был несколько выше, чем на
штатных компонентах, но находился в допустимых пределах. Хуже обстояло дело с
повторными запусками. Форсуночная головка КС забивалась продуктами сгорания
«Омара», что могло привести к взрывам, как на ДМТ. Стало ясно, что новое
горючее непригодно для использования в ДУ КА.

 Осталось проверить работоспособность «Омара» в
одноразовых двигателях, Работающих по замкнутой схеме с «кислым» ГГ. Это как
раз то, что нужно для боевых межконтинентальных ракет и РН, работающих на
АТ+НДМГ. Для этого нужно было значительное количество топлива. В это время
заводы, производящие исходные продукты для производства «Омара» прекратили их
производство. Это был 1993 год. Заводы полностью останавливались, их продукция
не находила сбыта, а сотрудники не получали зарплату. В этих условиях было
решено купить полупродукт за границей, для чего была выделена валюта. Испытание
проводили на двигателе 3Д39 тягой 10 тонн. На стенде КБХМ в Фаустово. Это было
1-е /и последнее/ испытание на полноразмерном двигателе с турбонасосной
системой подачи. Двигатель нормально вышел на режим, и работал, как было задано
по программе, в течение 10 сек. На останове по стендовой причине двигатель
сожгли. Следующие испытание хотели провести на полное время работы
продолжительностью не менее 100 сек. Для этого нужно было наработать ~400 кг.,
для чего требовалась значительная сумма денег и продолжительное время для
наработки в  условиях ГИПХ.

В течение 2-3-х лет по договору
шли работы с двумя какими-то институтами по определению токсических свойств
«Омара». Предельно допустимая концентрация /ПДК/  определялась отдельно для воздуха, воды, для
производственных помещений  по многим
параметрам. Канцерогенные свойства определялись отдельно для растений и
животных. По каким-то параметрам ПДК показывали 2-й класс /как у АТ/. Это не
были данные, утвержденные Главным санитарным врачом, но требовали
дополнительных проверок. Определение канцерогенности на животных требовало
проведения экспериментов на протяжении нескольких лет. В этих условия в 1995
году работы по «Омару» были остановлены. Не было уже радужных надежд, особенно
по токсичности, хотя переход с 1-го класса на 2-й был бы большим шагом к
экологически чистым топливам при отсутствии канцерогенных свойств.

В настоящее время у нас, да и во
всем мире не слышно о работах по созданию новых топлив для ЖРД. Похоже, что РН
везде разрабатываются на нетоксичных топливах. «Протон» и другие конверсионные
РН, а также боевые ракеты на ЖРД доживают последние годы. Дольше всех
продержатся БРПЛ с ЖРД, остатки которых могут загрязнять только мировой океан.
Без высококипящих самовоспламеняющихся компонентов ЖРД не обойтись в ДУ
космических аппаратов на земной орбите и при дальних космических полетах. Вот
там еще много лет будут применяться АТ с НДМГ. Но и там, в КА все шире
применяются электрические двигатели, но об этом уже в следующей теме.

 
Итак, тема №10 «Электрические двигатели в
космических аппаратах». Первый раз про электрические двигатели я услышал в 1960
году, если не считать, что нам говорили о них, в МВТУ. После объединения ОКБ-2
с ОКБ-3 Гришин С.Д. /мой руководитель дипломного проекта/ год работал замом у
Исаева, сопровождая двигатели разработки Севрука Д.Д., по которым были правительственные
решения. За год Исаев, по договоренности с заказчиками, заменил их  двигателями своей разработки.  С 1959 года 
шли проектные работы по созданию тяжелого носителя, который кроме
военных задач предназначался для исследования планет солнечной системы, включая
пилотируемый полет на Марс. Тогда это считали вполне реальной задачей. Расчеты
показали, что полет только на РН с ЖРД не проходит. Нужно в несколько раз
увеличить удельную тягу, т.е. скорость истечения газов из сопла двигателя. Это
можно было осуществить, только  используя
атомную энергию от реактора на борту ракеты. Основоположником этой теории в
СССР стал Келдыш М.В., который тогда работал директором НИИТП /НИИ-1 МАП/. Он
вместе с Королевым добился выхода соответствующего постановления ЦК и СМ. К
решению этой задачи были подключены научные и промышленные организации. Севрук,
после работы у Глушко замом по электрическим двигателям, был назначен Гл.
конструктором и начальником лаборатории двигателей АН. Филиалом этой
лаборатории в Калининграде, и было теперешнее КБ «Факел». Головной научной
организацией по использованию атомной энергии в космосе был определен ИАЭ АН.
По РН головной организацией было ОКБ-1, где работы по использованию энергии
атома вел зам. Королева Мельников М.В. В НИИ-88 был организован энергетический
комплекс. В него руководителем перешел Гришин. К нему перешли некоторые
работники из ОКБ-3. Перешел мой начальник Беляков В.П., после того, как он по
совокупности работ защитил кандидатскую диссертацию. Перешел к нему Миронов
С.Г. из 15 отдела. У Гришина, кроме меня, были еще два дипломника: Обухов С.Н.
из Ленинградского Военмеха и Лобачев Борис из МАИ. Они также пошли работать к
Гришину. С ними я поддерживал контакт временами по совместной работе. Он
продолжается и по настоящее время, когда нужно уточнить что-либо из прошлых

совместных работ.

 Во время работ по «Н-1» Исаев заинтересовался
электрическими двигателями. Я тогда работал ведущим по блоку «И». Он меня взял
с собой, когда поехал в НИИТП знакомиться с ходом работ по ядерной энергетике,
которые там вел Иевлев В.М. Зав. лабораторией был Ю.А.Трескин, старый знакомый
Исаева. Трескин был горячим энтузиастом атомной энергетики в космосе и
агитировал Исаева подключиться к этим работам. Исаев же считал, что это работа
далекого будущего, а он всегда стремился к быстрейшему воплощению своих
разработок в практическую жизнь. К 1970 году 
все работы по марсианскому пилотируемому полету были прекращены. ОКБ
«Заря» Средмаша, /созданное на основе института двигателей АН СССР/, где
Главным Конструктором был Севрук Д,Д. перевели на другую тематику. Севрук
вернулся на работу в ЦНИИМАШ, а затем перешел в МАИ. Задел по электрическим
двигателям /со сложившейся кооперацией/ был передан в Калининградский филиал. В
1971 году филиал, у которого уже не было общих задач с головной организацией,
получил самостоятельность в системе Средмаша, и стал называться КБ «Факел».

Мое следующее соприкосновение с
ЭРД было связано уже с этой фирмой. Но здесь мне придется сделать довольно
большое отступление от основной темы, т.к. широкое практическое применение ЭРД
нашли в ДУ КА НПО ПМ. Напоминаю, как образовалось НПО ПМ. Королев первую и
единственную ракету на стойких компонентах создал с двигателем Исаева.
Производство ракеты было передано в Днепропетровск на Южмаш и в СКБ-385. Среди
различных вариантов ракеты Р-11, по которой вед. констр. был Макеев В.П. был
один с ядерной головной частью и подвижным стартом. Он получил индекс Р-11М.
Вед. констр. по этой ракете был назначен Решетнев М.Ф. Работы по этой ракете
имели повышенный режим секретности, как и все, что было связано с атомной
энергией. Решетнев был назначен замом Королева. Работы с ней были перенесены в
закрытый город «Красноярск-26», где был организован филиал №2 ОКБ-1, а Решетнев
стал нач. филиала. Производство ракеты было передано на КМЗ. В 1961 году, по
предложению Янгеля, филиал стал самостоятельной организацией и получил
наименование ОКБ-10. Для выполнения задач в ближнем космосе потребовалось
создание РН легкого класса. Этот РН, создавался в КБЮ на основе боевой ракеты
Р-14. Двухступенчатый вариант РН 11К65 был с Исаевским двигателем на 2-й
ступени. На стадии выпуска рабочей документации работы по РН, из-за большой
загрузки КБЮ, были переданы в ОКБ-10. РН имела различные назначения, в том
числе и для выполнения задач по линии КГБ. Решетнев поменял задание Исаеву на
двигатель 2-й ступени. Это был первый многоразовый маршевый двигатель ракеты.
Двумя включениями формировались различные орбиты в ближнем космосе. Первое ЛКИ
РН было в 1964 году. В 1970 году изготовление и конструкторское сопровождение
РН были переданы в Омск на ПО «Полет». РН 11К65 /11К65М/ самая надежная ракета
легкого класса.  На ней с различных
полигонов было сделано свыше 800 пусков. 

В 1967 году после 6 успешных
запусков и принятия системы в эксплуатацию, работы по спутнику связи «Молния»
были переданы из ОКБ-1 в ОКБ-10. Для Решетнева это был первый тяжелый /по тем
временам/ спутник, который выводился на РН среднего класса /Р-7/ с Байконура.
На «Молнии» и на всех ее дальнейших модификациях стояли различные ДУ разработки
Исаева.  С середины 70-х годов, теперь
уже НПО ПМ приступило к созданию спутников на геостационарной орбите и
высокоорбитальных спутников. Первые были нужны для обеспечения бесперебойной
связи, вторые в основном для навигации. Такие спутники нуждались в двигателях с
очень маленькой тягой. Для обеспечения строго фиксированного положения спутника
на ГСО над экватором очень подходили электрические двигатели СПД-70 разработки КБ
«Факел», которые были опробованы в космосе в составе объектов «Метеор» и
показали хорошие результаты. Но это были только экспериментальные образцы, а не
изделия прошедшие полный цикл отработки по нормативам МОМ. Для выведения
спутников в нужное место и для разгрузки маховиков требовались двигатели тягой
~ 500 и  ~10 грамм соответственно.
Двигатели тягой 10 грамм
можно было создать только на унитарном топливе гидразине, чтобы получить
приемлемые по энергетики результаты. 
Первым из спутников с электрическими двигателями у Решетнева стал
«Гейзер», на котором впервые были установлены 4 СПД-70, разработки КБ «Факел».
Работы по «Гейзеру» в НПО ПМ начались в 79 году. Первый запуск его состоялся в
мае 1982 года.

Параллельно в НПО ПМ велись
работы по созданию системы навигационных спутников. Этим работам придавалось
значение «особой государственной важности». Дело было в обеспечении точности
ракет средней и большой дальности. Особенно это имело значение для БРПЛ ВМФ,
которые из подводного положения в любой точке мирового океана должны были
поразить намеченную цель. Первый межконтинентальный комплекс 3-го поколения
Д-9Р с ракетой РСМ-50, имеющий 3 боеголовки, и принятый на вооружение в августе
1977 года, был оснащен полной системой астронавигации.  Американцы в это время уже имели систему
спутниковой радионавигации, которая позднее сформировалась как «Навстар». Эта
система обеспечивала поражение цели на порядок точнее, чем при помощи
астронавигации. В начале 1976 года вышло Постановление ЦК и СМ о создании КА
11Ф654 «Ураган»,  это постановление
инициировал Макеев. И уже  в декабре того
же года вышло новое постановление о развертывании поэтапно системы «Глонасс» из
КА «Ураган». В сентябре 1978 года был защищен ЭП по системе. До этого вышло еще
одно постановление с корректировкой сроков создания системы. ЛКИ из 4-х
спутников - 81 год, система из 10-12 КА «Ураган» - 84 год, дооснащение системы
до 24 КА-84 год. Головное предприятие НПО ПМ, ответственная организация МОМ и
персонально С.А. Афанасьев. Разработка ДУ 17Д92 КА «Ураган» была поручена на
1-м этапе в 1976 году КБХМ, кроме 10 граммовых двигателей К10, которые КБ
«Факел» должен был поставлять непосредственно 
в НПО ПМ. КБХМ сразу отказалось от разработки и изготовления миниатюрных
10 граммовых двигателей на гидразине. Это было работа близкая к ювелирной, для
выполнения которой у нас не было специалистов, производственной и
экспериментальной базы.

С разработкой ДУ возникло много
технических и организационных вопросов, которые осложнялись тем, что КБ «Факел»
входил в систему Средмаша, а не в МОМ. Летом 1978 года в КБХМ приехал С.А.
Афанасьев. Рассматривалось много вопросов, больше всего по морской тематике. У
нас в это время шла отработка 2-х маршевых двигателей и ДУ системы разведения
головных частей  для 3М37 /теперь
«Синева»/ и ДУ разведения и БИП для первой твердотопливной ракеты комплекса
Д-19. Я присутствовал, когда разговор пошел по «Урагану». При мне Афанасьев
звонил по «кремлевке» Славскому. Разговор шел о КБ «Факел». Запомнилось, что
Афанасьев обращался к Славскому по имени. «Ефим, зачем тебе КБ по космическим
двигателям?». «Нет у меня никакого КБ «Факел». «Нет, есть, ты разберись и отдай
его мне». Через какое-то время они вновь переговорили и договорились. Об этом
мне рассказал Богомолов. Через короткое время приказом 2-х министров КБ «Факел»
был передан в подчинение 2-му ГУ МОМ. Осенью того же года я с В.Я. Малышевым
был командирован в КБ «Факел». Малышев был разработчик всех космических ДУ, в
том числе и для Решетнева.

Вот только я не помню, была эта
поездка до встречи Богомолова с Решетневым или позже. До встречи с Решетневым в
3-м ГУ, было совещание во 2-м ГУ со Снарским 
Р.К. по ДУ 17Д92. Существо вопроса в том, что КБХМ не могло проводить
полную отработку ДУ 17Д92 вместе с двигателями К10, и поставка ДУ в НПО ПМ
проводилась поагрегатно. В этих условиях Богомолов не мог отвечать за
работоспособность всей ДУ. Разговор с Решетневым был в кабинете нач. 3-го ГУ.
Были зам. нач. 3-го ГУ, Решетнев, Богомолов и я. Снарский остался во 2-м ГУ.
Разговор с Решетневым скоро зашел в тупик. Решетнев отказался делать
специальную сборку для отработки ДУ с элементами КА, которые могли повлиять на
работу ДУ, Богомолов в этих условиях снимал с себя ответственность за
работоспособность ДУ. Разговор перешел на повышенные тона и зам. нач. 3-го ГУ
предложил сделать перерыв. Мы с Богомоловым пошли во 2-й главк. Богомолов был
очень возбужден. Встретившись со Снарским, он неожиданно спросил его: «А ты
возьмешься за ДУ?». Снарский, ни секунды не думая, ответил «Да». Богомолов
пообещал Снарскому поставки всего, что было необходимо для ДУ. Решетнев согласился
с этим предложением, и оно было оформлено решением 2-х ГУ. В соответствии с
этим решением у нас со временем было оформлено не менее 30 протоколов
применения наших агрегатов для различных ДУ разработки КБ «Факел». Первые годы
все протоколы применения находились в отделе 40 и мы отвечали за соблюдение
всех условий их применения. На ДУ 17Д92 мы поставляли КБ «Факел» блок подачи и
хранения компонентов /СХП-С5.206/, термокаталитический двигатель  С5.207 /потом он имел индекс 255У/. Даже на
двигателе К10 стоял электроклапан нашей разработки С5.629. После развала СССР и
ликвидации МОМ кооперация стала разваливаться и постепенно КБ «Факел» стало
переходить на агрегаты своей разработки.

 Возвращаюсь к своей первой поездке в
Калининград. Запомнилось, когда мы с Малышевым пришли к Снарскому в кабинет,
был уже вечер, верхний свет не горел. На столе была лампа с зеленым абажуром. У
Снарского был Морозов А.И. из ИАЭ АН 
Разговоры шли только по ДУ 17Д92. Нам предложили поселиться в
Светлогорске, где у КБ «Факел» было 4 или 5 коттеджей. Один из них был
персонально Снарского. Прошло свыше 30 лет после окончания ВОВ, а Калининград
оставлял странное впечатление. Даже в центре города были обширные пустыри.
Только год или два, как началось жилищное и промышленное строительство. До
этого обходились ремонтом и восстановлением старых немецких домов, где
сохранилась нумерация домов по подъездам. Уже выросло 2-е поколение
калининградцев, а люди, как будто не верили, что они будут здесь жить
постоянно. Большое впечатление на нас произвела испытательная база ЭРД, где мы
впервые наблюдали их работу. На судостроительном заводе «Янтарь», где
располагалось КБ «Факел», тоже впервые, мы смотрели, как строятся большие
десантные и противолодочные  корабли.
Строительство шло одновременно на 3-х стапелях по отсекам, и сроки постройки
судов были, как нам показалось, очень сжатыми. В магазинах «Океан» было много
разнообразных продуктов моря. Понравилась рыба горячего копчения, которая по
срокам хранения не доходила до основной территории СССР.

Прошло больше года, как КБ
«Факел» вошел в состав МОМ. Несмотря на большую помощь финансами,
оборудованием, комплектующими и кадрами, сроки создания двигателя К10
безнадежно отставали. Создание КА «Ураган» было под угрозой. БРПЛ ВМФ
оставались без средств наведения, обеспечивающих требуемую точность. Были,
конечно, трудности и у Решетнева, но он акцентировал все внимание на плохую
работу в КБ «Факел» по К10. В этих условиях Снарский был отстранен от
руководства КБ. Его, правда, наградили орденом Трудового Красного Знамени за
создание СПД-70. Я встречался в это время со Снарским во 2-м  ГУ. У него было подавленное настроение, он не
понимал, за что его сняли. Он пользовался авторитетом у руководства города и
области. А теперь он стал никто, так он считал. Это я передаю только свои
личные впечатления. Через какое-то время после снятия, он покончил
самоубийством выстрелом из охотничьего ружья. Он был страстным охотником.
Руководство КБ было, временно возложено на 
Масленникова Н.А.

 Одним из вариантов решения вопроса было
преобразование КБ «Факел» в филиал КБХМ. Был сильный нажим по этому вопросу на
Богомолова. В одном из разговоров с Богомоловым, он предложил мне поехать в
Калининград. Я отказался, тогда он мне сказал: «ищи кандидатуру». Через
какое-то время я предложил Исаичева Юрия Константиновича. Он работал нач.
двигательного комплекса в НПО ПМ. У меня с ним сложились хорошие отношения. В
Красноярск он приехал из Днепропетровска, когда Янгель передавал часть своей
тематики Решетневу. Я с ним переговорил, и он дал согласие. Я мотивировал
предложение тем, что будут тесные связи КБ «Факел» с НПО ПМ. Кроме того, в
Красноярске строились стенды для комплексных испытаний ДУ КБ «Факел». Богомолов
согласился и передал эту кандидатуру в МОМ. После довольно длительной паузы по
времени, Богомолов сказал, что эту кандидатуру кадровики МОМ отклонили. У
Исаичева нашли какие-то корни по 5-му пункту, или кто-то из его родственников
иммигрировал в Израиль.

Потом меня как-то вызвал
Богомолов и радостно сообщил, что  нашел
хорошую кандидатуру. Он назвал Шаламова М.И., который был Гл. констр. ЗМЗ в
Златоусте и одновременно был замом Богомолова. Богомолов мотивировал, что кроме
связей с НПО ПМ, важнее организовать серийное производство двигателей по
стандартам МОМ. Структура КБ «Факел» была ближе научно-исследовательской
организации. А сейчас только в одну ДУ входило ~ 20 двигателей К10. Богомолов
сказал, что Шаламов дал ему согласие. В мае 80-го года Шаламов М.И. был
назначен Главным конструктором и директором КБ «Факел». Он первое время, бывая
в Москве, всегда заезжал в КБХМ. Раза два, настоятельно приглашал меня приехать
в Калининград, но у меня это как-то не получилось. Постепенно его приезды в
КБХМ стали реже, а с уходом Богомолова на пенсию практически прекратились.
Интересно, что когда в 89 году  коллектив
КБ «Факел» выбрал своим руководителем Бобера А.С., который был в НПО ПМ нач.
лаборатории двигателей, долго тянули с назначением его по тому же 5-му пункту.
К этому времени Шаламов смог организовать структуру КБ «Факел» в соответствии с
нормативами МОМ.

 Обеспечение тесных связей с НПО ПМ, от
которого шло основное финансирование, выходило на первый план. К тому же в
период «перестройки и гласности» трудно было идти против воли трудового
коллектива. С 1991 года в КБХМ начались НИР по ЭРД, вернее, по ЭРДУ. Они
продолжались до 2002 года. Это было вызвано следующими обстоятельствами.
Государственных заказов на ЭРД, практически не было. НПО ПМ производило не
больше 2-х пусков в год с ЭРД, и не могло обеспечить должным финансированием КБ
«Факел». Бобер А.С., который с 1989 года был Гл. констр. и директором КБ
«Факел» сумел организовать исследования и совместные работы с иностранными
фирмами по СПД, как по прямому использованию в КА, так и в конверсионных целях.

Кроме «Факела» ЭРД занимались в
ЦНИИМАШ, НИИТП и МАИ, точнее в НИИПМЭ при МАИ. НИИПМЭ в контрактах с
зарубежными фирмами выступало в качестве научного руководителя КБ «Факел», т.к.
Калининградская обл. была закрыта для посещения иностранцами. НИИТП и ЦНИИМАШ в
которых были довольно крупные подразделения на уровне отделов, занимающиеся ЭРД
и имеющие свою экспериментальную базу, остались без заказов. В 1990-м году
директором ЦНИИМАШ был назначен академик Уткин В.Ф., который после смерти
Янгеля М.К. был Ген.констр. КБЮ. Уткин, который всегда стремился к
конструкторской работе, поддержал предложение о создании в центре России нового
центра по разработке ЭРДУ, для дублирования и страховки работ, которые
проводило КБ «Факел». При содействии директора НИИТП академика Коротеева
А.С.  это направление получило поддержку
МО и других правительственных организаций. На НИР по ЭРДУ стали выделяться
значительные суммы. В КБ «Факел» от них попадали жалкие остатки.

ЦНИИМАШ и НИИТП не были
конструкторскими организациями и за создание ЭРДУ для КА они не брались, а
ограничивались только разработкой ЭРД. Между ЦНИИМАШ и КБХМ было оформлено
совместное решение, что КБХМ разрабатывает ЭРДУ на основе ЭРД    разработки ЦНИИМАШ.  В КБХМ эти работы проводились в рамках НИР
«Плазма-ТП», «Принцип», «Маневр», «Двигатель», «Сокол» и «ЭДУ-ДАС». По всем
этим работам я был назначен руководителем и вошел в состав НТС НИИТП по ЭРД. Мы
занимались разработкой агрегатов ЭРДУ, обеспечивающие продолжительные сроки
активного существования и оптимальные энергомассовые характеристики. В отделе
16 был построен стенд для испытаний ЭРДУ, хорошо оснащенный, правда, с
маслеными вакуумными насосами, а не криогенными. Томский НИИ Автоматики и
Электромеханики поставил и смонтировал преобразователи напряжения и систему
управления. Работы с ЭРДУ намечались в НПО ПМ, НПО им. Лавочкина, НПО
«Энергия». Я побывал в этих организациях в надежде получить заказ на разработку
ЭРДУ с любыми ЭРД. Были установлены хорошие контакты. Но! Всем были нужны
«собственные» деньги и заказов на создание ЭРДУ на стороне  они избегали. В лучшем случаи дело
ограничивалось применением наших, ранее отработанных, агрегатов.

 ЦНИИМАШ и НИИТП саботировали работы по
созданию ЭРДУ. Пользуясь монопольным преимуществом на проведение НИР в рамках
созданного РКА, они включали свои работы в комплексные отраслевые программы.
Наши НИР были уже вторичными от НИР НИИТП, 
включая работы по ЭРД. Работы отдела Гаркуши и Семенкина в ЦНИИМАШ и
лаборатории Петросова в НИИТП велись только по двигателям. Фактически, они
разрабатывали разновидности холловского двигателя типа СПД, т.к. у «Факела» в
то время не было возможности проводить широкие НИР. Их силы были направлены на
проведение квалификационных испытаний на своей территории и демонстративных
испытаний за рубежом, включая ЛКИ.  На заседания
НТС в НИИТП по ЭРД, чувствовалось стремление институтов перетянуть одеяло  и финансирование по НИР от РКА на себя.
Всячески подчеркивалась перспективность их работ в близком и далеком будущем.

 Работы КБ «Факел» квалифицировались как чистый
ОКР. НИИПМЭ МАИ старался держать нейтралитет, работая на два фронта.  Работы по СПД проводились также в Московском
Институте радиотехники, эпектроники и автоматики  /МИРЭА/ в лаборатории Бугровой А.Н. В этот
институт они были переданы из ИАЭ. Именно там, а не наших институтах и МАИ,
были проведены теоретические и экспериментальные работы, значительно улучшившие
характеристики СПД.  Уменьшилась
расходимость плазменного пучка, а удельная тяга увеличилась с 50% до 70%. Это
во многом помогло укрепиться СПД на зарубежных рынках. КБ «Факел» успешно
провело квалифицированные испытания  по
нормативам США. Эта работа потребовала коренной перестройки стендовой базы,
особенно в части измерения различных параметров. Это была гигантская работа, в
чем я убедился, когда был в командировке в КБ «Факел», который уже находился на
Московском проспекте. В этой командировке я был вместе со Смирновым И.А. Он,
одно время работал у меня в отделе. Сейчас /с 2007/ он года Генеральный
конструктор КБХМ. Однако, он  находится в
подчинении у директора КБХМ, а само КБХМ стало филиалом Центра Хруничева.

В конверсионных целях
электроплазменные двигатели применялись для нанесения тонкого слоя различных
металлов на предметы любой формы. Петросов из НИИТП заключил договора с МПС на
изготовления высококачественных зеркал для вагонов типа «СВ». Но, строго
говоря, экономически, кроме самого Петросова, эта работа была никому не
выгодна. У нас в отделе все работы по НИР ЭРДУ вел Дорогов Дима. Это был
единственный молодой специалист в нашем отделе. Кроме того, он был единственный
на предприятии, кто понимал специфику работы электрических двигателей. В 90-е
годы мало кто из выпускников ВУЗов шел на работу по специальности. Дорогов был
увлечен ЭРД, и решил работать по выбранному еще в институте направлению. Он
поступил в аспирантуру  на кафедру 208
МАИ /или в НИИПМЭ/. Практически все работы по НИР ЭРДУ от нашего предприятия
представлял он. Он был необыкновенно талантлив. В нем сочетались глубокие
теоретические знания с инженерной и организационной работой. У него установился
деловой контакт со специалистами по ЭРД в ЦНИИМАШ и НИИТП. В ЦНИИМАШ ему даже
предлагали перейти работать.

 Когда в НПО «Энергия» начались работы по
«Ямалу» он участвовал в совещаниях по выбору концепции ЭРДУ. Он курировал
работы на предприятии по созданию стенда №12 отдела 16 для испытаний ЭРДУ. В
тот период безденежья он предложил интересную программу конверсионного
использования ЭРД. Это покрытие тончайшим слоем металла изделий малых форм, как
кольца, браслеты, различные сувенирные изделия и т.д. Это предложение
поддержали энтузиасты строительства стенда №12 и нач. отд. 16 Андреев П.П.
ЦНИИМАШ отказался предоставить на время для совместных работ экземпляр
двигателя ДАС. Дорогов предложил самим изготовить ЭРД для этих целей. Тип
двигателя он согласовал в НИИПМЭ, где его руководителем в аспирантуре был
крупный специалист по ЭРД В. КИМ, который участвовал и в работах НТС НИИТП по
ЭРД. Дорогов выпустил рабочую документацию на изготовление агрегатов
экспериментального образца ЭРД, заказал их изготовление в ОП КБХМ и отслеживал
ход их изготовления. Когда я был в отпуске, он оставался за меня и.о. нач.
отдела. Он начал ездить  в РКА, где
отчитывался  по этапам выполнения НИР. Он
поражал своей организованностью. Вел ежедневные записи по работе в своем
дневнике. Вообще, за все время работы, я не встречал более талантливого
человека в столь раннем возрасте. Он женился, получил комнату в семейном
общежитии предприятия, и все у него складывалось хорошо. Я думаю, его ждало
большое будущее. Когда он ехал на велосипеде, то на перекрестке улиц
Циолковского и Калинина его сбил джип. У него не было видимых повреждений. В
больницу его доставили очень быстро. Поставили диагноз сотрясение мозга  и практически не оказывали ему медицинской
помощи, считая, что он сам поправится. Жена все время находилась рядом, но
врачи уверяли ее, что ничего страшного нет. Он просил не беспокоить мать,
которая жила в Тульской обл.  Она
приехала, когда он был уже при смерти. Но и тогда, врачи говорили, что он
просто спит.  Меня, как и всех кто знал
Диму, потрясла эта смерть.  После этого,
работы по НИР ЭРДУ потеряли свою направленность.  Были изготовлены последние детали ЭРД,
которые он заказывал, но оформить документацию на их сборку было не кому. Так
они и лежат в отделе. С матерью Димы прошел обмен письмами.

 Последним этапом по НИР ЭРДУ стали работы по
электронагревным двигателям с НИИЭМ /г. Истра/. 
На спутниках «Метеор» применялись электронагревные двигатели, где
рабочим телом был аммиак. Они работали надежно, но с малой удельной тягой,
которая лимитировала время активного существования в космосе. Замена аммиака на
гидразин позволяло повысить удельную тягу почти в два раза. Были рассмотрены
два типа таких двигателей: электронагревные и электродуговые. Электродуговые
имели небольшое преимущество, но трудней было организовать их испытания, из-за
опасности взрывов при задержке воспламенения. Было разработано несколько
вариантов электронагревного двигатели, отличавшихся по конструкции, выбору
жаростойкого материала, каталитическому пакету для предварительного разложения
гидразина и организации тракта, в котором проходил дополнительный подогрев
продуктов разложения гидразина. Выбранный жаростойкий материал трудно
поддавался обработке. Стенд уже был готов к испытаниям. Решили начать с испытаний
двигателя конструкции НИИЭМ, который работал на аммиаке и постепенно, по мере
возможности, повышать температуру газа. Была договоренность с представителем
НИИЭМ Рыловым Ю.П.  о проведении таких
испытаний.   Все свелось к финансовым
вопросам, кто кому и за что должен платить. Мы им за двигатель, или они нам за
испытания. Так и не удалось, прийти к соглашению, и работы были прекращены.

 Возвращаюсь к работе НТС НИИТП по ЭРД. ЦНИИМАШ
удалось пристроить свой ДАС для опробования на американский  военный спутник, как дополнительную систему.
Были командировки в США, двигатель прошел ЛКИ в космосе, но дальше
практического применения не было. НИИТП договорились о проверке своего ЭРД на
КА НПО ПМ, но была ли эта проверка мне не известно. Но НИИТП остается головной
научной организацией  по ЭРД в ФКА
/Федеральное Космическое Агентство,_ так теперь называется РКА/ и через него
проходит все финансирование по НИР. КБ «Факел» со своими двигателями типа СПД,
получил всеобщее признание в России и за рубежом. Его изделия стоят уже на 2-х
десятков отечественных и зарубежных объектах. Разрабатываются все новые и новые
модификации СПД для перспективных объектов на многие годы вперед. На заседаниях
НТС в НИИТП я всегда был на стороне представителей КБ «Факел». Хорошее впечатление
осталось от встреч с Масленниковым Н.А., Кошеляевским В.С., Архиповым Б.А.,
Бобером А.С., Мурашко В.М. и из НИИПМЭ с Кимом В.П.                

 Тема №11. Она в какой-то степени перекликается с тематикой по
электрическим двигателям. Речь идет о участии в проектных работах по созданию
ядерной энергетической установки /ЯЭУ/ для КА с турбомашинным преобразованием
энергии по циклу Брайтона. Это было примерно в середине 70-х. Мы втянулись в
эту работу, т.к. головной организацией по этой установке было ЦСКБ, наш
основной заказчик по двигательным установкам для спутников фото и теле разведки
для МО. Был задуман энергетический модуль в пределах массы и габаритов,
выводимых семеркой. Для всепогодной и круглосуточной разведки использовались
радиолокационные активные и пассивные спутники, а они требовали большой
энергетики на борту. Руководил этими работами в ЦКБМ Якунин Валентин Матвеевич.
Он был замом начальника энергодвигательного комплекса. Начальник комплекса
Чечин А.В. Энергетическая установка называлась «Маяк». Мне не удалось найти
хоть какие-нибудь сведения по этой установке в интернете, а работники КБХМ, с
которыми мне удалось связаться /Поляков В.И., Салищев Ю.К./, что-либо
конкретное по этой установке не помнят. Работы закончились на стадии эскизного
проекта, хотя какие-то испытания агрегатов 4-го отдела /ТНА/ начинались. Вели
их от 4-го отдела Шутин В.М. и Либин В.  
Шутин недавно умер, а с Либиным мне связаться не удалось.  Я выполнял функции вед. конструктора, но эти
работы велись как бы факультативно и были повышенной секретности. Пишу все
только по памяти.

 Эта энергетическая установка было в 30 квт
электрической мощности, что позволяло не только вести радиолокационную
разведку, но и обеспечивать ЭРД тягой порядка 100 г., предназначенные для
ориентации КА с ЯЭУ. Мы занимались только вторичным контуром и маршевым
двигателем. Рабочим телом вторичного контура был аммиак. В емкости он
находился  в жидком состоянии в
теплообменнике с первичным /грязным/ контуром переходил в газообразное
состояние и при температуре допустимой для лопаток турбины попадал в
турбогенератор, к которому также был подключен насос аммиака работающий на
номинальном режиме. После турбины газ проходил в холодильник-излучатель и вновь
переходил в жидкое состояние. В первичном контуре рабочим телом был водород,
который служил также рабочим телом однокомпонентного маршевого двигателя при
температуре порядка 2500 К. Чтобы вторичный контур замкнулся нужны были очень
высокие КПД насоса, компрессора и теплообменника. Материал КС маршевого двигателя
не должен был наводораживаться при высокой температуре.

Все эти условия были почти
недостижимы. Упорство и настойчивость Якунина и вера во всемогущество атомной и
ракетной техники создали широкую кооперацию, в которой работы продолжались
несколько лет. В КБХМ, как и в ЦСКБ /напр. Сутягин А.А./ многие скептически
относились к этой работе, которая на многие десятилетия опережала реальные
возможности. В научных организациях к ней относились с большим интересом, пока
она финансировалась. По этой теме я несколько раз бывал в ЦСКБ. Особенно
запомнились посещения ИАЭ им. Курчатова и «Красной звезды», где я побывал
впервые. В ИАЭ у меня был продолжительный 
один на один разговор с нач. отдела Талызиным  В.М. в лаборатории ядерных реакторов
Понамарева-Степного. Атомные реакторы 
конструкции Долежаля применялись или рассматривались к применению во
многих отраслях промышленности и транспорта. Он спрашивал мое мнение о
применении ядерной энергии в космосе. Я тогда был настроен очень скептически и
говорил, что энергию мы должны получать из космоса, а не возить ее туда. Когда
я был у него, Шура Завьялова уже была на пенсии. Я удивился, когда упомянув о
ней, Талызин показал мне внутренний телефонный справочник с ее фамилией. Она
работала лаборантом, а у нас в справочник вносился только руководящий состав.

 В НПО «Красная звезда», которая находится в 10
минутах ходьбы от дома на Варшавке, меня поразил пропускной режим. Массивные
двери-ворота, как в бомбоубежище и офицерский состав КГБ на постах. НПО
«Красная звезда»  Минсредмаша
организовалось в 1972 году на базе 3-х предприятий: ОКБ «Заря» /бывш. нач.
Севрук Д.Д. / к этому времени КБ «Факел» из филиала «Зари» был уже
самостоятельным предприятием, МКБ «Красная 
звезда» /бывш. Нач. Бондарюк/ и части ТМКБ «Союз» Минавиапрома. Главным
коструктором НПО стал сын  зав. Оборонным
отделом ЦК КПСС Сербина И.Д., работавший в «Союзе» замом у Степанова В.Г.  На НПО было возложено оформление ЭП по
энергоустановке. Кроме того, они занимались расчетами по
холодильнику-излучателю, которые не могли сделать в КБХМ. Общее руководство
работами вел Жаботинский Е.Е. /руководитель комплекса или отделения/ и Вед.
конструктор Иван Ильич /забыл фамилию/. С ним у меня сложились хорошие
отношения. Много позднее, я спросил о нем на международной конференции по ЭРД,
которая проходила в «Горбачев-фонде», у Жаботинского, а он мне сказал, что
вскоре после наших совместных работ, он трагически утонул. Предварительное
обсуждение ЭП показало, что при реально достижимых в то время КПД,
холодильник-излучатель принимал гигантские размеры и не мог быть размещен на
КА. Вывод: переход на ОКР в настоящее время не возможен. Якунин В.М. был в
начале 90-х годов зам. губернатора Самарской обл. В «Красной звезде» я
встречался с Богушем И.П., с которым учился с первого курса в МВТУ. Он работал
по ЯЭУ термоэмиссионного типа КА, который упал на Канаду. Вот коротко по этой
чудной теме.

 Тема
№ 12 Газовые горелки. В начале 90-х
годов, при почти полном прекращении госзаказа, большинство промышленных
предприятий и НИИ и КБ, имеющие опытное производство с новой силой бросились на
поиски любых заказов. КБХМ, еще при советской власти в принудительном порядке
стало осваивать производство товаров широкого потребления. Тогда номенклатура
этих товаров утверждалась в министерстве, которое следило, чтобы не было
излишнего дублирования, снабжало материалами за счет основной тематики и как-то
способствовало сбыту. После распада СССР в этом вопросе пошла полная анархия.
Поощрялся любой дополнительный заказ. Для их выполнения /уже нелегально/  использовались дефицитные материалы,
предназначенные для основной тематики. В больших количествах шла нержавеющая
сталь. Их реальная стоимость в договорах не учитывалась. За шкафы, для
приготовления колбас и других мясопродуктов на мясокомбинатах, часть оплаты
проводилась натурой - колбасой. Я считал, что народнохозяйственные спутники
должны приносить большую прибыль и государству и предприятию изготовителю и
систематически занимался поисками НИР по основной тематике, но эти НИР
обеспечивали только 5-10% необходимого КБХМ финансирования. Заказы на ОКР и
поставки на ЛКИ и эксплуатацию составляли 30-50% необходимого объема.

Руководитель конструкторского
сектора, в котором были спроектированы 
двигатели для ныне существующих РБ «Фрегат» и «Бриз», а также двигатель
11Д442, который и сейчас эксплуатируется в составе МКС  Бойченко Н.Ф. предложил заняться разработкой
газовых горелок. С Бойченко мы вместе учились и вместе были распределены в
ОКБ-3 НИИ-88. Бойченко оказался талантливым конструктором. Я решил, что эта работа
близка по тематике нашему предприятию и по ней можно оформить тематическую
карточку НИР. При обосновании целей и задач НИР я познакомился с литературой и
проспектами разных фирм по этому вопросу. Маленькая австрийская фирма
/200-300чел./ уже более 100 лет проектирует, изготовляет и поставляет
потребителям всю номенклатуру горелок для обогрева и горячего водоснабжения
жилых и промышленных помещений. Горелки могут работать на газе, дизельном
топливе и мазуте. Потребителями этих горелок являются предприятия производящие
и монтирующие комплексное оборудование для обогрева и горячего водоснабжения
любых помещений. Такая система, существующая на Западе, удивила меня своей
рациональностью. У нас обогрев и горячее водоснабжение идет от ТЭЦ, от которых
на многие км. тянутся изолированные трубопроводы. В Миассе эти трубопроводы
идут по воздуху на десятки км. Зимой местами они парят из-за протечек.

НИР по горелкам давала
равномерную загрузку конструкторам, испытателям и производственникам. Непонятно
было, как обеспечивать их сбыт, и с какой номенклатуры нужно было начинать.
Было выбрано две размерности горелок, на которых было решено начать отработку.
НИР на один год была оформлена в Минпроме, который находился в здании бывшего
МОМ.  Я планировал, что мы будем последовательно
отрабатывать всю номенклатуру горелок, серийное их производство передавать на
ЗМЗ, который будет производить комплексное оборудование, включая водонагревные
котлы необходимой размерности, и берет на себя все заботы по сбыту. Об этом я
переговорил с гл. констр. ЗМЗ Горбуновым А.А. /он же зам. гл. конструктора
КБХМ, с тех пор, как Шаламов М.И. уехал в Калининград/.   Во время командировки в Миасс, я повторно
договорился о предлагаемой кооперации  с
Горбуновым и Гл. инж ЗМЗ Поповым Л.С.  С
Поповым Л.С. мы вместе отдыхали в Сочи в санатории Кирова и были довольно
хорошо знакомы. Все мои договоренности разрушил Полухин В.А., зам Леонтьева по
производству. Он считал более выгодным для КБХМ замкнуть все работы по горелкам
на своем производстве. НИР по горелкам продолжалась только год, но уже
параллельно Полухин стал заключать свои договора. Я отошел от этих работ. Знаю,
что они продолжались длительное время, но результатов я не знаю. Вот и все, что
я могу рассказать об этой работе. Перехожу к следующей теме.

 Тема
№ 13. НИР «Арагон». Это одна из
последних НИР при моей работе. Когда стало ясно, что с горючим «Омар», как
замены НДМГ ничего не выходит, кто-то в ГИПХ предложил унифицировать одно из
двух принятых на вооружение горючих: НДМГ и Гидразин.  У Гидразина были минусы по сравнению с НДМГ:
взрывоопасность, несколько худшие охлаждающие свойства. Не было статистики по
срокам длительного хранения. Основной плюс гидразина был в том, что при
одинаковым классе вредности по ПДК с НДМГ, он не имел таких канцерогенных
свойств, как НДМГ. Гидразин и продукты его разложения не накапливались в живых
и растительных организмах, как при НДМГ. Проливы НДМГ приводили к заражению
местности на долгие годы. Нужно было собирать, вывозить и нейтрализовать грунт.
При падении ступеней с остатками НДМГ, и особенно в аварийных случаях, большие
территории  были заражены на долгие годы.
Так поголовье сайгаков в Казахстане катастрофически уменьшилось, сайгаки
съедали растительность, в которой накапливался НДМГ. Плюсом гидразина было и
то, что он мог применяться как

 унитарное топливо,
а не только совместно с АТ. Например, в РБ «Фрегат» маршевой двигатель работает
на АТ с НДМГ, а двигатели ориентации на гидразине, это различные емкости и,
соответственно, потеря полезной нагрузки.

 В КБХМ, во времена работ по 5М, были
отработаны двигатели на гидразине.  
Однокомпонентный посадочный С5.71 тягой 2 или 3 тонны с дросселированием
почти до нуля и маршевый  двухкомпонентный
тягой 400 кг.
При отработке двигателя С5.70 были трудности с охлаждением КС, они были решены
ГИПХ путем добавки аммиака в гидразин. Надежный запуск гарантировался
опережением окислителя. Если удалось охладить двигатель тягой 400 кг., то для больших
размерностей это было легче. Огневые испытания двигателя тягой в 2 тонны  требовали большого количества гидразина.
Гидразин, по потребности, производился в ограниченных количествах без массового
производства. Денег на НИР отпускалось мало, поэтому было решено проверить
работоспособность гидразина в паре с АТ на двигателях малой тяги в импульсном
режиме. При положительных результатах это практически снимало все вопросы о
применении гидразина в паре с АТ. При испытаниях этих двигателей происходили
периодически взрывы. Они были на запуске, который всегда проходил с пиками
давления в КС. Иногда взрывы были на режиме при серии импульсных включений,
иногда на первом включении после паузы в серии включений. По исследованию
причин  взрывов и пиков давления при
запуске, в ГИПХ проводились большие исследования с проведением огневых
испытаний на материальной части КБХМ и НИИМАШ /Нижняя Салда/.  В КБХМ мы полностью отработали двигатель
тягой 2,5 кг.
для объектов фиксирующих старты баллистических ракет, как первая ступень
системы ПРО. Здесь не нужны были импульсные включения, двигатель работал, как
маршевый.  Гарантией надежного запуска
было опережение окислителя, которое обеспечивалось  заклапанными объемами. Но в эксплуатации был
принят все же двигатель на АТ с НДМГ, из-за возможности в аварийном случаи
задержки с открытием клапана окислителя. У нас были двигатели с
однокомпонентными клапанами. У двигателей с 2-х компонентными клапанами таких
случаев не могло быть.

Я, во время этой НИР, несколько
раз был в ГИПХ. Причины взрывов объяснялись образованием нитратов /продуктов
неполного разложения гидразина/. Были выяснены причины их появления и
мероприятия по их устранению. Я был на защите диссертации по этому вопросу.
Мероприятия требовали изменения стандарта на гидразин. Возник еще один вопрос.
Мы проводили все испытания на гидразине с добавками аммиака. На этом же
гидразине работали и наши однокомпонентные двигатели. Однако, двигатели К10,
разработки КБ «Факел» требовали особо чистого гидразина, без которого стабильно
не работал их катализатор. Действительно, проходило ли отравление катализатора от
примесей аммиака или нет неизвестно, но производство особо чистого гидразина
было налажено по требованию НПО ПМ. Разработать новый стандарт гидразина
значило повторить отработку всех гидразиновых двигателей принятых на вооружение
или в эксплуатацию. На это никто не мог решиться. Кроме того, все равно
оставались на вооружении ракеты на АТ и НДМГ. А новых ракет на АТ с гидразином
никто не собирался разрабатывать. Курс был взят на создание в будущем ракет
только на экологически чистых компонентах, к которым гидразин, конечно, не
относился.  НИР «Арагон» была прекращена.

 Тема №14. Работы КБХМ по морским реактивным торпедам.  Привожу короткий отрывок из книги А.М. Исаева
«Первые шаги к космическим двигателям». 
«В конце 1945 г.
ОКБ было предложено разработать двигатель для морской торпеды. Предложение было
охотно принято. Без особых затруднений был отработан двигатель на тягу 1400 кгс
и спроектирована вся двигательная установка….Отрабатывали двигательную
установку для морской торпеды. Пять двигателей были отправлены к морю, где было
налажено их дальнейшее производство. На заводе был запущен стенд, ОКБ обучало
кадры испытателей. На морских испытаниях торпеда показала невиданную скорость,
но дальность ее была невелика. В конце концов, торпеду так и не приняли на вооружение».
Я просто хочу подчеркнуть, что первый реактивный двигатель для скоростных
морских торпед /ракет/ создал Исаев в НИИ-1 МАП. Этот двигатель работал на
азотной кислоте с керосином. Торпеда несла в себе и окислитель и горючее. В
габаритах торпеды это ограничивало время работы двигателя и  уменьшало дальность для поражения цели. Это
такие же проблемы, как и с созданием 
самолета перехватчика с ЖРД. Там нужно было использовать кислород
воздуха в качестве окислителя для увеличения время полета. Попытка А.Г.
Костикова создать самолет-перехватчик со стартовым ЖРД и маршевым ПВРД в 1944
году не могла осуществиться. Устойчиво работающие ПВРД появились много лет
спустя  и только в ракетах. В авиации они
до сих пор только в опытных образцах, там прочно занимают позиции ТКВРД,
уступающие по скорости самолетам с ПВРД. Аналогичную задачу пришлось решать
создателям морских скоростных торпед. Для этого нужно было использовать морскую
забортную воду в качестве окислителя для гидрореагирующего горючего двигателя
торпед. Я не касаюсь вопроса движения торпеды /ракеты/ под водой в газовой
каверне, т.к. это не имеет отношения к нашему предприятию.

В ракетной технике постоянно шло
противоборство ЖРД и твердотопливных двигателей. Это относится и к созданию
скоростных торпед-ракет. В материалах по истории ВПК говорится: «18 мая 1945 г. НИИ-400 /г.
Ленинград/ было выдано ТТЗ на проектирование и изготовление экспериментального
образца 45-см реактивной торпеды на жидком топливе. Торпеда имела индекс
«РТ45-2». На ДУ ЖРД отводилось 500
кг. Двигатель для торпеды создавали в НИИ-1 Минавиапрома
/главный конструктор А.М. Исаев/.  На
дистанции  1500-2000 м. торпеда при скорости
70-75 узлов должна была поражать фугасной боевой частью весом в 250 кг. надводные цели
противника. Выполнение таких высоких характеристик практически не давало
противнику (возможности) уклониться от торпедной атаки». Видимо нужная
дальность не была получена. Энергетика ДУ частично тратилась на преодоление
сопротивления воды. Создать скоростную торпеду-ракету удалось за счет
применения двух новинок: создания газовой каверны в головной части торпеды и
реактивного двигателя на гидрореагирующем топливе.

В начале 50-х годов в НИИ ВМФ
родилась идея создания скоростного подводного снаряда с движением в режиме
развитой кавитации. Разработка реактивной кавитирующей торпеды РКТ-45 была
поручена филиалу НИИ-1 МАП /Затем это НИИ-1 МСХМ, а теперь МИТ/. Действующий
макет торпеды с гидромотором на твердом топливе проходил испытания на озере
Иссык-Куль. Со второй половины 50-х годов в НИИ-24 МСХМ проводились
исследования по созданию активно- реактивных снарядов с прямоточным
воздушно-реактивным двигателем. В этих снарядах использовалось твердое
металлизированное топливо СН-1 на основе магния, в качестве окислителя был
кислород. Инициатором работ по активно-реактивным снарядам в НИИ-24 был А.Г.
Костиков. В 1948-1950 гг. он руководил КБ-5 НИИ. В это время были построены
специальные стенды для отработки ПВРД. После смерти Костикова эти работы
продолжил его заместитель Меркулов М.С. Меркулов впервые опробовал вместо
кислорода морскую воду с гидрореагирующем горючем разработки НИИПХ. Эти работы
создали предпосылки к началу ОКР, которые привели к созданию ракеты
«Шквал». 

 Разработка противолодочной торпеды «Шквал»
началось по постановлению СМ от 13.10.1960 г. Головная организация НИИ-24
/сейчас ГНПП «Регион»/, где Меркулов М.С. был уже Главным конструктором НИИ.
Опыта по созданию морских торпед в НИИ-24 не было. Из НИИ-1 МСХМ /теперь МИТ/
были переданы материалы по подводному снаряду РКТ-45. Стендовые испытания
прямоточного гидрореактивного двигателя на гидрореагирующем топливе НИИПХ
проводились на острове Коновец на Ладожском озере. Первая экспериментальная
подводная ракета М-1 показала, что до нужных характеристик еще далеко.
Последовали модификации  М-3..М-4..М-5 и
др. В 1963 г.
вышло новое постановление СМ СССР. По ЭП реактивная торпеда должна была иметь
дальность стрельбы 15-20 км.
при скорости 200 узлов. Проводилось переоборудование ПЛ под скоростные торпеды.
В 1964 г.
начались испытания с подводного стенда на озере Иссык-Куль. В 1965 г. впервые получено
устойчивое движение в кавитационном режиме. В 1969 году на базе НИИ-24 и
ГСКБ-47 создается НИИПГМ ММ /министр Бахирев В.В./, который до сего времени
остается головным разработчиком подводных ракет.

 При испытаниях М-4 выявились новые неполадки в
ракете. Главным конструктором и директором НИИПГМ в это время был Серов Валерий
Романович. Когда я был распределен в ОКБ-3 НИИ-88 , Серов был начальником
проектно-расчетного отдела ОКБ-3. До образования ОКБ-3 Серов работал в ОКБ-1
НИИ-88 у С.П. Королева. Он был разработчиком проекта первой баллистической
ракеты на стойких компонентах Р-11. Ведущим конструктором по этой ракете был
Макеев В.П. В 1955 г.
Серов перешел в ОКБ, которое возглавил Макеев, где работал по 1966 г. начальником
проектного отдела и 1-м заместителем Макеева. Он участвовал в разработке первых
БРПЛ, в том числе и с первым подводным стартом. Все двигатели этих ракет были
разработки КБХМ.  В 1969 году Исаев
приезжал в НИИПГМ, а Серов приезжал в КБХМ. В результате этих поездок в КБХМ
была разработана и испытана турбина, рабочим телом которой служили продукты
сгорания гидрореагирующего топлива.

По постановлению 1969 года НИИПГМ
разрабатывало кроме «Шквала» еще и ракеты-торпеды меньшего калибра «Орел» и
«Ястреб» под авиационные носители. 
Ракета с индексом М-5 с 1972 по 1977 год прошла все виды испытаний.
Всего было произведено свыше 300 пусков. Из них 95% на озере Иссык-Куль и 5% с
подводных лодок на Черноморском и Северным флотах. Постановлением ЦК КПСС и СМ
СССР от 29.11.1977 г. ракета-торпеда под индексом ВА-111 была принята на
вооружение ВМФ. Ракета имела следующие характеристики: скорость хода до 200
узлов /90-100 м/сек./; максимальная дальность хода до 11 000 м. Следует отметить, что
требования Постановления от 1963 года о дальности стрельбы 15-20 км. не были выполнены. В
НИИПГМ были продолжены работы по совершенствованию ракеты «Шквал».

 Во 2-й половине 70-х годов Серов В.Р. /в то
время руководитель организации «Агат» МОМ/ организовал встречу руководства
НИИПГМ с главным конструктором КБХМ Богомоловым В.Н.  КБХМ было поручено разработать ТНА для
двигателя, работающего на жидком гидрореагирующим топливе. Разработчик топлива
НИИПХ ММ. КБХМ имело опыт создания ТНА на металлизированном топливе «Люминал-А»
и «Люминал-Б». С ЖРД модифицированный «Шквал» увеличивал дальность поражения
примерно в два раза. Насосы и турбина ТНА прошли полный цикл отработки и были
получены КПД, требуемые по ТЗ – вед. конструктор Константинов Р.И. Был выпущен
полный комплект рабочей документации и передан на завод «Гидромаш» в Алма-Ате,
где проводилась подготовка производства к изготовлению ТНА. Работы по этой теме
были прекращены ~ в 1982-1983 гг.

                                                               
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             

ГЛАВА 12.

 

Ранее, рассказывая о работах КБХМ
с различными головными организациями – разработчиками РН и КА, я почти ничего
не говорил, о совместных работах с Самарой /Куйбышевым/. Это работы, связанные
с мониторингом Земли из космоса. Мне неоднократно приходилось бывать в
командировках в Самаре, там живут две мои двоюродныес сестры /дочери дяди Коли/
и двоюродный брат /сын дяди Вани/ и их дети и внуки. Постараюсь по возможности
восполнить этот пробел. По технике дела, это оказалось трудной задачей, т.к. эти
работы были связаны с разведкой из космоса и по ним мало открытых публикаций. В
перечне работ КБХМ почти ничего не говорится о работах по заказам
«ЦСКБ-ПРОГРЕСС». С момента передачи Королевым в филиал №3 ОКБ-1  работ по серийному производству объектов фоторазведки
«Зенит-2» и РН к ним, все разработки КА ЦСКБ до сего дня оснащены ДУ ОКБ-2
/КБХМ/.  Еще в 1957 г. в ОКБ-1 начались
работы по использованию спутников Земли в военных, народно-хозяйственных и
научных целях. В 1959 году было проведено фотографирование обратной стороны
Луны. У Королева были широкие планы по созданию ИСЗ, в том числе и для
пилотируемых полетов. Все финансирование космических программ шло по линии МО.
Основная забота военных была в создании ракет, как средства доставки ядерного
оружия.

В конце 50-х годов наша разведка
получила сведения, что американцы работают над созданием спутника фоторазведки.
Высшее руководство МО /министр Р.Я. Малиновский/ не оценило должным образом эти
сведения. Однако Королеву, при поддержке Келдыша, Руднева и Устинова, а также
«ракетной партии» в МО в лице Мрыкина А.Г. и Смирницкого Н.И. и особенно самого
заинтересованного в этом вопросе для ГРУ ГШ генерала Костина П.Т. удалось
добиться принятия 22.05.1959 г. постановления о создании объектов «Восток».
«Восток-1» (1К) – экспериментальный унифицированный корабль-спутник для
отработки фотоаппаратуры и кабины космонавта. «Восток-2» (2К) – спутник
разведки для фотосъемки и обнаружения средств ПВО. И только 3-й по значимости
был «Восток-3» (3КА) для полета человека в космос. В конце 1959 г. Хрущеву стало
известно, что американцы готовят пилотируемый орбитальный полет корабля
«Джемини». Политическое значение первого орбитального полета человека в космос
временно отодвинуло конкретные задачи  МО
и дало приоритет пилотируемому полету. У ОКБ-1, чтобы опередить американцев,
были крайне сжатые сроки. Я до сих пор трудно понять, как Королев решился
заменить  простой по конструкции
тормозной твердотопливный двигатель НИИ-125 на сложную конструкцию жидкостной
ДУ с турбонасосной подачей. И это при наличии только одного включения
продолжительностью всего 45 секунд двигателя тягой 1600 кг. и отсутствия
всякого дублирования. Риск Королева и его доверие Исаеву нельзя объяснить
только техническими вопросами, как и степень самоотверженности Исаева
согласившегося на эту работу.

 Это решение определило облик корабля
фоторазведки, получившего  название
«Зенит-2» вместо «Восток-2». МО торопило создание спутников фото и
радиоразведки, по ним было выпущено несколько постановлений. В этих условиях
Королев принял решение отказаться от ДУ корабля «Восток-2» /«Зенит-2»/ и
унифицировать ее с ТДУ /С5.4/ пилотируемого корабля «Восток». Так ТДУ ОКБ-2
/КБХМ/ на долгие годы обосновалась в составе кораблей «Зенит» многих
модификаций. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 13.05.1961 г. в филиале №3
ОКБ-1 начались работы не только по серийной разработке КА «Зенит-2» и РН к ним,
но и разработка новых КА фоторазведки. До 1964 г. ТДУ С5.4
(разработчик отдел №8 нач. отдела Толстов А.А., нач. группы Варенников В.С.)  изготавливалась в ОП ОКБ-2. Испытания
двигателя С5.4 1000-0 проводились на 3-м стенде отдела 15, где я работал
ведущим инженером-испытателем до перехода на работу в партком предприятия в
октябре 1964 г.
На этом стенде проводились ресурсные испытания, превышающие в несколько раз
время штатной работы в ТДУ, и первые КВИ двигателя. На стенде №8 проводились
испытания ТДУ С5.4 – ведущий инженер-испытатель Тавзарашвили А.Д. Там проходили
сдаточные и КВИ ДУ.

 
Все полеты кораблей «Восток» и «Восход» прошли с ТДУ С5.4 производства
ОКБ-2. С середины 1961 г.
начались летные поставки на ЛКИ КА «Зенит-2». ЛКИ начались с 12.1961 г., председатель
госкомиссии генерал Керимов К.А. Первый успешный пуск был 26.04.1962 г. Он
вошел в историю космонавтики как «Космос» №4. 
Всего было проведено 13 ЛКИ /3 неудачные по вине РН/.  В 1960 г. высшее руководство СССР было в панике
из-за полетов американских самолетов-разведчиков У-2, которые с высоты 20-22 км. фотографировали  наши секретные объекты. Американские
спутники-разведчики, которые мы называли спутниками-шпионами, могли наблюдать
за всей территорией СССР. Если полеты У-2 над нашей территорией
квалифицировались как нарушители государственных границ, но как относится к
спутникам, которые при скорости выведения от 7,9 км/сек. подчиняются только
гравитационным законам и летают на высоте около 200 км.. Попытки СССР через
ООН добиться запрещения полетов «спутников-шпионов» не нашли убедительных
аргументов. До сегодняшнего дня полеты спутников - разведчиков не узаконены в
юридическом порядке, но узаконены де-факто.

 Уже первые снимки с «Зенита-2» показали
безграничные возможности космической разведки. Военные требовали большей
четкости снимков и оперативности получения информации. «Зенит-2» имел ресурс
8-9 дней и только после этого возвращал отснятую пленку на землю в спускаемом
аппарате. Это требовало увеличения числа запусков КА, что не могли обеспечить
ни ОКБ-1, ни ОКБ-2. 10.03. 1964
г. «Зенит-2» был принят в штатную эксплуатацию МО. Это
был первый КА, принятый на вооружение. Королев еще с 1962 года подключил к
работам по КА «Зенит-4»  филиал №3 в
Куйбышеве. В 1964 году он передал туда все работы по спутникам
фоторазведки.  С 1962 г. ОКБ-2 начало
передавать документацию на ТДУ С5.4 для серийного изготовления на
Златоустовский машиностроительный завод /ЗМЗ/. 
После приемки на вооружение КА «Зенит-2» ТДУ С5.4 получила военный
индекс 8Д66. Она отличалась от С5.4 только ликвидацией разъемных стыковочных
соединений и перевода их на сварку. КВИ проводились теперь только в составе ДУ,
которые тоже были переданы на испытательную станцию ЗМЗ. За ОКБ-2 на многие
годы остался только авторский надзор. Главный конструктор КБ ЗМЗ стал
одновременно Зам. Главного конструктора ОКБ-2. ДУ 8Д66 оказалась долголетней и
массовой в производстве.

 «Зениты» многократно модернизировались и
получали новые наименования, но ДУ долго 
оставалась неизменной.  «Зенит-2»
имел 3 фотоаппарата с фокусным расстоянием 1м., которые обеспечивали съемку
полосы 180 км.
при высоте полета 200 км.
Запас пленки в спускаемых аппаратах обеспечивал получение 1500 кадров. Система
ориентации обеспечивала развороты для съемки районов, лежащих в стороне от
трассы полета. Всего, включая ЛКИ, был проведен 81 запуск аппаратов «Зенит-2»
/11Ф61/ под названием «Космос». Последним был «Космос-344», запущенный
12.05.1970 г. За эти 6 лет стало понятно, что нельзя обеспечить безопасность
страны без разведки из космоса. В структуре МО были созданы специальные
подразделения занимающиеся наблюдением из космоса за вероятным противником и за
«горячими точками». Был создан центр испытаний и управления космическими
средствами МО в Голицыно под Москвой /теперь г. Краснознаменск/. Космической
разведкой заинтересовался и ВМФ. К созданию аппаратов подключились фирмы В.Н.
Челомея и М.К. Янгеля.

Непрерывно совершенствовались и
КА, создаваемые в Куйбышеве. Еще от ОКБ-1 были получены проектные материалы на
КА «Зенит-4» с фокусным расстоянием 3
м. для более детальной разведки. Этот КА оказался
тяжелее и потребовал наличия 3-й ступени на РН. Новая РН получила индекс 11А57.
На нее с 1966 г.
перевели  «Зенит-2» с РН 8А92. В 1965 г. «Зенит-4» /11Ф69/
был принят на вооружение. С 1965 по 1982 г. было разработано 7 модификаций
спутников разведки на базе «Зенитов». С 1968 г. начался постепенный переход на
«Зенит-2М».  На основе «Зенита-4М» был
разработан  принципиально новый спутник
«Зенит-4МТ» для получения снимков, необходимых для создания топографических
карт местности. Его первый запуск состоялся 27.12.1971 г. С 1976 г. проводились запуски
«Зенита-6» - это 4-я модификация, но уже с ДУ 11Д452.  В 1984 г. проведен первый запуск «Зенита-8».  Дальнейшее совершенствование КА не мой
вопрос.

 Я постараюсь рассказать, что помню о
дальнейшем совершенствовании ДУ. Напоминаю, что ДУ для пилотируемых КА  «Восток» и КА разведки была первоначально
единой. ДУ для новых КА разведки должна была иметь больший ресурс в полете и
обеспечивать многократное включение в космосе. Первое задание к нам пришло от
ОКБ-1.  В 1961 г. Кеннеди объявил
национальной задачей США пилотируемый полет на Луну. Что мы могли им
противопоставить? Наш самый мощный носитель Р-7 мог вывести на орбиту Земли
только 7 тонн. Чтобы обеспечить пилотируемый облет Луны раньше американцев,
нужна была связка из 4-5 КК на орбите Земли. Комплекс этих КК получил название
«Союз». Он состоял из разгонного блока 9К, 2-3-х заправщиков 11К и
пилотируемого корабля 7К. Это была очень ненадежная схема, т.к. система
стыковки была не отработана.

С 1963 г. в ОКБ-2 начались
работы по созданию СКДУ С5.35 КК комплекса 
«Союз». Чтобы заинтересовать МО, Королев предложил на базе  корабля 
7К создать две его военные модификации: КК 7К-П для инспекции зарубежных
спутников и КК 7К-Р для разведки из космоса. За собой /ОКБ-1/ он оставил работы
по пилотирующему КК 7К, а работы по КК 7К-П и 7К-Р  передал в филиал №3 в Куйбышев. Передал им
также изготовление беспилотных 9К и 11К. Таким образом,  в части ДУ повторилась схема, как и по
кораблям «Восток». Ведущим конструктором по СКДУ С5.35  в ОКБ-2 стал Тавзарашвили А.Д.   Разработка ДУ в ОКБ-2 была поручена отделу
Малышева В.Я. /Федотов В.Г. /в части ДУ/, Лурье В.С. /в части двигателя/.  Окислитель остался как и в С5.4 – АК-27и, а
горючее заменили на  – НДМГ. В баках
эластичные разделители. Компоновка ДУ из 4-х баков /2-О и 2-Г/. Общая заправка
топлива 900 кг.
ДУ имело 2 двигателя тягой примерно 400 кг., основной однокамерный и дублирующий
двухкамерный.  Многоразовой запуск  обеспечивался специальными входными клапанами
/«шприцами»/, подпитываемые для повторного запуска от ТНА при работе двигателя.
Разработчик собственно клапана Александров Ю.В. отдел 21, разработчик клапана в
системе двигателя Шевелев Ю.М. /Сектор Лурье В.С. отдел 6/.

 В августе 1964 г  было принято предложение Челомея В.Н.
совершить облет Луны по одно пусковой схеме на новом мощном носителе УР-500.
Работы по комплексу «Союз» теряли смысл, 
но работы по 7К-Р не прекращались. После смещения Хрущева в октябре 1964
г. новым постановлением от 25.10.1965 г. ОКБ Королева и Челомея должны были
осуществить пилотируемый облет Луны совместно. 31.12.1965 г. Королев в свой
последний рабочий день, перед тем, как лечь в больницу на операцию, подписал
исходные данные по кораблю 7К-Л1. Вместо одного пилотируемого КК 7К,
разрабатывались два разных корабля. Один 7К-ОК для полетов в около земном
пространстве на РН Р-7, другой 7К-Л1 для облета Луны на РН УР-500. Работы шли в
авральном порядке. Американцы поджимали, как по полетам на «Джемини» /рекорды
по продолжительности и стыковка в космосе/, так и по программе «Аполлон».

 В 1965 г. ОКБ-1 было страшно перегружено работами.
Графики по изготовлению материальной части постоянно срывались. С большим
отставаниям работали смежники /но не ОКБ-2/, особенно по системе «Игла» для
стыковки и по системам управления. В ОКБ-1 и на полигонах шли работы по
«Восходам», Р-9, РТ-2, «Молнии», Н1-Л3, мягкой посадке на Луну и еще по
каким-то другим. Королев плохо себя чувствовал и решил лечь на операцию.
Неожиданная смерть Королева после нового года на какое-то время парализовало
работу ОКБ. Решение о назначении Мишина В.П. вышло только в мае 1966 г. Авторитет Королева
был огромен. Чиновники по мелочам к нему не приставали. На Мишина  сразу же обрушился поток жалоб и различных
требований. Руководители филиалов Козлов Д.И. и Решетнев М.Ф. требовали большей
самостоятельности, что и получили по решению вышестоящих органов. В 1966 году
поменяли наименование всех организаций, созданного в 1965 г. Министерства Общего
Машиностроения /МОМ/. ОКБ-1 стало называться ЦКБЭМ, а филиал №3 в Куйбышеве –
КФ ЦКБЭМ. Он хоть и остался филиалом, но фактически получил большую
независимость от основной фирмы.

В то время считалось, что
разведка из космоса наиболее эффективна в пилотируемом варианте. Каждый пуск
«Зенита» требовал больших затрат, а съемка часто проходила впустую из-за
облачности или по другим причинам. В 1966 г. Козлов выступил с предложением о
разработке пилотируемого комплекса разведки 7К-ВИ /11Ф73/ «Звезда». Предложение
было поддержано МО. КА создавался на основе 7К-Р и 7К-ОК с ДУ С5.35. Под него
разрабатывался новый РН 11А511 и была создана группа космонавтов. На 1968 г. намечалось первое
ЛКИ. Но одновременно проводились работы по созданию пилотируемого комплекса
разведки «Алмаз» у Челомея, которые шли со значительным отставанием от
намеченных сроков. В 1967 г.
Мишин предложил свой проект ОИС 11Ф730 
«Союз-ВИ» из орбитального блока 11Ф731 ОБ-ВИ и корабля снабжения 11Ф732
7К-С. В конце 1967 г.
по предложению Мишина В.П. решением ВПК и МОМ работы по 7К-ВИ были прекращены.
Работы Куйбышевского филиала были ориентированы на изготовление на заводе КК
«Союз» и на разработку по ТЗ основной организации Орбитальной Исследовательской
Станции /ОИС/ или иначе ОБ-ВИ. На нее была переориентирована и группа
космонавтов. Этим работам был положен конец в феврале 1979 г. решением о создании
ДОС-7К ЦКБЭМ совместно с филевским филиалом Челомея /Бугайский В.Н./. Группа
космонавтов переведена на работы с «Алмазом». Таким образом, закончились в
организации Козлова Д.И. работы по созданию пилотируемых КА, и она целиком
сосредоточилась на создание автоматических спутников.

 Работы по эксплуатации принятых на вооружение
«Зенитов» и их дальнейшая модернизация в это время не прекращалась. Еще в 1963 г. американцы запустили
разведывательный спутник «Гамбит». Этот спутник имел по некоторым данным
разрешение до 50 см.,
мог совершать маневры в космосе и имел на борту две спускаемые капсулы для
оперативной доставки на землю полученной информации. Все это нельзя было
сделать на базе «Зенитов», требовалось создание принципиально нового аппарата.
В 1964 г.
в филиале №3 начались проектные работы по его созданию. На основе корабля 7К-Р
предлагалась создать два аппарата: один /11Ф622/ для обзорной разведки,  другой /11Ф623/ для детальной.  Предусматривалась установка на них спускаемых
капсул. Работы по этим аппаратам шли очень вяло из-за загрузки  по заказам основной организации /ОКБ-1/.
Практически конструкторские работы начались только в 1967 г. но основе 7К-ВИ,
этот аппарат под названием «Янтарь-2К» создавался по постановлению ЦК от
21.07.1967 г.

 
Чтобы понять и оценить направление работ по совершенствованию ДУ этих
КА, следует вспомнить, как шли в то время работы по созданию КА. Первые
проектные разработки Козлова по «Янтарю-2К» базировались на ДУ «Союзов»,
двигатели которой имели турбонасосную систему подачи. В начале 60-х годов
считалось, что такая схема обеспечивает лучшие энергомассовые характеристики.
Тонкостенные топливные баки имели минимальный вес, а двигатель с ТНА
обеспечивал получение приемлемой Руд за счет высокого давления в КС. Двигатели
системы ориентации /ДО и ДПО/ работали на перекиси водорода, как и в КК
«Восток» и «Зенит», и имели автономную ДУ. Разработчиком этих двигателей тягой
10 и 1 кг.
был Князев Д.А. в ОКБ-1. Впрочем, Князев называл их газовыми соплами, а не
двигателями. Мне запомнилась единственная деловая встреча с Князевым. Это было
в старом Грабинском корпусе. Князева только что назначили нач. отдела /он
выделился из отдела Раушенбаха Б.В/. В разговоре меня поразило, когда мы
сказали, что обращаемся к нему, как двигателисты к двигателисту, он ответил,
что он не двигателист, а управленец и газовые сопла это не двигатели, а только
исполнительные органы системы управления. В дальнейшем мне о нем рассказывал
Картавченко А.В. из ГИПХ, который был разработчиком каталитических пакетов для
разложения перекиси водорода. У них были хорошие отношения. Они вместе были в
поездке, которая трагически закончилась для Князева.

 Отработка КК «Союз» затянулась на долгое
время. Было много аварийных пусков, и даже гибель космонавтов. Но была
отработана стыковка в космосе, совершен совместный полет «Союз – Аполлон» и
полет первого ДОСа. Козлов, непосредственный участник всех работ по «Союзам»,
понимал, что их ДУ не подходит для «Янтаря-2К». Еще на первом ЛКИ «Союза» полет
был прекращен из-за выработки перекиси по вине системы управления. Система
ориентации «Янтаря-2К» требовала большого расхода топлива на программные
развороты. Еще не были внедрены маховики и геродины, которые позволили
существенно уменьшить расход топлива на ориентацию КА. Выход один – объединение
топливных баков корректирующего двигателя и двигателей системы ориентации.
Нужно перейти от турбонасосной системы подачи к вытеснительной. В 1966 г. защищен ЭП по
комплексу «Алмаз». На ОПС была ДУ вытеснительной системы подачи.  В нее входили два двигателя 11Д24 разработки
КБХА тягой 400 кг.,
16 ЖРД жесткой стабилизации по 20
кг., 12 ЖРД мягкой стабилизации по 1,2 кг. и 4 ЖРД коррекции по
40 кг.
разработки Тураевского МКБ «Союз». На ТКС была комбинированная ДУ с баками
высокого и низкого давления. Двигатель коррекции 11Д442 /С5.62/ с ТНА тягой 400 кг. разработки КБХМ
и  20 двигателей причаливания и
стабилизации по 40 кг.
/11Д434М/ и 16 двигателей точной стабилизации тягой 1,2 кг./11Д432М/ разработки
ТМКБ «Союз».

 При работах по блоку «И» Н1-Л3 мне приходилось
работать в контакте с представителями ТМКБ «Союз». В состав блока «И» входили
ЭХГ /электрохимический генератор/ и ДОК / это блок двигателей ориентации
комплекса/. ЭХГ относился к Средмашу и я понятия не имел, что там делается.
Работы по ДОК проводились совместно с  ДУ
С5.51 на заправочной станции 11Г131 и обсуждались на совещаниях о ходе
отработки. Блок ДОК массой 800
кг. и длиной 1,56 м. имел 16 двигателей ориентации комплекса
«Л3» и 8 двигателей причаливания и ориентации ЛОК по оси «х» /ДПО-Х/. 4
двигателя по тангажу и 4 двигателя по рысканью имели тягу 10 кг., двигатели ДПО-Х имели
тягу по 20 кг.
Внутри отсека ДОК размещались 6 сферических топливных бака с диафрагмами /запас
топлива 300 кг./
и 4 бака с газом наддува топливных баков. Я хочу сказать, что это была
законченная ДУ вытеснительной системы подачи с импульсными двигателями. На этой
же станции заправлялась ДУ двигателей ориентации блока «Е» ЛК. В составе ДУ
было 4 блока ориентации. В каждый блок входило по 2 ЖРД тягой 40 кг. и 2 ЖРД тягой 10 кг. Сферические
диафрагменные баки имели запас топлива 100 кг. Исаев с Мишиным отказались от летных
испытаний ЛОК с блоком «И», я об этом писал ранее, а Янгель настоял на
проведении ЛКИ ЛК с блоком «Е». В 1970-1971 гг. блок «Е» с ДУ ТМКБ «Союз»
полностью выполнил всю программу на орбите Земли. Замечаний по работе
двигателей Степанова В.Г. не было.

 Необходимо еще рассказать о работах  Степанова В.Г.  по созданию ДУ для объектов ОКБ-52 Челомея
«УС» и «ИС». Эти работы начались в начале 60-х г. Когда в 1964 г. были прекращены
работы по УР-200, на котором предполагалось выводить эти аппараты, Степанов, по
предложению Челомея, включил в состав своей ДУ двигатель довыведения. Я не знаю
состав этих ДУ. В статье «Системы морской космической разведки и целеуказания»
Савина А.И. /Создатель атомных подводных крейсеров/, Зотова Г.Ф. и Петрущенко
Ю.Е. о ней говорится: «В результате разрабатываемая сначала в ОКБ-300, а затем
Тураевском МКБ «Союз» ДУ должна была включать в свой состав сравнительно мощный
двигатель доразгона, средние по тяге двигатели коррекции и очень экономичные
двигатели стабилизации с малой тягой. В создании такой, не имеющей себе
аналогов ДУ ведущую роль сыграли: Гл. Конст. В.Г.Степанов, его заместители И.Б.
Кизельштейн и В.С. Титов, начальники отделов Д.Д. Гилевич и Н.В. Ульянов».
Какие еще заказы по двигателям и ДУ имело ТМКБ, я не знаю.

 Здесь нужно сказать немного о самой фирме
Степанова В.Г., т.к. ее работы легли в основу создания  «Янтаря-2К» на первоначальном этапе. У нас в
доме на ул. Усачева было хорошо слышно, как испытывали авиационные двигатели на
заводе №300 МАП в Лужниках. Когда в Лужниках начались работы по строительству
стадиона, испытательную станцию стали переводить частично в Тураево, и частично
в Фаустово  М.О. По указанию Н.С.
Хрущева, ряд предприятий МАП подключали к разработке ракетной техники. При ОКБ
завода №300 в Лужниках, на основе отдела форсажных камер, было создано
ОКБ-4-300 для разработке ЖРД. Главным конструктором был назначен Степанов
Владимир Георгиевич. Первые испытания ЖРД в 1958-1959 гг. проходили у меня на
стенде №3 отдела 31 ОКБ-3, затем это отдел 15 /ОКБ-2/. Отрабатывались ЖРД «99»
и «91» для крылатых ракет Дубненского филиала ОКБ-155 МАП /будущее МКБ «Радуга»
и Туполевских беспилотных летательных аппаратов. Далее в августе 1964 г. ОКБ-4-300, образованное
в Тураево, как филиал ОКБ завода №300 для проведения работ по ЖРДМТ, было
выделено в самостоятельную организацию ТМКБ «Союз». Главным конструктором
назначен Степанов В.Г.

 Выбор тематики по ЖРДМТ был не случаен. На
всех КА применялась высококипящая топливная пара АТ+НДМГ /первое время вместо
АТ был окислитель АК-27 с различными добавками/, а двухкомпонентных  ЖРДМТ на этих компонентах для КА не было.
ТМКБ был разработан номенклатурный ряд ЖРДМТ размерностью:  0,3; 0,6; 1,2: 2,5; 5,0; 10: 20; 40 кг. Был создан и двигатель
тягой 300 кг.
Все двигатели были с электрическими клапанами и электрическим подогревом при
запуске. Степанов В.Г. разрабатывал и ДУ для них с металлическими
диафрагменными устройствами. Баки были размерностью от 20 до 225 литров и обеспечивали
давление компонентов на входе в двигатель 12 атм. Арматуру ДУ и клапана
двигателей разрабатывали на предприятиях МАП. Я был на одном на 3-й ул. Ямского
поля, где мы хотели заказать электроклапан для себя. В кабинете Степанова я
видел экземпляры двигателей всей номенклатуры. Одни были серийно
изготавливаемые, другие пробные экземпляры. Все они отличались высокой
технологической культурой исполнения, свойственной предприятиям МАП.  К концу 60-х годов Степанов закончил
отработку двигателей для большей части номенклатуры. Он принимал заказы только
на новые ДУ с ранее отработанными двигателями, которые имели давление на входе
12 атм. и электрический подогрев.

Значительная часть сотрудников
ТМКБ работала, совместно с предприятиями Средмаша, по созданию космических
энергодвигательных установок с реакторми термоэмиссионного типа по заказам
Челомея для ВМФ. Руководство МАП /Дементьев П.В./ было недовольно такой
тематикой. МАП нужно было ликвидировать отставание от США по прямоточным
двигателям и форсажным камерам турбореактивных, а Степанов не хотел, да и не
мог, по производственным возможностям, выполнять эти работы. В ТМКБ работало
всего несколько сот человек, точно я не знаю. Большинство работников проживало
в Москве. Их доставляли на работу автобусами Моссовета из разных районов
Москвы. Многие работники завода №300 проживали в доме напротив Ново-девичьего
монастыря. Степанов готовил почву для перехода предприятия в Средмаш, т.к. у
него  работал сын зав. Оборонного отдела
ЦК Сербина И.Д. Однако в этих аппаратных играх Степанов потерпел фиаско. В 1972 г. Постановлением ЦК в
ТМКБ были переданы работы по ПВРД /двигатель 3Д80 для «Москита» и двигатель для
ракеты Х-31А/П/, а работы ЯЭУ переданы МКБ «Красная Звезда» Минсредмаша, где
директором стал Грязнов Г.М. /бывший зам. Степанова в ТМКБ/, а гл.
конструктором Сербин В.И.

Чтобы понять в какой обстановке
Исаев принимал решение о участии в работах по «Янтарю-2К», нужно напомнить о
работах, которые проводило КБХМ в 1970 г. Когда родился А.М. Исаев 24.10.1908 г.,
его отец получил поздравительную телеграмму от одного из своих друзей с
пророческим напутствием: «Желаю, чтобы сын интересовался всем». И вот тематика
КБХМ в 1970 г.
полностью соответствовала этому пожеланию. Исаеву исполнилось 62 года. Задела
по тематическим работам было на много лет вперед. Остановлюсь только на
некоторых из них. Самой большой работой по объему собственных затрат оставались
работы по ДУ С5.51 Н1-Л3, несмотря на то, что американцы в июле 1969 г. уже слетали на Луну.
Для Н1-Л3М полным ходом шла отработка кислородно-водородного двигателя 11Д56.
Всего год был дан на отработку ДУ С5.66 /«верблюд»/ для первой ДОС, пуск
которой состоялся в апреле 1971
г.  К ДОСу
намечался новый транспортный корабль 7К-Т с нашей старой ДУ С5.35 от кораблей
7К-ОК. С 1968 г.
велись работы по созданию ДУ 11Д426 
вытеснительной системы подачи компонентов с КС тягой 300 кг регенеративной
системы охлаждения.  ТЗ было окончательно
согласовано в начале 1969 г.
ДУ предназначалась для корабля «Союз» 7К-С /11Ф732/, который проектировался
вначале, как транспортный корабль для орбитального корабля ОК-ВИ, разработки КФ
ЦКБЭМ /ЦСКБ/. ДУ сразу получило военный индекс, в отличии от кораблей 7К-ОК,
где ДУ имела индекс С5.35. Баки использовались от С5.35, но окислитель был
новый, АТ вместо АК-27. В состав ДУ 11Д426 не входили ЖРДМТ. Отработку ДУ КК
11ф732 проводило ЦСКБЭМ, т.к. ДМТ и подводящие к ним трубопроводы не входили в
состав ДУ 11Д426, а были составными частями КК 11Ф732.

В КБХМ проводились работы по
обеспечению повторных включений двигателя с любыми паузами между включениями и
по определению стойкости пленочных разделителей в окислителе. В 1969 г. эти работы были
приторможены работами по первым ДОСам, но финансирование не прекращалось.  В 1970 г. они были определены, как ДУ для
транспортного корабля «Союз Т» к ДОСам 2-го этапа. Индекс этого корабля остался
прежним 11Ф732. Продолжалась программа полетов «Союзов», как подготовка к
работам с ДОС. Это первый длительный /19 суток/ полет корабля 7К-ОК в июне 1970 г. и подготовка к первому
полету к ДОС корабля 7К-Т /неудачный/, который состоялся в апреле 1971 г. 19.04.1971 г. РН
«Протон» была выведена на орбиту первая ДОС «Салют». 

Исаев был на этих пусках, но
основное время у него занимала работа по морской тематике. Шли работы по созданию
морских ракетных комплексов 2-го поколения /Д-9 с ракетой РСМ-40 (Р-29)/ и с
действительно стратегической дальностью свыше 9000 км. ?к первому полету к ДОС корабллОС кораблля-ОК
в ю Для нее разрабатывался крупнейший двигатель разработки КБХМ тягой 75
т. Изготовление и испытания двигателей проводилось в Красноярске. Эти работы со
сторонними затратами занимали первое место в тематике КБХМ. К 1970 г. США создали ракеты с
РГЧ, что давало им большое преимущество. Нужно было определить возможности
форсирования двигателей 4Д75 и 4Д76 и создать ДУ РГЧ, где впервые закладывались
КС с абляционным охлаждением, которые впоследствии нашли широкое применение во
всех космических ДУ НПО «Энергия» и ЦСКБ. В результате были созданы двигатели
3Д40 и 3Д41 и ДУ РГЧ 3Д43.

 Для НПО им. Лавочкина /Бабакин Г.Н./
разрабатывались несколько двигателей для исследования Луны, Марса и Венеры.
КБХМ впервые стало разрабатывать двигатели на АТ с гидразином для АМС «5М».
Разрабатывались двигатели на штатных компонентах, в том числе двигатель,
доставивший на Луну первый «Луноход» и двигатель взлетной ракеты, доставивший
на Землю лунный грунт в 09.1970. Следует вспомнить, что Луноход-1 работал на
Луне с 17.11.1970 по 04.10.1971 г. За это время ушли из жизни и Исаев 25.06.71
и Бабакин 03.08.71 г.

Было много и других интересных
работ. Хочу упомянуть еще только одну, к которой  имел непосредственное отношение. Это работы с
ЦКБМ Челомея, точнее с его Филевским филиалом. В 1970 г. успешно шла
отработка двигателя С5.62 для ДУ С5.51. После того, как перешли на консольное
расположенное ТНА, ресурс двигателя составлял многие тысячи секунд при сотнях
включений. Исаев предлагал выдвинуть двигатель на присвоение знака качества,
который тогда очень ценился. КБХМ получило предложение от ЦКБМ(ф) оформить
протокол на применение этого двигателя в составе ФГБ (11Ф77) транспортного
корабля снабжения /ТКС/ долговременной орбитальной пилотируемой станции
«Алмаз». ТКС разрабатывался на основе проекта 
пилотируемого корабля ЛК-1 для пилотируемого облета Луны с УР-500. Для
ТКС «Алмаза» Челомей предлагал установить, как и на ОПС, два двигателя 11Д24
разработки КБХА. Система хранения и подачи топлива состояла из баллонов низкого
и высокого давления цилиндрической формы с гофрированными сильфонными
разделителями. Питание двигателей осуществлялось от баллонов высокого давления,
которые подзаправлялись от баков низкого давления специальной системой
перекачки с использованием сильфонов и поршневых насосов. Общий запас топлива
ФГБ был свыше 3000 кг.
Двигатели 11Д24 могли осуществить повторный запуск не раньше чем через 45 минут
после очередного включения. Это было неприемлемо при стыковке с ОПС. Установка
второй пары этих двигателей не проходила по компоновке. Вот так они подошли к
применению двигателя С5.62.

 Первоначально нам было предложено оформить
протокол применения С5.62 в ТКС. Но в чистом виде он не подходил по выхлопу ТНА
и дренажным трубопроводам из полостей двигателя. Кроме того, было предложение
использовать двигатель С5.62 в режиме перекачки, то есть двигатель запускался,
но компоненты шли через ТНА не в КС, а в баки высокого давления. Постепенно он
превратился в 11Д442, но С5.62 остался законченной сборкой, в которой двигатель
проходил КТИ, с последующей доработкой в 11Д442. Сильфонные баки, но большего диаметра чем в ТКС, нашли
применение в ДОС 2-го этапа. Разработчик Овчинников В.С. Эти баки применяются
на всех ДОС, именно они обеспечивают приемку топлива от грузовых транспортных
кораблей. Работы по ТКС «Алмаза» были прекращены в 1982 г. В 1984 г. они были
возобновлены в качестве модулей к станции «Мир» /ДОС№7/. Были какие-то мелкие
вопросы по двигателю 11Д442 в части системы перекачки. В бригаде СХП /Брун
Е.М./ схема обвязки 11Д442, которую мы смотрели, была на кульмане Алексея
Дьяченко, который уже был мужем Татьяны Ельциной.

К этому времени относятся работы
в КБХМ по НИР «Саклим» /Салищев Н.К. и Климов В.С./. Их перекачивающий
компоненты из баков низкого в баки высокого давления механизм был с сильфонами
и поршневыми насосами. Он был намного легче, чем в ФГБ «Алмаз» и имел более
высокое КПД. Два таких поршневых насоса /второй дублирующий/ имели лучшие
энерго-массовые характеристики, чем при работе двигателя 11Д442 на перекачку,
который терял до 7% топлива на работу ГГ и освобождение полостей в паузах, да и
то при нерасчетном соотношении компонентов. При общих запасах топлива в объекте
свыше 2000 кг.
эта система становилась оптимальной. Работы не были доведены до конца из-за
отсутствия заказчика и, соответственно, нужного финансирования. Последнее время
работы выполнялись только в нерабочее время, я удивлялся, с каким энтузиазмом
относился к этой работе Климов В.С., который долгие часы стоял за кульманом.

 Раз пошло такое лирическое отступление,
расскажу о своей неудачной попытке защитить кандидатскую диссертацию. В 1972 г. меня и Салищева Ю.К.
зачислили в целевую аспирантуру при НИИТП. Темой /научный руководитель
Богомолов В.Н./ было исследование возможностей применения двигателя 11Д442 в

ДОС типа МКБС. Эта пилотируемая станция массой 90 т. должна была выводиться
носителем Н1 и обслуживать много автономных спутников. На ней производилась
дозаправка топливом и газом, ремонт, с заменой агрегатов. Прием и передача
информации со спутников и многое другое. Это была очень интересная работа,
вариантами которой я занимался в выходные дни и даже на даче в Пирогово. Помимо
11Д442 перекачка компонентов из баков низкого давления осуществлялась
шестеренчатыми насосами малой производительностью /десятки грамм в секунду/ с
низким КПД, но питаемых «дармовой» электроэнергией от солнечных батарей через
магнитную вставку. Этот насос разработал Шутин В.М. Электродвигатель разработки
ВНИИЭМ. У меня был собран большой материал. На НТС в НИИТП я сделал доклад по
теме. Для приведения материалов в диссертабельный вид, ко мне прикрепили к.т.н.
Овчинникова, и.о. не помню, Он был тогда нач. группы ДУ в НИИТП. В мае 1974 г. после назначения
Глушко В.П. тема МКБС / иначе МОК/ была закрыта, как и Н1. Я потерял всякий интерес
к защите, хотя мне и предлагали ограничиться материалами по конструкции
двигателя 11Д442 и особенностями проведения КТИ без переборки.

В общем, в начале 70-х годов было
очень интересное время, но пора возвращаться к основной теме раздела. В числе
спутников, запускаемых под названием «Космос», примерно половину составляли
объекты ЦСКБ. ГРУ уже не представляло, как можно жить без космической разведки.
Только за два года /1968 и 1969/ был запущен 61 спутник обзорной и детальной
разведки. Конкретно, обзорные «Зенит-2» - 12 и «Зенит-2М» - 11, детальной
разведки «Зенит-4» - 25, «Зенит-4М» - 9 и «Зенит-4МК» - 4. (сравнить, что мы
имеем сейчас по разведке из космоса). В 1970 г. «Зенит-4М» был принят на вооружение к
ранее принятым «Зенитам 2, 2М и 4». Кроме модернизации «Зенитов» с 1964 г. в инициативном
порядке шли работы по созданию принципиально нового спутника разведки «Янтарь».
Его разработка задерживалась работами над пилотируемыми разведывательными
спутниками.

 
В 1967 г.
вышло Постановление о разработке автоматического спутника детальной разведки
«Янтарь-2К». Его схема, в основном, совпадала со схемой 7К-ВИ. В 1969 г. после защиты ЭП
началась выдача технических заданий смежникам. Потребовалась доработка ЭП и по
аппаратуре и по ДУ. По ДУ это было связано с отказом ТМКБ «Союз» и МАП принять
ТЗ ЦСКБ. Одним из вопросов по ЖРДМТ было поддержание теплового режима. Для
получения более четкого фото изображения оптическая система требовала
поддержания узкого температурного диапазона, что обеспечивалось в ЦСКБ системой
терморегулирования /СТР/. Температурный режим ЖРДМТ ТМКБ обеспечивался
электрическим нагревом или периодическим кратковременным включением двигателей,
переход на СТР требовал новой отработки. Были вопросы и по уплотнению клапанов
и температурному режиму топливных баков. Не осталось ни документов, ни
свидетелей, как шли переговоры Исаева А.М. с Козловым Д.И.  Решением ВПК от 22.12.1970 г. разработка ДУ
для «Янтаря-2К» была поручена КБХМ.

 В форуме журнала «Новости космонавтики» от
24.11.2003 г. приводится состав ДУ. Приведу его полностью.  «В состав комплексной ДУ «Янтаря-2К» входили:
1. Корректирующий - тормозной двигатель 11Д430 (КТД), закрываемый поворотной
крышкой; 2. Система жидкостных управляющих ДМТ трех наименований, объединенных
в два коллектора; 3. Топливные баки с устройством, обеспечивающим подачу
компонентов в двигатели; 4. Система наддува, состоящая из шар-баллонов высокого
давления и арматуры подачи газа наддува и управления; 5. Сигнализаторы
давления; 6. Двухстепенный привод для качания камеры КТД; 7. Средства
обеспечения теплового режима КДУ; 8. Кабельная сеть; 9. Рама для размещения
систем и агрегатов. Компоненты топлива КДУ: горючее НДМГ, окислитель АТ. Масса
заправляемого в баки КДУ окислителя от 195 до 585 кг, горючего от 105 до 315 кг. Система подачи
топлива в двигатели вытеснительная. Рабочим телом для наддува и управлением
пневмоавтоматики двигателя является газообразный гелий (масса бортового запаса 3,65 кг. при давлении в
шар-баллонах от 3,5 до 5 МПа). Для управления гидроаккумуляторами использовался
газообразный азот (0,34 кг.
при давлении от 1,05 до 1,35 МПа). Масса всей КДУ в незаправленном состоянии
составляла 375 кг.
Суммарный импульс тяги, вырабатываемый всеми двигателями установки составлял
2060 кН.сек.  КТД 11Д30 имел тягу в
диапазоне от 2,7 до 3,3 кН (средняя 2,943 кН) при удельном импульсе тяги 3,015 м. сек./кг. Давление
в КС 0,9 МПа. За время 30-суточного полета могло проводиться до 50 включений
двигателя. Управляющие ракетные двигатели были объединены в 4 блока. УРД первого
коллектора (УРД-1) 11Д431 ставились по два в каждый из блоков. Тяга этих малых
ЖРД составляла 5,88 Н, число включений 150 000, суммарное время работы 10 000
сек. Во второй коллектор входило два типа МЖРД. В каждом из 4-х блоков МЖРД
стояло по одному УРД-2 11Д446. Он имел тягу 52 Н, число включений 40 000, суммарное время работы 4 000 сек.  Также по одному в каждом из
блоков стояли УРД-2 11Д428 с тягой 110 Н, числом включений 40 000 и суммарным временем работы 2 000 сек.». 

 Приведенный состав ДУ 11Д430 дает полное
представления о ТЗ, которое подписал Исаев. «Янтарь-2К» положил начало целому
семейству спутников космической разведки в ЦСКБ, а ДУ 11Д430 в КБХМ заложила
основу для создания всех ДУ КА ЦСКБ и ЦКБЭМ /НПО «Энергия»/. Эти КА выводятся
одним носителем типа 11А511, так что схема 
ДУ 11Д430 стала классической, как для автоматических КА, так и для
пилотируемых. Улучшались энерго-массовые характеристики ДУ, совершенствовались
двигатели, но структурная схема ДУ остается постоянной до сего дня и до тех пор,
пока будет существовать носитель типа 11А511 – «Союз».

Исаев, согласовывая ТЗ ДУ 11Д430,
Принял два принципиально новых направления для КБХМ. Первое это переход на
топливные баки с металлической диафрагмой. Ранее я рассказывал, что при
отработке внутрибаковых устройств ДУ С5.51 мы плотно занимались пленочными и
сетчатыми разделителями. Для этого были созданы соответствующие
производственные и испытательные мощности. Для изготовления и отработки
диафрагменных баков требовалось мощное прессовое оборудование, которого у нас
не было. Исаев, принимаясь за новую разработку, всегда планировал ее ускоренную
передачу на серийный завод, чтобы освободить мощности для  новых будущих разработок. Исаев предложил
Степанову оформить протокол применения на его баки. Степанов отказался, но
любезно предложил передать нам полный комплект конструкторской документации,
чтобы мы выпустили документацию под своим индексом. В КБХМ не пошли на простое
копирование документации, а несколько изменили профиль диафрагмы. Это привело к
дополнительной отработке, но обеспечило более полный забор компонентов из баков
и уменьшение перепада давления на диафрагме. /конструктор Бойченко Н.Ф./.

 Второе направление это разработка
микродвигателей, для которых у нас не было производственной и экспериментальной
базы и для него нужно было создать специальное конструкторское подразделение,
так как руководители существующих конструкторских подразделений, мягко говоря,
без энтузиазма отнеслись к этой работе. Исаев понимал, что для будущих КА нужны
ДУ, с едиными топливными баками на борту. Но подключать большие
производственные мощности для изготовления и испытаний микродвигателей он не
хотел, чтобы иметь возможность получать новые масштабные работы.  Обычно разработчик ДУ выдавал ТЗ на
разработку агрегатов, входящих в состав ДУ своим смежникам. ДМТ тоже были
агрегатами, входившими в состав ДУ 11Д430. Исаев договорился с Козловым, что он
отвечает за отработку и надежность ДУ, с входящими в нее ДМТ филиала НИИТП, но
ТЗ на разработку ДМТ филиала НИИТП остается за Козловым, который выдал на них
ТЗ раньше, чем на ДУ 11Д430 Исаеву.

 Большую роль сыграла и позиция МОМ, после
того, как Афанасьев принял решение, организовать разработку микродвигателей в
системе МОМ и не ходить на поклон в МАП. 
Это было вызвано тем, что почти одновременно в 3-х организациях начались
работы по созданию пилотируемых орбитальных станций в интересах МО.  В ЦКБЭМ это по работы «Союзу-ВИ» в составе
орбитального блока /ОБ/ 11ф731 и корабля снабжения 11Ф732, в ЦКБМ работы по
«Алмазу» в составе ОПС и ТКС. В КФ ЦКБЭМ кроме работ по ОБ 11ф731, которые туда
передал Мишин, по постановлению ЦК от 07.67 г. развернулись работы по «Янтарю-2К». На
всех этих КА были ДУ с едиными топливными баками для питания маршевых
двигателей и двигателей ориентации. Везде применялись компоненты топлива
АТ+НДМГ. Двигатели на этих компонентах были только в ТМКБ «Союз» у Степанова
В.Г. К нему и обратились разработчики КА.

У Челомея до ЛКИ по «Алмазу» было
еще время и он смог договориться со Степановым об устраивавших его параметрах и
условиях работы двигателей ориентации в ОПС и ТКС. У Мишина и Козлова сроки
выхода на ЛКИ были довольно близкие, а требования по тепловому режиму и
характеристикам при работе в импульсном режиме были отличные от тех, на которые
отрабатывались двигатели у Степанова. Вопрос решался на уровне министерств /МОМ
и МАП/, но согласованных решений достичь не удалось. Начало работ по ДМТ в
системе МОМ положило письмо  нач. 2-го ГУ
МОМ Абрамова И.И. от 03.03.1967 г. в филиал НИИТП  /Нижняя Салда/.   В этом письме предлагалось начать работы по
2-х компонентным ДМТ на компонентах топлива АК-27П или АТ с НДМГ для ДУ ЛОК
Н1-Л3 и кораблей комплекса «Союз-ВИ» с лучшими характеристиками, чем у
существующих ДМТ. Номенклатура двигателей была: 10 и 20 кг. в ДУ ЛОК и 10 и 2 кг. в ДУ «Союза-ВИ». На
основании этого письма и указания нач. филиала Чепака В.И. началась разработка
двигателей и подготовка стендовой базы для ДМТ. Затем предполагаемая к
разработке номенклатура ДМТ была расширена и под Челомея и Козлова.

 С 02.68 г. в филиале НИИТП начались огневые
испытания двигателей тягой 10 и 20
кг., но официального ТЗ от головников не было. В 12.68 г. получено ТЗ от
ЦКБЭМ о разработке двигателей тягой 2 и 10 кг с характеристиками лучше, чем в ЦНИТА.
Эти двигатели сразу получили военный индекс 11Д427 и 11Д428. В ЦНИТА, откуда в
КБХМ пригласили Примазова В.А., ДМТ разрабатывались с уплотнением в клапанах
металл по металлу, как у Степанова.  Но
настоящая отработка двигателя 11Д428 тягой 10 кг. началась в филиале
НИИТП после того, как по предложению Князева Д.А. в ЦКБЭМ было принято решение
о постановке на ДОС №1 двигателей 11Д428. Эти работы были включены в
план-график ВПК по ДОС. Сроки были очень сжатые, отработка шла тяжело из-за
прогаров КС. По указанию Афанасьева С.А. заместитель министра Табаков Г.М.
лично отвечал за их отработку. Удалось преодолеть все трудности и первые 2-х
компонентные ДМТ, разработки филиал НИИТП, с клапанами с мягким уплотнением
успешно сработали в составе ДОС №1.

 С 01.1969 г. в Н. Салде начались работы по ДМТ
для «Янтаря-2К». Есть сведения о работах с двигателями 11Д446 (5 кг.) и 11Д445 (10 кг.). В материалах НИИМАШ,
как стал называться филиал НИИТП, ничего не говорится о работах по двигателю
тягой 0,6 кг.
для Козлова и почему работы по двигателю 11Д427 были переданы в КБХМ осенью 1971 г. Исаев принимая
решение о разработке комбинированной ДУ 11Д430 для Козлова, ввел в состав ДУ
гидроаккумуляторы, которые могли повышать давление на входе в ДМТ выше,
имеющегося в топливных баках. Это позволяло применять в одной ДУ отработанные
ДМТ, требующие разное давление на входе в двигатель.  Но ДМТ 11Д431, которую Примазов отрабатывал
еще в ЦНИТА, пришлось со временем заменить на С5.206 с мягким уплотнением. ДМТ
с уплотнением металл по металлу, изготовленные на предприятиях МАП показывали
лучшую герметичность, чем аналогичные ДМТ, изготовленные на предприятиях МОМ. В
МАП была большая культура производства и более точное оборудование. МОМ
организовался всего несколько лет назад, в основном, на базе предприятий артиллерийского
вооружения.

При Исаеве отдел ДМТ (№10)
осваивал только одну размерность – 0,6 кг. ТЗ на двигатель тягой 2,5 кг. для КА 11Ф732 было
подписано Богомоловым и Мишиным в самом конце 1971 г., т.е. на 2 с лишним
года поле получения ТЗ на ДУ 11Д426 для этого же КА. Начиная работы по ДМТ,
Исаев был вынужден учитывать еще один фактор. Старая исаевская испытательная
станция /отд. 16/ была расположена в непосредственной близости от корпусов
ЦНИИМАШ. Выбросы токсичных компонентов на запуске и останове, продукты сгорания
на режиме  и прочие прелести заставили
Исаева организовать филиал предприятия в Фаустово для проведения огневых
испытаний двигателей и ДУ. В конце 1970 года там было проведено первое огневое
испытание. В отделе №16 работали многие сотрудники, которые работали с Исаевым
много лет. Переоборудование испытательной станции под отработку ДМТ позволяло
сохранить коллектив. Проектом реконструкции предусматривалось создание на
территории отдела бассейна, в воду которого попадали продукты сгорания и различные
выбросы. Давно закрыт отд.15, где я работал, а он  расположен вдали от корпусов ЦНИИМАШ, а отдел
16 продолжает работать и будет работать еще много лет.

 Теперь возвращаюсь к  работам в Куйбышевском филиале ЦКБЭМ. В 1971 г. был закончен выпуск
технической документации на КА «Янтарь-2К». Начало ЛКИ намечалось на 1973 г., но отработка
бортовых систем и агрегатов у смежников задерживалась. В первую очередь это
касалось БЦВМ, системы управления движением и автономной отработки спускаемых
капсул. В КБХМ, по традиции заведенной Исаевым, следили, чтобы не остаться
крайними по срокам, но и не забегать вперед, за счет уменьшения полноты
отработки. ЛКИ начались 23.05.1974 г., а 30.07.1974 г. образовалось
самостоятельное предприятие ЦСКБ. Д.И. Козлов не воспринял программу В.П.
Глушко, открыто протестовал против закрытия работ по Н1 и добился выделения из
вновь созданного НПО «Энергия». ЛКИ шли тяжело, было много отказов по
принципиально новым системам. Но 26.04.1977 г. 30-ти суточный полет аппарата
11Ф624 «Янтарь-2К» со сбросом 2-х капсул прошел полностью успешно.  Зачетный пуск КА № 7 6.09-6.10.1977 г.
завершил ЛКИ. Постановлением ЦК и СМ от 22.05.1978 г. комплекс «Янтарь-2К» под
военным названием «Феникс» был принят на вооружение. Запуски КА проводились на
РН 11А511У с Байконура и Плесецка до 1983 г. Штатная длительность полета 30 суток.
Капсулы отделялись от КА в основном на 9 и 18 сутки полета. Всего было
проведено 30 запусков «Янтаря-2К» под официальным названием «Космос» /первый
№697, последний №1471/, из них 26 полностью успешных.

 Постановлением от 4.01.1978 г. определено
дальнейшее развитие КА типа «Янтарь». 
«Янтарь-4К1» имел более совершенный фотографический комплекс, другие
системы остались без изменения. ЛКИ начались в 27.04.1979 г., уже в 1981 г. «Янтарь-4К1»/11Ф693/
под названием «Октан» был принят на вооружение. Все 12 пусков его под названием
«Космос» /первый №1097, последний №1511 /прошли успешно.  Нужно отметить, что параллельно с «Фениксом»
и «Октаном» продолжалась эксплуатация КА детальной разведки «Геракл» 11Ф692М
/Зенит-4МКМ/ с ДУ 8Д66. Эти пуски проводились с 12.07.1977 по 10.10.1980 г.

ЦСКБ не торопилось прекращать
работы с «Зенитами». В 1975 г.
КБХМ проводило работы по созданию ДУ 11Д452 по ТЗ ЦСКБ. Эта ДУ предназначалась
для глубокой модернизации «Зенитов».  В
ДУ был установлен многоразовый двигатель, аналогичный ДУ 11Д430. Новый
топливный бак с эластичными разделителями вмещал 250 кг. топлива. ЦСКБ не
только на себя взяло изготовление новых баков, но и организацию участка по
изготовлению эластичных мешков для баков, т.к. в КБХМ к этому времени их
производство было ликвидировано.  Ресурс
работы двигателя КА   увеличился с 45
сек. в ДУ 8Д66 почти в 5 раз. КА мог неоднократно менять траекторию своего
полета. Первое ЛКИ «Зенита-6» было проведено 23.11.1976 г. и уже в 1978 г. комплекс детального
фотонаблюдения «Зенит-6» был принят на вооружение. Вскоре КБХМ провело замену
КС в этой ДУ. КС с регенеративным охлаждением уступила место КС с абляционным
охлаждением. Это полностью исключило непроизводительные выбросы компонентов в
паузах между включениями двигателя. ДУ под индексом 11Д452А эксплуатировалась в
составе комплекса «Зенит-6У» с улучшенными характеристиками. После 1983 г. был принят на
вооружение унифицированный комплекс детального и обзорного фотонаблюдения
«Зенит-8». Полная замена «Зенитов» произошла лишь в конце 80-х годов. И то
некоторые модификации этих спутников /«Облик», «Ресурс Ф-1» и «Ресурс Ф-2» /продолжали
использоваться в 90-х годах, правда, уже в гражданских целях. 

Теперь перехожу к работам по
совершенствованию ДУ дальнейших модернизаций «Янтарей». 23.09.1978 г. получено
добавление к ТЗ на ДУ 11Д430. На основании этого добавления в КБХМ разработана
ДУ 17Д52. В этой ДУ маршевый двигатель теперь не имел ограничений по паузам
между включениями, что обеспечивалось запуском КС на газогенераторном режиме,
который был отработан для ДУ 11Д426. Вместо ДМТ 11Д431 был установлен вновь
разработанный двигатель С5.206, который имел мягкое  уплотнение по фторпластовому материалу на
посадочных местах в клапанах. В клапанах 11Д431 было уплотнение металл по
металлу, что допускало возможность утечки компонентов в полете. ТЗ на ДУ С5.80
мы получили от НПО «Энергия» 21.12.77 г. Эта ДУ заменила ДУ 11Д426 в КК «Союз»
и «Прогресс» и используется до сего дня, и будет еще использоваться много лет.
Она имеет безрамную конструкцию и двигатель с КС абляционного охлаждения, что
привело к улучшению энерго-массовых характеристик ДУ. 25.04.78 г. мы получили
ТЗ от ЦСКБ на разработку ДУ 17Д61, которая является в основном аналогом ДУ
С5.80. На этих 2-х ДУ /17Д52 и 17Д61/ создано все семейство КА ЦСКБ, выводимых
РН 11А511У или «Союз» до настоящего времени.

Коротко о некоторых из них.
Дальнейшее развитие КА «Янтарь-2К» пошло по трем направлениям: 1. Создание КА
фотонаблюдения с высокодетальным 
разрешением типа «Янтарь-4К». 2. Создание КА широкополосного детального
и обзорного фотонаблюдения с повышенной оперативностью доставки информации типа
«Орлец». 3. Создание КА детального оптико-электронного наблюдения с оперативной
передачей информации на Землю по радиоканалу типа «Янтарь-4КС». Решение этих
задач потребовало увеличение веса КА, который превышал возможности РН типа
«Союз-У». Поэтому разработка всех 3-х видов КА проводилась в два этапа. Первый
этап на «Союзе». Второй этап с выполнением требований ТЗ в полном объеме на
новом РН «Зенит-2» 11К77. 17.08.82 г. полностью согласовано ТЗ на создание в
КБХМ ДУ 17Д62 с заправкой баков компонентами в два раза больше, т.е 1800 кг. Эта ДУ стояла на
всех КА ЦСКБ выводимых РН «Зенит-2». Состав ДМТ по размерности такой же, как в
ДУ 17Д52, а маршевый двигатель новый С5.120 тягой600 кг.

На основе КА детальной
фоторазведки «Янтарь-4К1» 11Ф693 и «Янтарь-4К2» 11Ф695 были созданы КА
оптико-электронной разведки «Янтарь-4КС1» 11Ф694 «Терилен» и «Янтарь-4КС2»
17Ф117 «Кобальт» /далее «Кобальт-М»/. Информация с КА оптико-электронной
разведки передавалась на Землю через спутник-ретранслятор «Гейзер» 11Ф663 на
геостационаре. КА фоторазведки 
«Янтарь-4К2» обладал разрешающей способностью до 1 м. У него срок активного
существования /САС/ до 120 суток, 
«Янтарь-2К» имел САС 30 суток, но оперативность доставки информации на
Землю только ухудшилась. КА имел все те же две спускаемые капсулы, как «2К».
Первый КА оптико-электронной разведки «Янтарь-4КС1» был запущен РН «Союз-У» в 12.1982 г. и в 01.1986 г. принят в
эксплуатацию, как «Терилен». Затем была проведена его модернизация под индексом
17Ф117. ЛКИ начались в 02.86, а в 03. 89 г. принят в эксплуатацию, как «Неман».
САС  был доведен до одного года. До 1998 г. было запущен свыше
20 КА «Неман».

Вместо «Зенита-4МТ» был
разработан новый топографический аппарат «Янтарь-1КФТ» 11Ф660 с ДУ 17Д61.
Первое ЛКИ было в 02.81 г.,
а в 07.87 г.
после 7 ЛКИ принят в эксплуатацию как «Комета». КА «Орлец» разрабатывались для
оперативного получения информации в сбрасываемых капсулах. КА «Орлец-1» 17Ф12
имел на борту 8 капсул и аппаратуру для передачи информации по радиоканалам.
Принят на вооружение в 1992 г.
под названием «Дон». Эксплуатируется по н.в. (2008 г.)

КА «Орлец-2» имел на борту 22
капсулы. Запускался на РН «Зенит-2». Единственный запуск «Орлеца-2» был
26.08.1994 г. ( «Космос-2290»). Второй запуск был 25.09.2000 г. уже под
названием «Енисей» («Космос-2372»).
информации по радиоканалам. в сбрасываемых капсулах. КА, выводимые на РН
«Зенит-2», не были приняты на вооружение, т.к. их изготовление оказалось в
другом государстве. Стремление догнать США по четкости получаемой информации и
передаче ее в реальном масштабе времени потребовало увеличение массы выводимых
аппаратов.

 КА «Аракс» /«Аркон-1»/ 11Ф664 выводились РН
УР-500. САС 2-3 года. Телескоп ЛОМО с диаметром зеркала 1,6 м. позволял получать
изображение разрешением 1 м.
с высоты свыше 1000 км.
КА фактически изготавливался в НПО им. Лавочкина, которое специализировалось на
аппаратах, работающих на больших высотах, чем КА ЦСКБ. Всего должно быть
изготовлено три таких КА. Первый КА «Космос-2344» был запущен 06.06.1997 г.
Через 4 месяца 09.19. 97 связь с ним была потеряна. Второй КА «Космос-2392»
запущен 25.07.2002 г. КА прекратил работу летом2003 г.

В конкурсе на КА следующего
поколения «Персона» участвовали ЦСКБ и НПО им. Лавочкина. В условиях отсутствия
необходимого финансирования, заказ получило ЦСКБ, КА которого был дешевле. КА
НПО им. Лавочкина был на основе «Аракса» с прекрасными характеристиками, а КА
ЦСКБ был модификацией «Немана» или военизированного «Ресурса-ДК». Первый запуск
КА «Персона» произведен 26.07.2008 г. с космодрома «Плесецк» РН «Союз-2-1б»
/«Космос-2441»/. Он функционирует на круговой орбите 750 км. САС планируется 7
лет. КА оборудован оптической системой ЛОМО, аналогичной «Аркону-Араксу».
Изображение передается по радиоканалу в полной цветовой гамме с разрешением 30-40 см. До этого последний
«Неман» с оперативной передачей информации прекратил свое существование в 2001 г. С тех пор ГРУ
получало информацию только с «Кобальта-М» через капсулы, но он выводился только
1 раз в год с САС 3 месяца. Еще можно было пользоваться информацией с КА
двойного назначения «Ресурс-ДК1» с разрешением 1м. КА «Персона» был выведен 1-м
пуском РН «Союз-2-1б». Этот РН позволяет выводить на синхронно-солнечные орбиты
/98,3 град./ почти 7т., а на низкие орбиты со штатным наклонением на 1200 кг. больше чем
«Союз-У». Это удалось получить, в основном, за счет нового двигателя 3-й
ступени РД-024 разработки КБХА. Этот РН со временем заменит все виды
существующих семерок для грузовых и пилотируемых полетов.

 Одновременно с разработкой спутников по
заказам МО ЦСКБ создавало спутники народно-хозяйственного и научного
назначения. Конечно, эти спутники создавались на основе спутников разведки МО.
Среди них: «Ресурс-Ф1» 17Ф41 на основе «Зенитов» /52пуска с 2-мя капсулами/,
«Ресурс-Ф2» 17Ф42 /13 пусков/, «Бион» для биологических исследований /12
пусков/, «Фрам» 11Ф635 для изучения природных ресурсов /27 пусков/, «Ника-Т» -
технологический, «Облик» 17Ф116 на основе «Зенита-8» /4 пуска/,
«Гектор-Природа» /3 пуска/ и др. 
Некоторым к военным индексам просто добавлялось народно-хозяйственное
обозначение, например, «Зенит-2М/НХ». Я привожу это к тому, что на всех этих
пусках были ДУ КБХМ, по которым довались заключение к пуску и проводились
регламентные работы на полигонах. В 90-х годах при почти полном прекращении
заказов МО стали разрабатываться спутники двойного назначения. Финансирование
шло из внебюджетных ассигнований. Наиболее типичным из них является
«Ресурс-ДК».  Инициатором создания такого
направления выступил Козлов Д.И. Приставка «ДК» обозначает Дмитрий Козлов. Этот
спутник создавался на основе «Янтаря-4КС1». 
Он работал на орбите близкой к круговой с высотой 400-600 км. Такая высота
позволяла иметь САС 3 года. С высоты 400 км. изображение с разрешением 2,0-2,5 м. передавалось на Землю
или в реальном масштабе времени или через некоторое время через запоминающее
устройство. С высоты 200 км.
можно было получать изображение до 1
м., но на экспорт разрешалось продавать снимки с
разрешением не выше 2 м.
«Ресурс-ДК1» запущенный 15.06.2006 г. позволяет получать изображения с
разрешением 1 м.
Результатами его работы используются 40 организациями в РФ.

 Теперь о некоторых общих итогах. За время
существования ЦСКБ на основе ракеты Р-7 создано 10 различных модификаций РН
среднего класса от «Востока» до «Союза-2-1б». Этими РН выполнено более 1600
запусков КА, из них более 900 собственной разработки. Создано 25
ракетно-космических комплексов различного назначения, из них 15 по заказам МО.
ЦСКБ создало свой разгонный блок «Икар», на основе нашей ДУ 17Д61. Благодаря
применению на РН «Союз» разгонного блока «Фрегат» ЦСКБ подняло орбиты своих
спутников, до стационара. Однако в настоящее время космическая отрасль
промышленности находится в плачевном состоянии /2008 г./. У нас нет настоящей
пилотируемой космонавтики, мы, фактически, занимаемся только извозом  новых зарубежных КА на старых советских РН, а
также извозом космонавтов на международную космическую станцию, где мы далеко
не хозяева. Не от хорошей жизни мы стали заниматься коммерческим туризмом в
космосе. У нас нет надежной космической связи, какая есть в США. Наша система
навигации «Глонасс» намного уступает американской,  о ее народно-хозяйственном потреблении  и нечего говорить. У нас полностью
отсутствует космическая система, предупреждающая о ракетном нападении. Об
исследовании планет Солнечной системы, которую ведут США, мы даже и не можем
мечтать. Мы отстали на десятки лет, и это отставание продолжает увеличиваться.

 Касается это и видовой разведки. У нас сейчас
действует только один такой спутник «Персона». Американское Национальное
разведывательное управление NRO в настоящее время получает
оптические снимки Земли, более высокого чем у нас разрешения, с не менее чем
3-х военных КА типа Improved Crystal cо САС 10 лет. Одновременно они получают информацию с 4-х типов
«коммерческих» спутников, созданных с учетом требований NRO. Используется также информация с 2-х французских и 2-х
японских спутников. Т.е. они в любое время могут видеть, что происходит в любой
интересующий их точке земного шара. Мы можем пользоваться информацией только с
той полосы, над которой проходят наши КА «Персона» или «Ресурс-ДК1».
«Ресурс-ДК1» имеет разрешение черно-белое 1 м. и цветное 3 м. Американские имеют
разрешение черно-белое 0,41 и цветное 1,64 м. на сравнимых с нашими высотах. Таким
образом, наши снимки из космоса не могут конкурировать с зарубежными.

Разведкой из космоса кроме ЦСКБ,
занимались и другие фирмы. Общее представление о военных задачах, решаемых в
космосе, дает распечатка «Космический плацдарм».  К этим задачам, кроме видовой и
радиотехнической разведки, относится навигация, космическая связь и
целеуказание. В решении последних задач видная роль с середины 70-х годов
принадлежала КБ «Арсенал». О совместных работах КБХМ и КБ «Арсенал» я и хочу
рассказать, т.к. о них не упоминается в публикациях. Немного о КБ и заводе
«Арсенал». По сравнению с другими фирмами МОМ он выглядит необычно. Находится
почти в центре Ленинграда. Две трамвайные остановки  по ул. Комсомола от Финляндского вокзала /1-я
остановка ЛОМО/. Большинство зданий на территории завода, да и корпус самого
КБ, дореволюционной постройки или времен сталинских пятилеток. История завода
началась с 1711 года, когда Петром Первым были основаны «Пушечные литейные
мастерские». Тематика КБ много раз менялась. Когда я начал ездить на «Арсенал»,
в КБ «Арсенал» было 5 КБ по совершенно различной тематике. Эти КБ по
направлениям резко менялись по численности в зависимости от приоритетности /и
финансировании/, а иногда и вовсе ликвидировались.

Только одно направление
оставалось постоянным – это создание артиллерийских корабельных систем, от
пушек кораблей Балтийского флота Петра до современных артиллерийских, зенитных
и ракетных корабельных комплексов. Я впервые увидел двухорудийный
автоматизированный скорострельный 130 мм. артиллерийский комплекс, которым
вооружены все крупные корабли ВМФ. Длительное время ведущие место занимали
работы по созданию твердотопливных ракет. Я об этом писал ранее. Именно Королев
С.П. включил в Постановление ЦК работы завода и КБ «Арсенал» по созданию 2-й
ступени и двигателя к ней на смесевом топливе для  межконтинентальной твердотопливной ракеты
РТ-2.  Ракета РТ-2П /Разработчик Гл.
конст. КБ «Арсенал» Тюрин П.А./ находилась на боевом дежурстве до 1991 г. Был создан первый
передвижной боевой ракетный комплекс /БРК/ с твердотопливной ракетой средней
дальности РТ-15. В КБ «Арсенал» была создана первая баллистическая
твердотопливная ракета средней дальности Р-31 для ВМФ, которая с 1979 по 1990 г. находилась в
эксплуатации на ракетном подводном крейсере проекта 667АМ. В 90-х гг. эти
работы были прекращены.

 В 80-х годах были разработаны сложнейшие узлы
качания крупнейших советских двигателей РН «Энергия». Почти постоянно работало
КБ по передвижным компрессорным установкам, которыми были заставлены проходы
между корпусами завода. Это мне напоминало, как на «Южмаше» все проходы были
заставлены тракторами «Белорусь». В 90-х годах разрабатывалась широкая
номенклатура конверсионной продукции. Во всех разработках КБ «Арсенал»
ориентировалось на мощности завода «Арсенал».

Когда я начал ездить на «Арсенал»,
то ведущее место в КБ занимали работы по космосу. Эти работы начались еще в
60-х годах. Был очень напряженный период холодной войны. На всех океанах
господствовали крупные авианосные флотилии США, которые держали под прицелом
все жизненные центры СССР. У нашего ВМФ появились оперативно-тактические
самонаводящиеся крылатые ракеты. Это стало возможным, когда Челомей В.Н. создал
ракеты с убирающимся оперением, Что позволяло вести стрельбу из шахтных
пусковых установок подводных лодок и надводных кораблей. Но система
самонаведения этих крылатых ракет работала на ограниченном расстоянии, а
авианосцы были подвижной целью. С момента выстрела они могли уйти из зоны
захвата самонаведения. Эффективное использование крылатых ракет было возможно
только при условии создания всепогодной системы загоризонтного обнаружения и
целеуказания на всей акватории мирового океана. Это можно было обеспечить
только космической системой.

 Постановлением ЦК в марте 1961 г. головной
организацией в создании этой системы было определено ОКБ-52 Челомея, которое
кроме крылатых ракет разрабатывало КА обнаружения и целеуказания и РН УР-200
для выведения этих КА. Завод «Арсенал» был определен, как серийный изготовитель
КА. На Байконуре был создан стартовый комплекс с 2-мя пусковыми установками и
начались ЛКИ УР-200. При создании КА пришлось решать принципиально новые
задачи. Наличие активного радара на КА требовало двух несовместимых условий.
Как можно более низкой орбиты для четкой работы радара и повышенного
потребления электроэнергии. Это привело к тому, что нужно было создавать два
раздельных КА: активный с радаром и пассивный, только фиксирующий
радиолокационное отражение надводных кораблей, но потребляющий меньше
энергетики. Активный КА исключал возможность использования солнечных батарей,
как по располагаемой мощности, так и из-за невозможности работать в тени Земли.
В активных КА потребовалось установить специально спроектированную бортовую
ядерную установку, что потребовало дополнительных весов для защиты радара от
радиации и создания специальной радиотехнической аппаратуры. Таким образом,
космическую составляющую морской космической разведки и целеуказания /МКРЦ/
составили два КА УС-А и УС-П /управляемый спутник активный и пассивный/.

 Эти КА должны были выводиться на орбиту РН
УР-200, но масса КА превышала возможности РН. Орбита формировалась за счет
двигателя доразгона ДУ КА, о чем я говорил выше. После снятия Хрущева Н.С.
произошли объективные и субъективные изменения в системе МКРЦ. Головной
организацией по системе стало КБ-1 Радиопрома, КБ «Арсенал» приступил к
разработке конструкторской документации КА, правда, без права внесения
принципиальных изменений. РН УР-200 была заменена на РН «Циклон-2» /11К69/. РН
«Циклон-2» создавалась практически без изменений на основе межконтинентальной
ракеты Р-36 КБ «Южное», ЛКИ которой только начинались. Стартовая масса «Циклона-2»
была несколько больше, чем у УР-200 и несколько больше был  выводимый вес /до 3000 кг./, но и тогда
требовался двигатель доразгона в ДУ КА, На РН КА УС-А ВМФ налагались жесткие
условия быть постоянно в  готовности  к пуску, такие же требования предъявлялись и
к КА ИС /истребитель спутников/ ПКО. Для «Циклона-2» на Байконуре отдали
стартовый комплекс УР-200, который был полностью перестроен и  почти полностью автоматизирован. На его
принципах создавались полностью автоматизированные стартовые комплексы
«Зенита-2» и «Морского старта». Ведущим конструктором по Р-36 и техническим
руководителем ЛКИ по «Циклону-2» был Кучма Л.Д. 
В дальнейшем, за создание МКРЦ ему была присуждена Ленинская премия.

Пуски РН «Циклон-2» начались в 1969 г. выводом КА ИС.
Отработка МКРЦ началась с создания КА УС-А. ЛКИ КА начались с запуском
упрощенных вариантов без ЯЭУ и радиолокатора РН 11А510 /28.12.65 г.
«Космос-102» и 20.07.66 г. «Космос-125»/. В 1967-1969 гг. уже на РН от Р-36
было запущено 3 спутника с макетами ЯЭУ /БЭС-5 «Бук»/. Первый запуск с
реактором был 03.10.70 г. /«Космос-367». Всего до принятия на вооружение во 2-й
половине 1975 г.
в системе МКРЦ КА 17Ф16-К состоялось 10 пусков КА УС-А. Все запуски проводились
с довыведением на орбиту собственной ДУ КА. Вес КА УС-А был около 4000 кг., из них 1250 кг. приходилось на
реактор. Длина КА достигала 10
м. Рабочая орбита КА 240-270 км. определялась
возможностями РЛС. Со времени ЛКИ непрерывно проводилась модернизация КА. В
80-х годах применялась более совершенная ЯЭУ с термоэмиссионным
преобразователем энергии. Эти работы на последнем этапе проводились в
объединении «Красная звезда», куда перешли разработчики от ОКБ Бондарюка М.М. и
ТМКБ «Союз» Степанова В.Г. Последняя такая установка имела САС 6 месяцев при
мощности 2400 Вт. в конце ресурса. Вед. констр. по ЯЭУ был Богуш Игорь, с
которым я учился в МВТУ и встречался в «Красной звезде». Всего было запущено 32
КА с ЯЭУ. Последний пуск состоялся 14.03.1988 г. /«Космос-1932»/.

За время эксплуатации было два
случая несанкционированного падения КА с ЯЭУ на Землю. Один из них упал на
территорию Канады. По настоянию США с 1988 г. пуски КА с ЯЭУ на орбиту Земли были
прекращены, но на орбитах высотой 600-700 км. 
сейчас находятся 28 ЯЭУ от КА УС-А, куда они забрасывались пороховым
двигателем после САС и будут там «высвечиваться» еще сотню лет. Если первый КА
УС-А с радаром был выведен на орбиту в 1973 г., то первый КА радиотехнической разведки
УС-П в 1974 г.,
а уже в 1978 г.
на вооружение была принята система МКРЦ 17К114 «Легенда» в составе КА УС-А и
УС-П. В 1981 г.
КБ «Арсенал» официально стало головным предприятием отрасли по созданию КА
наблюдения за океанами в интересах МО. КА УС-П модернизировался, окончательный
вариант УС-ПУ. КА, оснащенный солнечными батареями, работал на почти круговой
орбите высотой 400 км.
САС два года.

С 1987 г. на орбите находилось
одновременно не менее 3-х КА, которые дополняя друг друга, позволяли
контролировать любую точку океана с отставанием примерно 12 часов. Получение
круглосуточной информации позволяло с большой точностью определить тип и
принадлежность корабля. Информация передавалась и на ударные атомные подлодки
проекта 945, затем это были АПЛ проекта 971 «Щука», а сейчас проекта 949А
«Антей» класса «Оскар-II» /к последним относился погибший
«Курск»/. Без МКРЦ нашему флоту было бы трудно добиться даже относительного
паритета с США. США, чувствуя угрозу своим авианосным флотилиям, создали свою
систему уничтожения спутников.   С 1991 г. регулярность
запусков стала нарушаться. С 1998
г. на орбите находилось только по одному КА. Запуск
последнего КА УС-ПУ состоялся в июне 2006 г. /«Космос-2421»/, но на нем солнечные
батареи раскрылись не полностью, и включить аппаратуру разведки и целеуказания
не удалось. На этом система МКРЦ «Легенда» прекратила свое существование.

Кроме собственных разработок по
МКРЦ КБ «Арсенал» по указаниям МОМ выполняло работы для ЦСКБ. КА «Кобальт» был
фактически создан в КБ «Арсенал». Я начал ездить в КБ «Арсенал» в момент
обострения отношений между МОМ и МАП по вопросу 2-х компонентных ДМТ и ДУ для
них.  В 70-х гг. в МОМ было принято
решение заменить в системе МКРЦ ДУ ТМКБ «Союз» на ДУ КБХМ. Указание в КБХМ шло
от Табакова Г.М.  КБ «Арсенал» готовил
какие-то проектные материалы по этому вопросу. От КБХМ поехали Сенкевич К.Г. и
я. На Сенкевиче были технические вопросы, на мне вопросы кооперации и
обеспечение производственной и испытательной базой. Надо сказать, что на
протяжении больше 20 лет КБ «Арсенал» разрабатывало различные предложения по
созданию более совершенных КА МКРЦ, как по собственной инициативе, так и по
указанию вышестоящих организаций. Они были в виде инженерных записок,
технических предложений и даже на уровне эскизных проектов. Однако, выход на
самостоятельную ОКР для КБ «Арсенал» так и не было достигнут.

 С Сенкевичем я ездил раза четыре.  Последняя поездка бала с Леонтьевым Н.И. и
Поповым В.И. Иногда эти поездки совмещались с поездками в ГИПХ. Хорошо
запомнилась первая поездка. Видно в КБ «Арсенал» было трудно с броней на
гостиницу и нас с Сенкевичем поселили в 2-х этажном доме дачного типа недалеко
от станции Лахта. Ехать от Финляндского вокзала было минут 20 на электричке. До
дома идти минут 5-7. Большая комната на 2-м этаже. Печное отопление и удобства
на улице. Это было или в конце февраля или в начале марта. Еще лежал снег,
температура воздуха около нуля. Недалеко большое Лахтинское озеро, еще покрытое
льдом, и большой лесной массив. Летом там, наверное, можно было жить хорошо. А
так нам показали  сарай с дровами и
выдали топор. Мне кажется, что Сенкевичу даже понравилась такая обстановка. В
доме мы никого не видели из проживающих. Накололи дров, растопили печку. В
комнате была посуда и даже репродуктор. На кухне можно было приготовить себе
еду. У станции был продуктовый магазин и газетный киоск. Прожили мы там
неполных 2 дня, а потом переехали в какую-то городскую гостиницу. В другой раз
нас поселили в гостиничную комнату на 1-м этаже общежития завода «Арсенал»
недалеко от площади Александра Невского. Еще жили в каких-то городских
гостиницах по броне от «Арсенала», но далеко не высшего класса.

 В КБ у нас сложились хорошие отношения с
принимающими нас работниками от Гл. Констр. до работников двигательного отдела,
с которыми мы непосредственно работали. Здесь сыграл и авторитет фирмы Исаева.
Запомнился Архипов Станислав, который работал в Н. Салде 1-м замом у Женьки
Ларина /мой однокашник/ и перешел в КБ «Арсенал» в двигательный отдел ведущим
инженером на значительно меньшую зарплату. Его жена была прописана в Ленинграде
и чтобы не пропадала квартира после смерти ее матери они решили переехать в
Питер. У него была степень к.т.н. и он договорился с руководством КБ на
несколько часов в неделю на преподавательскую работу. Он неоднократно приглашал
к себе в гости, но мы так и не собрались, т.к. у Сенкевича всегда были другие
предложения. Об этом я хочу немного остановиться.

 Сенкевич все свободное время использовал в
командировке для «культурной программы». Она у него носила избранный характер. Он
Эрмитажу предпочитал Русский музей, куда обязательно заглядывал почти в каждый
свой приезд хоть на очень короткое время. Там он посещал только  некоторые залы, где подолгу останавливался
около своих любимых картин. Мы ни разу с ним не были в драматических театрах,
но каждый приезд были вечером на площади Искусств, т.к. в Малый оперный театр
было больше шансов купить билеты в кассе или с рук. Мы были в нем раза три.
Один раз, когда нам не удалось купить билеты, Сенкевич предложил сходить на
концерт. Я согласился. В моем понятии концерт был никак не связан с
симфонической музыкой. Так я первый раз попал в 
большой зал Государственной филармонии. Я сидел на балконе, почти над
оркестром. Я не столько слушал музыку, сколько наблюдал за исполнителями. В
каком порядке располагались те или иные инструменты, что делают исполнители в
игровых паузах и т.д. В дальнейшем мы еще были по разу в Большом и Малом залах.
Сидя в партере, я невольно прислушивался к музыке. Сенкевич же от классической
музыки получал истинное наслаждение.

Приходилось бывать в МОМ, когда
рассматривались те или иные предложения КБ «Арсенал». Совещания проходили в 3-м
ГУ. У меня сложилось впечатление, что МОМ не был заинтересован, чтобы КБ
«Арсенал» было головной организацией по радиотехнической разведке. Я постоянно
общался с Базарным А.Н., который был ведущим по ЦСКБ. Затем он стал нач.
отдела, в который вошло и КБ «Арсенал». В дальнейшем проекты и предложения КБ
«Арсенал» строились на создании КА, выводимых «семеркой». В это время
проводились работы совместно с ЦСКБ. У меня был еще один интересный момент
работы по тематике КБ «Арсенал». От них был в 1988 г. звонок Леонтьеву
Н.И. с просьбой направить нашего представителя в ЦНПО «Комета», где готовился
проект постановления  ЦК КПСС и СМ СССР
по глобальной системе космической разведки.

 ЦНПО «Комета», 
ранее ОКБ-41 в составе ЦКБ «Алмаз» Радиопрома, переехало еще в 1973 г. с развилки
Ленинградского и Волоколамского шоссе на Велозаводскую улицу. Я раньше был
как-то на развилке в помещении знаменитого «бериевского» КБ-1, там было очень
тесно и людям и служебным корпусам. На Велозаводской «Комета» разместилась не в
таких шикарных корпусах, но зато в просторных промышленных помещениях. Работая
нач. отд. 40, мне постоянно приходилось принимать участие в формировании
правительственных документов в части предложений от КБХМ, но это касалось
разработки отдельных комплексов, да и то я видел только листы, где были
сформулированы предложения КБХМ. В ЦНПО «Комета» я был в подразделении, где
работали ведущие конструктора по отдельным направлениям. Они  имели дело только с разработчиками
комплексов, каким с 1981 г.
стало КБ «Арсенал», и довольно долго расспрашивали меня о работах КБХМ. Они
знали А.М. Исаева по его работам, связанным с КБ-1 /ЦКБ «Алмаз»/. Меня очень
удивила их общая эрудиция в вопросах ВПК, я никогда раньше не встречался с
такими людьми. Они, с искренним уважением, говорили о своем Главном
Конструкторе, это мне напоминало отношение в КБХМ к Исаеву.

 Здесь, наверное, стоит остановиться на
личности Савина А.И., который относится к выдающимся конструкторам 20-го века,
и о котором мы мало знаем. К началу войны он был студентом 5-го курса
артиллерийского   факультета МВТУ им.
Баумана. Записался в ополчение, но в сентябре был отозван. Как почти
состоявшийся инженер, был направлен на работу в г. Горький, на единственный
артиллерийский завод /№92/, который находился вне фронтовой зоны. Студенты
младших курсов ф-тов «Е» и «Н» /артиллерийский и боеприпасов/ МВТУ были
эвакуированы в г. Ижевск, где совмещали учебу с работой на оборонных заводах.
Туда были эвакуированы Вася и Нина (моя сестра и ее муж), и там же учился и
работал будущий выдающийся конструктор Непобедимый С.П., известный хотя бы по
системе «Искандер», которую собираются разместить в Калининградской области в
ответ на развертывание НАТО системы ПРО вблизи наших границ. Савин начал
работать мастером в цехе противооткатных устройств. Савин предложил новую,
более надежную и простую конструкцию откатного устройства танковой пушки Ф-34
для Т-34. Оно было принято, несмотря на возражения главного конструктора завода
Грабина В.Г., при содействии директора завода Еляна А.С. и наркома вооружения
Устинова Д.Ф. В 1942 г.
после разгрома немцев под Москвой Грабин вернулся в Подлипки, где было вновь
создано ЦАКБ.

 Савин остался на заводе нач. констр. отдела. В
1943 г.
приказом наркома Савин назначен Гл. констр. завода. Ему поручена разработка
новой 85 мм.
пушки танка Т-34 для борьбы с новыми немецкими танками «Пантера» и  «Тигр» а так же с САУ «Фердинард». В 1946 г. Савину присуждена
Сталинская премия 1-й степени и только в этом году он смог окончить МВТУ без
отрыва от производства. Еще в 1945
г. при СМ СССР было создано 1-е управление, руководящее
работами по созданию атомной бомбы. 
Первоочередной задачей было получение урана-235 из природного урана. Для
создания таких установок завод № 92 подключили к этим работам. На заводе было
создано ОКБ с главным конструктором Савиным по созданию промышленной установки
для выделению урана 235 методом газовой диффузии и создания на этой основе
диффузионного завода на Урале. /Много позднее я бывал в этом ОКБ на территории
завода, когда КБХМ занималась разработкой МГД-генераторов, о чем я писал в
главе 10/. Эти работы находились под пристальным вниманием Берия Л.П.,
Ванникова Б.Л., Устинова Д.Ф., Курчатова И.В. О ходе  работ регулярно докладывалось Сталину.  В итоге, диффузионный завод Д-1 был создан.
Кроме того, был разработан ряд установок по производству оружейного плутония.
Эти работы были отмечены двумя сталинскими премиями.

В 1947 г. создается КБ-1, с
начала в системе МВ, а потом в подчинении 3 -го ГУ при СМ СССР для разработки
управляемого ракетного оружия. Научным руководителем КБ-1 стал Куксенко П.Н., а
Гл. констр. Берия С.Л. /сын Берия Л.П./. Об этом есть в книге Чертока Б.Е. «Ракеты
и люди» часть 2-я. Он рассказывает, как дипломный проект инженер-майора войск
связи Берия С.Л. об управляемой крылатой ракете, лег в основу создания ракет
класса «воздух-море». В 1951
г. в КБ-1 с завода №92 переводятся Елян, Савин и др.
Елян стал директором КБ-1 и одновременно замом министра вооружения Устинова
Д.Ф. В КБ-1 Берия С.Л. и Томашевич Д.Л. вели системы «Комета» и ЗУР ШБ-32, а
Куксенко и Расплетин А.А. систему «Беркут». Савин начал работать по созданию
управляемых по радиолокационному лучу реактивных самолетов-снарядов класса
«воздух-море» и вскоре стал замом Берия С.Л. по предприятию. Эта система
называлась «Комета» по названию авиационной РЛС. В нее входил дальний
бомбардировщик ТУ-4 и самолет-снаряд филиала ОКБ-155. Филиал в 1951 г. переехал в г. Дубна,
где замом ГК по самолету-снаряду с ТВРД был Березняк А.Я. Система «Комета» в 1952 г была принята на
вооружение. В 1953 г.
после отставки Куксенко и Берия С.Л., Савин назначен замом ГК по ЗУР у
Расплетина.

 Здесь придется сделать очередное отступление,
т.к. это связано с работами Исаева по ЖРД для ЗУР. Исаев во время поездки в
Германию в 1945 г.
ознакомился с конструкцией двигателей немецких ЗУР. Его двигатель У-1250,
созданный в 1946 г.
в филиале НИИ-1 в Химках был не хуже двигателей немецких ЗУР. Но освоение
немецкой трофейной техники было поручено созданному в 1946 г. НИИ-88 в Подлипках.
В составе СКБ НИИ-88 были отделы по воспроизводству немецких зенитных ракет.
Это отдел №4 (ГК Синильщиков Е.В.) по доработке ракеты «Вассерфаль» и созданию
ЗУР дальнего действия (Р-101) и отдел №5 (ГК Рашков С.Е.) по воссозданию ракет
«Шметерлинг» и «Рейнтохтер» и созданию ЗУР среднего радиуса действия (Р-102). В
1947 г. Исаев получил ТЗ на разработку кислотно-керосиноврго двигателя тягой 2
т. для ЗУР от КБ Всесоюзного научного инженерно-технического общества, как
пишет Исаев в своей книге «Первые шаги…» полная отработка этого двигателя
требовала наличия производственной и испытательной базы, которой не было в
НИИ-1, в филиале которого работал Исаев. 
С 01.07.48 г. Исаев возглавил отдел № 9 НИИ-88 по ЖРД для зенитных
ракет. Из Химок с ним пришли 22 работника.

 После создания экспериментальной базы с мая 1948 г. началась отработка
двигателя тягой 8 т. Отработка двигателей велась для вариантов ракет НИИ-88
Р-101 и Р-102. С переходом Бабакина из НИИ-88 к Лавочкину, тематика ЗУР в
НИИ-88 была прекращена. Исаев продолжал отработку двигателя уже для Лавочкина.
С 1951 г.
работы по ЗУР по ТЗ КБ-1 велись, как в КБ Лавочкина, так и в самом КБ-1.
Система «Беркут» /название от слогов фамилий Берия С.Л и Куксенко П.Н. или в
другом варианте Кутепова Г. – 1-го зама начальника КБ-1 от МГБ/ сложнейшая
система ПВО Москвы, в которой кроме прочих объектов было 34 стартовые позиции с
3360  ЗУР. В начале августа 1950 г Сталин И.В. поставил
задачу: «Мы должны получить ракету для ПВО в течение года». В корейской войне
сложилась напряженная военная обстановка. В случаи масштабной помощи со стороны
СССР, Сталин не исключал возможность применения США ядерного оружия против СССР
и считал необходимым создания надежной ПВО Москвы. Создание ЗУР для «Беркута»
было поручено в сентябре 1950
г. ОКБ-301 С.А. Лавочкина. Первая ЗУР Лавочкина В-300
/«205»/ была одноступенчатой с вытеснительной системой подачи и вертикальным
стартом, со стартовой массой 3500 кг., с 4-х камерным двигателем Исаева СО9.29 и
с воздушным аккумулятором давления. У двигателя были варианты: СО9.29Д с
жидкостным и СО9.29Б с пороховым аккумулятором давления. 25.07.1951 г.
состоялось первое ЛКИ В-300. Срок, указанный Сталиным был выдержан, но ракета
получилась много тяжелее американского аналога «Найк». В ОКБ 301 были
прорисованы варианты ракет В-500 и В-600 в 2-х ступенчатом исполнении с
пороховыми ускорителями и массой всего 1300 1600 кг. Но серьезной
работы по ним не велось, т.к. требовалось 2-3 года на отработку, что
противоречило Сталинским срокам. Работы по В-300 велись по часовому графику.
Параллельно с отработкой подключались серийные заводы.

В КБ-1 велась отработка своего
варианта ракеты для «Беркута», но он не был официально включен в директивные
документы. Эта ракета получила наименование ШБ-32. Ее отработку опекал
непосредственно Берия С.Л.  Ракета  2-хступенчатая. На 1-й ступени
твердотопливный двигатель Картукова. На 2-й ступени маршевый ЖРД С2.168Б Исаева
тягой 2800 кг., а не 9000 кг.,
как у двигателя СО9.29 для ракеты Лавочкина В-300. Малая тяга – малый секундный
расход топлива при том же времени перехвата. Уменьшились требуемые запасы
кислоты и ТГ-02. Стартовая масса ШБ-32 стала сравнимой с американской ЗУР
«Найк». У ШБ-32 был наклонный пусковой ствол, что позволяло проводить запуск
ракеты в направлении приближающийся цели и сократить время активного участка.
Уже весной 1952 г.
статус работ по ШБ значительно поднялся, благодаря курировавшего ТГУ, /3-е ГУ
СМ/ Лаврентия Берия. Изготовление ракет для ЛКИ было поручено заводу №88 в
Подлипках. Приоритетность этих работ была выше, чем по баллистическим ракетам
Королева. Эта позволило начать ЛКИ ШБ-32 уже в конце 1952 г. Исаев, который в
августе 1951 г.
был принят в члены партии, стал 26.031952 г. ГК чисто двигательного ОКБ-2  НИИ-88 по разработке ЖРД.

Ракеты для ЛКИ готовились в 2-х
вариантах: с наземного поворотного стола и воздушного старта с ТУ-4. Это Б-44 и
Б-45. Буква «Б», конечно от Берия С.П. Еще они назывались «Ш-большая» и
«Ш-малая». Для авиационного старта был не нужен большой твердотопливный
ускоритель. И в том и другом варианте маршевые двигатели были Исаева. Так Исаев
вновь вернулся к ЖРД с воздушным стартом. ЛКИ по первому варианту ШБ начались в
самом конце 1952 г.
Для работ по второму варианту 19.02.1953 г. было подключено ОКБ-293 М.Р. Бисновата в Химках.
Откуда почти 5 лет назад Исаев с коллективом переехал в Подлипки, и где он за
разработку ЖРД для  мишени Бисновата
получил первым из «жеэрдистов» сталинскую премию. ЛКИ ШБ-32 продолжались до
июня 1953 г.,
когда были остановлены на заключительной стадии ЛКИ после ареста Берия Л.П. и
Берия С.Л.

Надо сказать, что для разработки
ШБ-32 в КБ-1 был создан конструкторский отдел №32 во главе с Томашевичем
Дмитрий Людвиговичем. ТЗ на двигатель С2.168 /С2.168Б/ в 1951 г. Исаеву выдавали С.Л.
Берия и Д.Л. Томашевич.  Томашевич,
ведущий конструктор истребителя И-180 КБ Поликарпова при заводе № 156. На этом
самолете разбился Чкалов В.П. в декабре 1938 г. Томашевич был арестован вместе с
директором завода Усачевым М.А.  Томашевич
с 1939 г.
находился в заключении в ЦКБ-29 НКВД. В эвакуации работал на заводе № 166 в
Омске у Туполева А.Н. вместе с С.П.Королевым. 
В 1943 г.
переведен, одновременно с С.П.Королевым, 
в Казань на завод № 124 в КБ Мясищева В.М. Мясищев сам был освобожден из
заключения в 1942 г.  В 1944 г. Томашевич зам. ГК у Поликарпова, после
смерти Поликарпова зам. Челомея по созданию крылатых ракет на основе ФАУ-1.
Из-за разногласий с Челомеем переходит в ВВИА, в 1949 г. переходит в КБ-1. В 1950 г. по заданию С.Л.
Берия приступает к разработке ШБ-32.

 После ареста Берия С.Л. в КБ-1 прошла
реорганизация. Разработка ЗУР была передана во вновь образованное 20.11.1953 г.
ОКБ-2 Средмаша в Химках, которое расположилось на территории завода № 293. /ГК
Грушин П.Д./  Грушин в начале 1953 г. был переведен в КБ-1
из 1-го зама Лавочкина для работ по развертыванию системы «Беркут», которая
впоследствии стала называться система С-25. Основу ОКБ-2 составили работники
отдела 32 КБ-1 и ОКБ-293. В виде ШБ-32 Грушин получил почти готовую ракету. Об
использовании ее в системе «Беркут» не могло идти и речи. К этому времени
заводы выпустили несколько тысяч В-300, и в ОКБ-301 шла ее модернизация. Грушин
задумал систему с передвижным стартом, для этого ШБ-32 не годилась, ракета
должна иметь массу не более 2 т. На заводе № 88 в Подлипках находилось 50
готовых ШБ, их Грушин решил использовать, как летающие лаборатории, что очень
помогло  при создании нового комплекса
С-75. Об этом ниже. Томашевич уволился из ОКБ-2 из-за разногласий с Грушиным и
перешел на преподавательскую работу в МАИ.

 В ЗУР В-300 Исаев непрерывно модернизировал
двигатель. В изделии «207» появился 1-й однокамерный 8-ми тонник СО9.29.0-ОВ с
«крестом». На смену ему пришел двигатель С2.145. На изделии «207А» стоял
двигатель С2.260 тягой 9 т. Эти двигатели крупной серией изготавливались на
заводах в Златоусте и Днепропетровске. Для изделия «208» двигатели
разрабатывало ОКБ-3 НИИ-88. Это С3.840 тягой 8 т. и С3.9 тягой 9 т. Эти двигатели
с пороховыми аккумуляторами давления в серию не пошли. Для отражения
массированных ударов авиации разрабатывались ЗУР с ядерным зарядом и мощными
двигателями. Здесь уже была нужна турбонасосная система подачи. Работы по ней с
двигателем С3.42А тягой  17 т. для
изделия «217» первым начал Севрук. В 1958 г. с этим двигателем на ЛКИ на «30-ю»
площадку в Капустином Яре ездил ведущим инженером от КБ Леонтьев Н.И., а
двигатель на соседнем со мной 5-м стенде отдела 31 ОКБ-3 испытывал Алиманов
Л.С.

 После объединения ОКБ-2 и ОКБ-3 в серию с
изделием «217М» в системе С-25М пошел двигатель С5.1 Исаева тягой 17 т. вместо
С3.42А. В изделии «217МА» стоял двигатель С5.41. В мишени ЗУР 5Я25 3-го этапа
модернизации системы С25МА с 1968
г. стоял двигатель 5Д25. Но это уже было для МКБ
«Буревестник» /ГК бывший гл. инж. завода №82 Потопалов А.В./, к которому
перешли работы по модернизации системы С-25, и с которым еще долгие годы
сотрудничало КБ Исаева.

 Возвращаюсь к работам ОКБ-301 Лавочкина после
образования ОКБ-2 Грушина. При отработке ЗУР еще для системы «Беркут» возникла
острая потребность в самолетах-мишенях с параметрами самолетов вероятного
противника. Лавочкин разработал беспилотный самолет Ла-17. Этот самолет в
различных модификациях выпускался почти 40 лет да 1993 г. В отдельные годы
выпускалось по 500-600 самолетов в год.(!!!) Они были, как с прямоточными, так
и с турбокомпрессорными двигателями. Использовался ЛА-17 и как  беспилотный самолет фоторазведки.(!!) С 1954 г. Лавочкин начал
работу над двумя новыми темами: «Даль» и «Буря». Обе эти темы были глубоко
новаторскими и требовали принципиально новых разработок. Стационарная система
«Беркут» своими ЗУР могла поражать цели на расстоянии до 40 км. от стартовой позиции и
то только в ограниченном секторе. Система «Даль» с центральным /а не кольцевым/
расположением стартовых позиций и круговым обзором РЛС могла поражать
одновременно до 10 целей на расстоянии до 160-180 км. в любом направлении
ракетами с головками самонаведения. Только на первом этапе разработки /изделие
«400»/ в качестве ускорителя использовался двигатель Исаева тягой 17 т. В
дальнейшем он был заменен на твердотопливный. В качестве маршевого двигателя
был прямоточный Бондарюка М.М. Одновременно, с разработкой комплекса началось
сооружение стартовых позиций ПВО для защиты Ленинграда. Отработка шла тяжело.
Не выполнялись требования по дальнему радиолокационному наведению, по
энергетическим характеристикам ПВРД, по ЭВМ и др. Про ЛКИ я расскажу позже,
после рассказа о «Буре».

 После создания атомной бомбы в СССР,
малоуязвимый способ ее доставки к цели рассматривался в двух вариантах:
баллистическими и крылатыми ракетами. Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от
24.05.1954 г. предусматривалось начать одновременно отработку баллистической
ракеты Р-7 Королева и двух типов межконтинентальных крылатых ракет на дальность
8000 км.
с ядерным зарядом. Более легкая «Буря» или «350» поручалась ОКБ-301 Лавочкина,
а тяжелая «Буран» или «42/41» ОКБ-23 Мясищева. Научным руководителем обоих
проектов был Келдыш, а разработчиком ПВРД в легкой и тяжелой МКР было ОКБ-670
Бондарюка. В промышленном объеме развернулись работы по астронавигации,
началось строительство экспериментальной базы в Тураево и многое другое.
По  итогам ЭП «Буря» имела следующие
характеристики: стартовый вес - 98 т. вес боевого заряда - 2350 кг., дальность полета
- 8000 км.,
высота полета - 17,5-25,5 км.,
скорость полета - 3,1-3,2 М.
На всю отработку по постановлению до начала ЛКИ отводилось 3 года.

 Я остановлюсь только на работах КБ Исаева и
итогов работы МКР в целом. Для старта МКР Лавочкину нужны были мощные двигатели
для ускорителя. Такие двигатели разрабатывались только в ОКБ-456 В.П. Глушко.
Требовались двигатели на стойких компонентах тягой порядка 70 т. Лавочкин
обратился к Глушко, но тот отказался их разрабатывать т.к. Лавочкину
требовалось снижение тяги в полете до 50 т. Это было в конце лета 1954 г. Опять немного
истории. Постановлением ЦК от 04.12.1950 г. НИИ-88 предписывалось провести
исследования о возможности создания баллистических ракет на стойких компонентах.
На НТС в НИИ-88 в 1951 г.
Исаев и Севрук доложили о своих исследованиях и поддержали это направление.
Глушко тогда назвал Севрука авантюристом. Королев, без особого энтузиазма.
спроектировал  ракету Р-11 с Исаевским
двигателем на дальность всего 250
км. Изготовление ракеты было передано на завод № 586,
где ГК в то время был зам. Королева Будник В.С.

 С 05.52 по 04.54 г. директором НИИ-88
был Янгель М.К., ярый сторонник применения стойких компонентов в ракетах.
Неожиданно союзником Янгеля стал Будник, который разработал вариант ракеты Р-5М
на стойких компонентах. По предложению 
Янгеля Севрук в 52 г.
выдал ТЗ /без директивных документов/ Глушко на разработку двигателя тягой 70
т. на компонентах топлива АК-27и и ТМ-130 с пусковым ТГ-02. /Как в его ракете
«Коршун», с двигателя которой я начал свою работу после окончания МВТУ/. К
этому времени Глушко переменил свои взгляды на стойкие компоненты и с 1953 г. начал отработку
двигателя РД-211 по ТЗ Севрука. Именно этот двигатель хотел иметь Лавочкин на
ускорителе «Бури», но ему нужно было снижение тяги в полете, что отказался
делать Глушко. Но, отказав Лавочкину, Глушко взялся за отработку этого
двигателя для ускорителя МКС «Буран» Мясищева под индексом РД-212 на основе
РД-211, где не требовалось снижение тяги в полете. Вот в этих условиях Лавочкин
обратился к Исаеву, у которого максимальная тяга двигателя  с турбонасосной системой подачи для изделия
«217» была всего 17 т. и который находился в стадии отработки.

 Исаев и Лавочкин проработали связку из 4-х двигателей
для 2-х ускорителей МКС. Здесь впервые на 1-й ступени ракеты работали
одновременно сразу 8 двигателей, каждый со своим ТНА. Двигатель ускорителя
тягой 68 т. в процессе отработки претерпел значительные изменения. Двигатель
С2.1100 был переведен с керосинового топлива на ТГ-02, что избавило от взрывов
в форсуночной головке КС и обеспечивало нужное изменение тяги. Исаев
окончательно отказался от использования керосина и его производных в своих
дальнейших двигателях. Связка 4-х двигателей по 17 т. позволила вести отработку
отдельного двигателя на стенде ОКБ-2 до того, как будет дооборудован под
стойкие компоненты стенд №2 филиала НИИ-88 в Загорске. Я начал работать в отд.
31 ОКБ-3 в апреле 1955г. вместо Пикалова Б.П., который перешел в ОКБ-2 для испытаний
двигателя для «Бури». На испытательной станции ОКБ-2 был специально построен
под «Бурю» вертикальный сливной стенд большой высоты.

 Изготовление двигателя велось в ОП ОКБ-2
совместно с цехом №5 завода № 88. Много неприятностей при отработке доставлял изопропилнитрат,
который использовался для раскрутки ТНА. Глушко для этих целей использовал
перекись водорода. Богомолов мне рассказывал, что из-за перекиси водорода погиб
его лучший друг, и он на могиле поклялся, что никогда не будет работать с
перекисью. И, действительно,  КБ Исаева
никогда не применяло перекись водорода. В окончательном варианте для «Бури» был
создан двигатель тягой 68 т. С2.1150. Он тоже начал отрабатываться автономно,
но в связке существенно отличался от двигателя С2.1100. Он стал 2-х компонентным
с  АК-27и и ТГ-02, что привело к снижению
удельной тяги на 3 единицы, но это с превышение компенсировалось уменьшением
веса двигателя с 800 до 650
кг., т.к. связка 4-х двигателей стала цельносварной, без
рамы. На ЛКИ после первых неудач двигатель Исаева в дальнейшем работал без
замечаний.

 В это время у Глушко еще не было двигателя
тягой 70 т. Он работал над двигателем РД-213 по несколько измененному ТЗ от
Мясищева. Этот двигатель имел основными компонентами АК-27и и ТМ-185. На этой
паре Глушко смог обеспечить нужное снижение и некоторый форсаж от номинала 70
т. без в/ч колебаний.   В самом конце 1955 г. ОКБ-456 получило ТЗ
от Янгеля на разработку двигателя для ракеты Р-12, который получил индекс
РД-214, он повторял все схемные и энергетические параметры двигателя РД-213.
Все двигатели на керосине, включая для Р-7, имели 4 КС с одним ТНА, пусковые
компоненты и перекись водорода для ГГ ТНА. ЛКИ «Бурана» намечались на лето 1958 г. После запуска
ракетой Р-7 первого спутника Земли 07.10.57, в ноябре того же года все работы
по МКС «Буран» были фактически прекращены. В мае 1959 г. вышло постановление
о создании межконтинентальной ракеты Р-16 на основе ракет Р-12 и Р-14. ЛКИ МКР
«Буря» еще продолжались. К концу 1959
г. на ЛКИ «Бури» была получена максимальная дальность 6500 км. Это уникальное на
многие годы достижение для МКР было ниже требуемого по ТЗ – 8000 км. В феврале 1960 г. работы по «Буре»
были прекращены, но огромный технический задел был использован в различных
дальнейших разработках.

 Трагическими для Лавочкина оказались
работы  ЗРК «Даль». Летом 1960 г. Лавочкина, который
был болен и тяжело переживал закрытие «Бури», Хрущев лично направил на полигон
Сары Шаган, где неудовлетворительно шли ЛКИ комплекса «Даль». Лавочкин
скончался на 35 площадке полигона от сердечного приступа в условиях страшной
жары и нервотрепки по работе. Я был на площадке № 6 того же полигона в 57 и 58
гг. и представляю, в каких условиях приходилось работать С.А. в свои, почти 60
лет. ЛКИ по системе «Даль» продолжались до 1962 года. Значительная часть
работников ОКБ-301 была переведена в ОКБ-52 к Челомею. В дальнейшем и ОКБ-301
стало разменной монетой. ОКБ-1 Королева и ОКБ-52 Челомея претендовали на КБ
Грабина в Подлипках. В итоге КБ Грабина отдали Королеву, а ОКБ-301 сделали филиалом
№3 ОКБ-52. Самостоятельность ОКБ-301, как НПО им. Лавочкина, была восстановлена
только после смещения Хрущева.

Могу сказать, что много лет
позднее преемник Лавочкина по ЗУР Грушин П.Д. заставлял Каляскина В.В., с
которым мы учились в одной группе, длительное время сидеть безвыездно на этом
полигоне, несмотря на больное сердце. Для него это закончилось инфарктом в
относительно молодом возрасте. Исаев всегда тепло отзывался о Лавочкине,
который был его личным другом. В том же 1954 г., как Лавочкин по «Буре» и «Дали», Исаев
начал работы по ТЗ Грушина по созданию двигателя для комплекса С-75.
Одновременно такое же ТЗ на конкурсных началах получил Севрук Д.Д. Об этом, я
уже частично писал раньше.

Заканчивая рассказ о работах
Исаева с КБ-1 до ареста Берия, необходимо сказать, что этот период во многом
определил судьбу Исаева и его КБ. По технике ЖРД это создание 1-го 4-х
камерного двигателя, ликвидация «вч» пульсаций в КС ЖРД установкой перегородок
на огневом днище форсуночной головки, создание ЖАД для подачи компонентов в КС,
переход к созданию двигателей ракет с ТНА и др. В организационном плане это
этап становления КБ. Из 22 человек пришедших с Исаевым из Химок в Подлипки в 1948 г. к 1953 г. образовалось
полномасштабное КБ по разработке ЖРД со своей производственной и
экспериментальной базой, правда, еще в составе НИИ-88. На долгие годы
установились деловые и человеческие контакты со многими создателями ракетной
техники. С Королевым по созданию первой баллистической ракеты Р-11. С
Решетневым М.Ф. по ракете Р-11М, с Макеевым по морскому варианту Р-11, со
Смирновым Л.В. /«дядя Леня» в последствии/ и Будником В.С. по серийному
изготовлению Р-11 в Днепропетровске. Особо дружеские отношения установились с
Лавочкиным С.А.  Ровные деловые отношения
были с руководством НИИ-88: Гонором Л.Р. до 50 г., Рудневым К.Н./ «дядя
Костя»/ до 52 г.,
Янгелем М.К. до 53 г.
и министерством Устинов Д.М. /«дядя Митя»/ до 53 г. У Исаева был прямой
выход на КБ-1 по работам с ЗУР ШБ-32. А там Л.П. Берия собрал крупных
специалистов, которые ставили задачи для творцов ракетной техники, таких как:
Кисунько Г.В., Бункин Б.В.,Минц А.Л., Расплетин А.А., Савин А.И. и др.  Несмотря на режим сверхсекретности, Исаев
знал о задачах ракетной техники намного больше, чем просто ГК по ЖРД, не говоря
уже о конструкторах более низкого ранга.

 Нужно учитывать и особенности времени с 1947
по 1953 г.  На это время приходится периодически
возникающий «еврейский вопрос», от убийства Михоэлса С.М. в 47 г. до «дела врачей убийц» к
53 году, а мать Исаева А.М. была еврейка. На предприятиях, связанных с ракетной
техникой проходил процесс «укрепления кадров». Вместо Гонора директором НИИ-88
назначен Руднев, прошедший административную и аппаратную школу. Беспартийного
Королева С.П. укрепили в 51 г.
Янгелем, окончившего в 50 г
Академию авиационной промышленности. В том же 51 г. Лавочкин был укреплен
Грушиным, прошедшим аппаратную школу в МАП и ТГУ СМ.   При образовании ОКБ-2 НИИ-88  Исаев отказался назначить Табакова Г.М. своим
замом по испытаниям, его взял Севрук Д.Д. 
В дальнейшем, когда Табаков стал заместителем министра ОМ, это вносило
некоторые трудности в их отношениях.

 Теперь вновь обращаюсь к работам КБ Исаева с
Грушиным после 1953 г.
При приблизительно равных технических характеристик двигателей СЗ.20 и С2.711
сказался опыт Исаева по организации крупносерийного производства своих
двигателей, что было крайне важно для системы С-75. У Севрука были только
опытные двигатели. В итоге не Грушин выбирал двигатель, а высшее руководство в
лице Устинова выбирало фирму. Что касается личного желания Исаева, то, похоже,
у него не было большого желания работать с Грушиным. Руководитель военной
приемки у Грушина Ванников Р.Б. пишет. При рассмотрении сравнительных
результатов ЛКИ двигателей в МО Исаев заявил: «Все, я решил, что не буду делать
двигатель для Грушина. Работ у меня полно, пусть Севрук дальше развивает это
направление». Конечно, здесь есть доля артистизма Исаева. Но в отношении
Лавочкина он так никогда бы не высказался.

 Исаев знал, что в это время начались разворачиваться
работы по ПРО. Я думаю, что отказ Исаева от дальнейших работ с Грушиным связан
не только с личными отношениями двух ГК. Исаев всегда старался участвовать в
работах, которые имели быстрый выход. В реальность в то время работ по ПРО было
трудно поверить. Не верили в них и академики Ю.Б. Харитон, А.Д. Сахаров и А.Л.
Минц. С Минцем Исаев работал еще по системе С-25, для которой Минц создавал
радиолокаторы обнаружения цели и наведения. Минц считал создание гигантских
радиолокационных станций не только бесполезным делом, но и вредным. На их
создание было истрачены десятки миллиардов золотых рублей, без малейшей
результативной отдачи.  По ЖРД в
директивных документах по созданию ПРО было записано ОКБ-466 Мевиуса А.С./оно
же позднее ОКБ-117 Изотова С.П./. До того, как там было налажено производство,
Грушин на первых испытаниях ракеты В-1000 использовал двигатель Севрука С3.42Б.
С этим двигателем я был на пусках 13.10.57 г. и 31.08.58 г. на  площадке № 6 полигона Сары-Шаган. Я там был
единственным представителем от ОКБ-3. Работы проводились в обстановке глубокой
секретности. У меня с 1956 г.
был допуск к секретным работам по форме № 1 до 1997 или 1998 г. Исаев и далее
старался не брать работы от Грушина.

 В 1957-1960гг. Косберг С.А. совместно с
Исаевым сделал свой первый двигатель РД-200 для ЗУР Лавочкина и на его основе
Козберг сделал ЖРД РД-201 для Грушина. Первый ЖРД для ПРО ОКБ-466 Мевиуса был
создан путем доработки двигателя Исаева С2.726, который был разработан по ТЗ
Келдыша М.В. для геофизической ракеты АН СССР. Грушинская система С-75 в
первоначальном варианте была принята на вооружение уже в 1957 г. под индексом
«Двина». Двигатель С2.711 для ЗУР В-750 («1Д») изготавливался одновременно на
3-х заводах: № 82 Тушино, № 466 Ленинград и № 66 Златоуст. Для ЗУР В-750В
(«11Д») ЗРК С-75 «Десна» пошел форсированный двигатель С2.711В. Тяга
увеличилась с 2650 до 3100
кг. Для ЗУР В-750ВН («13Д») применялся двигатель
С2.711В1 с более высотным соплом. С 1957 г. начал разрабатываться новый переносной
/не стационарный и не мобильный/ ЗРК С-75М «Волхов» с ЗУР В-755 («20Д») на нем
перешли с АК-20ф на АК-20к. Высотность поражения цели увеличивалась с 20 до 30 км., а дальность с 30 до 40 км. Для этой ЗУР был
разработан двигатель С2.720 с тягой 3500 кг. и снижением до 2075 кг. Масса двигателя 47,5 кг. Разработка ЗУР
велась в филиале № 1 ОКБ-2 на заводе № 41 под руководством Коляскина В.В. С 1961 г. на ЗУР «20ДП»
применялся двигатель С2.720.А-2 с увеличенным временем работы, что позволило
увеличить дальность поражения до 55-60 км. Двигатель серийно изготавливался на
заводе № 466.

Мне приходилось испытывать этот
двигатель на стенде № 3 отдела 15. На испытания всегда приходил ведущий
конструктор Рыбаков, который очень грамотно анализировал все регистрируемые
параметры, полученные во время испытания. На завод № 41 регулярно ездила
Тимофеева В.В., которая очень хорошо отзывалась о Коляскине. За ЗРК С-75М1
«Волхов» Коляскин в 1965 г.
получил Ленинскую премию. ЗРК С-75М3 использовался как мишень «Синица-23»
(5Я23) двигатель был доработан под тягу 2200 кг., что позволило уменьшить скорость
ракеты и увеличить дальность до 65
км. со временем работы 130 сек.  Для увеличения дальности действия ЗУР при
модернизации системы С-75 длительное время предпринимались безуспешные попытки
заменить ЖРД на ПВРД, В материалах по истории ПРО говорится: «С целью
разработки предложений о дальнейших работах по созданию средств ПРО
образовывались группы из ГК и ведущих специалистов, в состав которых от МКБ
«Факел», как правило, входили зам. ген. Констр. В.В. Коляскин и нач. проектного
отдела Б.Д. Пупков». Работы по ЗРК С-75 и его модернизациям были последними
работами КБХМ по ЗУР. В дальнейшем эти работы проводили предприятия МАП. При
разработке ЗУР 5В21, 5В28 и 5В28М  ЗРС
С-200 «Ангара» применялся ЖРД 5Д12  тягой
10/3,2 т., созданный доведением ЖРД С2.726. Этот ЖРД впервые обеспечивал работу
БИП ЗУР. На дальнейших модификациях «Вега» и «Дубна» применялись ЖРД разработки
ОКБ-117 Изотова.

 Теперь возвращаюсь к работам КБ-1 /ЦКБ
«Алмаз»/. В 1960 г.
Савин А.И. был назначен ГК СКБ-41. После выступления Хрущева Н.С. в декабре 1960 г. все работы связанные
с авиацией были резко сокращены. Основной тематикой ЦКБ «Алмаз» стало создание
систем ПРО и ПВО страны.  СКБ-41
занималось, в основном, системами поражения крупных движущихся морских целей
/как авианосцы/ крылатыми ракетами с самолетов стратегической авиации. Эта
работа считалась не перспективной. Для поражения авианосцев были разработаны
крылатые ракеты ОКБ-52 Челомея. Системы управления ПРО и ПВО базировались на земле.
Корабельные ЗУР с головками самонаведения управлялись в пределах прямой
видимости. Управлять наведением крылатых ракет по загоризонтным морским целям,
кроме самолетов, можно было только из космоса. Вот с этим предложением и
обратился Савин к Челомею. В итоге неравного противостояния Савина с его
руководителями Кисунько и Расплетиным часть направления работ осталось за
Савиным. Он не претендовал на головную роль в работе, как Кисунько и Расплетин.
Я думаю, не без содействия Хрущева, головной организацией стало ОКБ-52, а не
ЦКБ «Алмаз». СКБ-41 поручалось проведение работ по противоспутниковой обороне,
что больше всего волновало наше высшее руководство. СКБ-41 было преобразовано в
ОКБ-41. После смещения Хрущева и закрытия работ по УР-200, ОКБ-41 стало головным
по системам ИС и УС, за Челомеем остались только управляемые ракеты, которые
позднее передали на «Арсенал». В дальнейшем ОКБ-41 были поручены и работы по
предупреждению о ракетном нападении, которые проводились НПО им. Лавочкина, для
изделия 72Х6 КБХМ разработало двигатель тягой 2,5 кг. В 1973 г. ОКБ-41 выделилось из
ЦКБ «Алмаз» и было образован ЦНИИ «Комета», а с1985 г. ЦНПО «Комета».

 К 1988 г., когда я там был, в ЦНПО входили
филиалы в Ереване, Рязани, Ленинграде, Киеве, заводы в Алма-Ате и Высшем Волочке
и еще какие-то организации. В проекте ЦК по созданию глобальной системы
океанской разведки были задействованы десятки предприятий. Центр управления
этой системой должен был быть в рязанском филиале, для него было много пунктов
и в разделе по кап. строительству. Наши предложения по всем разделам были
мелочью второго или третьего порядка. Боевыми исполнителями этой системы были
многочисленные ударные подводные лодки. Как я сейчас выяснил из открытых
материалов, только новейших АПЛ проекта 949А к 1994 г. было 6 на Северном
флоте, включая «Курск», и 4 на Тихоокеанском флоте. Есть ли они сейчас и какие
у них задачи в отсутствии системы разведки большой вопрос.

 При разговоре в «Комете» я впервые услышал
положительные слова о сыне Берия Л.П. Сергее. Тогда он был только что назначен
ГК киевского филиала ЦНПО «Камета». Коротко о С.Л. Берия. После ареста в июле 53 г. полгода был в одиночной
камере в Лефортово. Были бесконечные допросы. Дважды приезжал Маленков Г.М.,
который говорил, что хочет помочь, но интересовался, что знает Сергей про
личные архивы Сталина и Л.П. Берия. Затем до конца 1954 г. одиночная камера в
Бутырской тюрьме. Следствие продолжалось, комиссия по проверки деятельности
С.Л. Берия в КБ-1 продолжала работать, но здесь разрешили пользоваться логарифмической
линейкой и технической литературой. Еще до ареста он начал заниматься
управлением старта ракет с подводной лодки из под воды. Это было вызвано тем,
что система «Комета» предусматривала уничтожение крупных морских целей
крылатыми ракетами с воздуха. Носителем ракет был ТУ-4. Крылатые ракеты Челомея
могли стрелять с подводной лодки только после всплытия, где она могла быть
быстро уничтожена. Ключевым вопросом была возможность организации стрельбы из
подводного положения. С апреля 1953
г. на полигоне в Капустином Яре стрельбы ЗУР КБ-1 и
ОКБ-301 шли параллельно со стрельбами ракет Р-11 С.П. Королева с двигателем
Исаева С2.253А и первые разговоры о возможности стрельбы с подводных лодок не
только крылатыми, но и баллистическими ракетами.   Именно этим он занимался в последнее время
перед арестом вместе с Савиным А.И.

 Здесь в одиночке Бутырской тюрьмы он продолжал
свои расчеты, которые отправляли на экспертизу, но это уже было после
инсценировки расстрела, от чего, он в 30 лет стал седой.  В начале 1955 года его привезли на Лубянку в
кабинет Серова, где в присутствии Генерального прокурора  Руденко, сообщили, что решением Президиума ЦК
КПСС сняты обвинения в государственной измене, и он допущен к любой секретной
работе по специальности. Место работы предложено выбрать самому из списка, где
были только периферийные предприятия. С. Берия выбрал Свердловск. При
разработке в КБ-1 системы «Комета», смежником 
был НИИ-385 Рязанского М.С.  В 1952 г. по решению ЦК на
Урале создавались дублеры важнейших предприятий оборонного характера. Так в
Миассе закладывался дублер НИИ-88, а в Свердловске дублер НИИ-385. В Свердловск
были отправлены молодые специалисты, имеющие опыт ракетных разработок. В
Свердловск, на предприятие получившие название СКБ-626 приехал и Семихатов Н.А.
С. Берия вручили паспорт на имя Серго Александровича Гегечкори /это девичья
фамилия его матери/. Под этим именем,  в
должности старшего инженера и под конвоем он был отправлен в Свердловск. С ним
поехала его семья и мать. Женой С.Л.Берия была внучка А.М.Горького.

С 1956 г. СКБ-626 было
преобразовано в союзное НИИ автоматики, С. Гегечкори стал руководителем
подразделения по управлению морских баллистических ракет в начальный период
старта, включая и движение ракеты под водой. 
Все перемещения Сергея вне предприятия были под контролем спецслужб.
Мать, которая работала в заводской лаборатории, перемещалась свободно. Жили они
в небольшой квартире в рабочем районе рядом с заводом «Автоматика». /я был в
этом районе, там была в середине 70 гг. гостиница НИИ «Автоматики», где я
останавливался. Это довольно далеко от центра, где расположен НИИ/. Сергей
проработал в Свердловске 10 лет. Участвовал во всех разработках систем
управления комплексов. Был на всех ЛКИ, включая и бросковые испытания, на
стрельбах на Черном и Северном морях и на Тихом океане. В Свердловске у него
были встречи, под разными предлогами, со многими конструкторами, учеными,
государственными и правительственными деятелями. Среди них: Устинов Д.Ф.,
Колмыков В.Д., Королев С.П. В своей книге «Мой отец – Лаврентий Берия» он
говорит о частых встречах, кроме своего непосредственного технического
руководителя Семихатова Н.А., с Макеевым В.П. и Исаевым А.М. Исаева, как
Макеева и Семихатова, он относит к академикам. Упоминает в книге и многих товарищей
по работе и жизни в Свердловске. Поменять Свердловск на Киев ему пришлось из-за
болезни матери.

 Возвращаюсь к своей поездке в ЦНПО «Комета» в 1988 г. Составной частью
туда входили предложения КБ «Арсенал» о создании КА морской разведки на РН
«Союз» под названием «Пирс», или что-то в этом роде. До сих пор никакого КА не
было создано. Сейчас идут разговоры о создании КА «Легенда», который будет
унифицирован с КА типа «Персона». Мне это напоминает попытки создать
унифицированную ракету на основе «Тополя» для решения сухопутных и морских
задач. С большой вероятностью дело окончится тем же блефом.

 
ГЛАВА 13.

 

В 2007-2008 гг. отмечали
100-летие со дня рождения Королева С.П., Глушко В.П. и Исаева А.М. В 2009 г. исполнится 110 лет
со дня рождения Костикова А.Г.   Все
четверо, были неординарными и талантливыми творцами новой техники, их судьбы
переплелись на заре становления ракетостроения в СССР. Еще в 1989 г. прокуратура СССР
после тщательной проверки установила, что в материалах уголовных дел в
отношении Королева С.П., Лангемака Г.Э., Глушко В.П., Клейменова И.Т.
отсутствуют данные, свидетельствующие о том, что они были арестованы по доносу
Костикова. По технике дела есть официальное заключение ЦНИИМАШ, подписанное
Мозжориным Ю.А. 31.10. 1989 г.
В этом заключении говорится: «Комиссия пришла к выводу, что обвинения,
выдвинутые в свое время против А.Г. Костикова В.П. Глушко, а затем В.
Викторовым, Я. Головановым, А. Баженовым, безосновательны, субъективны».  Далее: «Комиссия провела беседы с рядом лиц,
работавших с А.Г. Костиковым: Л.С. Душкиным, Г.Н. Худяковым, Б.В. Раушенбахом,
А.В. Палло, А.В. Баженовым и др. Авторы статей Б. Викторов и Я. Голованов от
этих бесед уклонились». И далее: «В связи 
с исполняющейся 90-й годовщиной со дня рождения А.Г. Костикова Институтом
истории естествознания и техники АН СССР готовится заседание, на котором должна
быть восстановлено истинное лицо А.Г. Костикова, его вклад в укрепление
обороноспособности страны и отменены все необоснованные обвинения против него».
Я был на НТС «Центра Келдыша» /раньше РНИИ и ОКБ-3 НКБ/, посвященным 90 и
100-летию со дня рождения А.Г. Костикова. В 1989 г. на НТС присутствовал
старейший работник оборонного отдела ЦК КПСС А.А.Буров, а в 1999 г. была презентация
научно-технического сборника, посвященного А.Г. Костикову, под редакцией
директора «Центра» академика РАН А.С. Коротеева. /Сейчас он еще и Президент
Академии Космонавтики/.  К сожалению, до
сегодняшнего дня  /март 2009 г./ в Интернете и
отдельных публикациях тиражируются клеветнические измышления о А.Г. Костикове.

 
Я постараюсь рассказать свое видение событий давно прошедшего и
настоящего времени, связанные в одно целое с С.П. Королевым, В.П. Глушко, А.М.
Исаевым и А.Г. Костиковым на основе данных Интернета и личных воспоминаний.

                     СТАНОВЛЕНИЕ   РНИИ.

 

Приказом РВС № 113 от 21.09.1933 г. на базе ГИРД
ОСОАВИОХИМ и ГДЛ, подчинявшейся Военному 
научно-исследовательскому 
комитету при РВС СССР, образован РНИИ РККА. Постановлением СТО (Совет
Труда и Обороны) № 104 от 31.10.1933 г. РНИИ передан в НКТП. Таким образом, в одной
организации оказались С.П.Королев из ГИРД, В.П.Глушко из ГДЛ и А.Г.Костиков,
который в числе 8-и выпускников ВИА им. Жуковского был откомандирован в
созданный РНИИ. Начальником РНИИ назначен И.Т.Клейменов, заместителем
/фактически по хозяйственно-технической части С.П.Королев. Клейменов /1899 г./
успешно закончил Моршанскую классическую гимназию в марте 1918 г. Добровольно вступил
в РККА. После окончания Лефортовских артиллерийских курсов воевал в составе 3-й
армии Восточного фронта. Там в 1919
г. вступил в партию. В 1920 г. откомандирован в
Москву для учебы в академии по снабжению РККА. После ускоренного курса служил
уполномоченным по снабжению 14-й армии Юго-Западного фронта. Затем учился в
Высшей партшколе при ЦК ВКП(б). В числе слушателей направлен на подавление
мятежа Антонова на Тамбовщине, подавлением которого руководил М.Н. Тухачевский.
Там был ранен. С 1921 г.
учился на физико-математическом факультете МГУ и одновременно работал во
Внешторге. В 1923 г.
переведен в ВИА им. Жуковского, которую окончил в 1928 г. С 1929 г. работал в
торгпредстве в Германии. В мае 1932
г. по возвращению в Москву ему предложено занять
должность начальника ГДЛ, с последующим переходом начальником во вновь
создаваемый РНИИ. Клейменов согласился с предложением.

С.П. Королев с 1932 г. фактический
руководитель ГИРД, который находился в двойном подчинении: ОСОАВИОХИМА
структурно и управления военных изобретений /УВИ/ РККА финансово. Королев был
против включения ГИРД в состав РККА, он считал, что РНИИ должен входить в
состав НКТП, только там можно создать настоящую производственную базу, без
которой не будет успехов в создании ракетной техники. Королев и Клейменов
работали с начала 1933 г.
в комиссии по определению задач и структуры создаваемого РНИИ, но не пришли к
соглашению. 17 января 1934 г.
Королев написал Клейменову докладную записку. В ней говорил о
неудовлетворительной работе производства и требовал смены его руководства. Эта
записка послужила основанием Клейменову написать письмо в ЦК ВКП(б) с требованием
увольнения С.П. Королева из РНИИ. Компромисс 
состоял в том, что Королев был назначен старшим инженером отдела
крылатых ракет, проработав заместителем начальника института около 3-х месяцев.
В штатах РККА с двумя ромбами дивизионного инженера Королев пробыл с конца
октября  1933 г. до 20-х чисел января
1934 г.,
когда был переведен в резерв, а в начале1937 г. в запас.

Начальником отдела крылатых ракет
был Е.С.Щитенков, которого Королев оставил вместо себя начальником 4-й бригады
ГИРД в мае 1932 г.
после назначения начальником ГИРД. Таким образом, у Королева остались все
возможности заниматься крылатыми ракетами, не смотря на официальные должности.
/Начальником отдела РЛА (№ 5) и главным конструктором Королев был назначен
только в феврале 1936 г./.
Должность заместителя начальника РНИИ была ликвидирована. Вместо нее введена
должность Главного инженера /он же зам. начальника по науке/, на которую был
назначен Г.Э.Лангемак, переехавший в Москву в январе 1934 г. Прежде чем
рассказывать о работах Королева, Глушко и Костикова в стенах РНИИ, нужно понять
в какое время они жили.

В стране была карточная система
на продукты и промтовары. Голод, когда в 1931-1933 гг. на Украине, Кубани,
Поволжье погибли многие тысячи, был в памяти людей. В 1933 г. досрочно выполнен
1-й пятилетний план, страна стала превращаться в индустриальную державу.
Построены Магнитка и Днепрогэс, страна перестала покупать трактора за границей.
В январе 1934 г.
на улицах Москвы появился первый советский троллейбус. Бурно развивалась
авиационная промышленность. Построен самый большой в мире аэроплан «Максим
Горький». Стратостатом «ОСОАВИАХИМ-1» установлен рекорд высоты. За спасение
экипажа ледокола «Челюскин» введено звание «Герой Советского Союза». В 1933 г. в Германии пришел к
власти Гитлер с лозунгом «Дранг нах Остен». Развитие оборонной промышленности
стало важнейшей задачей страны. Одновременно продолжалось выселение сотен тысяч
семей «кулаков». Строительство каналов «Беломора-Балтийского» и «Москва -
Волга» велось заключенными НКВД. Многие ИТР пострадали в так называемом деле
«промпартии». Уже тогда вошло в обиход понятие «вредитель», которое навешивали
за любые ошибки и упущения в работе, иногда и по субъективным причинам. В
январе 1934 г.
открылся 17-й Съезд ВКП(б) – «Съезд победителей». На Съезде славили Сталина и
каялись «раскольники всех мастей». При тайном голосовании в члены ЦК против
Сталина было подано 169 голосов, а против Кирова только 3. Сталин сказал
председателю счетной комиссии Л.М. Кагановича, что нужно уровнять голоса «против»
до 3-х, что он и сделал. Большинство делегатов Съезда погибнет в последующие
годы репрессий. В резолюциях Съезда говорилось о необходимости контроля
организационной работы в промышленности со стороны первичных партийных
организаций. Об этом же говорил в своей речи Тухачевский.

 В дальнейшем с работами РНИИ будут связаны
А.М.Исаев и Л.И.Завьялова. Коротко о том, что они делали в начале 30-х годов.
Исаев после окончания электромеханического факультета Горной академии
добровольно поработал на основных стройках 1-й пятилетки. 1930-1931 гг. - это
Магнитогорский металлургический комбинат в 1932 г. и комбинат
«Запорожсталь», с 1933 г.
на строительстве Тагильского металлургического завода. В октябре 1934 г. по личному заявлению
поступил на завод № 22 в КБ В.Ф. Болховитинова инженером  бригады механизмов и шасси. Л.И. Завьялова в
декабре 1932 г.
окончила военно-химическую академию по специальности инженер-технолог пороховой
промышленности, и с 1933 г.
начала работать старшим инженером научно-исследовательского сектора  ВИВ. Трест искусственного волокна /ВИВ/
входил в военно-мобилизационное управления НКТП, через которое осуществлялось
все руководство оборонной промышленности. С сентября 1936 г. работала в
техническом отделе порохового треста НКТП. Главный инженер треста Н.П.Путимцев,
начальник технического отдела и зам. главного инженера А.С.Бакаев. О них будет
рассказано позднее.

Возвращаюсь к работам РНИИ в
1934-1936 гг. Начну с С.П.Королева. Последние 2 года работы в ГИРД Королев
много занимался организационной работой. Участвовал в испытаниях проводимых
всеми бригадами, а не только своей четвертой, а также организацией
производственной и экспериментальной базы. Повседневно общался с председателем
ЦС ОСОАВИАХИМА Р.П.Эйдеманом и руководством Управления военных изобретений РККА
/Г.П.Новиков и Я.М.Терентьев/. Королев организовал выпуск ежемесячного журнала
«Советская ракета». В это время Королев сделал для себя выписку из Олдингтона:
«Жить просто – нельзя. Жить надо с увлечением». После снятия с должности зам.
начальника РНИИ, Королев энергично включился в работу отдела крылатых ракет. В
РНИИ было два основных направления создания реактивной техники боевого
применения: пороховые реактивные снаряды и боевые ракеты на жидком топливе. Еще
в ГИРД боевые ракеты на ЖРД рассматривались в двух вариантах: баллистические и
крылатые. Большинство сотрудников бывшей бригады Цандера /разработчики ЖРД/
были за баллистические ракеты, Королев, как разработчик многих конструкций
планеров, был сторонником крылатых ракет. Он не верил в возможность создания
мощных ЖРД и системы управления баллистических ракет.

Наряду с РНИИ приказом
Тухачевского 08.08.35 г.  было
организовано КБ-7 по проектированию баллистических ракет на компонентах
топлива  кислород и спирт. Создавалось на
основе бывшей бригады Цандера /руководители Л.К.Корнеев и А.И.Полярный/.
Реальной отдачи от КБ-7 быстро получено не было, и сотрудников КБ-7 в 1937 г. включили в состав
РНИИ. Поверить в реальность создания таких ракет стало возможным только в 1944 г. после знакомства с
Фау-2.

С 31.03. по 06.04.1934 г. Королев
принял активное участие  во Всесоюзной
конференции по изучению стратосферы, не смотря на возражения руководства РНИИ,
как консультант УВИ РККА. 30.05 1934 г. Королев направил письмо Тухачевскому. В
этом письме говориться: «В реактивном институте создалось совершенно
невыносимое положение… Клейменов рассматривает перспективы ракетной техники
тенденциозно, не понимая, что ракеты на твердом топливе не в состоянии дать те
скорости, высоты и дальности, которые потребуются в будущей войне… РНИИ
представляет собой мастерские по изготовлению бесконечных вариантов пороховых
снарядов Лангемака… Моторы т. Глушко (Ленинград) оказались непригодными по
своим данным для установки их на летающие объекты… РНИИ идет к гибели, задыхаясь
в ужасающей обстановке, созданной стараниями нескольких лиц». В верхах
решался вопрос о руководстве РНИИ. Тухачевский был согласен на замену
Клейменова, Орджоникидзе был против. Для нормализации обстановки в РНИИ туда
направили нового парторга П.М. Яновского /вместо Зуйкова/, старого члена
партии, инженера-химика по образованию, друга Постышева и Косиора, и очень
веселого, коммуникабельного человека, Королев относился к нему с симпатией и
уважением. Уже в 50-х годах Королев
характеризовал Клейменова «Любил пожить, глубоко в дела не вникал, особыми
организаторскими способностями не отличался. Самолюбив….Мне в Клейменове не
нравились личные качества: барство, пренебрежение к людям…». Яновскому на
какое-то время удалось нормализовать обстановку.

Королев остался работать,
уволенного Корнеева восстановили. Кем и где работал далее Яновский не известно,
но в 37 г.
он исчез бесследно в числе первых репрессированных. В январе 1935 г. в РНИИ состоялась
научно-техническая конференция на которой обсуждались перспективы развития
института. На конференции участвовали видные ученые В.П. Ветчинкин, Б.С.
Стечкин, Д.А. Вентцель. От РНИИ среди ведущих специалистов были Королев,
Глушко, Тихонравов. С программным докладом выступил А.Г. Костиков. Основным
направлением при полетах на дальность были приняты крылатые ракеты. В 1934-1935
гг. было изготовлено и испытано несколько вариантов крылатых ракет с пороховыми
и жидкостными двигателями. Для обеспечения их устойчивости в полете требовалась
автономная система управления. С этого времени с Королевым стал работать Б.В.
Раушенбах. Разработка таких систем не была профильной для РНИИ. Это было одной
из причин разногласий Королева с Лангемаком.

 Остановлюсь только на последней разработке
Королевым крылатой ракеты дальнего действия (КРДД) – объект «212».
/Аббревиатура КРДД напомнила мне о курсе лекций под этим названием, которые нам
читал в МВТУ В.Н. Челомей в 1953-1954 гг./. «212» проектировалась на дальность
до 50 км.
с катапультным стартом при помощи твердотопливных двигателей и маршевым
жидкостным. Наряд-заказ был открыт в марте 1936 г., но объем работы по
этой теме был ограничен указаниями НКТП. После проведения сравнительных
испытаний в качестве двигателя объекта «212» был выбран кислотный двигатель
ОРМ-65 конструкции Глушко. На всех предыдущих крылатых ракетах стояли
кислородные двигатели. В эксплуатации они были неудобны, т.к. требовалась
заправка непосредственно перед стартом. Отработка «212» проходила тяжело. В
итоговом отчете за 1937 г.
Королев писал: «программа работ недовыполнена в первую очередь вследствие
большого опоздания с поступлением материальной части из производства…. Все
объекты получены в совершенно неудовлетворительном состоянии, и группа
вынуждена самостоятельно заниматься сборкой, исправлением и доделкой объектов. Второй
причиной было опоздание с поступлением от группы № 10 моторов (которые не
получены и доныне) и задержкой автомата пуска…». При стендовых испытаниях
ракеты 29.05.1938 г. произошел взрыв и Королев получил ранение и в дальнейших
работах по ракете участия не принимал. Летные испытания «212» начались только в
1939 г.
были испытаны два экземпляра ракеты. На первоначальном участке полета все
системы двигателя, разгона и взлета работали нормально. На траектории полета
были сбои в системе управления. На этом все работы по «212» были прекращены.

 Теперь о последней работе Королева в РНИИ.
Хотя в 1935 г.
работы по пилотируемым аппаратам в РНИИ не планировались, к началу 1936 г. Королевым были
подготовлены Тактико-технические требования /ТТТ/ на самолет с ракетными
двигателями (ракетоплан). Из ТТТ: 1. Ракетоплан…предназначается для достижения
рекордной высоты и скорости полета. 2…предназначается для получения первого
практического опыта при решении проблемы полета человека на ракетных аппаратах.
/Интересно, что я это пишу 09.03.2009 г. в 75-ю годовщину со дня рождения
первого космонавта Земли/. 4. в качестве движущей силы ракетоплана применяются
двигатели на жидком и на твердом топливе. /время работы двигателя 400 сек./ 5.
а) экипаж 2 человека. 6. а) наибольшая высота полета до 25 000 м. 7. Взлет ракетоплана. а)
путем подъема до высоты 8-10 тыс. м. на тяжелом самолете. б) Путем буксировки
самолетом до предельно возможной высоты. в) Путем самостоятельного взлета с
земли. /Может быть применен предварительный разгон с помощью пороховых ракет.

Вопрос о включении в план РНИИ
работ по ракетоплану решался на техсовете НИИ 27.02 1936 г. Другим вариантом был
проект М.К.Тихонравова о полете 2-х человек на баллистической ракете с ЖРД на
кислороде и спирте. Термодинамический и газодинамический расчет этого ЖРД делал
Костиков. Техсовет поддержал идею разработки ракетоплана, не смотря на указания
НКТП о пересмотре планов РНИИ в сторону сокращения номенклатуры работ по
тематике. На этом же заседании решено сократить работы по ракете «212».
16.06.1936 г. на техсовете рассматривался ЭП объекта «218», так стал называться
ракетоплан. С докладом выступил Королев, как начальник нового 5-го отдела РНИИ.
ЭП поддержали в своих выступлениях Глушко, Костиков и Лангемак, Тихонравов
предложил исследовать и другие схемы. Техсовет решил: 1. ЭП утвердить. 2.
Отделы института должны предусмотреть работу по 218-му объекту в планах 1937 г. как одну из ведущих
работ института.

Реальность планов по реактивному
самолету во многом определялась состоянием работ по ЖРД. Дискуссия по выбору
двигателя развернулась на техсовете 25.10.1936 г. С докладом по кислородным
двигателям выступил Тихонравов, по кислотным Глушко. Королев высказался за
кислотные, хотя во всех своих изделиях и в ГИРД и в РНИИ он использовал только
кислородные двигатели. Еще при защите ЭП Королев выдвинул предложение на первом
этапе отработки ракетоплана использовать его уменьшенную модель с двигателем
малой размерности. /На полноразмерном ракетоплане предусматривался ЖРД на
кислороде и спирте/. Для этой модели он предложил свой последний планер СК-9,
который участвовал в 10-х планерных состязаниях в Коктебеле в 1935 г. и двигатель Глушко
тягой 185 кг.,
который он предлагал использовать в ракете «212». Планер СК-9 очень подходил
для отработки варианта ракетоплана с буксировкой. Эта работа была принята на
техсовете как сверхплановая и получила индекс «218-1». Королев считал, что цель
этой работы не преследует никаких рекордных достижений, а только накопление
опыта и получения ответов на неясные вопросы. В отзыве ВИА в 1937 г. отмечалось, что
узкое место конструкции ограниченное время работы двигателя. Холодные испытания
объекта «318-1» /так он стал называться с 1937 г./ проводились с 19.09
по 14.12.1937 г. С 14.12.1937 по 11.01.1938 е. проводилась отработка запуска.
05.02.1938 г. на первом огневом испытании выявлен ряд дефектов
производственного характера.

 Обстановка в институте после ареста Клейменова
и Лангемака в ноябре 1937 г.
носила далеко не производственный характер. Королева в январе 1938 г. вновь понизили до
старшего инженера. Работы по «318-1» были приостановлены. 05.02.1938 г. Королев
с Щетинковым подготовили доклад «НИР по ракетному самолету», где впервые
рассматривалось применение «318-1», как истребителя-перехватчика. 26.05.1938 г.
одобрена, разработанная Королевым, программа внестендовых испытаний ракетоплана
«318-1». Постепенно Королева стали отстранять от работ по ракете «212». Он
добился личного участия в экспериментальных работах по «212», которые
закончились для него взрывом 29.05. 1938 г., после чего он был арестован после
выхода из больницы. 

  
В.П. Глушко приступил к работе в РНИИ в начале 1934 г.   Еще во время работы в ГДЛ /с 1929 по 1933
гг./, подразделением Глушко были разработаны и изготовлены ЖРД ОРМ (опытный
ракетный мотор) с № 1 по № 52 тягой от 6 до 300 кг. Они работали на
различных низко и высококипящих топливах, но очень ограниченное время. Для
вертикального полета на высоту 2-4
км. разработаны 3 варианта реактивных летательных
аппаратов (РЛА), о их летных испытаниях Глушко не упоминает, так как их не
было. При работе в ГДЛ Глушко имел полную свободу в выборе направления работ:
электрические двигатели, ЖРД самых различных типов и РЛА на основе ЖРД. Все
руководство ГДЛ занималось только разработкой пороховых снарядов и не
вмешивались в работу малочисленной группы, которой руководил Глушко. Исключение
–  указание Петропавловского о переходе с
ЭРД на ЖРД. Организационной работой Глушко в отличии от Королева не занимался
ни в ГДЛ, ни в РНИИ. После переезда в Москву Глушко нужно было определиться с
конкретным направлением работ. По ракетам с ЖРД в ГИРД был накоплен
определенный опыт в бригадах Королева и Тихонравова. Глушко, по его собственным
словам, выбрал то, с чего начинается ракетная техника и лежит в ее основе, с
ракетного двигателестроения.

 В ГИРД со времен Ф.А. Цандера занимались
кислородными ЖРД, на которых летали первые советские жидкостные ракеты. Его
дело продолжал М.К.Тихонравов, который возглавил подразделение в РНИИ по
разработке кислородных ЖРД.  Глушко возглавил
подразделение по кислотным ЖРД. За время с 1934 по 1938 г. подразделение Глушко
разработало двигатели ОРМ с № 53 по № 102. Из них нашел ограниченное применение
только ОРМ-65 в наземных испытаниях крылатой ракеты «212» и уменьшенного
варианта ракетоплана «318-1».

 Здесь следует рассказать об одной из причин
разногласий среди ИТР РНИИ, которые сыграли определенную роль в трагических
событиях 1937-1938 г.
в стенах РНИИ (с 1937 г.
НИИ-3 НКОП). Стили работы Глушко и Тихонравова резко отличались. Направление
дальнейших работ определялось во многом интуитивно. Глушко считал, что
оптимальную конструкцию можно получить в ходе анализа экспериментальных работ
по различным вариантам ЖРД. Только испытание натурного образца дает ответ в
правильности выбора конструкции. Тихонравов считал, что разработке конструкции
натурного двигателя должны предшествовать термодинамические и тепловые расчеты
и проведение испытаний на лабораторных установках, подтверждающих эти расчеты.
У Тихонравова А.Г. Костиков начал работать еще в ГИРД слушателем ВИА, когда
увлекся ракетной техникой. В РНИИ он стал работать инженером в группе
кислородных ЖРД. Так как Костиков хорошо владел математическим аппаратом,  /он был лучшим математиком среди выпускников
ВИА/, Тихомиров поручал ему проведение термодинамических расчетов и разработку
экспериментальных установок для проверки теплопередачи через тонкослойную
стенку. Термодинамический расчет, выполненный Костиковым в 1935-1936 г. для расчета рабочего
процесса в камере сгорания и газодинамический расчет сопла ЖРД, работающего на
96% спирте и кислороде, позднее высоко оценил крупнейший в СССР специалист по
этим вопросам в области ЖРД Ваничев А.П.

 Спор о методах разработки ЖРД, начатый в РНИИ,
продолжался еще долгие годы. Я начал работать инженером-испытателем в середине
50-х годов у Д.Д. Севрука, ближайшего сподвижника Глушко в годы войны и впервые
послевоенные годы. Замом Севрука по испытаниям был Г.М. Табаков, будущий
многолетний заместитель министра МОМ по двигателям. Начальником отдела огневых
был Беляков В.П. будущий основатель и руководитель «Криогенмаша» -
член-корреспондент АН СССР. В анализе результатов испытаний и определении
направления будущих работ важное место отводилось испытателям. Сам Севрук был
не только талантливый конструктор, но и превосходный инженер-механик. Хочу
привести один пример. В 1959 году начальник конструкторского отдела Исаева В.Я.
Малышев получил новую «Волгу М-21». В выходные дни он поехал к Севруку в Химки.
У Севрука в ОКБ-3 он тоже работал начальником отдела. Севрук, узнав у Малышева,
что ему нужно проходить ТО-2 сказал, что он сам его сделает. Переодевшись в
рабочий комбинезон, он часа 3 занимался с машиной и был очень доволен, что
мотор стал значительно лучше работать. Это мне рассказывал Малышев. Его также
поразило обилие у Севрука в гараже различных инструментов и оснастки.

 Я был на партийном собрании, когда Севрука
принимали в партию. На собрании он рассказал, что ему удалось выжить на Колыме,
потому что его перевели на работу в гараж. Это было после того, как он сумел
заводить машины /ГАЗ-АА/ в 30-и градусные морозы. Оттуда его отправили в
«шарашку» в Казань, где его койка стояла рядом с койкой Королева и у них была
одна общая тумбочка.

 Когда в январе 1959 г. ОКБ Севрука вошло в
состав ОКБ Исаева, стиль отработки изделий резко поменялся. Центральной фигурой
стал конструктор. Испытателям отводилась второстепенная роль в анализе
результатов испытаний и определении направления будущих работ. Конструктор у
Исаева, как он говорил, «не был избалован производством». Оптимального
результата добивались на минимальном количестве материальной части. Но были у
Исаева и исключения. Руководитель сектора газогенераторов Д. Майоров, старый
соратник Исаева еще со времен «БИ», всегда заказывал в производстве несколько
вариантов ГГ. Он говорил: «зачем я буду думать, пусть железо думает». Исаев
называл его «князь», разрешал ему эти вольности, да и трудоемкость изготовления
ГГ была мала на фоне изготовления всего ЖРД и для испытания ГГ был свой стенд.

В РНИИ положение было совсем другое.
Производство было маломощное и недостаточно квалифицированное. Заказы Глушко по
многочисленным ОРМ занимали значительный объем в производстве, им отдавался
приоритет по сравнению с экспериментальными установками Тихонравова.
Изготовление ОРМ занимало длительное время. Нередко новые более совершенные
/как представлялось/ образцы заказывались до проведения испытания предыдущих.
Это вызывало недовольство не только в подразделении Тихонравова, но и в других.
В очередности изготовления Глушко всегда находил поддержку у Лангемака и
Клейменова.

Еще в 1934 г. в РНИИ в
соответствии с рекомендациями 17-го съезда ВКП(б) было создано бюро
инженерно-технических работников. Это общественная организация под контролем
парткома должна контролировать организационную работу в институте. По поручению
парткома бюро возглавил Костиков, как член парткома. В бюро обращались с
претензиями по различным организационным вопросам, связанным с
научно-техническими и организационными проблемами. Существовали разногласия
между москвичами и ленинградцами, последние занимали все руководящие посты в
институте. (Как сейчас в стране) Острые споры возникали и на заседаниях
парткома по технико-организационным вопросам. Со времен «промпартии» в
1930-1931 гг. слово «вредитель» стало повседневно употребляемым в различных
производственных спорах. Широко с 1932 г. был развит культ Павлика Морозова,
когда интересы Советской власти и партии ставились выше семейных и родственных
отношений. Это нужно учитывать при оценке тех или иных событий, проходящих в те
годы.

 Другой причиной разногласий между Тихонравовым
и Глушко была цель разработки двигателя. Тихонравов, который еще в ГИРД
занимался разработкой ракет на основе ЖРД, всегда рассматривал двигатель, как
составную часть конкретной ракеты. В РНИИ он занимался разработкой ЖРД под
конкретные крылатые ракеты Королева, под баллистические ракеты КБ-7 Корнеева и
Полярного. Фактически он получал ТЗ от разработчика ракеты, а затем приступал к
разработке ЖРД с учетом особенностей его работы в ракете. Это требовало или
согласование работы ЖРД с ДУ ракеты или разработки ДУ в целом. Это накладывало
строгие ограничения на разработку ЖРД, а при изменении конструкции ракеты
изменялось и ТЗ на двигатель. Глушко от этого был свободен, он разрабатывал
двигатель вне зависимости от применения его в конкретной ракете. Т.к. ЖРД в
работах РНИИ были самым слабым местом и тормозили разработку ракет, то Глушко и
поддерживающие его Клейменов и Лангемак считали главным разработку ЖРД с
удельной тягой не меньше 200-210 единиц при необходимом ресурсе, а после этого
определять на какие типы ракет или ускорителей годится этот ЖРД. Интересно, что
этой позиции Глушко придерживался почти до конца своей творческой жизни.
Наиболее характерные примеры это разработка ЖРД на фторе и аммиаке, 600 тонный
двигатель на АТ и НДМГ после прекращения работ по УР-700, разработка
химического лазера, ядерного двигателя и др. Все это требовало огромных затрат
при отсутствие перспективы применения в близком будущем.

 Где-то в 80-х годах я в КБХМ смотрел в 1-м
отделе прекрасно оформленные альбомы конструкций КБ «Энергомаш». Там примерно
половина разработок не были в лете или в эксплуатации. В перечне более 100
изделий, разработанных КБХМ, приводятся только изделия принятые на вооружение
или бывшие в летной эксплуатации. В РНИИ массовое изготовление ЖРД Глушко без
привязки к конкретным объектам, задерживало изготовление материальной части
других подразделений института, что вызывало недовольство позицией руководства
института, которое всегда становилось на сторону Глушко.

 Теперь перехожу к работам РНИИ по
пороховым  снарядам. Эти работы начались
с созданием Н.И.Тихомировым бездымного пороха с повышенной энергетикой и
способностью гореть при низком (80-100 атм.) давлении. Прессованием подогретой
пороховой массы получали шашки со сводом горения, обеспечивающим необходимое
время активного участка полета ракеты. Пироксилино-тротиловый порох /ПТП/
состоял из 76,5 % пироксилина, 23 % тротила и 0,5 % центролита. Этот порох
позволил создавать эффективные реактивные снаряды безопасные при их
эксплуатации. Производство этого пороха было освоено на Охтенском заводе,
поэтому лаборатория Тихомирова, созданная в Москве в 1923 г., была переведена в 1925 г. в Ленинград. С 1928 г она стала называться
Газодинамической лабораторией /ГДЛ/.

 В 1930 г. началась разработка реактивных снарядов
калибром 82 и 132 мм.
/По ТЗ был задан калибр 3 и 5 дюймов/. Этот калибр образовался от освоенного
производством пороховых шашек. Плотная компоновка пакета из 7 шашек с внешним
диаметром 24 и 40 мм.
плюс толщина стенки снаряда и создали эти две размерности. Длина каждой шашки
не превышала 2,5 диаметра. Общий заряд состоял из 4-х пакетов общей длиной 230 мм. для РС-82 /вес
заряда 1 кг./
и 5-и пакетов длиной 287 мм.
для РС-132 /вес заряда 3,5 кг./.
Заказ был получен от авиационного управления НКО. Отсутствие отдачи при
выстреле РС позволило установить на самолет оружие, как у 3-х дюймовой пушки.
Дальность стрельбы требовалась небольшая /в пределах прямого выстрела/.

С 1932 гначались летные
испытания РС-82 с самолета И-4. Испытания в присутствии Тухачевского прошли
успешно. Решено установить РС и  на
других самолетах. Потребовалось изготовить большое количество РС-82 и РС-132.
Здесь выяснилось, что организовать массовое производство зарядов ПТП по существующей
технологии невозможно, из-за штучного изготовления каждой шашки. Решение ГДЛ на
применение пироксилиновых порохов в РС было неправильным. Изготовленные в
большом количестве корпуса РС лежали без зарядов. Испытания РС практически
остановились. Руководство РНИИ было вынуждено искать другой, более
технологичный порох. В НИИ-6 /тогда ВХНИИ/ им предложили баллиститный
нитроглицериновый порох марки «Н». Состав: коллоксилин-56,5%,
нитроглицерин-26,5%, динитротолуол-9%, динитроанизол-5%, централит-2%. Привожу
этот состав, чтобы было понятно, что это принципиально другой порох по
сравнению с ПТП. Именно этот порох применялся во время войны в РС систем
залпового огня. Автором этого пороха был А.С. Бакаев, которого по праву считают
отцом РС «катюши».

 Что касается авторства РС и установок то
следует учитывать, что в апреле 1912
г. вице-директор Путиловского завода  И.В. Воловский подал на имя военного министра
докладную записку с проектом многозарядной ракетной установки, монтируемой на
автомобиле, и ракетной митральезы для стрельбы с самолета. Воловский предлагал
для пуска ракет установить на автомобильном шасси пакет из 30 направляющих в
виде тонкостенных труб-стволов. Пакету можно было с помощью подъемного и
поворотного механизма придавать требуемые углы наведения. Каждый из стволов
имел электроконтакт, соединенный с соответствующей кнопкой пускового пульта.
Разработкой пороховых ракет занимался М.М. Поморцев. В 1912 г. он создал 76 мм. ракету со
стабилизирующими полет поверхностями. Во время испытаний ракета весом от 10 до 12 кг., запущенная под углом
к горизонту в 30-40 градусов достигала дальности до 8-9 км. Существенным недостатком
этих проектов было то, что они основывались на использовании ракет на черном
порохе, другого в то время не было.

 Полковник старой русской армии И.П. Граве /его
тоже считают отцом РС «катюши»/ предложил использовать в ракетах прессованные
длительно горящие шашки из бездымного пироксилинового пороха и подал заявку на
изобретение боевой ракеты, запускаемую с переносного станка. Граве предложил
использовать для запуска ракет двигатель на бездымном порохе, приготовленный с
примесью твердого растворителя. Он первым получил патент на РС при Советской
власти. Ученик Граве  Д.А. Венцель был
зав кафедры баллистики в академии Жуковского и научным руководителем РНИИ по
РС. Обо всем этом «скромно» умалчивает Глушко, приписывая авторство себе и
Лангемаку.

 Несмотря на серьезные недостатки
технологического процесса получения шашек из ПТП (низкая производительность
вследствие сложности технологической схемы, большая потребность в
гидравлических прессах, опасность производства ввиду склонности шашек к
пылению), именно на этом порохе в течение 10 лет велась работа в ГДЛ по
созданию зарядов к ракетным двигателям различного назначения, в том числе для авиационных
реактивных снарядов. Только в декабре 1937 г. успешно завершились испытания РС-82 с
зарядом из шашек баллиститного пороха Бакаева и с пусковыми установками типа
«Флейта» и они были приняты на вооружение истребителей И-15 и И-16. В июле
1938г. после войсковых испытаний были приняты на вооружение бомбардировочной и
штурмовой авиации РС-132. За это большая группа работников РНИИ была награждена
орденами и медалями.

 В 1941 г. группа ведущих специалистов удостоена
Сталинской премии /Шварц, Гвай, Артемьев, Победоносцев и др./.  К этой группе можно отнести и
репрессированных Клейменова и Лангемака, как создателей нового типа вооружения
ВВС РККА для поражения воздушных и наземных целей, но не как создателей системы
залпового огня /«Катюша»/. Немного о Бакаеве. Родился в 1895 г. в г. Гродно в семье
офицера-дворянина. После окончания с отличием кадетского корпуса в 1912 г. поступил в
Михайловское артиллерийское училище в Петрограде. После окончания ускоренного
курса в сентябре 1914 г,
в чине подпоручика отправлен на фронт в полевую легкую артиллерию. Все
годы  войны находился в действующей армии
и проявил себя как человек большой личной храбрости. Награжден 7-ю боевыми
орденами России, включая солдатский Георгиевский крест. После демобилизации в 1919 г. окончил технический
курс артакадемии. С 1923 г.
работает в НИИ-6 /ЦНИИХМ/. С 1926
г. начал разрабатывать баллиститные пороха, чем
занимался всю свою жизнь. В 1929
г.  первый
баллиститный порох марки «НГ» принят на вооружение.

 В 1930 г. арестован и осужден по «делу
Промпартии» на 10 лет лишения свободы. Заключение отбывал в особом
военно-техническом бюро ОГПУ. В 1934
г. был досрочно освобожден и назначен зам. главного
инженера - нач. технического отдела Всесоюзного порохового треста. /В 1936 г. непосредственно в
его подчинении в техотделе работала моя мама/. В декабре 1937 г. повторно арестован и
осужден к 10 годам исправительно-трудовых лагерей. 6 лет работал главным
инженером в ОТБ-6 /Москва Нагатино/, ОТБ-98 /Пермь/, ОТБ-512 /Люберцы/. В 1943 г. досрочно освобожден
и награжден орденом Трудового Красного знамени. В 1946 и 1947 гг. ему
присуждалась Сталинская премия. В последующие годы работал зам. директора по
науке НИИ-125 /Люберцы/ и зав. кафедрой МХТИ до смерти в 1977г. О вкладе
Бакаева в развитие отечественной пороховой промышленности в годы войны будет
рассказано ниже, сейчас несколько слов о Бакаеве, как личности в оценке его
современников и учеников. Огромная эрудиция, исключительная глубина мысли
отличали этого выдающегося ученого. Это был благородный, истинно
интеллигентный, обаятельный, очень скромный и демократичный человек. Судьба и
тяжелая жизнь не сделали его суровым и мстительным. Личная храбрость и мужество
помогли ему вынести тяжелые испытания. После полной реабилитации он ознакомился
со своим личным делом и узнал фамилии тех, кто давал на него показания и писал
доносы. Это были люди, с которыми он работал и которых очень уважал. Он сказал,
что не держит на них зла и даже жалеет их. Отечество не баловало его, но он
всегда делал для Отечества то, что наиболее нужно было в тот или иной момент.

 

1937 г. в стране и РНИИ НКОП.

 

1937 г., как год массовых репрессий, начался в стране много
раньше. После разгрома троцкизма и первых процессов против противников
сталинского курса построения социализма Сталин получил полную власть в
руководстве ВКП(б) и то, что мы называем «культом личности» в народе. В
руководстве партии еще оставались противники сталинского курса  конца 20-х годов, хотя и покаявшиеся на
пленумах и 17-м съезде партии. За границей Троцкий создавал 4-й Интернационал.
Постоянно пропагандировалось, что СССР находился в капиталистическом окружении
и капиталисты только и думают о том, чтобы уничтожить единственное государство
рабочих и крестьян, строящее социализм. Внутри страны сторонники старых классов
мечтают о реставрации капитализма и вредят реализации пятилетних планов. Сталин
уже прославлялся не только как вождь народов СССР, но и как лидер мирового
коммунистического движения. В этих условиях Сталин решил воспользоваться
убийством С.М. Кирова, чтобы окончательно устранить своих противников или
ненужных свидетелей в партии и государстве, и ликвидировать или запугать их
социальную базу среди всех слоев населения.

 В августе 1936 г. в Москве прошел
процесс «16», обвиняемых в троцкистской террористической деятельности. В ходе
процесса в «Правде» были опубликованы две передовые статьи: «Враги народа» и
«Уметь распознать врага». По этим статьям во всех партийных организациях прошли
партийные собрания. После вынесения приговора все подсудимые были расстреляны.
В их числе Зиновьев и Каменев. Еще в ходе процесса «16» Сталин поручил
секретарю ЦК и председателю комиссии партийного контроля Н.И. Ежову подготовить
к пленуму доклад о контактах троцкистских и «правых» организаций. В сентябре 1936 г. Сталин в телеграмме
в ЦК из Сочи пишет: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение
т. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не высоте своей
задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом
деле на четыре года…».

В октябре 1936 г. проведены аресты
Пятакова, Сокольникова, Радека и др. 23.01.1937 г. в Москве открылся второй
показательный процесс. Суд строился на признаниях подсудимых в политическом и
экономическом саботаже. 13 человек приговорены к смертной казни. Радек и
Сокольников убиты сокамерниками.  18.02 1937 г. покончил
самоубийством С.К. Орджоникидзе, который выступал против репрессий в
промышленности, /Пятаков был его первым замом/. Несколько ранее после
тщательной подготовки  в декабре 1936 г. был созван
«закрытый» пленум ЦК. В повестке дня два вопроса: 1. Рассмотрение
окончательного текста Конституции СССР, 2. Доклад Ежова об антисоветских
троцкистских и правых организациях. По 1-му пункту была одобрена «самая
демократичная в мире» Конституция, в разработке которой самое активное участие
принимал Н.И.Бухарин. По 2-му вопросу в докладе Ежова говорилось, что лидеры
«правых» знали и одобряли подготовку террористических актов против Сталина и
других руководителей. После возражений Бухарина пленум принял решение: «а)
Принять к сведению сообщение т. Ежова, б) Принять предложение т. Сталина:
считать вопрос о Рыкове и Бухарине незаконченным. Продолжить дальнейшую работу
и отложить дело решением до следующего пленума ЦК».

 Февральский пленум ЦК ВКП(б) /25.02-05.03.1937
г./ подтвердил курс на разоблачение врагов народа, шпионов и вредителей,
проникающих, согласно Сталину во «все или почти все наши организации, как
хозяйственные, так и административные и партийные». Пленум принял сталинскую
теорию об усилении классовой борьбы по мере успехов в строительстве социализма.
Репрессии переросли в массовый террор против всех несогласных со сталинским
курсом построения социализма. С февраля 1937 г. началось регулярное утверждение на
Политбюро списков, представляемых НКВД, и подлежащих суду ВКВС по упрощенной
технологии, принятой 1.12.1934 г. На открытых процессах почти все обвиняемые
признались в совершенных преступлениях и клялись в своей верности Сталину и
коммунистической партии. Основным для вынесения приговора считалось признание
подсудимого, а не факты и улики. По январскому процессу 1937 г. был выпущен
стенографический отчет /в официальной версии/.

21.04.1937 г. «Правда» публикует
выдержки из доклада Сталина на пленуме ЦК и доклад Молотова. В этих докладах
говорится о недостаточной активности и инициативе широких масс по разоблачению
врагов народа и саботажников. По всей стране проходили митинги и собрания, на
которых выступающие требовали сурово наказать обвиняемых. Страна жила в
атмосфере массового психоза. Миллионы занимались поисками врагов народа,
вредителей и их приспешников. Поощрялись доносы, которые считались проявлением
бдительности. На партийных собраниях каждый должен был выступить с критикой и
самокритикой с целью улучшения работы и укрепления социалистического строя.

Укреплению авторитета Сталина
способствовали успехи промышленного строительства в СССР. 2-й пятилетний план,
как было объявлено, выполнен за 4 года и 3 месяца. По объему промышленного
производства страна вышла на 2-е место в мире после США. Темпы роста
промышленности и производительности труда измерялись   двухзначными цифрами. Широкий размах
приобрело Стахановское движение. Укреплялась оборонная мощь страны. Красная
Армия стала получать новые, более современные виды вооружения. 

В декабре 1936 г. организован НКОП
/оборонной пром./. Пороховой трест НКТП реорганизуется в 6-е ГУ НКОП. Бакаев
переходит работать нач. лаборатории в НИИ-6. Мама с 01.01.37 г. назначается
зам. нач. группы и старшим инженером техотдела 6-го ГУ. Уже 05.01.37 г. она
командируется 6-м ГУ на конференцию в НИИ-6 /тогда еще военно-химический НИИ/.
Основной задачей пороховой промышленности было освоение  технологии производства баллиститных
нитроглицериновых порохов. Они в первую очередь были нужны для крупнокалиберной
артиллерии. Только с этими порохами можно было выполнить ТЗ по дальности и
боевому снаряжению. Первоначально их производство велось в опытном цехе НИИ-6.
Первое заводское производство по технологии Бакаева было организовано на заводе
№ 52 /№ 6/ в Шлиссельбурге. Для массового производства этих порохов в Шостке,
рядом с Петровским заводом /№9/ был заложен новый завод № 59 по проекту ГСПИ-6.
ТЗ на проект выдавал Бакаев. В 1937
г. завод начал выпускать первую серийную продукцию.
11.05.37. мама переводится в 11-е ГУ на должность ст. инженера
производственно-технического отдела. Ее подведомственным предприятием стал
Шосткинский завод с новым и старым производством /т.е. заводы №9 и № 59/.

Освоение новой  технологии шло тяжело. Из-за специфики
производства оно сопровождалось авариями и взрывами, иногда с человеческими
жертвами. План заводом № 59 не выполнялся. 31 августа 1937 г. мама была
арестована. Около 12 часов ночи во входную дверь позвонил дворник. С ним вошли
двое в форме НКВД. Мы жили в коммунальной квартире из 6 комнат в доме
«парттысячников» /ул. Усачева д. 62/. Прошли только в комнату, где были мама и
моя старшая сестра Нина. Обыск был короткий и поверхностный, всего минут 15. В
другую комнату, где я спал, и были еще две бабушки они не заходили. Из соседей никто
не выходил. На следующий день я пошел в школу в 1-й класс. Мне сказали, что
мама уехала в командировку. Она и раньше часто уезжала в командировки, так что
ее отсутствие меня не удивило. Нина /1921 г. рождения/ ездила по разным
тюрьмам, но передачу у нее нигде не приняли. Позднее ее в школе исключили из
комсомола за потерю бдительности.

 Незадолго до ареста мама была включена во
внутриведомственную комиссию наркомата по выяснению причин срыва плана
Шосткинским заводом. Маму после короткого пребывания во внутренней тюрьме на
Лубянке и такого же короткого в Бутырке, отправили в тюрьму г. Чернигов. Тогда
Шостка входила в состав Черниговской области. Инициатором ее ареста было
Черниговское управление НКВД, этим можно объяснить и поверхностный обыск. Московское
управление по запросу Черниговского управления должно было только провести
арест и переправить арестованную в Чернигов с личным делом. В Шостке была
арестована большая группа работников завода по производству нитроглицериновых  баллиститных порохов по обвинению во
вредительстве и саботаже. Мама сидела в женском отделении тюрьмы в камере с
воровками и проститутками. В конце декабря большая часть арестованных по этому
делу были освобождены. Я думаю, что здесь сыграли следующие факторы: часть
арестованных /производственники/ доказали, что они работали строго по
технологии, а технология была «вредительской». К этому времени в Москве был
вновь арестован автор технологии А.С. Бакаев. Завод по производству
нитроглицериновых порохов был единственным, а план нужно было выполнять.  Черниговское управление обратилось в 4-й
спецотдел НКВД  об организации при заводе
№ 59 ОТБ-59, куда определили часть арестованных технологов из числа ИТР. Маму
освободили, скорее всего, по тому, что она начала работать по заводу № 59 только
со 2-й половины мая, и еще не «успела навредить», а Бакаевская технология
внедрялась с 1935 г.  Во всех анкетах, которые я заполнял, и
которые находятся в моем личном деле написано: «Мая мать Завьялова Лидия
Ивановна арестовывалась в 1937
г. органами НКВД. Дело прекращено следствием в виду
отсутствия состава преступления». По отработанной системе прошло тихое
восстановление мамы в партии, а Нины в комсомоле.

 Перехожу к РНИИ, вернее к НИИ-3, так он стал
называться после перехода в НКОП. У меня нет доступа к делам РНИИ /НИИ-3/. Я
пользуюсь только ссылкой на документы, которые приводятся в публикациях
Я.Голованова, А.В.Глушко, Г.С.Ветрова, А.А.Волкова, Н.С.Королевой, в сборнике
РНИИ /ИЦ. Келдыша/ № 149 за 1999
г. и  в
материалах, которые я нашел через Интернет. У меня сложилось мнение, что
научные и производственные успехи РНИИ включая 1937 г. были
незначительны.  Незадолго до своего
снятия, 25.07 1937 г.
Клейменов дает обстоятельную информацию о состоянии дел в институте в рапорте
на имя наркома НКОП М.Л. Рухимовича. Из рапорта видно, что ни одна разработка
института не принята на вооружение. Чертежи РС-82 и РС-132 сданы для заказа в
промышленности. Разработаны 2 типа бетонобойных авиабомб. Разработаны 4 типа
осветительных РС.  О работах по ЖРД и
ракетах на их основе, вообще, не говорится. В заключение рапорта сказано: «Что
же касается остальных работ, также успешно прошедших испытания, то они, видимо,
включены в рубрику «резервных» работ соответствующих управлений и дальнейшая
работа над ними не производится».

Внутри РНИИ продолжалось
противостояние между «москвичами» /ГИРД/ и руководством «ленинградцев» /ГДЛ/, а
также между сторонниками крылатых и баллистических ракет, между сторонниками
кислотных и кислородных ЖРД. Общее недовольство вызывала работа опытного
производства /Надежин/, стиль которого не изменился со времен служебной записки
Королева по этому вопросу Клейменову еще в 1934 г.  В политической обстановке того времени
обострились противоречия между теми, кто воевал за Советскую власть в годы
гражданской войны и теми, кто в этом не участвовал и  сторонился общественной работы. После дела
«промпартии» широко распространилось недоверие к старым инженерным кадрам.
Слово «интеллигент» стало, чуть ли не ругательным. Все это находило отражение в
отношениях парткома с руководством института. В соответствии с решениями
февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) в РНИИ проходили партийные собрания /в
марте и мае/ по изучению решений и доклада Сталина на пленуме. Выступающие на
собраниях с критикой и самокритикой должны были дать конкретные предложения по
улучшению работы. На этих собраниях был впервые поставлен вопрос о дальнейшем
пребывании в партии Клейменова за его антипартийные /какие ? нигде не
говорится/ поступки.

Перед партийным собранием
Костиков написал письмо в партком: «Раскрытие контрреволюционной троцкистской
диверсионно-вредительской шайки, их методов и тактики требует от нас вновь еще
глубже присмотреться к нашей работе, к людям возглавляющим и работающим на том
или ином участке института… В основном мне кажется, что методы руководства
работой и вся наша система направлены на занижение темпов в работе и на
неправильное ориентирование…Существо вопроса заключается в том, что с самого
начала руководством была взята неверная установка. Вместо углубленного
обсуждения вопроса в лабораторных условиях и использования имеющегося опыта уже
в технике,  была взята установка на рост
вширь, на разбазаривание средств и скрытие кустарничеством существенных
недостатков. Этим объясняется отсутствие лабораторий в частности отсутствия
крупных специалистов, которые могли бы вскрыть (при условии их честности) все
безобразия в методе работы и направлении… Работы по двигателям на жидком
топливе начаты Глушко еще в Ленинграде, ведутся 7 лет и до сих пор не освоены…Я
утверждаю, что в производстве была принята негодная система, тормозящая
развитие….Чья то рука, возможно по неопытности, тормозила работу и вводила
государство в колоссальные убытки. В этом повинны Клейменов, Лангемак и
Надежин, в первую очередь».

 11.04. 37 г. состоялся очередной пуск 1,5 метровой
баллистической ракеты «Авиавнито» на жидком кислороде и этиловым спмрте,
разработанной КБ-7 /Корнеев, Полярный/ совместно с Тихомировым.  Работы по баллистическим ракетам проводились
вопреки технической позиции руководства РНИИ, с которой в этом вопросе был
согласен и Королев. Надо сказать, что в 1937 г. руководству СССР поступали агентурные
данные об успешных испытаниях реактивных двигателей в Германии, проводимых
инженером Брауном. Неверие в возможность создания ЖРД больших тяг тормозило эти
работы. Немного позднее был репрессирован Корнеев, и тема баллистических ракет
в СССР была закрыта. В Германии одно время Гитлер закрыл работы Брауна, и лишь
Дорнбергеру удалось уговорить Гитлера продолжить эти работы. У нас только в 1944 г. увидели остатки  «гигантских» ЖРД ФАУ-2, и поняли, на сколько
мы отстали от немцев в ракетной технике на основе ЖРД.

 11.05.37. Тухачевского снимают с поста 1-го
зама НКО. 17.05.37. Политбюро ЦК заслушало доклад наркома НКОП Рухимовича М.С.
«О мерах ликвидации и предупреждения вредительства в оборонной промышленности».
22.05.37. арестован Тухачевский. В тот же день арестован Председатель ЦС
Осоавиохим Р.П.Эйдеман. 01.06. летчики, вернувшиеся из Испании, доложили
Сталину, о слабости нашей авиации в Испании. Истребители проигрывают в скорости
и вооружении, бомбардировщики в точности нанесения ударов, и не могут летать
без сопровождения истребителей. Только в боях под Мадридом сбито 60 наших
самолетов против 30 немецко-итальянских. 14.06.37. Л. Корнеев пишет Ворошилову:
«К моему огорчению во главе института был поставлен некто Клейменов. Дело о его
руководстве необходимо расследовать – чем раньше, тем больше получит пользы
страна…». 11.06. Специальным присутствием Военного Совета вынесен приговор Тухачевскому,
Эйдеману и др. 12.06. приговор приведен в исполнение.

В июле-августе противостояние
парткома и Клейменова постигло предела. А.В.Глушко описывает эти события, не
понимая существа вопроса. Поясняю. В обязанности парткома всегда входила работа
по подготовке к приему в партию и в укреплении руководства тем или иным
участком производства. В 1933-1935 гг. проходила «чистка» партийных рядов. Были
введены строжайшие процентные нормы по приему в партию из среды ИТР.
Одновременно под укреплением руководства понималось увеличение партийной
прослойки среди руководящих кадров. В обязанности отделов кадров входила
подготовка резерва кадров на выдвижение. В РНИИ сложился далеко не оптимальный
вариант, когда начальник отдела кадров был одновременно и секретарем парткома.
Подготовка кандидатур на вступление в члены партии и подготовка резерва на
выдвижение оказались в одних руках. Заявление о приеме в партию
рассматривались, как правило,  только
после предварительной проверки рекомендуемого и личного собеседования. Все это
делалось, конечно, до подачи личного заявления о приеме в партию.

 В июле работу НИИ-3 проверяла комиссия во
главе с зав. отделом науки ЦК партии. Выводы направлены в НКОП Рухимовичу.
«…институт дезорганизован и мало продуктивен….Считаем необходимым провести
следующие мероприятия: 1. Немедленно укрепить руководство НИИ-3, сняв с этой
работы т. Клейменова…4. Обязать нач.4-го ГУ НКОП упорядочить работу в институте
и очистить институт от подозрительных элементов». 16.08 на бюро райкома
Клейменову объявлен выговор с занесение в личное дело и направлена просьба в
НКОП об освобождении его от должности директора института. В конце августа
приказом НКОП Клейменов снят с работы в НИИ-3 и назначен зам. нач.
винтомоторной группы ЦАГИ. Директором НИИ-3 назначен военный инженер - химик
Б.М. Слонимер.

 21.09. арестован зам начальника ПГУ НКОП А.Н.Туполев.
Затем были арестовано большинство руководителей ЦАГИ, включая Б.С.Стечкина,
которого рекомендовал Туполев на должность зам. начальника  ЦАГИ. 15.10 наркомом НКОП назначен М.М. Каганович.
18.10. арестован М.Л.Рухимович. 2.11. арестован Главный инженер НИИ-3 Лангемак.
В тот же день дома был арестован Клейменов, проживающий в «доме правительства»
/ул. Серафимовича д. 2/ в одном доме с Тухачевским. 12.12.состоялись Выборы в
Верховный Совет СССР по новой «самой демократической конституции». В 1937 г. страна широко и
шумно отмечала праздники: Первомай, Великий Октябрь и день Конституции. В конце
года торжественно отметили 20 лет создания ВЧК. Неделю все газеты посвящали этому
событию большие статьи и славили Сталинского наркома Ежова. На 01.01.1938 г. в
местах заключения находилось 1 881 570 человек. Из них около 400 тысяч по 58 статье.

 

                            1938 г. в стране и НИИ-3 НКОП.

Репрессии 1937-1938 гг. в НИИ-3 были следствием ареста М.Н.
Тухачевского и Р.П. Эйдемана. Центральной фигурой процесса военных был
основатель РНИИ Тухачевский. Это очень противоречивая личность, возможно
наиболее талантливый среди всех военных начальников советской эпохи.  Чтобы понять его я перечитал с десяток его
биографий, написанных с 50-х годов прошлого столетия до последних, изданных в 2008 г. По ним можно судить
не только о самом Тухачевском, но и времени в котором он жил. В одной из
биографий Б.В.Соколова «Михаил Тухачевский; жизнь и смерть «красного маршала» /1999
г. Смоленск. 512 стр./ приведено много документов и различных ссылок по которым
мне стало яснее об условиях, в которых находился мой отец Завьялов С.Н. на
Восточном фронте республики с июня 1918 по май 1920 г. Чтобы не
загромождать основной текст, своем представлением обо всем прочитанном о
Тухачевском,  я, может быть, изложу это
отдельно.

В советское время Тухачевский
много сделал для создания современной армии на посту начальника Генерального
штаба /1925-1928 гг./. командующего Ленинградским ВО /1928-1931 гг./,  заместителя наркома по вооружению /1931-1936
гг./ и 1-го заместителя НКО /с 1936 г/. Я остановлюсь только на одном моменте.
Тухачевский, кроме сторонника механизированных войн, был сторонник «наступательной
химической войны». В марте 1921
г. Тухачевский был назначен командующим 7-й армии для
подавления Кронштадтского восстания. Сразу после назначения он дал приказ
атаковать линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» удушливыми газами и ядовитыми
снарядами. Приказ не был выполнен, т.к. многие части отказывались воевать с
восставшими. Восстание было подавлено после перегруппировки сил. Порядка тысячи
участников восстания были расстреляны.

 7 мая 1921 г. Тухачевский был назначен командующим
армией по борьбе с «бандитизмом» в Тамбовской губернии. Здесь карательную
систему, воюя с крестьянством, он довел до совершенства, применяя против
населения ядовитые газы. Про Тамбовское восстание 1918-1921 гг. есть много
литературы. Приведу только 3 документа.

ПРИКАЗ Командующего войсками
Тамбовской губернии № 0116 /оперативно-секретный/. г. Тамбов 12.06.1921 г.   «Остатки разбитых банд и отдельные бандиты,
сбежавшие из деревень, где восстановлена Советская власть, собираются в лесах и
оттуда производят набеги на мирных жителей. Для немедленной очистки лесов
ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, точно
рассчитать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему
лесу, уничтожая все, что в нем пряталось. 2. 
Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество
баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.  3. Начальникам боевых участков настойчиво и
энергично выполнить настоящий приказ.  4.  О принятых мерах донести.    Командующий войсками  Тухачевский».

 ПРИКАЗ войскам 6-го боевого участка Тамбовской
губернии № 43.  28.06.1921 г.  с. Инжавино. 
«для сведения и руководства объявляю краткие указания о применении
химических снарядов.  1. химические
снаряды применяются в тех случаях, когда газобаллонный выпуск невозможен по
метеорологическим или топографическим условиям, например: при полном отсутствии
или слабом ветре и если противник засел в лесах в местах, труднодоступных для
газов.  2. Химические снаряды разделяются
на 2 типа: удушающие и отравляющие.  3.
Быстродействующие снаряды употребляются для немедленного воздействия на
противника, испаряются через 5 минут. Медленно действующие употребляются для
создания непроходимой зоны, для устранения возможности отступления противника,
испаряются через 15 минут. 4. Для действительной стрельбы необходим твердый
грунт, т.к. снаряды, попадая в мягкую почву, не разрываются и ни какого
действия не производят. Местность для применения лучше закрытая, поросшая
негустым лесом. При сильном ветре, а также в жаркую погоду стрельба становится
недействительной.  5. Стрельбу желательно
вести ночью. Одиночных выстрелов делать не стоит, т.к. не создается газовой
атмосферы.  6. Стрельба должно вестись
настойчиво и большим количеством снарядов (всей батареей). Общая скорость
стрельбы не менее 3-х выстрелов в минуту на орудие. Сфера действия снаряда
20-25 квадратных шагов. Стрельбу нельзя вести при частом дожде и в случаи, если
до противника не более 300-400 шагов и ветер в нашу сторону.  7. Весь личный состав батарей должен быть снабжен
противогазами». Инспектор артиллерии…. Начальник 6-го боевого участка…»

 ПРИКАЗ Полномочной комиссии ВЦИК № 116. г. Тамбов. 23.06. 1921 г. «….намечаются
бандитски настроенные волости…по прибытию в них берутся 60-100 наиболее видных
лиц в качестве заложников…Жителям дается 2 часа на выдачу бандитов и оружия,
если бандиты не выданы, собирается сход и взятые заложники публично
расстреливаются. Берутся новые заложники и вторично предлагается выдать
заложников… В случаи упорства проводятся новые расстрелы и т.д….Председатель
Полномочной Комиссии Антонов-Овсеенко. Командующий войсками Тухачевский». И еще
одна выдержка. «Из дневника боевых действий артиллерийского дивизиона бригады
Заволжского военного округа: в бою 13.07.1921 г. израсходовано: гранат
трехдюймовых – 160, шрапнелей – 69, гранат химических – 4712». В 1921 г. Тухачевский получил
свой единственный орден Боевого Красного Знамени. Следует отметить, что
участники подавления восстаний в Кронштадте и Тамбовской губернии получили
орденов больше, чем все остальные, участвующие в Гражданской войне.
Заместителем Тухачевского в Тамбове был И.П. Уборевич. Клейменов И.Т. в числе
слушателей партшколы при ЦК ВКП(б) был откомандирован в распоряжение
командования РККА на  подавление
Тамбовского восстания, где был ранен.

В 1930 г. Тухачевский, как командующий
ЛВО, ознакомился с работой ГДЛ. Пришел к выводу, что для наступательной
химической войны лучше всего подходят РС, запускаемые с переносных легких
пусковых установок, которые перевозятся на автомашинах и развертываются в
кратчайшее время. При этом точность достижения цели для РС с химическим
снаряжением играла второстепенную роль, как в последствии для ракет с ядерными
боеголовками. О разработке РС с химической начинкой в ГДЛ и РНИИ говорится
очень мало, как и обо всем, что связано с химической войной. Ближайший соратник
Тухачевского Эйдеман Р.П. /настоящая фамилия Эйдеманис – латыш/ тоже был
сторонник химической войны. Как и Тухачевский он активно участвовал в
карательных экспедициях в тылу Красной Армии. Организатор борьбы с бандитизмом
на Украине, практиковал взятие заложников, расстрелы «сочувствующих» и т.д.
1925-1932 гг. комиссар военной академии им. Фрунзе. 1932-1937 гг. председатель
ЦС Осоавиахима. Автор книг «Борьба с кулацким повстанчеством и бандитизмом» и
«Химия в будущей войне». Проделал большую работу по подготовке населения и
Красной Армии к химической войне. Противогазы были практически у каждого
гражданина СССР. Постоянно проводились всевозможные учения и соревнования,
имитирующие условия химической войны. Помню в 1942 г. в Москве сумки от
противогазов использовались повсеместно, как хозяйственные сумки. Ученики школ,
как и я, использовали их вместо портфелей.

Здесь следует напомнить, что с 1922 г. по 1933 г. перевооружение
Красной Армии проходило одновременно с перевооружением бундесвера. Германия по
Версальскому договору 1918 г.
не могла иметь танков, боевой авиации и химического вооружения. В секретных
договорах между СССР и Веймарской республикой по военно-техническому
сотрудничеству было предусмотрено, что в обмен на передачу новейших технологий
Советская сторона предоставляет свою территорию для опытных производств и
полигонов. В Филях фирма Юнкерса построила авиационный завод /сейчас завод им.
Хруничева/, под Липецком летно-авиационный комплекс, где прошли обучение сотни
немецких военных летчиков. Под Казанью /объект «Кама»/ была развернуто немцами
сборочное танковое производство и танкодром. Самым секретным было
сотрудничество по техническим и тактическим основам ведения химической войны.
Эти работы сначала велись под Москвой в Кузьминках /объект «Подосинки»/, затем
они были переведены в район города Вольска на Волге /объект «Томка»/. Эти
работы, несмотря на взаимное недоверие, были поставлены солидно. Достаточно
сказать, что на объект «Липецк» приезжал 
Г. Геринг, а на объект «Кама»  Г.
Гудариан /чьи танки в 1941 г.
дошли до Тулы. С нашей стороны эти работы прикрывались, как «Технические курсы
Осоавиахима». В академии Фрунзе лекции читали будущие фельдмаршалы Кейтель и
Модель. В Германии прошел годовой курс обучения в высшей военной академии
И.Э.Якир, которого президент Гинденбург считал лучшим советским военным
начальником.

Еще в 1932 г. Советское
правительство планировало продолжить военно-техническое сотрудничество. Гитлер,
пришедший к власти в 1933 году, уже не нуждался в маскировке военных
приготовлений и к лету 1933 г.
эти совместные работы были прекращены. После прихода Гитлера к власти
Тухачевский считал, что война с Германией неизбежна. Нужна полная реорганизация
РККА. Количество танков и самолетов нужно довести до десятков тысяч. Применение
кавалерии в будущей войне бесперспективно. Необходимо создать крупные
механизированные и десантные соединения, оснащать армию современными средствами
связи. Тухачевский ратовал за создание безоткатной артиллерии и средств
радиолокации. По всем этим вопросам у него были разногласия с Ворошиловым, у
которого он был первым замом. При этом Тухачевский оставался сторонником
наступательной войны. Не все его предложения по перевооружению армии были
правильными. Например, он был против тяжелых и средних танков. Их вес
ограничивался возможностью их перевозки на транспортных самолетах. Он был
против установки орудий на танках и тормозил разработку пушек В.Г. Грабина.
Считал, что танки должны быть быстроходные колесно-гусеничные и их производство
в военное время должно основываться на автомобильных заводах.

Но причина ареста Тухачевского
была, конечно, не в этом. Сталин строил вертикаль своей власти и в управлении
страной ему нужны были люди, которые во всем верили ему, и которым в данное
время он мог доверять. 1-4 июня 1937
г. в Кремле проходило расширенное заседание Военного
совета с докладом Ворошилова о раскрытом НКВД заговоре в РККА. 02.06.37.
выступил Сталин. Политическими руководителями заговора он назвал Троцкого,
Бухарина, Рыкова и др., военными руководителями – Тухачевского, Гамарника,
Эйдемана и др. О Тухачевском, как и о Эйдемане он заявил, что они немецкие
шпионы. Приказ НКО о раскрытии заговора военных и суда над ними был опубликован
в «Правде» 12.06.37 г. Началась чистка рядов РККА.

Еще до ареста Клейменова и
Лангемака 11.06.37 г. Королева освобождают от работы в Осоавиохиме за связь с
Эйдеманом. Королев был руководителем ГИРД в составе Осоавиохима. Ракетоплан
Королева /объект № 218, позднее РП 318/ создавался с 1936 г. для полета человека
в стратосферу по заданию Осоавиохима, после того, как с подачи Королева,
руководством РНИИ был забракован аналогичный проект М.К. Тихонравова на
баллистической ракете. Работы по РП 318-1 на основе планера Королева СК-9
предусматривались как предварительный этап создания ракетоплана. В 1937 г. Королев подал
заявление о вступлении в члены партии, до этого он длительное время носил билет
сочувствующего  ВКП(б). Одним из
рекомендующих был начальник НИИ-3 Клейменов. О В.П. Глушко нигде не говорится о
его отношении к партии и, вообще, к общественной работе. После отстранения
Королева от работ с Осоавиохимом, Клейменов в июле отозвал свою рекомендацию по
вступлению в партию Королева. 27.06.37 г. бюро Октябрьского райкома ВКП(б)
вынесло постановление, где среди неблагонадежных в классовом и политическом
отношении назван и Королев: «тесно связанный с врагом народа Эйдеманом».
20.08.37 г. Королева исключают из рядов сочувствующих.

 В ноябре 1937 г. Королев обращается в
ВВА с просьбой дать заключение о возможности создания  реактивного истребителя – перехватчика на
основе РП 318-1. Это нужно ему, чтобы показать, что работа по РП 318-1 нужна
для обороны страны, а не только для полета человека в стратосферу. Ответ, в
основном, положительный, но нужны реактивные двигатели больших тяг, которых
пока нет. В ноябре 37 г.
арестованы Лангемак и Клейменов. В декабре 37 г. работы по РП 318 были приостановлены, но
испытания по 318-1 продолжались. 14 декабря 37 г. проведено первое огневое
испытания по отработке запуска. До 11.01.38. проведено 20 испытаний двигателя
ОРМ-65 №1. Решено перейти к испытаниям на полное время работы от баков
самолета. Первое испытание нового цикла проведено  5.02.38 г. на двигателе ОРМ-65 № 2. Время
работы 95 сек. Давление в баках 37 атм., что соответствует тяге 150 кг. Выявлен ряд
производственных дефектов. В критическом сечении двигателя обнаружена небольшая
выбоина /пролиз/. Королев в отчете по испытанию пишет «Тов. Глушко высказано
предположение, что она могла образоваться вследствие внутреннего дефекта
материала сопла после продолжительной работы двигателя на полной мощности». Это
испытание Королев проводил, как старший инженер группы 2, а не как начальник
группы 3. Понижен в должности в январе 38. Испытания 318-1 остановлены, но
испытания ракеты 212 продолжались. Королев настоял на личном участии в
испытаниях, не смотря на попытки отстранить его от работ по ракете 212.

 8 февраля 38 г. Королевым совместно с Е.С.Щетинковым
подписаны тезисы доклада по объекту 318 «НИР по ракетному самолету». Они
предназначены руководству НКОП /с 15.10.37. нарком М.М.Каганович/. Королев
здесь впервые обосновывает пути создания истребителя-перехватчика с реактивным
двигателем и важность этой работы для обороны страны. Интересно отметить, что
основные трудности решения этой задачи Королев видел в создании надежно
работающего двигателя. Он считал, что в 1938 есть только двигатель тягой 150 кг. и временем работы
100-120 сек. В 1939 году может быть создан двигатель тягой 300 кг. Через несколько лет
можно будет создать двигатель тягой 500-1000 кг со временем работы 15-20 мин. И только
в перспективе, /с известной степенью вероятности (С. Королев)/, можно получить
двигатель тягой 2000-2500 кг.
со временем работы до 30 мин. Все это Королев говорил о ЖРД, т.к. только они
могут обеспечить нужную скороподъемность перехватчика.

 23.03.38. арестован В.П. Глушко. В марте 38 г. Королев подает заявление
о восстановлении его в рядах сочувствующих. Со 2-го по 13 марта проходил
процесс «правотроцкистского блока». Из 21 обвиняемого суд /председатель
В.В.Ульрих, обвинитель А.Я.Вышинский/ 18 пригаворены к расстрелу, в их числе
Н.И.Бухарин, А.И.Рыков, Г.Г.Ягода. В отчете за 1-й квартал 38 г. главный инженер НИИ-3
Б.М.Слонимер указывает, что испытания РП 318-1 прошли с положительными
результатами и есть уверенность в успехе дальнейших летных испытаний. Королеву
отказано в восстановлении в сочувствующих. 19 апреля он обращается с жалобой в
Октябрьский райком ВКП(б). 7 мая Королев написал докладную записку об
обеспечении большей надежности двигателя на РП 318-1. 27 мая участвовал лично в
ЛКИ макета ракеты 212 при пуске его с самолета ТБ-3. 28 мая С.В.Ильюшин
направляет письмо № 144с-ОКБ начальнику ПГУ НКОП и главному инженеру НИИ-3
Слонимеру в котором говорит о нецелесообразности применения реактивных двигателей
при взлете ТБ-3.

 Здесь нужно сделать небольшое отступление. В 1938 г. НИИ-3 подчинялся
НКОП, а не наркомату боеприпасов, как пишет Я.Голованов. Наркомом НКОП был М.М.Каганович,
который ранее руководил ПГУ /авиационным/ наркомата. С.В.Ильюшин еще в феврале 38 г. был начальником  в ПГУ. В январе 38 г. Ильюшин написал письмо
Сталину с просьбой освободить его от должности гл. инженера ПГУ, чтобы
сосредоточиться на конструкторской работе по внедрению ТБ-3 сразу на 3-х
заводах. В 37 г.
в ПГУ работали Туполев и Стечкин. В НИИ-3 авиационная тематика была основной.
Реактивные снаряды РС-82 и РС-132 разрабатывались для нужд авиации. Что
касается авиационных ускорителей при взлете самолета /Дудаков/, то они были
только пороховые. Глушко к ним не имел никакого отношения. Королев использовал
пороховые ускорители для старта крылатых ракет. В дальнейшем при работе в
заключении эта тематика стала основной сначала у Глушко, а затем с 43 г. и Королева. 29 мая 38 г. при огневом наземном
испытании ракеты 212 произошел разрыв трубопровода двигателя и Королев был
ранен в голову. После пребывания в Боткинской больнице, где работала его жена,
он долечивался дома. Через два дня после выхода на работу он был арестован.

К аресту Королева, как видно из
хронологии и перечисленных документов, ни Костиков или кто-либо другой  из работников НИИ-3 отношения не имеет.
Скорее всего, Королев попал в списки НКВД после того, как Эйдеман в первые дни
после ареста дал «признательные» показания на большое количество людей,
связанных с ним по работе. 13 человек из них были немедленно арестованы и
вскоре расстреляны. 11.06.37. Королева освобождают от работы в Осоавиахиме «за
связь с Эйдеманом». Клейменов отзывает свою рекомендацию Королеву для
вступления в партию. Ни каких собраний или заседаний партбюро в институте еще
не было. Все это было известно лично В.П.Глушко и из документов Я.Голованову.
Несмотря на это они в различных публикациях и выступлениях утверждают, что
Королев арестован по доносу Костикова. Судьба Королева была решена с арестом
Эйдемана.

24.08. 38 г. прокурор СССР Вышинский
утверждает обвинительное заключение по делу Королева. Лично Сталин дает
согласие на приговор ВКВС по 1-й категории /расстрел/ по списку,
представленному НКВД в котором находился Королев. Упрощенное рассмотрение дел
для лиц, обвиняемых в терроризме, проходило в 37-38 гг. таким образом, что
приговор выносился фактически во внесудебном порядке. Все дела обвиняемых
передавались в секретный отдел центрального аппарата НКВД. Там составлялись
списки для рассмотрения на ВКВС, в которых уже проставлялась категория. Списки
Ежовым представлялись на политбюро ЦК ВКП(б). От политбюро их просматривали
только Сталин, Молотов, Жданов, Каганович, Маленков, Ворошилов. В протоколах
заседания политбюро  этот вопрос не
упоминался. При рассмотрения списков /первым ставил подпись Сталин/, что
означало, что политбюро не возражает против ВМН, списки возвращались в НКВД, а
затем передавались в ВКВС. Чтобы утвержденные членами политбюро списки не
казались окончательным приговором, ВКВС 10-15% лиц, указанных по 1-й
категории,  приговаривались к 10-и  годам лишения свободы. Вот в эти 10-15 %
попал Королев, чем руководствовался в этом вопросе В.В. Ульрих неизвестно.

 Клейменов и Лангемак не удостоились внимания
Сталина. Их списки утверждались 03.01.38. Сталин и Молотов в этот первый
рабочий день после нового года на работе отсутствовали. Последующая жизнь
Королева подробно изучена день за днем. Я вернусь только к периоду его
пребывания в Казане, который связан с работами по истребителю-перехватчику.
Жизнь Лангемака подробно описана в «персоналиях» Интернета его потомками.
Подробной биографии Клейменова мне не удалось найти.

 Перехожу теперь к аресту В.П. Глушко. До сих
пор нет биографии В.П.Глушко, есть только очень подробная «творческая биография»,
тщательно отредактированная им самим.  Я
могу опираться только на публикации сына Валентин Петровича - А.В.Глушко, и
буду излагать события того времени по его словам. «Арест и расстрел М.Н.Тухачевского,
организатора РНИИ и личного покровителя отца дал понять, что скоро придет и их
очередь. Однако недоумения И.Т. Клейменова по факту ареста маршала и его
уверенность, что органы не ошибаются, отец не разделял, т.к. он помнил, как
потрепали нервы моему деду, привлекая его в 1930 г. по следствию об
организации полковника Брейслера в Одессе, в которой тот якобы состоял. Отец
сомневался в виновности Тухачевского, как был уверен в полной невиновности
Клейменова и Лангемека, арестованных в ночь со 2 на 3 ноября 1937 г. Более практичный отец (в отличие от романтичного
Лангемака и прямого Клейменова) был готов к этому и для него эти события не
явились неожиданными. Только дали понять – он следующий. Оставалось только
ждать… И сколько бы в последующем не травили его сослуживцы, объединенные для
этой цели Костиковым, он был далек от их проблем с общественной работой,
нечутким отношением к сослуживцам и настораживанию, как по различным поводам,
так и без них, т.е. на всякий случай. Оба инженерно-технических совета (ИТС) и
13, и 20 февраля 1938 г.
он издевался над ними, отвечая, словно отбиваясь от назойливых мух, мешавших
ему сосредоточиться на чем-то более серьезном для него и не понятном для них.
Только книга… Книга, написанная  им
вместе с Лангемаком – «Ракеты, их устройство и применение»… Как же они
прокатились по этой работе. Видимо, она действительно была очень важной и
необходимой, поэтому они так ее и клеймили (не они же ее написали)… На момент
начала первого из заседаний ИТС и Клейменов и Лангемак были мертвы уже месяц,
но отец этого не знал… Как не знал он и о том, что постановление на арест было
заготовлено тоже в эти дни, только потом, кто-то передвинул эту дату на март.
Знал он лишь об одном, что 20 августа расстреляли Н.Я.Ильина. Об этом в НИИ-3 с
гордостью сообщил Костиков». («Несколько слов о моем отце В.П. Глушко». Из
статьи в «Казачьем вестнике» за май 2007 года).

С Лангемаком В.П.Глушко говорил
последний раз за два часа до его ареста. Надо сказать, что книгу по ракетам
начал писать Петропавловский Б.С. ГДЛ занималась только РС, Петропавловский,
который пришел в ГДЛ в 1929 г.
после окончания артиллерийской академии, предложил заниматься в ГДЛ и
артиллерийскими системами различного калибра. В 1932 г. он тяжело заболел и
в 1933т г. умер. Его вдова передала все материалы Лангемаку, который подключил
к работе над книгой Глушко. В книге рассказывается об основных вопросах
ракетной техники, и она рассчитана на читателя со средним образованием. В ИТС
РНИИ все были с высшим техническим образованием и критиковали книгу с полным
знанием дела. Впоследствии сам В.П.Глушко говорил, что книга написана несколько
наивно. Надо сказать, что в ИТС тогда входил и С.П.Королев, который в начале
марта подал заявление о восстановлении его в рядах сочувствующих, т.е. старался
быть в гуще, занимающихся общественной работой.

Что касается Ильина Н.Я., то он
сыграл решающую роль, каким образом Глушко оказался в ГДЛ. Ильин Н.Я. (1901-1937 г.) интендант 2-го
ранга /2 ромба в петлицах/ в Гражданскую войну был на хозяйственных должностях
в Красной Армии. Был порученцем Тухачевского при штабе ЛВО. После окончания
курса Военной электротехнической академии РККА был назначен Тухачевским
уполномоченным начальника вооружения НКО по Ленинграду и области. С 1931 г. по совместительству
был начальником ГДЛ до назначения в декабре 1932 г. Клейменова.  Привожу очередной отрывок А.В.Глушко из
Энциклопедии Космонавтики А.Железнякова. «В феврале 1929 г. отца отчисляют из
Университета за неуплату за обучение за первое полугодие 1928/1929 учебного
года и не дают защитить диплом. Большой трагедии в этом для него не было. Он
как бы ожидал этот вариант и, постоянно ходатайствуя об отмене платы, был готов
к такой развязке. Скорее было неприятно, что он почти не дотянул до защиты и
сорвалось….А диплом был уже готов. Отец пишет, что по совету своего товарища, с
которым он жил в одной комнате, а потом после свадьбы на его квартире (пока тот
сам не женился) третья часть дипломного проекта «Металл, как взрывчатое
вещество», была передана в отдел военных изобретений и попала на стол
Уполномоченного начальника вооружений РККА Н.Я.Ильина, который дал ход этому
делу. В результате отец был вызван к Ильину и оформлен на работу в ГДЛ.
Учитывая, что его работа признана очень важной, отец немного успокоился, он
получил возможность для достижения поставленной перед собой цели и с юношеским
энтузиазмом взялся за работу. В один из первых визитов к Ильину, в помещении,
где сидел Николай Яковлевич, на лестнице отец случайно столкнулся с начальником
1 отдела ГДЛ Г.Э. Лангемаком. Они посмотрели друг на друга, посмеялись и,
решив, что еще встретятся, разошлись по своим делам. Так состоялось их
знакомство, очень быстро переросшее в крепкую дружбу… В течение 1929-1930 гг.
отец работал над идеей электротермического ракетного двигателя (ЭРД). Но, к
сожалению, тогда реализация этого проекта была невозможна из-за отсутствия
необходимых мощностей. Отец стал искать выход из положения и тут к нему на
помощь пришел еще один сотрудник ГДЛ Б.С. Петропавловский, который и
посоветовал отцу, как бы «вернуться с неба на Землю», т.е. заняться разработкой
ЖРД – тех двигателей, которые смогли бы преодолеть Земное притяжение и «открыть
возможность» для работы ЭРД».  В этом
отрывке А.В. Глушко также упоминает о свадьбе отца.

В 1927-1930 гг. В.П. Глушко был
женат на Георгиевской Сусанне Михайловне (10.05.06.-27.11.1974 г.) уроженке г.
Одесса. В 1935 г.
она окончила Ленинградский университет. Печатается с 1939 г. В 1941 г. добровольцем ушла на
фронт. Окончила войну в Берлине. Русская советская детская писательница, ее
книги переиздаются до сих пор. Опять небольшой отрывок А.В. Глушко, относящийся
к 1930 г.
«В личной жизни отца в этот момент происходит очень серьезное изменение. Попав
в больницу после неаккуратного обращения с оружием, принадлежащего Н.Я. Ильину,
он выздоравливает и разводится с Сусанной Георгиевской. Больше они никогда не
встречались. Впоследствии /1969 г./ в своем романе «Лгунья» под фамилией
Костырик, она выведет образ отца и расскажет о том, как они познакомились,
и  приоткроет завесу над причинами их
развода.».

 Мне не удалось найти электронную версию этой
книги, а биографии В.П.Глушко как не было, так и нет до сих пор.  С.Георгиевсая была близким другом Лидии
Чуковской - дочери Корнея Чуковского. В январе 74 г. Л.Чуковская была
исключена из союза писателей СССР. /Восстановлена в 89 г./ на ее публикации
наложен полный запрет /до 87 г./.
27.11.74 г. Георгиевская покончила с собой в приступе острой депрессии. Это в
то время, когда Костырик /В.П.Глушко/ достиг вершины своей карьеры.

На ИТС в феврале 1938 г. много говорили о
связи В.П. Глушко с Г.Э.Лангемаком. Вот как рассказывает о них А.В.Глушко.
«Когда они беседовали на общие интересующие их темы, то Георгий Эрихович очень
хорошо понимал, что значит для отца этот критерий, которому он подчинил всю
свою жизнь: приблизит ли это к заветной цели или отдалит… Он был таким же
одержимом идеей… Решив служить своей родине, не зависимо от того, какой
император будет восседать на троне. Ему было важно существование его России, а
не марионеточных режимов или тирании…Он знал, что имеющиеся у него образование
и талант, способны найти применение при любом режиме, главное, чтобы это была
Россия… Это их сблизило. А потом у них обоих было хорошо развито чувство юмора.
Хорошо воспитанный и закаленный 
трудностями с детства Лангемак и повидавший войну сын офицера одессит
Глушко. Отец /в последствии/ тоже блистал своим воспитанием  на правительственных приемах… В декабре 1932 г. в ГДЛ приходит
авиационный инженер И.Т. Клейменов. Жесткий, но честный человек, он достаточно
быстро наводит порядок в организации и обращает внимание на молодого и
эрудированного начальника 2-го отдела В.П. Глушко. Когда он с ним знакомился,
то Клейменова поразил все тот же критерий: приблизит ли это к заветной цели или
отдалит? Будучи сам увлеченным человеком, он достаточно быстро понял, что представляет
отец на самом деле и до момента ареста в ноябре 1937 г. он делал ставку в
основном на беспартийных… Отец не знал, кого ему благодарить за столь
понимающее руководство и его близкий друг Лангемак и Клейменов относились к
нему одинаково…Когда в январе 1934
г. они переехали в Москву, то отношения между отцом и
Лангемаком стали еще ближе. Они жили в одном доме (в соседних подъездах), но
еще и собирались на посиделки в квартире отца. Все чаще и чаще отец и Лангемак
проводили вместе свободное время. За работой, да и просто за разговорами…Здесь
же в квартире Лангемака жила и вторая жена моего отца – Тамара Саркисова
(сестра вдовы Б.С.Петропавловского, переехавшая вместе с сестрой и ее дочерью
из Ленинграда). В конце 1936
г. она переселилась жить в квартиру отца и жила там до 1940 г., пока не уехала
следом за ним в Казань».

 В этом отрывке упоминается отец, как сын
офицера. В № 11 НК за 2008 г.
к 100-летию со дня рождения В.П. Глушко опубликована статья А.В.Глушко
«Беспокойное детство будущего ученого». Отец В.П.Глушко Петр Леонтьевич (или
Львович) родился в 1883 г.
В конце 1890-х семья Леонтия (Льва) Глушко переехала в Одессу из Черниговской
губернии. «В первые годы 20-го века студент одного из столичных вузов,
приехавший на каникулы к родителям, встретился с Матроной Семеоновной, ставшей
потом его законной женой и матерью трех детей. Отвоевав вольноопределяющимся на
русско-японской войне, Петр Леонтьевич был уволен из армии в чине прапорщика и,
вернувшись в Одессу, начал «строить» свое дело. Чем конкретно он занимался,
пока выяснить не удалось…В этот период у них родилось трое  детей: в 1907 г. – дочь Галина, в
1908 – сын Валентин и в 1915 – сын Аркадий…Много позже младший брат В.П.
Аркадий рассказывал своей жене, что семья Петра Леонтьевича Глушко имела три
собственных квартиры в Киеве, Одессе и Львове. А сам академик вспоминал, что
они ездили на собственном автомобиле и няня держала над ним зонтик, чтобы
солнце не напекло голову…Грянул октябрьский переворот… Все, что было нажито,
конфисковали – и ветеран великой войны, прапорщик Петр Глушко становится
деникинским офицером…Информация об этом проходит в следственном деле Петра
Леонтьевича, когда в 1943 г.
он был арестован органами НКВД г. Ленинграда как «враг народа» за антисоветскую
агитацию. Кочуя вместе с Белой армией, Петр Леонтьевич перевозит семью ближе к
себе, и его родные попадают в «водоворот» творившихся тогда безобразий. Что
пришлось им пережить, можно судить по обрывочным воспоминаниям Валентина
Петровича: живя в Киеве, они часто выглядывали в окно, чтобы успеть вывесить
нужный флаг, так как власть в городе менялась каждый день. А перепутаешь –
расстреляют…Когда же эта неразберих надоела, семья переехала в Ирпень
/курортное место в 20 км
от Киева по дороге на Ковель/, где Валентин пошел во 2-й класс гимназии…Под
ударами Красной армии белые отступали к морю. В 1919 г. семья опять
вернулась в Одессу».

 
Коротко об Одессе в 1919-1920 гг. Французская интервенция и Добрармия с
18.12.18 по 05.04.19 г. Второй период советской власти с 06.04 19 до 23.08.19
г. Добровольческая армия с 23.08.19 до 06.02.20 г. Галичане УГА с 06.02.20 по
08.02.20 г. Советская власть с 08.02.1920 г. Продолжаю по А.В.Глушко:
«Сохранилось прошение П.Л. Глушко на имя господина директора реального училища
Св. Павла: «Желая дать образование своему сыну Валентину 11 лет во вверенном
Вам учебном заведении. Прошу о принятии его во 2-й класс. Учился он во 2-м
классе Ирпенской Городской Смешанной Гимназии. Переводные документы представлю
дополнительно, так как при спешной эвакуации г. Ирпеня, благодаря наступлению
большевиков, получить таковые возможным не представилось. Приложение:
метрическая выпись за № 956. П. Глушко».

Обучение было платное. За 2-й
класс было заплачено 1250 и 2050 за 1-е и 2-е полугодие соответственно. Что это
были за деньги, сказать трудно. Советская власть в Одессе установилась только в
1920 г.
Опять выдержка А.В. Глушко: «Через год, в 1920 г. они переезжают всей
семьей в дом № 8 по Ольгиевской улице, Петр Леонтьевич решает больше не бегать
от судьбы и после прихода Красной армии, вся семья остается в Одессе.
Жилплощадь для семьи из пяти человек на той квартире оказалась недостаточной и
в 1921 г.
Глушко переехали в соседней дом № 10 по той же улице».

 Точных сведений, на что жила семья и, где
работал  П.Л. Глушко, нет. С 1921 г. в советской
республике после 10 съезда РКП(б) был введен НЭП, и частная собственность и
свободное предпринимательство вновь получили право на существование. Все годы
учебы В.П. Глушко до отъезда в 1925
г. в Ленинград пришлись на период НЭП. А НЭП в Одессе
это НЭП в квадрате. Средства у П.Л.Глушко видимо были и на расширение
жилплощади и на оплату обучения детей и на все прочие. Теперь об учебе В.
Глушко в школе. А.В.Глушко пишет: «Только что закончилась гражданская война,
принесшая с собой не только голод и ежеминутную угрозу смерти, Но и
неуверенность в завтрашнем дне. В полностью разоренной Одессе постепенно
возрождается новая жизнь. Город полон бандитов и комиссаров. Идут повальные
облавы и обыски».

Про П.Л. Глушко нет точных
сведений, не говорят о его жизни ни В.П., ни А.В.Глушко. До Революции он был
достаточно богатым человеком, раз имел квартиры в Киеве, Львове и Одессе и
собственный автомобиль. Неизвестно в каком чине он служил в армии Деникина, но
во всяком случаи не в чине прапорщика, который он имел 14 лет назад во время
Русско-Японской войны. Он учился в столичном высшем учебном заведении, но не
известно, получил он диплом или нет. Во всяком случаи он был достаточно
образованным человеком и старался, чтобы его дети получили хорошее и всестороннее
образование. В.Глушко учился в Профтехшколе «Металл» им. Троцкого /так стала
называться Реальное училище имени св. Павла/.

Интересно сравнение Королева и
Глушко в детстве и юности. В Одессе у Королева было больше друзей чем у Глушко,
и он вел более открытый образ жизни. В.Глушко отец старался оторвать и от
уличного влияния и от общественной работы в училище. Три года /с 1920 по 1922/
он занимался в консерватории по классу скрипки у проф. Столярова, а затем был
переведен в Одесскую музыкальную академию, где дополнительно занимался по
классу фортепьяно. В это же время В.Глушко берет частные уроки рисования у
художника А.Н.Стилиануди. Все это дает общее образование, но далеко от
увлечения межпланетными полетами. А.В.Г. пишет, что в юности Петр Глушко
увлекался астрономией, и интерес к ней сохранился. Директор Одесской
обсерватории был ему знаком, и он договорился с ним о сыне. В конце 1922 г. он спросил у сына,
почему он каждый день проходит мимо обсерватории, и ни разу туда не зашел, а
только читаешь приключенческие книги. В. Глушко очень понравилась книга Жюля
Верна «Из пушки на Луну». Осенью 1922
г. В. Г. первый раз переступил порог одесской
обсерватории.

 В то время в Одессе было столько же любителей
астрономии, сколько и любителей авиации, но любители астрономии были ближе к
межпланетным перелетам, чем любители авиации. В обсерватории было много
добровольных помощников и просто любителей астрономии всех возрастов. Учителями
и наставниками В.Глушко стали: молодой астроном Мальцев Валентин /или Владимир/
Александрович /в одних публикациях он проходит, как студент, в других, как
заведущий обсерватории/ и Цесаревич Владимир Платонович в будущем директор
астрономической обсерватории ОГУ. Наряду со старшими активистами при
обсерватории были группы юных мироведов, куда и попал В.Г. В 1924 г. общественными силами
строится башня для рефлектора диаметром 12 дюймов, который был в
том же году смонтирован и начал работать. Посильную помощь в этих работах
оказывали и юные мироведы.

 В это время у В.Г. украли скрипку работы
Страдивари, на этом его уроки музыки прекратились, и все свободное от школы и
уроков время он проводил в обсерватории. Была ли скрипка работы Страдивари
большой вопрос, т.к. такая скрипка составляла целое состояние, но, наверное,
скрипка была ценная, и держать у ученика такие вещи было рискованно при разгуле
бандитизма в Одессе во времена НЭП. Что касается писем Циолковскому, то не ясно
кто был автором их написания /во всяком случаи первого от 26.09.23 г./ и кто их
диктовал В.Г. – отец или старшие наставники из обсерватории. Во всяком случаи
именно Мальцев подробно рассказал В.Г. о жизни и трудах Циолковского и научил
обращаться с приборами обсерватории. Обратные письма и книги от Циолковского
приходили на адрес В.Г. «В обсерватории В.Г. в 1923 г. познакомился с
Александром Ивановичем Стефановским большим любителем астрономии. Он был
заведующим Морским музеем Одессы. Это был человек с широким кругозором и
обладателем замечательной личной библиотеки. Валя часто бывал в гостях у своего
взрослого друга и пользовался его книгами, которые можно было читать только на
месте. Именно Стефановский предложил В.Г. построить модель межпланетной ракеты
в мастерских музея. Вероятно, с этого времени увлечение астрономией сочеталось
с увлечением межпланетными ракетами». Что касается первых публикаций в газетах
В.Г. и набросков первых книг, то, безусловно, их  соавторами были его наставники.

 Еще небольшой отрывок из повествования А.В.Г.
«Вторая книга «Необходимость межпланетных сообщений» - была закончена в 1924 г., когда В.Глушко было
16 лет…Из рукописи видно знание, ее юным автором, английского, французского и
немецкого языков; она потрясает широтой поднятых проблем (от анализа активности
Солнца и движения небесных тел и туманностей и до вопросов эволюции и переселения
Земли) и демонстрирует редкостный интеллект 16 – летнего Валентина!». Я думаю,
что этот отрывок демонстрирует полное отсутствие чувства меры и юмора у А.В.Г.

 После обязательной производственной практики,
В.Г. получил диплом об окончании профтехшколы и необходимые рекомендации для
поступления в ВУЗ. В.П.Г. уехал из Одессы в возрасте 16 лет. Я думаю, что он
уехал с родителями. В 16 лет он был впервые в незнакомом городе. Нужно было
оформить документы для поступления в ВУЗ, с учетом его непролетарского происхождения,
решить вопросы с жильем и пропиской. Получить разрешение быть вольнослушателем
и где-то жить на птичьих правах /без прописки/ и на что жить целый год, а он,
как уверяет А.В.Г., не пропустил ни одного спектакля в «мариинке», побывал во
всех музеях Ленинграда. Отцу, видимо, трудно было оставаться в Одессе, где его
знали, как деникинского офицера. С этим видно и связаны изменения в инициалах
отца и матери. Отец стал Леонтием вместо Львовича, или наоборот, а мать Мартой
Семеновной вместо Матроны Семеоновны. В каком городе, и в каком ВУЗе учиться
решал, конечно, отец, который до 1905
г. учился в столичном ВУЗе.

 Вот коротко, что мне удалось выяснить о
детских и юношеских годах В.П.Г. Это необходимо понять для оценки
взаимоотношений с работниками РНИИ (НИИ-3) и членами ИТС, прошедшими
Гражданскую войну и которые в подавляющем большинстве были сторонниками
Советской власти. Теперь перехожу к аресту Глушко. Здесь очень много темных
мест с момента пребывания его в Бутырской тюрьме. У С.П.Королева каждый шаг с
момента ареста подкреплен документами, у В.П. Глушко этого нет. У Королева
полностью приводится обвинительное заключение по первому и второму процессам (1938 г. и 1940 г.). Полностью
приводятся его письма во все инстанции, включая и Сталина. В дальнейшем можно
проследить насколько различались условия пребывания в заключении Королева и
Глушко. Глушко был арестован в ночь с 23 на 24 марта 1938 г. А.В.Г., который был
допущен к документам в ФСБ, пишет, что постановление на арест было заготовлено
заранее, сам арест отодвинут на несколько месяцев. Арест произошел на глазах
матери и второй жены Тамары, которая только неделю назад родила В.П. Глушко
первую дочь – Евгению

                                                                                          
                                                                                                                                                               

ГЛАВА 14.                         

 

Узнав, что в печати появилась
книга П.И.Качур, А.В.Глушко «ВАЛЕНТИН ГЛУШКО», я решил прервать описание об
аресте Глушко. Книга рекламировалась, как наиболее полное описание жизни В.П.Глушко.
Прочел внимательно эту книгу (760 стр.). Там цитируются многие архивные документы,
связанные с жизнью В.П.Глушко. Комментарии авторов к этим документам очень
примитивные. Сплошное славословие в адрес В.П.Глушко, и гнусные измышления в
адрес А.Г.Костикова, особенно тогда, когда авторы  поясняют читателю, что он мог думать в тот
или иной момент. Авторы говорят, что в книге представлена наиболее полная
творческая и личная жизнь В.П.Глушко.
Но о личной жизни почти ничего не говориться. Либо авторы ее не знают, или не
хотят говорить. В книге много ошибок самого различного характера. Практически
на каждой странице прославляется академик
и ученый. Все же я почерпнул из
приведенных в книге документов некоторые факты о личной жизни ВП и его
родителей. Их следует привести, чтобы понять жизнь и поведение ВП вплоть до
ареста: его взаимоотношения с одноклассниками, однокурсниками, со сослуживцами
и своими начальниками. Постараюсь максимально придерживаться приведенных
документов или текста книги сына Валентина Петровича, чтобы понять, что за
человек был В.П.Глушко. Про деда ВП практически ничего не говорится. Есть в
документах упоминание, что ВП «сын помещика», но, скорее всего он и внук
помещика. Когда Леонтий (Лев) Глушко перебрался из Черниговской губернии в
Одессу неизвестно, но в 1904 году его сын Петр был студентом столичного
института или университета. Сколько у него было детей и чем они занимались
молчок, а они ведь родные дяди и тети ВП.

Отец ВП  Петр Леонтьевич (Львович) /далее ПЛ/ после
русско-японской войны вернулся в  Одессу.
Закончил ли он высшее образование неизвестно, чем он занимался после 1905 года
авторы, да и сам ВП умалчивают. Редко кто из обычных людей в начале 20-го века
имел квартиры одновременно в трех городах /Одесса, Киев, Львов/. На счет Львова
у меня есть вопрос. Львов до 1-й Мировой войны входил в Состав Австро-Венгерской
империи и только с 09.1914
г. по 06.1915
г. был занят русскими войсками. С другой стороны личный
автомобиль до 1914 г.
в Одессе могли иметь считанные единицы. Может быть «дела» ПЛ распространялись и
за пределы Российской Империи. С началом войны в 1914 г. все автомобили были
конфискованы для нужд армии. Ни ВП, ни авторы его биографий, не рассказывают,
как «путешествовал ВП в обозах деникинской армии», пока ее не изгнали с Украины
в конце 1919 г.
А ВП должен был это хорошо помнить, ведь ему было уже 11 лет. Видно уже тогда у
него сформировались понятие кто свои, а кто чужие.

 Нигде я не нашел в каком звании был ПЛ в
деникинской армии. Ясно, что не прапорщиком, каким он был в 1905 г. Была еще какая то
тыловая служба в царской армии в 1914-1917 гг. Не ясно почему ПЛ не эмигрировал
ни в 1919 г.,
ни во время НЭП, как его друг и компаньон Лисак. Видимо не верил, что власть
большевиков надолго и надеялся вернуть свое имущество. Но его ненависть к
большевикам передалась и его сыну. Из книги АВГ известно, что ПЛ обвинялся ОГПУ
в 1931 г.
в участии белой офицерской организации, а также арестовывался в Ленинграде в
1943 и 1944 гг. В чем он обвинялся в 1943-1944 гг. кроме «антисоветской
агитации» не говорится, хотя АВГ имел допуск к архивным материалам. Интересно,
что на фотографии ПЛ в тюрьме НКВД в 1943 и 1944 гг. нет фамилии Глушко (см.
стр. 512). На фото 1943 г.
ф.и.о. заретушированы, а на фото 1944
г. указана фамилия Гомыхо П.Л., а не Глушко П.Л. Видно в
какое-то время он жил по фальшивым документам, под другой фамилией.

Как была фамилия его матери
(бабки ВП) не известно. Мать ВП  Матрона
Семеоновна происходила из зажиточной семьи, т.к. смогла получить медицинское
образование, что было для простой женщины в царской России в первые годы 20-го
столетия очень не просто. В книге ни слова о работе ПЛ во время блокады
Ленинграда. Деятельность ПЛ и до революции покрыта тайной. В 1905 г. он начал «свое дело»
(или продолжил дело своего отца). События 1905 г., связанные с
восстанием на броненосце «Потемкин» характеризуются авторами книги, «как
преступная вакханалия», а его подавление, как «наведение порядка».
Проскальзывает упоминание о банковской деятельности ПЛ, но адрес квартиры и
места работы до 1917 г.
держится в тайне. Во время войны 1914-1916 гг. ПЛ был приписан к резервному
батальону (как мой дед по матери). О звании нигде не говориться, но конечно
выше, чем прапорщик. На следствии в 1943 г. ПЛ показал, что был ефрейтором и имел
начальное образование. Отношение к революции в книге характеризуется так: «По
декрету изымалось и национализировалось движимое и недвижимое имущество. Как и
другие, не желающие терять заработанное, ПЛ сделал свой выбор, вопреки указу
Ленина от 1917 г.
об упразднении чинов и сословий, отказался снимать погоны, тем самым высказал
отношение к новой власти». В марте 1918 г. переехал в Киев, где жил в собственной
квартире. В октябре 1919 г.
вернулся в Одессу.

В феврале 1920 г. в Одессе утвердилась
советская власть. Из воспоминаний матери Королева: «С каким восторгом Сергей и
его друзья встречали кавалерийскую дивизию легендарного Григория Котовского».
Цитата из книги А.В.Глушко: «однако все же остается непонятным, как ПЛ мог
скрыть от советской власти свое «белогвардейское» прошлое и небедную жизнь до
Октябрьского переворота? Куда исчезли все документы, имевшиеся в то время? Не
мог собственник иметь частное производство, недвижимость и автомобиль и не
оставить никаких официально задокументированных следов». В 1907 г. родилась сестра ВП
Галя, а в 1915 г.
брат Аркадий. Об их взрослой жизни в книге почти ничего не говорится. В детстве
Галя училась играть на фортепьяно, Валентин на скрипке. ВП рассказывал что
«Скрипка Страдивари досталась отцу, как трофей в гражданской войне, а украл ее
в Одессе не то Ойстрах, не то кто-то для Ойстраха». Во время НЭП семья ПЛ жила
в полном достатке.

При поступлении и во время учебы
в университете ВП приводит семь лживых вариантов биографии своего отца. При
поступлении пишет: «До войны отец работал спецрезинщиком на «Каучуке», во время
войны мобилизован в солдаты. С февраля по октябрь 1917 г. был на фронте». В 1926 г. ВП пишет: «Отец до
революции был батраком, сам из крестьян. В 1914 г. мобилизован в
солдаты и на фронт. В 1917 г.
член исполкома в г. Ирпень». В 1927
г. пишет, что отец работает в магазине № 18 Ц.Р.К.
/справка/, но без указания города.

 Возвращаюсь к ВП. К периоду его учебы в Одессе
стоит добавить, что «мироведы» - это общественная организация, которая
объединяла, как любителей астрономии и космонавтики, так и была прибежищем
противников советской власти. К «мироведам» имел отношение и ПЛ, который был в
дружеских отношениях с руководителем одесской обсерватории. ВП сторонился
учеников профтехшколы, большинство которых составляли выходцы из простых семей.
Такого же поведения ВП придерживался и во время учебы в университете. АВГ на
стр. 43 пишет про отца: «Исключительно самостоятельный, немного замкнутый,
может быть болезненно самолюбивый, он не всегда считал нужным скрывать чувства
превосходства собственных знаний над умственным багажом тех. кому учеба
давалась с трудом, или допускавших ошибки». В анкетах и заявлениях в
университете ВП приводил ложные сведения о своем происхождении и трудовой
деятельности в школьные годы. Пишет, что он сын крестьянина и имеет трудовой
стаж 4 года и 1 месяц и всюду в качестве рабочего.

 АВГ пишет, что ВП «утонченная натура», посещал
театры, музеи, дворцы. На этой почве он познакомился с Сусанной (Светой)
Георгиевской. В каком году они познакомились, и в каком поженились, не
уточняется. Где был ПЛ в это время не говорится. В Ленинграде ВП установил
связь с членами секции РОЛМ (мироведы). Среди них были: Н.А.Морозов, Я.И.Перельман,
Н.А. Рынин др. В 1927 г.
ВП возобновил переписку с К.Э.Циолковским. В это время ВП написал книгу
«Необходимость межпланетных сообщений», и направил ее на рецензию Оберту в
Германию. Бандероль отправлял отец, который в это время был видимо в
Ленинграде. Деньги на рецензию на книгу Оберту /60 долларов/ отправил из США
друг отца Лисак. Оберт вернул книгу без рецензии, указав, что она не
заслуживает внимания и одобрения.

 Во всех публикациях АВГ указывается, что «ВП
был не допущен к защите дипломного проекта и отчислен из университета 20.02.29.
за неуплату за 1-ое полугодие 28/29 учебного года в сумме 12 р. 50 коп.». Эта
сумма не представляла трудностей для семьи ПЛ, который работая в магазине,
получал 110 р. в месяц (справка от 03.04.28.). У ВП трудности были в отношениях
с коллективом университета (учащимися, общественными организациями и
руководством университета). 12.11.28. ВП в анкете пишет на вопрос «работаете ли
в настоящее время в общественных организациях в ВУЗе?». «Для того, чтобы
учиться и не подохнуть с голоду и работать в общественных организациях
необходимо иметь стипендию». На анкете надпись: « Представить справку о
зарплате отца. 12.11.28.». Справку ВП не представил. Последняя справка о
зарплате отца была от 03.04.28. Похоже, что в это время ПЛ жил в Ленинграде.

 У ВП к 10.04.29. дипломная работа была готова.
ВП пользовался обширной технической библиотекой в доме профессора Н.А.Рынина.
Там он ознакомился с трудами американского астрофизика Андерсона о моделировании
звездных температур. Это легло в основу 3-й части дипломного проекта: «Металл,
как взрывчатое вещество». Рынин был членом бюро ЛенГИРД и входил в секцию РОЛМ.
26.04.29. ВП был принят в действительные члены РОЛМ. По согласованию с Рыниным
работу ВП хотели переправить Р. Эсно Пелера во Францию или Оберту в Германию.
Поэтому ВП, как пишет АВГ, не видел большой трагедии, что его не допустили к
защите диплома. Можно сказать, что дальнейший творческий путь ВП определил его
приятель по университету, Малый А.Л.

Они вместе жили в квартире, где в
одной комнате жил ВП с женой Сусанной. Малый, как и Сусанна, были из Одессы.
Отец Малого до революции был купцом и имел собственный дом в Одессе. Без
оформления в штаты Малый работал в ГДЛ, он и предложил направить 3-ю часть
дипломного проекта в технический штаб Начальника Вооружения РККА. ВП
согласился. Работа попала к начальнику Техштаба 
Н.Я.Ильину, который по совместительству был в то время начальником ГДЛ,
и который направил ее на отзыв Н.И.Тихомирову в ГДЛ. Тихомиров сказал, что
нужно провести опытные работы. Ильин, после разговора с ВП, дал указание
зачислить ВП и Малого в штат ГДЛ и установил оклад ВП в 250 р. /сравнить с
платой в 12,5 р. за семестр учебы/. Т.е. Ильин стал 2-м человеком, определившим
творческий путь ВП.

ГДЛ образовалась из лаборатории
Тихомирова в 06.1928 г.,
при этом штат лаборатории был увеличен с 10 до 23 человек. В секторе ВП /с
15.05.29/ кроме него было 2 инженера: АЛ. Малый и В.И. Серов. В конце 1929 г. ВП устроил в ГДЛ
своего 14-летнего брата Аркадия техником. В ГДЛ ВП проводил опыты с ЭРД в
помещении ЛФТИ с электрическими зарядами большой мощности. Положительных
результатов от этих работ не было. В 1930 г. Б.С.Петропавловский /руководитель
опытных работ в ГДЛ/ предложил ВП «заменить металл и электричество на горючее и
окислитель», т.е. заняться ЖРД. Таким образом, он стал 3-м человеком,
определившим творческий путь ВП и конкретно по ЖРД. Пороховые РС, основное
направление ГДЛ, имели малое время активного участка и, следовательно, малую
дальность полета. ЖРД, с большим временем работы на активном участке, могли
обеспечить значительно дальность полета. Не было самого малого, самого ЖРД,
поэтому Петропавловский /артиллерийский инженер по образованию/ предложил ВП
заняться ЖРД, мотивируя это еще тем, что только с помощью ЖРД можно доставить
ракету на такую высоту, где ЭРД будут эффективны.

 Надо сказать, что ГДЛ всегда проводило свою
работу в тесном контакте с ГИПХ. Выбор топлива для ЖРД проводился на основе
лабораторных работ ГИПХ. Что касается принципов построения ЖРД, то сведения
могли быть получены из иностранной литературы /Франция. США и, особенно
Германия/. Обзор и систематизация этих работ проводилась в ЛенГИРД, членом бюро
которого был Рынин, и с которым продолжал поддерживать контакт ВП после начала
работы в ГДЛ. Таким образом, ВП был в курсе всех последних разработок ЖРД за
границей и использовал эти знания при создании своих ОРМ. Надо сказать, что по
конструкции ЖРД в СССР никаких публикаций не было, таким образом, ВП стал «отцом
отечественного двигателестроения».

 У ВП сложились хорошие дружественные отношения
с руководством ГДЛ /Ильин, Клейменов и, особенно, Лангемак/. Этому
способствовала тематическая автономность сектора ВП и его личная общая
техническая и культурная образованность. С рядовыми работниками ГДЛ
прослеживалась определенная отчужденность, как это было в профтехшколе и
университете. В целом личная жизнь ВП в 30 г. была вполне устроена: интересная
самостоятельная работа, высокий оклад (250 р.), хорошее отношение с начальством,
от работы он получил 2 комнаты /ул. К. Либкнехта д. 77/. В соседнем доме /79/
жили его отец и мать с младшим братом Аркадием.

 Семейная жизнь ВП с Сусанной (Светланой
Михайловной Георгиевской) не заладилась. По интеллекту и культурному образованию
она не уступала ВП, кроме того, она оказалась хорошим психологом. Она знала
мировоззрение его родителей и поняла двойную натуру ВП. Она видела ВП насквозь,
и поэтому ему было трудно с ней. Зимой 29-30 г. ВП у Петропавловского познакомился с
сестрой его невесты Темрико /Тамарой/ Саркисовой. У нее был прекрасный голос,
она хорошо исполняла оперные партии. ВП называл ее «Кармен». Она по восточному
обычаю беспрекословно подчинялась авторитету мужчины, т.е. была во многом
противоположностью Сусанны. Пытаясь найти выход из создавшегося положения, ВП
был только 21 год, он решился на «самострел», имитируя самоубийство. Это
произошло в квартире Ильина из его личного оружия 09.02.30. В рапорте Ильина
сказано: что рана в левой стороне груди, не смертельная, Сознания ВП не терял и
только твердил: «Бедная Сусанночка, прости меня, это я Вам сделал столько
неприятностей». Ильин отвез его в больницу, а затем привез к нему и жену.
Ильин, которому ВП обязан всем /работа, оклад, квартира и пр./ считал поступок
к нему со стороны ВП верхом подлости.

 Серов, работающий вместе с ВП по ЭРД, считал,
что потерь в работе за время выздоровления ВП /2,5-3 месяца/ не будет, и они с
Малым могут его заменить. ВП он характеризует «в значительной степени
неврастеником». Ильину удалось замять дело с самострелом, представив его, как
случайный непроизвольный выстрел. Ближайший друг и соратник ВП Александр
Львович Малый отказался дальше работать с ВП и перешел на Путиловский завод.
Практически сразу после выздоровления ВП развелся с С.М. Георгиевской. В том же
1930 г.
было ликвидировано РОЛМ /мироведы/, в котором было много белогвардейцев,
включая графиню С.В.Панину. Всего в РОЛМ в 1929 г. было около 2400
человек.

В 1931 г. в Ленинград
поступили сведения из Одесского ОГПУ о участии ПЛ в белогвардейской офицерской
организации. По этому вопросу среди других был опрошен и А.Л.Малый, который
хорошо знал родителей ВП и часто бывал у них дома. 17.03.31. Малый, в своем
заявлении в ОГПУ указывал: «ВП бесспорно настроен антисоветски, с особо
враждебным подходом к партийным товарищам и с антисоветскими настроениями,
царящими в семье ПЛ».

ВП продолжал поддерживать рабочие
контакты с Рыниным /ЛенГИРД/ для ознакомления с работами по ЖРД Оберта,  Винклера, В. Зандера, М. Валье и Годдарта.
Винклер произвел в 1931 г.
пуск ракеты с ЖРД. Годдарт это сделал еще в 1926 г. Глушко анализировал
эти работы и пытался использовать их в своих ОРМ, но без видимых результатов до
1933 г.
Винклер в фирме «Юнкерс» занимался созданием ЖРД в качестве ускорителей для
самолетов. В 01.33. делегация ГИРД приехала в ГДЛ в составе Королев, Цандер,
Тихонравов, Победоносцев, Параев и Корнеев. Замечания ГИРД по работе 2-го
отдела ГДЛ /отдел ВП/: «Работы ведутся только по КС, без учета других
составляющих ЖРД, поэтому носит беспредметный характер, недостаточно уделяется
внимание вопросам теплового расчета двигателя. Конструкторская документация
выпускается в другом отделе, что противоречит общепринятой мировой практике».
Замечания ГИРД были встречены в штыки. В ответе, составленным ВП и Кулагиным и
утвержденным Клейменовым говорится: «Мнение ГИРД не может служить направляющим
для работ 2-го отдела, т.к. последний, имея богатый опыт в части РД на жидком
топливе и известные достижения, не может считать за авторитет организацию,
которая сама, не имея никакого опыта в данном вопросе, еще учится, причем идет,
как нам известно, неправильным путем».

Как видно еще тогда были
серьезные расхождения в технических вопросах между ГИРД и ГДЛ, которые
обострились в РНИИ, когда руководство в нем заняли выходцы из ГДЛ. После
переезда в январе 1934 г.
в Москву работники ГДЛ получили жилье в доме НКТП  /ул. Донская 14 (было 42). В большой квартире
с Лангемаком жила вдова Петропавловского с дочерью и сестрой Тамарой. В
соседнем подъезде жил ВП. Дружба ВП с Лангемаком в Москве еще более укрепилась.
До приезда семьи Лангемака, его дочери учились в школе, все свободное время ВП
и Лангемак проводили вместе. Компанию им составляли: Тамара для ВП и Е.Н.Купреева
/секретарь Клейменова/ для Лангемака. Позднее Тамара переехала на постоянное
жительство к ВП. К ВП из Ленинграда часто приезжала мать. В 1934 г. оклады были:
Лангемак-1200, ВП-1000, Королев-950 р.

Добавлю к ранее изложенному,
только некоторые документы и факты из книги АВГ. Обострение отношений между ВП
и Костиковым произошли в 1936
г., когда Костикова назначили начальником отдела ЖРД.
Это произошло из-за необходимости укрепления руководящих кадров членами ВКП(б).
Костиков не воспринимал эмпирический стиль работы ВП и требовал проведения
предварительных расчетных и лабораторных работ. ВП считал основным в ЖРД
организацию внутреннего охлаждения КС и недооценивал необходимость полного
регенеративного охлаждения КС от головки до сопла. Это относится и к работам по
ГГ. Существо разногласий видно из заявления Костикова в партком НИИ-3 в апреле 1937 г., которое любезно
привел полностью АВГ в своей книге. Видно, что Костиков действовал открыто, и
хотел такой же открытости в решении технических вопросов. ВП принимал
технические решения единолично, без обсуждения среди ИТР, но всегда в частном
порядке согласовывал заказы на их изготовление с Лангемаком и Клейменовым и
получал их одобрение.

В 1937 г. Клейменов и Лангемак
приняли решение о прекращении работ по кислородным ЖРД. В это время в Пенемюнде
/Германия/ разворачивались работы по созданию Фау-2. Конструктор ракетных
двигателей Вальтер Тиль создавал кислородные двигатели тягой в десятки тонн,
проектировал стенды для испытания двигателей в сотни тонн. В НИИ-3 решение о
переходе на кислотные ЖРД поддержал и Королев. Кроме удобств в эксплуатации, ВП
на ОРМ-65 получил большую удельную тягу, чем получали в то время на кислородных
ЖРД Тихонравов, Корнеев, Полярный. ВП так и не смог подтвердить заявленную
удельную тягу в течение рабочего ресурса /65 сек/. Наземные испытания в крылатой
ракете и стратоплане проводились при пониженном давлении в КК и соотношении
компонентов для обеспечения внутреннего охлаждения КС, а заявленной удельной
тяги в пределах ресурса не было. Правда, Королев говорил, что бросать работу с
кислородными ЖРД нельзя, т.к. они могут обеспечить большую удельную тягу, чем
кислотные, в будущем. Многие, кто занимался кислородными ЖРД и ракетами, всего
10 человек, вынуждены были покинуть НИИ-3.

В конце 1937 г. РС-82 были приняты
на вооружение истребителей И-15 и И-16, но это были снаряды с баллиститными
порохами Бакаева, к которым ГДЛ и его руководство отношения не имели. В НКОП
были подготовлены наградные документы, в которых Клейменов и Лангемак
представлялись к ордену Ленина, а ВП к Трудовому Красному Знамени за ОРМ-65,
который еще не подтвердил заявленные характеристики. ВП в 1936 г. и в начале 1937 г. совместно с
руководством НИИ получал большие премии. На эти премии ВП купил дорогую мебель.
Как пишет АВГ, ВП любил, чтобы его окружали красивые вещи, элегантно и стильно
одеваться, посещать новые театральные постановки и концертные залы.

 После арестов Тухачевского в НИИ-3 сложилась
крайне напряженная обстановка. О ней можно судить по письмам Клейменова в НКВД.
Одно из них приводится в книге АВГ: «Начальнику
ЭКУ НКВД    23.07.37.  В дополнение к ранее посланному письму
сообщаю, что 2 года назад в институте образовалась группа, игравшая активную
роль в снижении темпов работ по реактивному вооружению. Она требует сокращения
работ по пороховым ракетам и азотно-кислотным ЖРД для усиления работ по
кислородному сектору. В число активистов группы входят А.Г.Костиков,
М.К.Тихонравов, Л.К.Корнеев, Л.С.Душкин и другие. Вне института этой группой
руководит ставленник расстрелянного шпиона М.Н.Тухачевского в лице Я.М.Терентьева,
исключенного из партии и уволенного из рядов НКО.  Все это требует следствия и привлечению к
ответственности.  Начальник НИИ-3   И.Т.Клейменов». В конце июля, начале августа работу НИИ-3 проверяла комиссия ЦК ВКП(б), которая
рекомендовала снять Клейменова с работы. 16.08.37. бюро райкома объявило
Клейменову выговор с занесением в личное дело. В конце августа приказом НКОП
Клейменов был снят с работы и начальником НИИ назначен Слонимер.

В это время ВП решил перейти на
преподавательскую работу в ВВА. Для получения звания профессора ВП в октябре 37 г. подготовил
характеристику за подписью Слонимера. /Лангемак еще работал главным инженером/.
02.11.37. арестовали Клейменова и Лангемака. Врио зам. директора был назначен
Костиков. В соответствии с указаниями сверху, Слонимер назначил общее собрание
с повесткой дня: «Ликвидация последствий вредительства». Для получения
профессорского звания ВП представил, написанную совместно с Лангемаком книгу
«Ракеты, их устройство и применение». Эта книга тесно связала ВП с «врагом
народа» Лангемаком.

В книге АВГ приводится много
высказываний работников НИИ о стиле работы ВП и о его отношениях с
сослуживцами. Это Юков, Панкин, Пойда, Душкин, Рохманов, Андрианов, Шитов,
Косатов, Белов, Дудаков др. Еще один штрих из книги АВГ: «В трудное для ВП
время решила утвердиться в своих правах Тамара Саркисова. Зная, что он не
стремится связывать свою жизнь с ней браком, Тамара на 7-ом месяце
беременности, по своей инициативе обратилась 15.01.38. в Загс с заявлением о
признании отцовства…Научный работник В.П. Глушко признан отцом будущего
ребенка. Об этом ему послано извещение по почте».

20.02.38. состоялось заседание
ИТС по работе ВП. Привожу его решение:… «1. ВПГ, работая в институте над РД на
азотном топливе с 1931 г.,
и до сего времени, наряду с имеющимися достижениями этой проблемы, не дал ни
одной конструкции, годной для практического применения. 2. Во время работы в
институте ВПГ был оторван от общественной жизни института. В 1937-38 г. 7 месяцев не платил
членских взносов в профсоюз…3. Работая продолжительное время с ныне
разоблаченным врагом народа Лангемаком, а также получая поддержку и от
директора НИИ-3 – врага народа Клейменова, ВПГ с момента их разоблачения и
ареста и до сего времени…ничем не выявил своего отношения к ним ни устно на
собраниях, ни в печати. 4. ВПГ участвовал совместно с Лангемак в книге «Ракеты,
их устройство и применения», содержащей много сведений, рассекречивающих работу
НИИ-3. 5. Отношение ВПГ к подчиненным было неверным, не товарищеским….6.
Отсутствовала коллективная работа над проблемою РД на азотном топливе,
фактически работа над этой проблемой велась ВПГ единолично. Учитывая сказанное,
бюро ИТС совместно с активом выражает недоверие ВПГ и постановляет ИСКЛЮЧИТЬ
ЕГО ИЗ СОСТАВА ЧЛЕНОВ ИТС. Резолюция принята всеми присутствующими при 1
воздержавшемся».

 ВП был арестован дома 23.03.38., при этом была
его мать МС. 16.03.38. у ВП родилась дочь. Роды у Тамары проходили тяжело, и в
момент ареста она еще была в роддоме. АВГ пишет о том, как много работал ВП в
03.38., но нет ни слова, видел ли он своего ребенка и посещал ли Тамару в
роддоме. 28.03.38. в Лубянской тюрьме ВП предъявлено постановление о мере
пресечения. Нет ни одного протокола допросов во внутренней тюрьме и достоверных
показаний о методах допросов. Через месяц ВП перевели в Бутырскую тюрьму в
общую камеру №113, где не было блатных, а все «политические». Среди них был
опытный зэк В.С.Стечкин, выдающийся ученый механик и теплотехник. ВП умело
использовал его наставления, которые на первом этапе предусматривали полное
согласие с предъявленным обвинением и всяческое содействие следствию. Указывая
о своей вредительской деятельности нужно всячески подчеркивать особую
государственную важность проводимых работ. На 2 этапе писать письма во все
инстанции, что его показания вынуждены следствием, что его оклеветали
сослуживцы, и он готов продолжить свою, чрезвычайно важную работу на благо
государства в любых условиях, а не требовать немедленного освобождения.

Первый документальный допрос
проведен в Бутырке 05.06.38. Все важнейшие работы ВП, проводимые в НИИ-3,
связаны с Королевым и ОРМ-65. Королев был арестован 27.06.38. после выхода из
больницы. Королев был убежден, что арестован по показаниям ВП. ВП
последовательно опровергал это прямо или косвенно с 1943 по 1988 г., стараясь всячески
очернить Костикова, и возложить на него ответственность за арест себя и
Королева, а также за арест Клейменова и Лангемака. 25.08.38., через 2 месяца
после ареста, Вышинский утвердил обвинительное заключение по Королеву. В
сентябре 1938 г.
Королев был включен в расстрельный список из 74 человек. 25.09.38. Сталин,
Молотов, Каганович и Ворошилов подписали список без замечаний. 27.09.38. на
заседании ВКВС из 74 к ВМН приговорены 59. Королев получил 10 лет тюремного
заключения. Без задержки в Бутырской тюрьме, отправлен в пересыльную тюрьму в
Новочеркасск, и далее этапом на Колыму.

В это время ВП находился в
Бутырской тюрьме, откуда писал письма во все инстанции в соответствии с ранее
полученными наставлениями Стечкина. На допросы его не вызывали. 2-й
документальный допрос был проведен 24.01.39. /арест 23.03.38., первый допрос
05.06.38./. До этого следствие собирало технические справки о вредительской
деятельности ВП, и действительно ли его работы имели государственное значение.
Хотя ВП за время работы в ГДЛ, РНИИ, НИИ-3 ничего не создал, что пошло на
вооружение или серийное производство, показания о его вредительской
деятельности, косвенно говорили о значимости проводимых им работ. Это совпало с
комплектованием в НКВД ОТБ /«шарашек»/. Допрос ВП 24.01.39. был прерван по
просьбе обвиняемого (где это видимо?). 28.01.39. вышло постановление о создании
технической экспертной комиссии в составе: Победоносцева, Шитова, Пойда,
Колянова. Комиссия подтвердила выводы предыдущей комиссии: «Методика работы ВПГ
с моторами на жидком топливе с 28 по 38 г. была совершенно неверной». В книге АВГ
выводы комиссии приведены полностью. 17.03.39. ВП предъявлено обвинительное
заключение, которое подлежит рассмотрению ОС при НКВД. /год после ареста/.
Далее по книге АВГ: «Ознакомившись с обвинительным заключением 03.06.39. ВП,
наученный Стечкиным, опять письменно обратился на имя Вышинского». 15.08.39.
/через 1 год и 5 месяцев после ареста/ решением ОС НКВД приговорен к заключению
в исправительно-трудовой лагерь на 8 лет. На протоколе карандашом, без подписи,
запись: «Ухтижемлаг» зачеркнута, и написано «оставлен для работы в техбюро».

Королев в это время был уже на
Колыме. Интересно отметить, что из 9 арестованных в доме НКТП, где проживали
Лангемак и Глушко, 8 расстреляны. После ареста Королева в НИИ-3 были арестованы
еще 3 человека /Штоколов, Лужин, Мееров/. Нигде не говориться в чем их обвиняли
и какая у них связь с ранее арестованными. В начале 1939 г. состоялось свидание
ВП с матерью и дочкой на руках МС. Тамара находилась в соседней комнате, где ее
отпаивали сотрудницы тюрьмы. Это из книги Саркисовой Е.В.  «Воспоминания Т.И. Саркисовой о ВПГ». Что
написано в этих воспоминаниях нигде не говорится и нигде не цитируется. Я найти
их не смог. 19.03.39. МС обращается в НКВД с заявлением о передаче ей вещей
принадлежащих сыну с подписями 2-х свидетелей (Т.И.Саркисовой и дворника И.Г.Гришина)
о том, что мебель принадлежит ей. «Прошу вашего скорейшего распоряжения, т.к.
мне не на что существовать, все свои тряпки я продала и проела. Прошу
объяснить, когда все и точно мне выдадут мебель». АВГ пишет, что «Тамара тоже
хотела оставить себе что-то из мебели. Создалась такая семейная коллизия,
которую мог решить только ВП». Как он позаботился о своей дочери неизвестно.  28.08.39. /менее чем через 2 недели после
приговора/ ВП оформил доверенность на имя матери на получение всех вещей,
находящихся в бывшей его квартире на Донской улице, где он проживал с Тамарой,
с отправкой их в Ленинград.

Тамара Ивановна подала в суд на
получение алиментов и части имущества. АВГ приводит письма, адресованные Тамаре
отцом и матерью ВП. 06.01.39. «Ваша дочурка на фото хороша…одно весьма обидно,
что вы допустили грубую ошибку, дав своему ребенку имя той женщины, которую мы
все без отвращения вспоминать не можем. /О ком это речь я не знаю/. Мой
домашний совет решил, а Вы, несомненно, также согласитесь, присвоить ребенку
другое имя. Вашему затруднительному положению сочувствуем, можно только
пожелать вооружиться терпением…Валентин вот-вот должен быть дома и Ваше
положение улучшится хотя бы материально. П. Глушко». Письмо из Ленинграда.  19.02.39. МС пишет из Одессы о своих болезнях
и опять об имени девочки и о той Жене. «Женьку я лично не встречала, а она
ходила к ПЛ на разведку, а он ее попер по-своему…Вот гадость, еще лезет в
глаза».

 Теперь письмо от ПЛ из Ленинграда. «…Мы
полагали, что Вы  остались недовольны,
уехали в Тифлис и прекратили переписку с нами. Славная крошечка перенесла такую
тяжелую болезнь… МС нужны морские ванны для лечения ишьяса. Просите сестру,
чтобы она осталась с Вами до решения вопроса с Валей…Дочурка видно нуждается в
обуви на зиму, я это сделаю. П.Глушко.25.07.39.».

Возвращаюсь опять в 1938 г. К концу 38 г. количество заключенных
ГУЛАГа составило 1 672 438 человек, из них по статье 58 - 
454 432 чел. 28.08.38. 1-м замом
НКВД  /ГУГБ/ назначен Л.П. Берия с поста
1-го секретаря ЦК КП(б) Грузии. Согласно приказу СНК № 226 сс/ов от 29.09.38.в
системе НКВД создаются особые КБ из числа арестованных или находящихся под
следствием специалистов для создания новых типов военных самолетов,
авиамоторов, двигателей в/м судов, образцов артиллерийского вооружения и
боеприпасов, средств химического нападения и защиты и обеспечению средствами
радиосвязи и оперативной техники. «Шарашки» существовали и ранее, с 1930 г. Но Берия предложил
их организовывать вместе с производственной базой и охватил все направления
ВПК.

25.11.38. постановлением ЦК Берия
назначен наркомом НКВД. Началось усиленное комплектование «шарашек»
высококвалифицированными специалистами. Были организованы: КБ-1 Петлякова – 50
чел., КБ-2 Мясищева – 50 чел., отдел моторостроения Стечкина, Сидорина – 65
чел., немного позднее КБ-3 Туполева. К началу 1939 г. КБ-1, 2 и 3 перевели
из Болшево в Москву на ул. Радио /завод № 156/, а двигателистов в Тушино на
завод № 82. В сформированном ОТБ-82 было уже более 100 чел. Гл. инженером этого
КБ стал А.Д.Чаромский, его замом Стечкин. Заместителями Стечкина были ведущие
конструктора Запорожского и Пермского авиазаводов. Чаромскому было поручена
разработка дизельного двигателя для ТБ. Этот двигатель превосходил все
известные тогда двигатели в 2 раза по мощности и обеспечивал большую
безопасность для самолета, по сравнению с бензиновыми двигателями. Стечкин в
это время специализировался на турбонагнетателях, обеспечивающих мощность
различных двигателей на больших высотах. Группа Добротворского разрабатывала
бензиновый двигатель с рекордной мощностью в 2000 л.с. Еще одна группа
ЗЭКов занималась технологической помощью заводу 82.

Глушко в своих показаниях в НКВД
предлагал использовать его для разработки ГГ для быстроходных морских торпед и
для разработки ЖРД для крылатых ракет и для облегчения старта и маневров
самолета в полете. По запросу ВП из НИИ-3 была доставлена вся необходимая
документация и откомандированы в качестве вольнонаемных несколько человек из
НИИ-3 на завод № 82. В руководимую ВП группу был включен д.т.н. профессор Г.С.
Жирицкий, крупный специалист по лопаточным машинам. ГГ был практически
разработан еще в НИИ-3, осталось только добавить регенеративное охлаждение
/морской/ водой, чему ранее противился ВП, рассчитывая только на внутреннее
охлаждение. В ОТБ-82 бытовые условия были приличные, питание просто отличное. В
09.39. Стечкина несколько раз вызывал к себе Берия, и как пишет Солженицын, «он
каждый раз возвращался не с пустыми руками», в смысле улучшения бытовых и
производственных вопросов. В 1940
г. НКАП заинтересовался ЖРД не только для старта
самолетов с земли, где использовались твердотопливные двигатели, но и для
маневров и форсажа в полете. ВП согласился возглавить эту работу. В числе
других  специалистов ему предложили
поехать в Казань. Перед отъездом он пожелал увидеть свою дочку.

 В 08.40. он впервые встретился с ТИ после
ареста. Свидание было на Лубянке. Встреча была теплой. ВП пришел с букетом
цветов в хорошем сером костюме. Дочка все пыталась вскарабкаться к нему на
колени. Тамара выразила желание поехать за ним. ВП после свидания оформил ей доверенность
на все вещи, которые были не у его матери. В ОТБ конкретного ТЗ на двигатель ВП
не получал и предложил создать ряд двигателей с одной, двумя, тремя или из 4-х
камер с насосной системой подачи на все камеры. Тяга двигателя с одиночной КС
составляла 300 кг.
Это позволяло использовать ЖРД как для истребителей, так и для тяжелых
бомбардировщиков в многокамерном исполнении. Под эту работу ВП получил
пополнение квалифицированных зэков и стал Главным конструктором ЖРД в ОТБ. Вот
с этого момента надо считать образование НПО «Энергомаш». На этом я прервусь с
рассказом о ВП и возвращусь в НИИ-3 1938 года.

Когда в ноябре 1937 г. Костикова назначили
и.о. главного инженера, основной тематикой НИИ-3 были РС на ТТ, которыми он
ранее не занимался. Эти снаряды использовались для нужд ВВС. Костиков, как
говорили в НИИ, решил спустить их с неба на землю. По инициативе Костикова в
02.38. НИИ заключило с АУ НКО договор № 2-40 на разработку РС-132 с химическим наполнением для стрельбы с
пускового станка одиночными снарядами. «Куратором» договора от АУ был
военинженер 2-го ранга В.В. Аборенков
из научно-технического отдела АУ. Станки должны были транспортироваться на
автомашине, затем вручную переносится на линию огня с интервалом 10 м. После залпа вновь
грузились на машины. Костиков еще в 1934 г. писал о перспективе применения РС в
будущей войне. Он считал, что пусковые устройства РС не будут сложными.
«…Ракета, вокруг которой группировались одиночки, ставившие своей задачей
исследование больших высот и космического пространства, вырастет в грозное
оружие, с которым нельзя будет не считаться в будущей войне». Одиночные
пусковые установки были далеко не оптимальными в боевых условиях. Именно
Аборенков отверг в 06.38. первый проект пускового станка, выполненного по
традиционной схеме конструктором института Е.С. Петровым. Срок окончания работ
по договору кончался в 3-м квартале 38 г. Костиков пошел на неординарный шаг.
Своим приказом по НИИ он объявил конкурс на лучшую пусковую остановку по
договору с АУ. 27.08.38. один из участников конкурса И. И. Гвай представил проект, где вместо пускового станка
использовалась установка, расположенная непосредственно на автомашине. В этот
же день проект за подписями Костикова и Гвая ушел к заказчику. 01.11.38.
начались пробные испытания на Софринском полигоне.

В 1943-1944гг. там располагался коллективный огород
сотрудников НКБ, и я в эти года ездил отрабатывать положенные нормочасы, т.к.
был единственным трудоспособным в семье. Осенью получали картошку (1,5-2) мешка
на базе наркомата на мал. Трубной ул. На плечах до трамвая на Трубной пл. и от
остановки у Нов. Девичьего монастыря до дома на Усачевке.

 Установка, смонтированная на автомашине ЗИС-5,
позволяла скрытно занять позицию за 3-4 минуты /вместо часа по ТЗ/, дать залп
из 24 РС за несколько сек. и после стрельбы быстро покинуть позицию. Нач. ГАУ
дал высокую оценку новому оружию. 14.02.39. в докладной записке Комитету
Обороны Костиков пишет: «Во 2-й половине 1938 г. благодаря удачному соединению ракетно-химического снаряда с залповым
агрегатом, который устанавливается на автомашине, наметился путь широкого и
очень эффективного использования РС в наземных условиях». В 07.38. ВВС приняли
на вооружение бомбардировщиков ТБ-3 РС-132, что потребовало массового
изготовления и зарядов к ним. Войсковые испытания по заказу ГАУ проводились на
Центральном военно-химическом полигоне в Саратовской обл. Установку
разрабатывали инженеры НИИ-3 А.Попов и
А. Павленко.

 Войсковые испытания продолжались с 12.38. по
02.39. и выявили много недостатков: отказы, задержка воспламенения,
недостаточная дальность и низкая кучность, а также поперечное расположение
направляющих к оси автомашины. Руководил испытаниями на ЦВХП зам. нач. АУ В.Д.
Грендаль. Грендаль предложил увеличить
дальность, кучность и величину заряда, а также расположить направляющие РС
вдоль оси автомашины. Его можно 
также отнести к соавторам «катюши». На войсковых испытаниях
присутствовал К.Е. Ворошилов, именно он предложил заменить химические РС на осколочно-фугасные. Вот и еще один автор «катюши».
В феврале 1939 г.
Костиков и Гвай подали заявку на выдачу авторского свидетельства. «на механизированную
установку для стрельбы химическими, фугасно-осколочными, зажигательными и
прочими снарядами калибров 82, 132 и 203». Первая половина 39 г. ушла на устранение
замечаний Грендаля. В 04.39. новая компоновка установки выполнена конструктором
В.Н. Галковским, в ней вместо 24
направляющих по 2 м.
было 16 по 5 м.
и вдоль оси машины. Вот еще один автор «катюши». Расчеты по определению
кучности в зависимости от длины направляющих делал Тихонравов.

 
03.06.39. этот вариант установки /МУ-2/ был продемонстрирован
Ворошилову, который постановил допустить ее на полигонные испытания, и
потребовал, чтобы основным был осколочно-фугасный снаряд большей мощности. Вот
еще один автор «катюши». Ворошилов был противником химической войны, т.к. не
представлял, как кавалерия будет воевать в противогазах. Ведущим конструктором
нового снаряда был В.Н. Лужин.
Осенью новый снаряд с установкой МУ-2 поставлен на полигонные испытания. РС
существенно отличался от всех своих предшественников. Вес - 42 кг. вместо 23,
длина 1040 мм.
вместо 560, дальность стрельбы 8,4
км. вместо 6,7, ВВ-4,8 вместо 1,6 ОВ, вес порохового
заряда 7,2 кг.
вместо 3,8. Этот снаряд выдержал испытания. В АУ 25.12.39. принято решение о
начале серийного производства установки и снаряда.

 Я довольно подробно описал, как создавалась
«катюша» перед войной. Как видно ни Глушко, ни Лангемак и Клейменов не могли
принимать в этом участия, как и ни кто другой из работников ГДЛ. Надо сказать,
что НИИ-3 с 01.39. перешел в подчинение НКБ. Если снаряд начали делать на заводе
им. Владимира Ильича, то от изготовления установок НКБ и НКОМ /завод ЗИС/
отказались, НКБ считал, что изготовление установок не его профиль. Слонимер и
Костиков принимали усилия для обеспечения серийного производства, как снарядов,
так и установок, а также в предложениях по проведению демонстрационных
испытаний. В этом им помощь оказывал куратор от АУ Аборенков, он принимал
творческое участие на всех стадиях разработки снарядов и установок. При его
помощи в начале 1940 г.
был заключен договор с АУ на изготовление силами НИИ 5-и установок. Противником
этих установок был его прямой начальник маршал Советского Союза Г.И. Кулик.

В 40-вом году НИИ продолжало
работу по усовершенствованию снарядов и установок. Осенью 1940 г. НИИ-3 проверяла
комиссия НКБ, которая была против изготовления установок для РС. Слонимер в
замечаниях к акту комиссии писал: «…Изготовление установок проводится по
устному указанию НКБ Сергеева». /Нарком комдив П.И. Сергеев был снят с работы и
арестован в марте 1941 г.
по результатам работы комиссии Мехлиса и расстрелян 23.02.42 г./. Тем не менее,
директор за несанкционированные действия был снят с работы, а гл. инженеру
Костикову объявлен выговор. В начале 1941 г. финансирование по наземным установкам
было прекращено. Но до этого в 01.41. НИИ-3 заключило с Воронежским заводом им.
Коминтерна /это завод, где после демобилизации из РККА в 1925 г. работал мой отец/
договор на изготовление 10 установок. Передана документация и направлены нужные
специалисты. Но из-за прекращения финансирования, до эвакуации завода в 1941 г. в Воронеже были
изготовлены только 2 установки.

 Новая комиссия НКБ в марте 41 г. потребовала чистки
кадров института. В списки попало 18 чел. Среди них Тихонравов, Артемьев,
Касенко, Штоколов, Костиков. Новый директор НИИ Н.А. Малахов с 04.41. приступил
к кадровой чистке. Костикову и Аборенкову удалась последняя попытка. Они
добились в АУ права на демонстрацию установки на смотре новых образцов
вооружения 17.06.41. Ее работа была в самом конце показа и произвела
ошеломляющее впечатление на Тимошенко, Жукова, Устинова и др. Было доложено
Сталину и 21.06.41 г. было принято решение о развертывании серийного
производства и формировании ракетных воинских частей без стадии войсковых
испытаний.

 Несколько слов о Костикове в создании системы
залпового огня, которого В.П.Глушко и его прихвостни называют «лжеотцом
«катюши». Еще 14.11.39. на НТС НИИ-3 активный участник разработок РС еще со
времен ГДЛ, авторитетный и не склонный к лицемерию А.Э.Шварц заявил: «Знаю
Костикова с 1933 г.
В нем развито чувство методичности всякой работы. Им освоена в чрезвычайно
короткие сроки новая область знаний вооружения. Он изобрел изумительную машину
пуска РС. Свел, буквально, РС с неба на землю. До 1938 г. на земле нас теснила
классическая артиллерия. Произведенная Костиковым работа, сделала переворот в
артиллерии».

 Теперь надо рассказать об основном содержании
РС – его пороховом заряде. Без создания баллиститных порохов и технологии их
массового производства нельзя было создать систему залпового огня, которая
определила создание самостоятельного рода войск, а не отдельного вида
вооружения. В 1934 г.
стало ясно, что на основе порохов ПТП, которые лежали в основе образования ГДЛ,
создать войсковые РС невозможно. НИИ-6 /тогда ВХИ/ предложил использовать
баллиститный порох. До 1939 г.
шашки из этого пороха, точно копировали размеры шашки из ПТП для РС-82 и
РС-132. Производство их велось небольшими партиями в опытном цехе завода № 6
/Шлиссельбург/. Первые результаты были положительные и РС-82 были приняты ВВС.
После начала массового производства на заводе № 59 /Шостка/ пошли
многочисленные отказы, они носили не только производственный характер, но и из-за
отсутствии теории процессов, протекающих внутри КС при относительно малом
давлении в КС. Для решения этого вопроса был подключен Институт Химической
Физики АН. /Институт организован Н.Н.Семеновым – единственным Нобелевским
лауреатом по химии в СССР/. В 1938
г. Я.Б.Зельдович /трижды герой соц. Труда/ и Д.Л.Фран-Каменецкий
/трижды лауреат сталинской премии/ создали теорию горения газов в КС. Горение
пороха происходит после его испарения (газификации) с открытой поверхности
канала шашки. Скорость горения определяется давлением в КС и температурой
поверхности шашки. На заводе № 59 А.С.Бакаевым совместно с Ю.А.Победоносцевым в
1939 г.
завершены исследования по созданию нитроглицериновых баллиститных порохов,
Экспериментально подтвердили разработанную теорию в ИХФ АН и разработали
методику подбора к ним диаметра сопел в критическом сечении КС. Это позволило
завершить в 1939 г.
полигонные испытания первых установок залпового огня.

 Но серийное производство зарядов для РС-132 и
РС-82 ни в 39, ни в 40 г.
так и не было развернуто. Свойства различных партий из-за отсутствия
непрерывного технологического процесса отличались друг от друга. Здесь я хочу
вспомнить о начале своей работы в ОКБ-3 НИИ-88 ГК Д.Д. Севрука. Руководителем
моего дипломного проекта был нач. научно-исследовательского сектора к.т.н. С.Д.
Гришин. В МВТУ он нам читал курс лекций по РДТТ. Я кончал в 55 г факультет РТ МВТУ по
специальности ЖРД. На нашем факультете тогда были 4 специальности: 1-я ВРД, 2-я
ракеты, 3-я РДТТ и 4-я ЖРД. Темой диплома у меня были двигатели для 1-й и 2-й
ступени ЗУР. 1-я ступень РДТТ, 2-я ступень ЖРД, спецчасть ТНА. Перед защитой
дипломного проекта Гришина назначили заместителем Севрука по испытаниям вместо
Г.М.Табакова. После защиты диплома и отпуска, Гришин мне предложил работать в
отделе огневых испытаний /отд. 31/ на 4-м стенде, где я проходил преддипломную
практику и участвовал в завершении монтажа стенда. Испытательная станция
проектировалась и строилась под руководством Табакова. Важнейшие приборы и
установки были немецкого изготовления. Руководителем моей преддипломной
практики был нач. отдела В.П. Беляков /будущий руководитель «Криогенмаш» и
чл-кор АН СССР/. Я начал работать ведущим инженером-испытателем по снятию
характеристик новых топлив /не криогенных/ для ЖРД.

 В ОКБ-3 было 2 химических лаборатории, с
которыми я первые годы работы постоянно сотрудничал. Лабораторией новых топлив
руководил д.х.н. Н.В. Голованов. В ней было 2 группы: горючих – к.х.н. М.В.
Голованова и окислителей – В.М. Харыбина. Химической лабораторией,
обслуживающей текущую работу огневых стендов заведовал В.Н. Кандалинцев, зам у
него В.И. Степанов. Лаборатория Голованова участвовала в проведении
сравнительных испытаний новых топлив на серийных двигателях: С09.29 (тяга 2,5
т.) Исаева и С3.25 (тяга 4,5 т.) Севрука. Испытания проводились на 4-м стенде,
где я был ведущим. Интересно отметить, что при объединении ОКБ-2 и ОКБ-3 в
01.59. Исаев отказался включить в состав своего КБ лабораторию Голованова, но
ее включил в состав ОКБ-1 Королев. В феврале 1959 г.  я присутствовал при разговоре Исаева с
Королевым в ожидании начала партийного собрания ОКБ-2, где с докладом должен
был выступить Королев, как делегат 21-го Съезда КПСС. Это был первый съезд, на
котором он присутствовал. Исаев завел разговор, что после объединения у него
стало больше технологов, чем конструкторов, и он не знает, что с ними делать.
Королев без малейшей паузы говорит: «А ты отдай их мне». Исаев перевел разговор
на другую тему. Я это привел к тому, что Исаев, привыкший работать в тесном
дружном коллективе единомышленников, опасался, что будет отвлекаться на
различные вопросы, не связанные с прямыми конструкторскими работами. Королев
уже тогда мыслил намного масштабнее.

Позднее, я узнал, почему в 1945 г. Исаев стремился
скорее уехать из Германии. В начале 1945 началась разработка первого
цельносварного двигателя У-1250. «У» означает упрощенный, где КС изготавливается
из листового материала без токарной обработки. Для запуска двигателя
использовалось химическое зажигание. Зажигательную жидкость заимствовали у
Глушко от его двигателя РД-1, но эта жидкость была капризной и требовала
усложнения конструкции головки и КС. Исаев был в Германии всего с мая по
сентябрь 45 г.
В конструкции ЖРД для ЗУР было для него мало нового. Он убедился, что с У-1250
стоит на правильном пути. Но пусковое горючее /ксилидин иначе тонка или ТГ-02
его просто поразило. Оно не требовало усложнения конструкции и обеспечивало
надежное зажигание. Нужно было скорее доводить У-1250. В этом его поддержал
Болховитинов. При помощи «тонки» Исаев сделал свои первые двигатели для ЗУР и
использовал ее до С5.4 с полетом Гагарина вплоть до перехода на НДМГ. Вообще
Исаев предпочитал самовоспламеняющиеся компоненты. Про пороховые шашки для
зажигания он вспомнил только тогда, когда начал заниматься первым в СССР
кислородно-водородным двигателем 11Д56. Это я несколько отвлекся.

Еще во время проведения сравнительных
испытаний топлив Гришин предложил мне проводить испытания пороховых шашек
различной рецептуры на определение возможно минимального давления в камере
сгорания. Это были простейшие испытания, где замерялся только один параметр –
давление в КС. Фиксировался вес шашки, ее начальная температура, диаметр
критического сечения и общее время горения шашки. Эти испытания проводились в
свободное от основной работы время, Занимали они с подготовкой всего минут
30-40. Геометрические размеры шашек были все одинаковые. Как и при испытании
топлив проводилось определение порога устойчивого горения при снижении давления
в КС. Для жидких топлив это было появление низкой частоты, для пороха это
полное прекращение горения, которое иногда самопроизвольно начиналось вновь
/так называемое аномальное горение/. Эффективность порохового заряда
определялась максимальной энергетикой при минимальном давлении. Это
обеспечивало максимальное время работы на активном участке, а, следовательно,
дальность, при прочих равных условиях. Результаты испытаний я сам заносил в
толстую тетрадь. Там набрались результаты более сотни испытаний шашек различных
рецептур или партий, изготовленных по различной технологии. Еще в конце 1958 г. перед объединением
Гришин потерял интерес к этой работе. Испытания прекратились. Записи он просил
меня сохранить. Я их хранил лет 20 в своем портфеле, пока 1-й отдел не заставил
их уничтожить. Тетрадь была с грифом СС.

 Возвращаюсь вновь к первым дням войны. В конце
июня при ГКО был создан специальный совет по реактивному вооружению.
Председателем совета стал зам. председателя ГКО Н.А.Вознесенский. Производство
РС было поручено НКБ, производство установок вновь созданному наркомату минометного
вооружения. Нарком П.Н.Паршин, первый зам. наркома В.П.Андреев – отец мужа моей
сестры. Впоследствии за выполнение заданий ГКО по организации производства
БМ-13, БМ-8-48, БМ-31  и другого
минометного вооружения Андреев был награжден и полководческими орденами:
Суворова 2-й степени и Кутузова 1-й степени. 30.06.41. завод «Компрессор» и СКБ
при заводе стали головными по производству и разработке установок и приступили
к их изготовлению. Задание освоить серийный выпуск установок получили заводы
городов Кирова, Пензы, Свердловска, Нижнего Тагила, Казани, Челябинска, Баку.
Воронежский завод «Коминтерна» был эвакуирован в Свердловск.

28.06.41. была сформирована
первая батарея установок с РС-13(132) на шасси ЗИС-6 из 8 машин. 6 были
изготовлены в НИИ-3, а две на Воронежском заводе «Коминтерн». 14.07.41. батарея
вступила в свой первый бой под Оршей. В результате мощного огневого удара
осколочно-фугасными и зажигательными снарядами по ж/д станции забитой немецкими
эшелонами разразилось море огня. Паника у немцев дошла до высшего командования,
которое требовало захватить это чудо-оружие. 28.07.41. Костикову было присвоено
звание Героя Социалистического труда. Ордена Ленина получили: Аборенков, Гвай и
Галковский. Орденами Трудового Красного Знамени награждены: Давыдов, Павленко,
Шварц, орденом Красной Звезды: Шитов, Попов и заводчане Малов и Глазко. В
тяжелое первое время войны БМ-13 были чуть ли не единственным светлым пятном на
фоне тяжелых поражений РККА.

 Для подъема патриотического настроения народу
нужны были новые герои. Наряду с «панфиловцами» Талалихиным, З. Космодемьянской
и др. в их число отделом пропаганды ЦК ВКП(б) был включен и создатель системы
залпового огня Костиков, без упоминания его имени. Но по повести «Военная
тайна» был снят фильм «Поединок» о попытках фашистов захватить чертежи и
похитить советского конструктора артиллерийского орудия Л-2 Леонтьева. В народе
связали Л-2 с «катюшей», а Леонтьева с Костиковым по единственному указу в
первые дни войны о присвоении звания Героя Социалистического труда. В повести и
фильме говорилось о единственном творце нового оружия, так это и
отождествлялось в массовом сознании. Сам Костиков не имел к созданию этого мифа
никакого отношения, но стал составной частью патриотической пропаганды,
необходимой в годы войны.

В период летне-осеннего
наступления немцев 41 г.
было мало установок и РС. На вопрос нач. Генштаба Б.М.Шапошникова /с 08.41/ командующий
резервным фронтом Г.К.Жуков /08-09.41/ отвечает: «Реактивные части воюют
хорошо, но зачастую им нечем стрелять. Фронту требуется не менее 20 залпов, а
можно сделать только 8. /по числу имеющихся боевых машин в батарее капитана
А.И. Флерова/. Усилиями промышленности удалось в короткое время наладить выпуск
БМ. В конструкции, устанавливающейся на шасси автомашины ЗИС, не было сложных
деталей и их можно было изготавливать практически на любом механическом заводе.

Совершенно другое дело было с
изготовлением РС-13 на заводах наркомата боеприпасов. Точнее с изготовлением
зарядов, т.к. корпуса РС можно было изготавливать в простых механических
мастерских. Пороховое производство, определяющее общее состояние с боеприпасами
было наиболее узким местом. Если к началу войны численность РККА превосходила
численность вермахта, танков и самолетов было тоже больше, чем у немцев, то
мощность пороховой промышленности в 06.41. составляла 50 тыс. т. в год, а в Германии
несколько сот тыс. т. По проекту 3-й пятилетки, утвержденному в 03.39 на 18
Съезде партии планировалось увеличить производство порохов в 4,6 раза. Велось
строительство новых заводов и реконструкция действующих. Ничего этого не было
выполнено до начала войны. Кроме того, сказалась специфика пороховой
промышленности. Важно не только изобрести новую марку пороха и его рецептуру.
Необходимо организовать техпроцесс массового производства со стабильными
характеристиками продукции. В баллиститных медленно горящих порохах
предъявляются строгие требования по составу стабилизирующих и связывающих
окислитель и горючее веществ. Это похоже на то, что сейчас называется
«нано-технологиями».

 Сроки выпуска порохов новых марок директивно
назывались как для любой новой продукции, но это было не реально. Количество
«вредителей» в пороховой промышленности было пропорционально не меньше, чем в
авиационной. Практически на всех крупных пороховых заводах были ОТБ НКВД.
Пополнение их было очень простое в результате частых взрывов на производстве с
человеческими жертвами и систематическими срывами сроков выпуска продукции.
Тяжелые поражения Красной Армии в 1941 г. объясняются, кроме всего прочего, и
систематической нехваткой боеприпасов. Большинство пороховых заводов в 1941 г. оказались на
оккупированной территории или в прифронтовой зоне. Массовая эвакуация заводов
на восток не могла в течение многих месяцев полностью  компенсировать нехватку боеприпасов, хотя уже
в декабре 41 г.
они начали выпускать продукцию.

 С июля по декабрь 41 г. моя мама была в
непрерывных командировках, если так можно называть работу по эвакуации
пороховых заводов. Она появилась в Челябинске, куда эвакуировали НКБ, только во
2-й половине декабря 41 г.
Перед самым Новым годом /1942-м/ меня переправили в Челябинск из Уфы, где я
находился с августа в семье маминого брата /дяди Вани/. Уже в феврале 42 г. НКБ вернулся в Москву.
Это была, наверное, первая реэвакуация наркомата. Мне была выписана
командировка, что я «командируюсь в Москву к месту работы матери». Но это,
вообще, о пороховой промышленности.

 Особенно тяжелое положение сложилось с
производством баллиститных порохов. Массовое производство их было организованно
только на одном заводе /№ 59 (или петровский завод №9)/ в г. Шостка. Небольшое
производство велось в Шлиссельбурге на заводе № 6. В августе немцы вышли к
Шостке, но их основные силы были брошены на борьбу с окруженной Киевской
группировкой наших войск. Завод № 59, находясь в полуокружении, работал до
октября, когда в считанные дни был эвакуирован в Пермь /на завод № 98/ и
частично в Люберцы под Москвой /Завод № 512/. В сентябре немцы завершили полное
окружение Ленинграда и вышли на противоположный от Шлиссельбурга берег Невы.
Завод оказался на линии фронта. Производство баллиститных порохов практически
прекратилось. Заводом № 59 было изготовлено в 41 г 3 тыс. т. этих порохов.
Жуков в своих воспоминаниях пишет: «Если бы их (БМ-13) было побольше, я
ручаюсь, что можно было одними РС расстрелять противника».

Массовое производство пусковых
установок было организовано быстро. Уже к декабрю 41 г. на фронте было 500 БМ-13
и БМ-8 и их число быстро увеличивалось. Формируемым частям реактивной
артиллерии присваивалось наименование гвардейских. Каждый полк имел 36 БМ и мог
в течение 8-10 сек. уничтожить живую силу и технику противника на площади свыше
100 га.
Одновременный залп полка с БМ-13 составлял 576 РС /для БМ-8 1296 РС/. Это можно
приравнять к одновременному залпу 10 /36/ полков ствольной артиллерии
соответствующего калибра. Естественно страна не смогла бы дать такое количество
ствольной артиллерии на участки боевых действий стрелковой дивизии. Да и
разместить их было невозможно на узком участке фронта. А вот дать вооружение
для одного полка РС могла и давала. Нужно было только обеспечить боеприпасами.
В первые месяцы войны запасы боеприпасов были почти полностью израсходованы,
новое пополнение боеприпасов не превышало 50% в их потребности.

 Особый дефицит был в баллиститных порохах.
Огромное количество изготовленных корпусов РС было нечем снаряжать. Установки
«катюш» отзывались с фронта из-за отсутствия РС. Вопрос о производстве порохов/
и в первую очередь баллиститных/ решался у Сталина. Были приняты меры в трех
направлениях: 1. Организовать массовое производство баллиститных порохов вместо
завода № 59 на заводе № 98 в Перми с капитальной реконструкцией производства.
Организовать в небольших количествах производство баллиститных порохов на
опытном заводе НИИ-6 /завод № 562/ и на заводе № 512 /Люберцы/, куда было
частично эвакуировано оборудование завода № 59. 2. Организовать производство
баллиститных порохов на оборудовании заводов выпускающих пироксилиновые пороха.
Головной завод № 40 и ОТБ-40 г.
Казань. 3. Закупить пороха у союзников по антигитлеровской коалиции. Для
производства баллиститных порохов передать строго секретную документацию США.
/Вопрос решал лично Сталин/. Каждый день задержки производства порохов стоил
жизни тысячи военнослужащих на фронте.

По 2-му вопросу решающую роль
сыграл Путимцев гл. конструктор ОТБ-40 и директор завода А.П. Якушев. На основе
рецептуры пироксилиновых порохов удалось создать порох пригодный для
использования в РС-13 и РС-8. Его выпуск был начат в декабре 41 г., когда весь ранее
изготовленный порох был израсходован и все БМ отзывались с фронта. Производство
в НИИ-6 всю войну работало в 3 смены без выходных, но обеспечивало потребности
в зарядах РС только на несколько процентов. Завод № 40 /Казань/ совместно с
ОТБ-40, и в кооперации с НИИ-6 и НИИ-3, смог в 42 г. и в первую половину 43 г. обеспечивать, хоть и не
полностью, «суррогатными» зарядами РС-13 и РС-8.  Дальность этих РС была меньше, отказов и
преждевременных взрывов больше. Но на них воевали почти полтора года.

 В США по 
нашей технологии смогли освоить производство баллиститных порохов к
осени 42 г.
Доставляли его морскими конвоями в Мурманск, Архангельск и далее по ж/д, что
требовало от исполнителей большого мужества. Но все, что связано сейчас с
воспоминаниями о «катюшах» относится ко второй половине войны. С мая 43 г. на заводе № 98 вступили
в строй новые промышленные мощности по изготовлению баллиститных порохов. Здесь
впервые была применена непрерывная шнековая технология. /до этого была варка
пороховой массы по порциям в котлах/. Производительность увеличилась более чем
в 2 раза и самое главное стало стабильное качество. Американские поставки стали
сокращаться, фронт почти полностью обеспечивался производством одного завода.
Исключительная роль в этом принадлежит Бакаеву и гл. технологу ОТБ-98 и завода
Гальперину.

Немцы пытались наладить свое
производство РС. Еще в конце 30-х годов они разработали 6-ти ствольный миномет
для стрельбы РС с химическим снаряжением, как и наши первые РС по заказу АУ.
Надо сказать, что Гитлер, ориентируясь на быстрые победы /«блицкриг»/ отказался
от ведения химической войны. На 2-м этапе он уже опасался химической войны. Он
сам пострадал от газов в 1-й мировой войне. Англо-американская авиация имело
господство в воздухе над Германией. От СССР он опасался ответного химического
удара, первую очередь от систем залпового огня со стороны минометных частей. У
немцев были сведения, что в СССР имеются большие запасы отравляющих веществ. От
них мы не можем избавиться до сих пор.

 Во время войны продолжалось совершенствование
РС и БМ. Были созданы БМ-31 и одиночные пусковые установки для еще большего
калибра. Любое наступление Советских войск сопровождалось огневым штурмом
Гвардейских минометных частей резерва Верховного главнокомандования. Система
залпового огня «катюша» стала самостоятельным родом войск. Немцы с начала войны
вели охоту за нашими установками с РС, с момента их первого применения под
Оршей. Батарея Флерова попало в окружение в «Вяземском котле». В окружение
попали все армии Резервного фронта и некоторые части Западного фронта. Это было
одно из трагических событий в 1941
г., может быть и самое трагическое. У частей и
соединений Резервного фронта не было достаточного количества боеприпасов, было
мало танков и артиллерии. В первые дни сражения /2-5 октября/ боеприпасы были
почти полностью израсходованы. Организовать надежную оборону не удалось.
Отступали в пешем строю, тогда как немецкие танки продвинулись более чем на 100 км и замкнули окружение.
Немцы имели господство в воздухе, и доставить окруженным частям боеприпасы было
невозможно. У немецких танкистов был приказ пленных не брать, т.к. это
отвлекало бы их от выполнения основных целей наступления. Шло массовое
уничтожение практически безоружных бойцов огнем и гусеницами. События этих
октябрьских дней меня потрясли, когда я помогал Римме  работать с материалами к несостоявшейся диссертации
о Московском ополчении 1941 г.
Почти все его дивизии /по числу районов в Москве/ погибли в Вяземском котле.

 Батарея Флерова, расстреляв все снаряды,
пыталась выйти к своим войскам, сохранив секретное оружие. Пройдя почти 200 км. в окружении она попала
в засаду. Флеров подорвал установки, как было приказано, и сам погиб в бою.
Одна установка все же досталась немцам. Но без снарядов она не представляла для
них интереса. /В 41г. минометчики Флерова дважды представлялись к наградам, но
награждение не состоялось. А.И.Флерову звание Героя России (посмертно) было
присвоено только 21.06.95 г./. Впоследствии в 42 году немцам удалось захватить
несколько десятков установок с боекомплектом. Скопировать БМ и корпуса РС не
составляло труда. Неприятности начались при попытках наладить производство
зарядов к РС. Немцам, с их развитой химической промышленностью это не удалось.
Всего было около десятка рецептур пороха Бакаева /Н, НГ, Нг-3 и др./, в
зависимости имевшихся в то время связующих составляющих, но у всех разброс
теплоты взрывчатого превращения не превышал 40 условных единиц. В немецких
порохах, даже в одной партии эта величина могла превышать 100 единиц.
Спроектированные немцами аналоги советских зарядов РС не могли сгорать в КС
стабильно как у нас. У немцев они вели себя непредсказуемо: вяло сходили с
направляющих, чтобы тут же упасть на землю, либо с повышенной скоростью
начинали полет и взрывались в воздухе из-за повышенного давления в КС.
Отработка рецептур и перестройка технологии производства требовали большое
время, которого у Гитлера не было. Были единичные случаи применения немцами
трофейных «катюш» против наших войск и все.

 К лету 43г. были сформированы дивизии тяжелой
реактивной артиллерии. К 07.43. армия имела в своем составе 2172 БУ. Всего за
годы войны фронт получил более 10 тыс. БУ и более 12 миллионов РС. В составе
гвардейских минометных частей было 38 отдельных дивизионов, 114 полков, 11
бригад, и 7 дивизий реактивной артиллерии. По сравнению с другими странами во
2-й мировой войне только в СССР была полевая реактивная артиллерия и
разработанная тактика применения этого нового вида войск. Так и осталась
«катюша» во 2-й мировой войне уникальным и высокоэффективным оружием.

 Вызывает удивление позиция В.П.Глушко и его
немногочисленных последователей принизить роль настоящих создателей реактивой
системы залпового огня /РСЗО/ и незаслуженно выпячивать работников близких к
Глушко и ГДЛ. О компетентности Костикова можно судить по статье опубликованной
в сборнике НИИ-3 при СНК СССР № 1 за 1943 г. «К вопросу о горении пороха в
реактивной камере», т.к. это определяет эффективность РС.  Я думаю, что эта статья была по технике
недоступна для понимания В.П.Глушко, не говоря уже про   Я.Голованова, Баженова, Викторова и тем
более АВГ, которые с 1957 года клеветали на А.Г.Костикова. 

Возвращаюсь опять к работам в
НИИ-3 с 38 г.,
связанные с разработкой ЖРД. Во всех публикациях ВПГ, или вышедших под его
бдительным присмотром, утверждается, что лучшим ЖРД в довоенные годы был
ОРМ-65. В 36 и 37 гг. руководство РНИИ /НИИ-3/ награждало Глушко большими
денежными премиями. В 37 г.
НКОП, по представлению руководства НИИ-3, включил ВПГ в список на награждение
орденом ТКЗ за создание двигателя. Этот список не прошел. В 10.36 г. на техническом
совете ОРМ-65 был выбран в качестве основного двигателя для изделий Королева
КР-212 и РП 318-1, ранее там рассматривались кислородные двигатели Тихонравова.
Королев в своем выступлении на техническом совете говорил: «В настоящее время
все объекты с азотной кислотой выгоднее, чем с кислородом». Удельная тяга,
заявленная ВПГ, была выше, чем у кислородных двигателей, и двигатель был более
приемлем в эксплуатации.

В 37 г. проводились испытания
ОРМ-65, как автономно, так и наземные в составе объектов 212 и 318-1.
Результаты испытаний довольно противоречивы. Ресурсные многократные испытания
проводились при пониженной тяге, (150 кг. вместо 185) или при низком, от
номинального, соотношении компонентов. При этом нельзя было подтвердить
заявленную удельную тягу. Значительная часть горючего шла на внутреннее
охлаждение КС. Серьезные замечания были по организации подачи компонентов при
запуске и при зажигании от пусковой шашки. Глушко рассматривал различные
варианты по изменению конструкции. Это ОРМ от 66-го до 70  номера, а также ОРМ-64.

В 37 г. в руководстве НИИ-3
произошли изменения. Осенью 37
г. Душкину было поручено разработать двигатель, который
бы дублировал ОРМ-65 в объектах 212 и 318-1, но был бы более надежен. 07.05.38.
Королев написал докладную записку /это уже после ареста Глушко/ об увеличении
большей надежности двигателя на РП-318-1 в части охлаждения и обеспечении
запуска. Двигатель Душкина  должен был
иметь те же посадочные места в РП-318-1, такую же тягу и те же компоненты. В
01.38. Душкин был назначен нач. отдела ЖРД, т.е. начальником над Глушко. В
первом квартале 38 г.
документация на двигатель Душкина была разработана и со 2-й половины года
начались его испытания. ВПГ и его последователи пытаются доказать, что в этом
двигателе нет ничего принципиально нового. АВГ, ничего не понимая по технике, в
своей книге любезно поместил сравнительные характеристики ОРМ-65 и РДА-1-150
Душкина.

 Отмечу только основные отличия: 1. Глушко для
регенеративного охлаждения использовал кислоту и то только для сопловой части
КС. КС от головки до сопла была без внешнего охлаждения. Душкин использовал для
внешнего охлаждения оба компонента. Сопло с критической частью охлаждалось
горючим /там наибольшие тепловые потоки/, а охлаждающая способность керосина
лучше, чем у кислоты. КС от форсуночной головки до сопла охлаждалась
окислителем. Эта схема стала классической и частично  используется до нашего времени. У Глушко
внешнее охлаждение было только окислителем. 2. Душкин применил ступенчатый
запуск, когда сначала воспламеняется незначительное количество горючего, а
потом в образовавшийся факел поступает основной расход компонентов. Эта схема
также стала классической и используется на большинстве ЖРД, в том числе и на
двигателях ВПГ в ОКБ-456. Изменились и другие параметры двигателя, но они не
носили принципиального характера. Вообще, и ОРМ-65 и РДА-1-150 строго говоря
это еще не полноценные двигатели, а скорее КС, как и все остальные разработки
по ЖРД в ГДЛ и НИИ-3. В конце 38
г. завершены сдаточные испытания РДА-1-150 без прогаров
КС и взрывов или отказов на запуске. Двигатель был допущен к летным испытаниям
в составе РП-318-1, которые были впервые осуществлены 28.02.40 г. В марте 40 г. было проведено еще 2
полета РП 318-1. Таким образом, в СССР это был 1-й полет самолета только с ЖРД.
Замечаний в полете к РДА-1-150 не было.

 Летные испытания королевской крылатой ракеты
начались в конце 38 г.
с двигателем Глушко ОРМ-65. Оба испытания закончились аварийно, одно из них по
вине двигателя. 19.01.39 г. на техсовете НИИ-3 было принято решение отказаться
от применения ЖРД на крылатых ракетах и перейти на твердотопливные двигатели по
энергетическим и эксплуатационным показателям.

 Еще в 36 г. Королев предложил создать ракетоплан с
ЖРД для полета человека в стратосферу. Чтобы поднять РП с земли нужен был
двигатель порядка 1,5 т. с регулируемой тягой. Эта работа была поддержана всем
руководством НИИ, включая Клейменова, Лангемака,  Костикова и др. Королев предложил на 1-м
этапе использовать уменьшенную копию РП на основе планера СП-9 собственной
разработки, который будет на буксире с земли подымать другой самолет. Затем
уменьшенная копия РП, а это и есть РП-318-1, выполняет самостоятельный
пилотируемый полет и приземление. Для этого полета было достаточно ЖРД тягой 150 кг. Наиболее
отработанный к этому времени был кислотный двигатель Глушко ОРМ-65. Еще до
успешных полетов РП 318-1 Костиков и Душкин приступили к созданию первого ЖРД,
который смог бы поднять самолет с земли. Теперь он рассматривался не как РП для
установления рекордов полета человека в стратосферу, а как скоростной
истребитель перехватчик. О применении РП в качестве истребителя-перехватчика
писал в тезисах к докладу Королев с Е.С. Щетинковым в 02.38., когда продолжение
работ по 318-1 было под вопросом, и нужно было подчеркнуть именно военный
характер этой работы. Там была указана потребная тяга ЖРД 1400 кг. /2 по 700/ с
глубоким снижением тяги для увеличения времени активного участка. Костиков и
Душкин практически повторили требования к ЖРД, которые предлагал Королев, но
для обеспечения активной работы в течение не менее 5 минут требовалось
уменьшить вес ДУ. Было принято решение разрабатывать однокамерный двигатель с
турбонасосной системой подачи для получения приемлемой удельной тяги и
уменьшения веса топливных баков. В 40
г. был разработан ЭП и начались первые испытания ЖРД с
ТНА. Практически этот двигатель Д-1А-1100 был первым в СССР ЖРД в полном смысле
слова.

 Глушко в начале 40 г., работая в ОТБ-82,
предложил ЖРД с насосной системой подачи, но с приводом насосов от основного
винтового двигателя самолета. Т.е. в ЖРД Глушко не было ТНА, отсутствовали ГГ и
турбина. Здесь следует вспомнить, что еще в 33 г. Королев при посещении ГДЛ
отметил в своих замечаниях, что Глушко отрабатывает только КС, а не двигатели.
Работая в Казане в 40-45 гг. Глушко создавал ЖРД с насосной, а не турбонасосной
системой подачи. Т.е. его двигатель не мог работать автономно, без связи с
винтомоторной группой самолета. Этот двигатель не был ЖРД, который можно было
бы использовать в ракете. Еще следует отметить, что у Глушко к 45 г. не было двигателя тягой
более 300 кг.,
над котором он начал заниматься еще в 30 году. 2-х, 3-х и 4-х камерные
двигатели с КС в 300 кг.
никогда не применялись в самолетах. Таким образом, первый настоящий ЖРД был
предложен и изготовлен в НИИ-3 в 40–м году Душкиным и Костиковым.

12.06.40 г. СНК СССР принял
постановление о создании первых отечественных самолетов с реактивными
двигателями различных типов /с ЖРД и ПВРД/, в том числе и для
истребителей-перехватчиков. Для разработки проекта истребителя-перехватчика в
40-м г. в НИИ-3 была организована группа М.К.Тихонравова, которая после
изучения ряда компоновочных схем, предложила проект самолета «302» со смешанной
силовой установкой: ЖРД Душкина в хвостовой части фюзеляжа и 2-мя ПВРД Зуева
под крыльями. Здесь нужно сделать очередное отступление. Все у нас и за рубежом
понимали, что с одним ЖРД самолет может решать только ограниченные задачи.
Чтобы расширить круг этих задач и активное время в полете, нужно окислитель не
возить с собой, а брать его из воздуха. Разрабатывались в опытных экземплярах
турбо и прямоточные ВРД. В СССР в это время господствовало мнение, что
турбореактивные двигатели дело далекого будущего. Они очень сложны в
изготовлении и не решены многие вопросы по авиационным турбинам и компрессорам.
Прямоточные ВРД считались проще в изготовлении, 
исследования их проводились несколько лет в КБ и НИИ. Впервые в нашей
стране идею ПВРД на практике использовали Ю.А.Победоносцев, М.С.Кисленко и И.А.Меркулов.
Работы начались в ГИРД и продолжались в РНИИ. В 33-35 гг. артиллерийские
снаряды 76 мм.
орудий с двигателем ПВРД и топливом белым фосфором  двигались со скоростью 2М, что до тех пор не
достигала ни одна ракета или снаряд в мире. Эти эксперименты подтвердили
теоретические выводы Б.С.Стечкина и Ф.А.Цандера и положили начало разработок
ПВРД, способных при полете превысить лобовое сопротивление.

 19.05.39 г. на официальных испытаниях ракеты
Р-3 с ПВРД Меркулова была доказана возможность получения тяги превышающей
лобовое сопротивление и вес летательного аппарата с двигателем. В 39-40 гг.
проводились испытания ПВРД на самолетах Н.Н.Поликарпова И-152 и И-153. 16.12.40
г. эти испытания получили положительную оценку НКАП. С учетом положительной
оценки работы ЖРД в РП 318-1, развернулись работы по созданию самолетов с ЖРД и
ПВРД. Весной 41 г.
информация о предполагаемых характеристиках ЖРД Душкина тягой 1400-1500 кг. была направлена в
ЦАГИ и некоторые самолетостроительные КБ. Двигатель с ТНА позволял иметь легкие
баки и достаточный запас топлива для взлета, набора высоты и перехвата
вражеского самолета с возвращением на аэродром планированием с неработающим
двигателем.

Наибольший интерес к ЖРД Душкина
проявили сотрудники КБ Болховитинова: А.Я.Березняк и А.М.Исаев. Результаты
своих проработок они доложили ГК, который поддержал их идею. В КБ Болховитинова
разрабатывался проект самолета «И» с поршневым двигателем и 2-мя ПВРД
конструкции И.А.Меркулова и он решил сам съездить к Костикову в НИИ-3. Костиков
и Душкин оптимистично высказались о возможности создания ЖРД и самолета с одним
ЖРД, хотя и говорили о сложности выполнения этой задачи. Болховитинов
официально включил в план работы КБ проектные работы по созданию
истребителя-перехватчика с ЖРД. В НИИ-3 в 40-41 гг. работы по созданию ЖРД для
проекта самолета «302» Тихонравова велись без официальной поддержки. НИИ-3 с 39 г. находился в подчинении
НКБ, для которого эта работа была непрофильной. У Костикова основное время
занимала борьба с АУ и НВ НКО Куликом, которые всячески препятствовали
разворачиванию работ и проведению официальных испытаний БМ с РС-13. У Душкина
наметились положительные результаты по созданию КС тягой не менее 1100 кг. /Глушко о создании
КС такой размерности и не мечтал/. Разработка ТНА отставала, в лучшем случаи
давление компонентов на выходе из насосов позволяло получить тягу только 600 кг. К середине 06.41.
Душкин сообщил Исаеву, что он не сможет создать ТНА в необходимые сроки. Исаев
с Березняком провели в недельный срок проектно-расчетные работы по созданию
самолета с ДУ вытеснительной системой подачи и двигателем тягой 1100-1200 кг. Самолет должен
быть легче первоначального проекта, время активной работы ЖРД уменьшилось, но в
уменьшенном радиусе перехвата он мог реально действовать.

 После начала войны /этот период создания «БИ»
подробно описан во многих публикациях/ и докладах Болховитинова Шахурину, а
Шахурина Сталину. На создание истребителя перехватчика был отпущен месячный
срок, за который удалось создать экземпляр самолета для начала испытаний с ЖРД.
В НИИ-3 это время шла сумасшедшая работа по БМ-13 и мало работ по ЖРД. Затем
последовала эвакуация КБ Болховитинова в Билимбай, а НИИ-3 в г. Свердловск,
которая затормозила работы как по самолету «БИ», так и по ЖРД Душкина. Все же в
мае 42 г.
на не доведенном двигателе был совершен первый полет пилотируемого самолета с
ЖРД, стартующего с земли. Героический полет совершил летчик Г.К.Бахчиванджи.
Дальнейшие полеты потребовали доработки двигателя, которые Душкин не смог
провести в эвакуации, и к тому же в НИИ-3 развернулись работы по созданию
самолета «302» по проекту Тихонравова с двигателем Душкина в его первоначальном
варианте с тягой 1400-1500
кг. и турбонасосной системой подачи. Для продолжения
полетов Болховитинов предложил Исаеву самому доработать ЖРД. До этого Исаев
занимался только ДУ. Болховитинов и Исаев поехали в Казань на завод № 16, где в
ОТБ Глушко разрабатывал ЖРД для самолета в качестве вспомогательного двигателя.
Глушко показал все, связанное с созданием двигателя РД-1 тягой 300 кг, и рассказал об
основных принципах создания ЖРД. Для «БИ» Глушко предложил связку из 4-х
двигателей РД-1, Но это фактически требовало создания нового самолета, а «БИ»
уже планировалось запустить в изготовление малой серией в 30 машин. Оставалось
одно – дорабатывать двигатель Душкина. С этого момента Исаев стал
двигателистом.

 Возвращаюсь опять к Глушко. Следуя заветам
опытного зэка Стечкина при получении от НКВД согласия на использовании на
работах ОТБ, нужно требовать условия для работы и кадры исполнителей. В ОТБ-82
у Глушко установился деловой контакт с руководством ОТБ от НКВД. Когда в 40 г. пошел разговор о
продолжении работ по созданию ЖРД в качестве вспомогательного двигателя к
винтомоторным самолетам в Казане, он потребовал себе квалифицированных кадров
из числа арестованных НКВД специалистов, близких по профилю к двигателестроению.

 В Казане было 2 авиационных завода: № 22
самолетостроительный и № 16 авиационных двигателей. Оба завода были связаны с
выпуском легкого фронтового бомбардировщика Пе-2 и имели свои ОТБ. Петляков был
освобожден в 40 г.,
после того, как по указанию Берия сумел за 1,5 месяца переделать свой тяжелый
истребитель в легкий бомбардировщик. На заводе № 16 в ОТБ работали: Чаромский
по дизельным двигателям, Стечкин по пульсирующим ВРД, А.Н.Добротворный по
созданию бензинового двигателя мощностью 2000 л.с. и техбюро № 2 Глушко по разработке
вспомогательных ЖРД для самолетов. В первую очередь для Пе-2, для которого на
заводе № 16 изготавливали двигатель ВК-105РА конструкции В.Н. Климова.

 В начальный период техбюро 2 было
малочисленным и занималось только двигателем тягой 300 кг. с насосным приводом
от ВК-105РА. Заместителем Глушко был профессор Г.С.Жирицкий, с которым он
работал еще в ОТБ-82. Именно Жирицкий разработал насосный привод к КС ЖРД.  Постепенно техбюро Глушко пополнялось
кадрами. После освобождения Чаромского и Стечкина их работников перекинули к
Глушко. Глушко стал ГК ОКБ в составе ОТБ-16. Чаромский был освобожден в 42 г. Ему присвоили звание
генерал-майора. Бомбардировщики Ер-2 с двигателями Чаромского успешно
участвовали в боевых операциях в последние годы войны. В начале 43 г. Туполев добился у
Сталина освобождения Стечкина и перевода его на создаваемый моторный завод №
300  ГК А.А.Микулина в Лужниках. Стечкин
прервал свою работу над созданием пульсирующего ВРД, который уже в 43 г. имел характеристики
лучше, чем у Фау-1. Таким образом, у Глушко стали работать профессора:
К.И.Страхович, А.И.Гаврилов, В.В.Полухин, инженеры: Д,Д.Севрук, С.П.Королев,
В.Л.Витка, Н.И.Артамонов, Г.Н.Лист, А.А.Мееров. Н.С.Шиякин, Н.Л.Уманский,
А.С.Назаров, Н.А.Желтухин. Это были талантливые специалисты, составившие ядро
Казанского ОТБ. Техбюро и ОКБ пополнялись вольнонаемными специалистами, среди них
были молодые инженеры: А.И.Эдельман, В.Л.Шабранский, П.П.Бровкин, М.З.Поланский
и др. Таким образом, только в системе НКВД В.П.Глушко стал ГК ОКБ по ЖРД.

Предметом отработки уже большого
коллектива оставался двигатель РД-1 с насосной системой подачи, который мог
работать до 10 минут в соответствии с запасом топлива на самолете /900 кг
азотной кислоты и керосина/. Кроме высококлассных специалистов у Глушко была
производственная база на заводе и свои огневые стенды и лаборатории. ЖРД на
самолете позволял уменьшить длину разбега при взлете и повысить максимальную
скорость в полете на несколько десятков км. Не имея в первые годы ТЗ, и четкой
привязки к самолету, Глушко, по договоренности с начальником ОТБ от НКВД
майором ГБ В.А.Бекетовым /после 43
г. генерал-майор НКВД/ начал отработку двигателя из 4-х
автономных КС. Такая схема позволяла иметь двигатель с числом КС от 1-й до 4-х
и устанавливать их на любой самолет от истребителя до тяжелого бомбардировщика.

 Что касается семейной жизни, то ТИ стремилась
приехать к ВП с дочкой в Казань. Ей было отказано в прописке и работе в январе 41 г. После начала войны ей
удалось эвакуироваться поближе к Казани. Сначала это была деревня Анакино, а
затем райцентр Поисоево. Оттуда установилась регулярная переписка с ВП, и она
получала разрешения на свидания. Известно два таких свидания. 1-е зимой 41-42 г., второе в июне 42 г. ВП прекрасно выглядел,
рассказывал, что у него свое КБ, и что он в свободное время играет на скрипке в
оркестре. С 05.43. ТИ работала секретарем на торфопредприятии в пригороде
Казани. На свидание в 10.43. она приходила с дочерью. С 1944 г. работала в самой
Казане в управлении торфопредприятиями. С 09.08.44. переехала к Глушко в 2-х
комнатную квартиру, которую ВП получил после освобождения.

 В мае 42 г., когда к Глушко приезжали Болховитинов и
Исаев, он показал им производственную и стендовую базу для отработки двигателя.
Ни у Исаева, ни у Душкина ничего похожего не было. Они вели изготовление в
кустарных мастерских и испытания на примитивных самодельных стендах. Что
касается самого двигателя, то Исаев получил представление о методике отработки
ЖРД. Что касается самого двигателя у Глушко и возможности его применения в
«БИ», то его состояние охарактеризовал Королев, который появился в Казане
вскоре после приезда Исаева.

Королев, пройдя все круги ада или
ГУЛАГА, работал в Омске на заводе изготавливающем Ту-2. Была надежда освободиться,
после освоения серийного производства Ту-2, но Королев мечтал о ракетной
технике. Он знал, что в Казане есть ОТБ, которое занимается такими
разработками. По его просьбе его переслали в Казань, но он сначала попал в ОТБ
на самолетостроительный завод № 22. И только оттуда его переправили в ОТБ-16,
где он был в списке необходимых специалистов, который составлял Глушко. С
первых дней работы в ОТБ-16 Королев начал борьбу за ракетоплан. К 16.12.42. он
закончил проект своего РП  26.12.42
Королев направил докладную записку в НКАП и Л.П.Берия. По РД и РУ для Пе-2
Королев считал, что Глушко располагает перспективным, но еще сырым двигателем.
Он пишет, что после испытаний в 1-м квартале 43 г. он может быть установлен
на самолет от 01.05. до 01.06.43. Т.е., когда Глушко предлагал свой двигатель
Исаеву в 05.42 г.
его еще не было и одиночного с тягой300 кг.

23.01.43. директора 2-х заводов
/22 и 16/ сообщили о начале работ над РУ для Пе-2. Королев приступил к
проектированию РУ-1 в 02.43. Это тяга 300 кг., время работы 10 мин., запас топлива 900 кг. РУ приводилась в
работу при включенном поршневом двигателе М-105 РД. За автономную отработку
двигателя РД-1 отвечал Севрук. Для отработки РУ-1 была создана группа № 5
Королева, которая состояла из специалистов 2-х заводов. Королев был назначен ГК
РУ-1, но он был назначен и зам. ГК ОКБ Глушко, хотя Глушко никакого отношения к
заводу № 22 не имел. Испытания РУ-1 начались с наземных испытаний на самолете.
Затем облет самолета с запуском РУ или с земли или в полете. Первый полет РУ с
включением на высоте произведен 01.09.43. Система зажигания хорошо работала на
земле и до высоты 3,5 км.
В 02.44. принято решение перейти на новую химическую систему зажигания. Ее
автор А.Л. Мееров, химик НИИ-3, который был арестован после ареста Королева.
Отработка нового зажигания велась до 06.03.45 г. Двигатель получил индекс
РД-1ХЗ.

 Испытания РУ-1 на Пе-2 показали, что
эксплуатация ЖРД очень разная для разных типов самолетов. Стало ясно, что на
ЖРД и РУ нужно выдавать ТЗ под конкретный самолет. Когда Королев осенью 42 г. появился в Казане, он
был уверен, что Глушко виновен в его аресте. Глушко приложил много усилий,
чтобы отвести от себя подозрения, и всю вину за аресты в НИИ-3 возложить на
Костикова. Глушко всеми фибрами души ненавидел Советскую власть, Которая лишила
семью П.Л.Глушко имущества и положения в обществе, а в Костикове он видел ее
представителя в РНИИ /НИИ-3/. Отсюда у него такая патологическая ненависть к
Костикову и вообще к членам партии. Но до конца Королев Глушко не поверил. Он
всегда тяготился официальным подчинением Глушко в Казане, и всячески старался
освободиться от его опеки.

Ненормально было и то, что
разработчики РУ подчиняются двигателисту. Это все равно, как разработчик
самолета находится в подчинении у разработчика самолетного двигателя, или
ракетчик в подчинении двигателиста. Так или иначе, результаты испытаний РУ-1 в
составе Пе-2 были положительными. Процентов на 20 уменьшилась пробежка при
взлете, на несколько десятков км. увеличилась скорость самолета со включенным
ЖРД в полете. В ОТБ-16 был также отработан самый мощный поршневой двигатель в 2100 л.с. А.Н.Добротворного,
который успел повоевать в составе тяжелых бомбардировщиков. Начальник ОТБ-16
Бекетов, как и все руководство 4-м спецотделом НКВД были заинтересованы в
показе эффективности своей работы. Двигатели Чаромского и Добротворного
принимали участие в войне. Двигатели А.А.Микулина с турбонаддувом Стечкина
использовались на многих боевых самолетах. Ни ЖРД Глушко, ни РУ Королева в
боевых действиях не участвовали, но их отработка, применительно к Пе-2 была
закончена /РД-1 без химического зажигания/.

Указом от 27.07.44 г. 27 человек
ОТБ-2 были освобождены. Среди них Глушко, Севрук, Королев, но большинство ~ 80
человек остались в заключении. Освобождение было не полное, нельзя было перейти
на другое предприятие или переехать в другой город. Работать они остались на
том же предприятии в системе НКВД, где вместе с ними продолжали трудиться
заключенные. Интересно отметить, что решение об освобождении было объявлено, когда
их привезли к наркому ГБ Татарской АССР, который поздравил их с освобождением,
поблагодарил за проделанную работу и пожелал в дальнейшем трудиться на благо
Родины, но без всяких извинений за время пребывании в заключении. Наркомом ГБ в
Казане был А.Ф.Ручкин, знакомый моей мамы по работам с ОТБ-40. Он был у нас
дома на Усачевке в начале 48 г.,
и меня удивило, с какой легкостью он решал задачи по химии 10 класса.

 Возвращаюсь к теме. Было принято решение о
серийном производстве двигателей РД-1 в количестве 400 штук и установки их на
самолеты Лавочкина, Яковлева и др. Была ли изготовлена эта серия неизвестно.   12.05.45 г. на высоте 7100 м. произошел взрыв
двигателя. Удалось посадить машину, Королев, который был на борту самолета
Пе-2, получил ожог. Есть достоверные сведения, что авиационный парад 18.08.45
г., где должна быть продемонстрирована работа РУ-1 на Пе-2 был отменен. На
подготовку к параду в Москву приехал Королев. Об этом моменте несколько позже.

Возвращаюсь  к Исаеву. Перерыв, после 1-го полета Бахчиванджи
и поездки в Казань, затянулся до сентября 42 г. Приезд Костикова и Душкина в Билимбай не
принес ничего нужного для повышения надежности двигателя. Душкин целиком
переключился на создание двигателя для «302» машины. Исаев, по согласованию с
Душкиным, принялся за доработку двигателя и совершенствование ДУ. Полеты
возобновились в 09.42. Надежность двигателя и ДУ возросли. Что было сделано для
этого, написано в книге Исаева. Что представлял собой «БИ». Стартовый вес
самолета 1650 кг.
Двигатель Д1-А-1100 с регулируемой тягой от 1100 до 350 кг. Продолжительность
полета на максимальном режиме 2 мин., на минимальном 4-5 мин.   Двигатель допускал  6 включений продолжительностью по 80 сек.
Подача топлива в двигатель вытеснительная, воздухом. На вооружение оставалось
50-100 кг.
/2 пулемета или пушка/. Боевые действия «БИ» были очень ограничены, но это был
единственный истребитель-перехватчик с ЖРД, стартующий с земли, и который мог
нести оборону определенных районов от воздушного нападения. В 43 г. была заказана малая
серия из 30-40 самолетов. Но 27.03.43. при горизонтальном полете «БИ» превысил
скорость 800 км.,
вошел в крутое пике и разбился с летчиком Бахчиванджи. Причины аварии смогли
выяснить только через несколько лет, когда настала эра реактивной авиации и
сверхзвуковых полетов. Строительство серии «БИ» было остановлено. Было
изготовлено всего еще 3 самолета.

 В 44
г. Исаев сделал свой первый двигатель РД-1, на котором
было совершено несколько успешных полетов «БИ». Но было ясно, что для
истребителя-перехватчика требуется значительно большее время работы и более
мощное вооружение. Как я писал ранее, в 40 г. в НИИ-3 в соответствии с постановлением
СНК Тихонравовым был разработан проект истребителя-перехватчика «302» с большим
временем активной работы. Двигатели: один ЖРД Душкина и два ПВРД Зуева.
Наркомат /НКБ/ эту работу не поддерживал, и она велась в инициативном порядке.
Начальные месяцы войны, эвакуация, развертывание производства БМ и РС к ним
затормозили разработку самолета «302». Работы по «БИ» послужили толчком по
созданию перехватчика с большим временем работы и с большим радиусом действия.
К весне 42 г.
основные работы по созданию БМ и РС в НИИ-3 были проведены, и на первое место
вышли работы по созданию самолета «302» со временем активной работы значительно
большим, чем у «БИ». ЭП по «302» прошел защиту в ВВА в 06.42. и был направлен
на утверждение в НКАП, где по решению комиссии (С.А.Христианович, А.В.Чесалов,
С.Н.Шишкин и др.) был утвержден. Но для его реализации требовалось
Постановление ГКО, которое должен был подготовить НКАП.

В системе НКАП готовился свой
проект создания истребителя-перехватчика. /НИИ-3 входил в систему НКБ/. Автором
проекта перехватчика в НКАП был А.С.Яковлев, он же зам. наркома. Яковлев был
тоже за применение ПВРД, но разработки Меркулова, который работал  в системе НКАП. Мне придется более подробно
остановиться на работах по самолету «302» т.к. по этому вопросу мало
фактического материала и много измышлений, а это критический момент в жизни и
творчестве Костикова. По технике дела. Что представлял ЭП по «302», который был
одобрен комиссией НКАП? Вот его основные характеристики.
Истребитель-перехватчик «302» имел полный вес 3000 кг. Длительность
полета более 20 мин., мах. скорость у земли и до высоты 8000 м. – 800 км/час. Время
набора предельной высоты в 8000
м. менее 2-х минут. Запас топлива 1570 кг. ЖРД расположен в
хвостовой части фюзеляжа его тяга 1400 кг. ПВРД расположены в 2-х гондолах под
крыльями, их тяга не на много превышает лобовое сопротивление. Дальность полета
~ 200 км.
Полезная нагрузка 280 кг.
(2 пушки ШВАК – 20 мм.
с 225 патронами и один пулемет ШКАС – 7,6 мм. с 500 патронами). По сравнению с «БИ»
время активной работы увеличивалось в 4-5 раз, что при дальности полета более 200 км., и более мощном
вооружении, позволяло решать задачи перехвата в обширной области с достаточным
запасом активного действия. В пояснительной записке к ЭП Костиков писал: «Наиболее
реальными для практического применения в авиации являются ЖРД и ПВРД.
Использование ТКВРД затруднено из-за отсутствия специальных компрессоров.
Прямоточный двигатель прошел стадию лабораторных исследований, которые дают
основание для использования его в авиации, получающей начальную скорость от
ЖРД».

 Эти соображения были утверждены всеми
инстанциями. Любимый авиаконструктор Сталина, он же зам. НКАП по проектно-конструкторским
работам А.С.Яковлев был такого же мнения. Но против того, чтобы эта работа была
поручена НИИ-3 НКБ и Костикову, который не имеет практического опыта в
самолетостроении, и не дело НКБ строить самолеты. Костиков считал, что главное
воздушный аппарат с ЖРД и ПВРД, а планер для него может сделать кто-либо из
более десятка авиаконструкторов. Правильно это было, или нет, не знаю. Но при
разработке «Бурана» разработка планера была поручена Лазино-Лазинскому, а
разработчиком «Бурана» считался Глушко, который не имел ни какого отношения к
самолетостроению. Яковлев считал, что истребитель-перехватчик нужно создавать
на базе Як-7, уже освоенного в серийном производстве и полностью оправдавшего
себя в массовой эксплуатации. Решение о разработке Як-7Р /реактивный/ было
принято после тщательного рассмотрения в НКАП 6-и ЭП. Предполагалась
комбинированная ДУ из 2-х ПВРД ДМ-4С Меркулова и 1-го ЖРД Д-1А Душкина.
Компоновка двигателей такая же, как и у «302». Проект был закончен 27.08.42 г.
Костиков видя, что проект постановления по «302» умышленно затягивается НКАП,
показал свой проект К.Е. Ворошилову. Ворошилов в тот же день показал проект
«302» Сталину. На следующий день Сталин вызвал Костикова, выслушал его о
проекте и отношению к проекту со стороны НКАП, и больше ни с кем не советуясь,
дал указание Костикову немедленно подготовить проект постановления.

 На встрече со Сталиным Костиков был с
Душкиным. Душкин описывает разговор так: «Вы верите в это дело, товарищ
Костиков?» « Верю, товарищ Сталин» «Это хорошо, что Вы верите. Мы дадим Вам
возможность создать этот самолет. Он очень, нужен фронту. Но учтите: сроки
будут жесткими. И еще одна просьба: не подведите. Вы можете обмануть меня,
Политбюро. Но нельзя, недопустимо обмануть страну, народ наш, испытывающий
сейчас такие лишения». На следующий день 15.07.42 г. Сталин подписал
Постановление № 2046 об организации Государственного института реактивной
техники /ГИРТ/. На фронте был самый напряженный момент немецкого наступления на
юге в направлении на Кавказ и Сталинград. В постановлении ГКО были затронуты
все основные организационные вопросы, по которым были разногласия между НИИ-3 и
НКБ и НКАП. Приведу его полностью. «1. НИИ-3 подчинить непосредственно СНК,
/выведя его из подчинения НКБ/. 2. Возложить на ГИРТ разработку: а). РС и
пусковых систем к ним. б). Реактивных двигателей. в). Реактивных летательных
аппаратов и торпед. 3. Директором и ГК назначить Костикова. 4. Установить, что
задания и программы работ института утверждаются ГКО по представлению
Костикова. 5. Передать ГИРТ все помещения ВИСХОМа. 6. Обязать НКАП /Шахурина/ и
т. Костикова в пятидневный срок представить свои соображения по строительству
самолета по проекту Костикова…..9. Госплану выделить фонды по материально-
техническому обеспечению института. 10. Возложить ответственность за
своевременное решение вопросов по материальному обеспечению института на зам.
пред. СНК СССР Сабурова. 11. Моссовету /т. Пронину/ выделить институту жилфонд
на 100 семей. 12. Костикову к 01.08.42. представить в ГКО программу работы
института на 3 и 4 квартал 1942
г.».

После выхода этого постановления,
постановления по проекту Яковлева по Як-7Р уже быть не могло. Фактически это
был вызов не только Яковлеву, но НКАП. Может быть, Сталин уверовал в талант
Костикова после «катюши», которая была создана вопреки политики АУ НКО, а может
быть Сталин был зол на НКАП по итогам войны в воздухе. Это неизвестно, но
Костиков явно допустил ошибку, бросив вызов господствующей бюрократической системе.
В соответствии с пунктом 6 вышло новое постановление № 2105 от 26.07.42. По
этому постановлению: 1. НИИ-3 при СНК обязано спроектировать реактивный
самолет. 2. НКАП /Шахурин/ построить 5 экземпляров самолета. 1-й вариант к
15.03.43, 2-й вариант к 15.05.43 г. 3. НКМВ /Паршин/ организовать в ВИГМ
/всесоюзный институт гидромашин/ проектирование и изготовление 5 насосных
агрегатов (1-й к 01.09.42 и еще 4 комплекта к 01.02.42 г., при этом НКАП должен
изготовить для них лопатки и литье. 4. 
Для постройки самолетов НКАП должен выделить завод № 55 с
укомплектованием его ИТР и рабочих в количестве 200 чел. к 15.09.42 г.

 Еще одно постановление вышло в 11.42 г. по этому
постановлению устанавливался срок выпуска самолета март 43 г. /т.е. меньше 6-и
месяцев/ и дополнительная кооперация. Работа по самолету была развернута
масштабно. В институте созданы новые отделы и бригады. В Москве и Свердловске
оборудовались стенды для испытаний ЖРД и ПВРД, подключена широкая научная и
производственная кооперация. К началу 43 г. стало ясно, что сроки создания самолета
«302» в соответствии с ЭП не могут быть выполнены. Здесь целый комплекс
технических и организационных вопросов. Первое и основное. ПВРД с нужными
характеристиками не может быть создан ни за год и ни за два, а именно он
является основой проекта. Все прогнозы ВВА, ЦАГИ, ЦИАМ и НКАП по использованию
ПВРД оказались не состоятельными. Надежный ПВРД удалось создать для ракеты
только через 15-20 лет, а для пилотируемых серийных самолетов он не создан и до
настоящего времени. В НИИ-3 у Зуева в 43 г. не было полноценной стендовой и
производственной базы. На примитивных стендах он испытывал модели в ¼ и ½
натуральной величины и то без положительных результатов.

ЖРД Душкина с ТНА не обеспечивал
требуемой тяги 1400 кг.
Была надежда довести ее до 1100
кг. и дополнить 2-м ЖРД тягой 450 кг. Насосные агрегаты от
НКМВ начали поступать только в 08.43. Завод № 55 /Гл. конструктор ОКБ Бисноват/
приступил к изготовлению самолета с большим опозданием. Тяжелая обстановка была
в НИИ-3 и по другой тематике. В 42 и начале 43 г. балиститных порохов в
нужных количествах не было. РС снаряжались суррогатными зарядами с
пироксилиновых заводов. Было много отказов во фронтовых условиях. Военные
винили НИИ-3. Отношения Костикова с руководством минометных частей /Гайдуков/
стали такими же напряженными, как с НКАП. Сроки поставки комплектующих и ввод
производственных и стендовых мощностей, указанные в постановлениях срывались.
Костиков писал по этому вопросу множество писем в организации НКАП и НКМВ. Писал
письма и в наркоматы. Обращался за помощью к секретарю МК и МГК ВКП(б) по авиации
Н.П. Фирюбину. Писал Г.М.Маленкову, как секретарю ЦК, курирующему
авиапромышленность, и В.М.Молотову, как прямому начальнику по СНК. В конце
августа 43 г.
Костиков смог представить на летные испытания планер самолета. На нем летали
летчики испытатели М.Л.Галай, С.Н.Анохин и Б.Н.Кудрин. Самолет по летным
качествам получил самую высокую оценку. Здесь Костиков совершил очередную
ошибку.

 Исходя из высоких летных качеств самолета и
отсутствия ПВРД, он решил первые 2 экземпляра самолета испытать только с ЖРД
/без ПВРД/. Это решение он устно согласовал
с Маленковым. Костиков, однако, это решение не оформил постановлением
правительства. Работа оживилась. Шло дооборудование самолета, и согласовывалась
программа его испытаний. Самолет получил обозначение «302П». Его расчетные
данные: скорость у земли – 800 км/час, потолок 18000 м., набор высоты 5000 м. – 2,1 мин.,
дальность полета – 100 км.
Взлетная масса самолета 3358
кг. при запасе топлива – «О»-1230 кг., «Г»-505 кг. при 400 снарядов к
4-м пушкам. ЖРД состоял из 2-х двигателей 1400 и 450 кг. тяги. Второй
двигатель с учетом дросселирования мог частично заменить ПВРД и позволял
несколько увеличить время активной работы и проверить в небе «302» на всех
режимах. Но и здесь сроки срывались. Отработка ЖРД затягивалась. Первые 2
экземпляра пришлось делать с одним ЖРД в 1400 кг. тяги. При этом
время активной работы на высоте 8000
км. составляло всего 1-ну мин. Костиков с его трудным и
прямолинейным характером терял самообладание и, заодно, своих сторонников в
коллективе НИИ-3, все чаще прибегая к административным мерам.

 В 11.43 г., когда прошли все сроки по
постановлению ГКО, в ГИРТ была направлена комиссия во главе с зам. наркома А.С.Яковлевым.
В комиссию входили академик  С.А.Христианович,  нач. летно-технического института НКАП А.В.Чесалов,
т.е. те лица, которые одобряли ЭП Костикова с ПВРД. В комиссию входил от
командования гвардейских минометных частей Л.М.Гайдуков. В материалах комиссии
про состояние с отработкой ПВРД не говорилось. Основными пунктами обвинения
были: «Невыполнение Костиковым особо важного задания и обман в характеристиках
самолета «302П» в отличии от  указанных в
проекте». Еще во время работы комиссии Костиков 07.12.43. направил письмо
секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову. В нем Костиков не только пытался объяснить
неудачи своей работы по созданию самолета «302», но и изложил масштабные
предложения по организации работ в реактивной авиации. Это письмо есть в деле
Костикова после ареста. Вот его основные положения. «Необходимо широкое
развитие работ по трем направлениям: 1. Над самолетами с ВРД и приводом от
газовых турбин. 2. Над самолетами-перехватчиками с реактивными двигателями
жидкого топлива. 3.Над самолетами с ВРД, с приводом от авиадвигателей. Газовые
турбины, осевые нагнетатели, ЖРД, насосы высокой производительности и больших
давлений представляют конструктивную и производственную новизну. Эти вопросы
требуют участия многих специальностей, участия многих заводов, привлечению к
работе НИИ и лабораторий промышленности и Академии наук СССР. Такая задача
выходит за пределы одной организации и даже возможно одного наркомата. Поэтому
для быстрого решения этой важной задачи необходимо создать Комитет реактивной
авиации во главе с членом ГКО. Наличие комитета позволит координировать все
вопросы, связанные с реактивной авиацией, и эффективно использовать возможности
всей промышленности, НИИ с их лабораториями и опытными производствами,
обеспечив делу реактивной авиации должный размах и развитие».

 На основании решения комиссии 18.02.44.
Костиков был снят с должности, ГИРТ ликвидирован и передан в подчинение НКАП,
как НИИ-1. 15.03.44. Костиков был арестован дома. /ул. Серафимовича д. 2 кв.
357/. В ходе следствия с 03.44. по 01.45, которое вели от НКГБ Л. Шварцман и Л.
Владзимирский /оба расстреляны в 53-54гг./ собрано дело из 8 томов. В камере
Костиков находился все время с подсадным агентом, инженером по специальности. В
деле собраны сотни страниц, написанных Костиковым по различным техническим
вопросам бисерным почерком с текстами решения уравнений в частных производных.
/Интересно, мог ли решать такие уравнения «академик и ученый» В.П. Глушко/. Все
конкретные технические предложения анонимно передавались на экспертизу через
4-й отдел НКВД соответствующим специалистам ОТБ. В деле имеются их отзывы, в
которых отмечается ценность предложенных технических решений. По завершению
следствия в 01.45 г.
указывается, что «по наблюдению специальных агентов Костиков обладает
незаурядными способностями конструктора и поглощен разработкой технических
проблем, поэтому до окончания решения вопроса целесообразно передать его для
работы в 4-й спецотдел НКВД с содержанием в условиях полной изоляции. Ни за
время пребывания на свободе, ни в тюрьме, за Костиковым не отмечено
антисоветских проявлений или враждебных высказываний».

 28.02.45 г. постановлением НКГБ дело
прекращено следствием и Костиков освобожден из под стражи. В этом постановлении
говорится: «Костиков не обеспечил в определенный правительством срок выпуск
самолета. Представил необоснованные преувеличенные данные по продолжительности
моторного полета «302П». Убедившись в непригодности к установке на перехватчике
воздушно-реактивного двигателя прямоточного типа, Костиков произвольно, без
надлежащей санкции, изменил конструкцию самолета и, вместо 2-х двигателей при
основном воздушно-реактивном, перешел на изготовление лишь ЖРД. В целях
тщательного расследования была создана экспертно-техническая комиссия из
квалифицированных специалистов и допрошено до 30 свидетелей, которые показали о
существенных недостатках в создании самолета. Однако в полученных
дополнительных материалах отсутствуют указания на то, что Костиков действовал в
преступных целях. О возможных связях с иноразведками не добыто. Учитывая, что в
результате оперативных мероприятий и тщательного расследования, вражеского
умысла не установлено, Костикова из под стражи освободить и следственное дело
прекратить и сдать на хранение». 28.02.45. поручением наркома Г.Б. Меркулова, с
пометкой «срочно», Костиков освобожден.

В 44 году мы столкнулись с тем,
что у немцев на фронте появились М-263 с ТКВРД. Яковлев возобновил испытания
ПВРД ДМ-4С Меркулова на самолетах Як-7Б. Испытания проводились с 24.03.44 по 12.12.44.
Ведущий летчик С.Н. Анохин. Подвеска ПВРД уменьшала скорость с 494 км./час до 460, при
работе ДМ-4С скорость возрастала до 513 км./час., т.е. всего на 19 км. от исходного Як-7Б.
ПВРД практически не использовались с окончанием войны и появлением ТРД, которые
имели преимущества перед ПВРД в тяге. Первые ТРД в СССР упорно разрабатывал
А.М.Люлька без особой официальной поддержки с начала 40-х годов. Опыт работы по
Як-7Р Яковлев использовал при создании истребителя Як-3РД, где наряду с
поршневым двигателем был ЖРД  РД-1ХЗ
конструкции Глушко. Эти работы проводились уже в 45 г. в одном из полетов
удалось достичь скорости 782
км./час. При очередном полете 16.08.45 г. летчик
испытатель В.Л. Расторгуев разбился, и полеты были прекращены.

 За период с 15.07.42 по 15.03.44, когда
Костиков был директором и ГК ГИРТ (НИИ-3), положение института в корне
изменилось. Основным профилем работы стала реактивная авиация. РС и БМ в
филиале во Владыкино отошли на 2-й план, и в конце 44 г. филиал выделен в
самостоятельную организацию – будущий МИТ. Институт значительно усилился
производственными площадями, кадрами и оборудованием. Летом 44 г. именно он был определен
центром по изучению немецкой трофейной техники по реактивному вооружению.

Интересно сравнить поведение
Глушко и Костикова в заключении. Технические акты по запросам органов ГБ
готовились и для Глушко и для Костикова с явным уклоном, но Костиков не говорил
о предвзятости актов, хотя председатель комиссии академик Христианович сначала
одобрял проекты Костикова с ПВРД, а после ареста говорил об ошибочности их
применения. И Глушко и Костиков после ареста писали заявления во все инстанции,
но Глушко не признавал своих очевидных просчетов, а Костиков ни на кого не
перекладывал вины за свои ошибки и признавался в них со всей прямотой, как в
письмах Сталину, Молотову и Маленкову. Он писал: «Ошибся в расчетах и выборе
двигательной установки самолета….обнаружив ошибку срыл ее, пытаясь найти
решение… скрыл технические и производственные трудности, осознал поздно». За
время работы над самолетом «302», до и после выхода постановления, у Костикова
сложились сложные, можно сказать напряженные отношения с Яковлевым, который был
не только конкурентом по самолету Як-7Р, но и зам. наркома, отвечающим наряду с
НИИ-3 за выпуск самолета «302».

 После освобождения Костикову вернули звание
генерал-майора, ордена. Были приглашения 
вернуться на работу в институт для продолжения работ по реактивной
авиации. Но отношения сложившиеся с руководством НКАП, накопили много боли и
обид и сделали невозможным работу в системе НКАП. Следует отметить, что после
освобождения Костиков не стремился к какой-нибудь высокой должности, ему было
нужна интересная, полезная для страны работа. В тоже время, понятно, что
генерал-майора, член корреспондента АН и героя соц. Труда трудно представить в
роли рядового инженера. Нарком боеприпасов Ванников предложил работать в его
системе и самому выбрать направление работ.

Несколько слов о Ванникове. Моя
мать всю жизнь проработала в системе НКБ, но самым выдающимся руководителем
наркомата считала Ванникова. Ванников тоже не избежал ареста. В январе 39 г. он был назначен наркомом
вооружения, а 07.06.41. арестован. /09.06.41. на его место назначен Устинов/. В
07.41. освобожден и назначен замом у Устинова. 16.02.42. назначен наркомом
боеприпасов, это был самый тяжелый участок ВПК. Он настоял на возвращении
наркомата в Москву при своем назначении. Это был первый наркомат вернувшийся в
Москву после эвакуации. По командировке НКБ и я вернулся в феврале 42 г. в Москву. Ванников
добился того, что с середины 43
г. наша армия не испытывала нехватки боеприпасов, а по
техническим характеристикам боеприпасы Красной Армии превосходили аналогичные
немецкой армии. С 45 г.,
без освобождения от должности наркома боеприпасов, назначен нач. 1-го ГУ при
СНК СССР, это управление осуществляло организации всех исследований по созданию
атомной бомбы. Непосредственным начальником у него был Л.П. Берия, а
непосредственным подчиненным И.В. Курчатов. С 06.46. он целиком переключился на
работы по созданию ядерного оружия, с учетом средств его доставки к цели.

 
Костиков договорился с Ванниковым, что будет  заниматься активно-реактивными снарядами и об
административной субординации. Работа по активно-реактивным снарядам
проводилась еще в ГИРДе, когда была получена рекордная скорость в 2 «М» при стрельбе
76 мм.
снарядами, оснащенными ПВРД на белом фосфоре. Новые задачи по применению таких
снарядов стояли и перед НКБ. С 01.08.45. Костиков стал работать в НИИ-24 НКБ.
Для него было организовано бюро № 5 из нескольких человек, с подчинением
непосредственно директору института. Забегая вперед, следует отметить, что этот
период творческой работы Костикова завершился успехом, отмеченным в 51 г. Сталинской премией,
которую он не успел получить. За 5 лет работы в институте /с полугодовым
перерывом на поездку в Германию/ осталось около 30-и научно-исследовательских
отчетов, методических разработок, рекомендаций по проектированию АРС. О них
тогда и много позднее высоко отзывались специалисты. Наиболее важные из них
Костиков помещал  в «закрытом» журнале
«Боеприпасы», редактором которого была моя мама. Эти публикации для Костикова
были единственной возможностью донести свои исследования для более широкого
круга специалистов. В 48-50 гг. в институте было создано КБ-5 НИИ-24, которым
руководил Костиков. В АРС с ПВРД использовалось твердое металлизированное
топливо СН-1 на основе магния. В этот период были построены специальные стенды
для отработки ПВРД, на которых проводились исследования с различными видами
топлив.

 После смерти Костикова эти работы продолжил
его заместитель М.С.Меркулов. Меркулов впервые опробовал вместо кислорода
воздуха морскую воду с гидрореагирующим горючим разработки НИИПХ НКБ. Эти
разработки создали предпосылки к началу ОКР, которые привели к созданию
подводной ракеты «Шквал». В 47
г. АН СССР, /членом-корреспондентом которой он был
избран в 43 г./
поручает Костикову возглавить представительство АН в Германии. Костиков
тяготился этой важной, но далекой от собственных научных интересов работой.
Через полгода он вернулся в Москву.

 Помимо возобновления работ над АРС в НИИ-24,
Костиков начинает работать в Энергетическом институте АН, возглавляемом Г.М.
Кржижановским в качестве старшего научного сотрудника. Решением отделения
технических наук /ОТН/ АН при Энергетическом институте АН 12.12.48 г. создана
комиссия по газовым турбинам и спецдвигателям. Сообщение о задачах и составе
комиссии на отделении  сделал Костиков.
Постановлением президиума АН СССР 07.04.49 г. по представлению зам. академика-секретаря
ОТН АН академика И.И.Артоболевского был утвержден состав Комиссии за подписью
Президента АН С.И.Вавилова. В состав комиссии вошли: ч.-к. АН  А.Г. Костиков – председатель, ч.-к. АН Б.С.Стечкин
– зам. председателя, академики М.В.Келдыш, А.А.Микулин, ч.-к. АН А.А.Ильюшин,
В.Я.Климов др. всего 22 чел. Увлекательная, захватывающая работа оказалась,
однако, недолгой. Длительное время Костиков работал с тяжелой болезнью сердца.
После освобождения Костикова продолжали вызывать на допросы в ЦК КПСС и
следственные органы по различным «сигналам». Следует отметить, что допросы в
ЦК, а не в МГБ проводились только по «ленинградскому» и «московскому делу».
Расследование проводила комиссия в составе Г.М.Маленков, Н.С.Хрущев, М.Ф.Шкирятов.

 

ГЛАВА 15

.

Надо сделать отступление и
сказать несколько слов об обстановке в партии в послевоенные годы. С окончанием
войны все в СССР надеялись на улучшение жизни. Во время войны люди перестали
бояться террора предвоенных лет. На фронте, люди, глядящие в глаза смерти,
приучились самостоятельно принимать решения. Вступив в страны восточной и
центральной Европы, увидели, что там простые люди живут лучше, чем у нас.
Ослабла изоляция от остального мира. Лендлиз, общение с союзниками, вернувшиеся
военнопленные и угнанные на работу в Германию, все это подрывало действенность
тотальной пропаганды. В тылу, чтобы выжить, вновь сложились рыночные отношения,
расцветал «черный рынок». Огромную популярность в народе получили верховные
военачальники, которым во время войны была предоставлена некоторая свобода
действий. Во всех этих явлениях Сталин увидел прямую угрозу своей личной
власти. Уже в 46 г.
Сталин переводит Жукова на второстепенные военные округа, опасаясь военного
переворота. Власть военных ограничена и в экономике. В сентябре 45 г. прекращено чрезвычайное
положение и ликвидирован ГКО. 15.03.46 г. создан Совет Министров СССР, где
основным руководящим ядром стал президиум СМ из 8-ми ближайших соратников
Сталина. Это Молотов, Берия, Андреев, Микоян, Вознесенский, Косыгин, Ворошилов
и Каганович. Внутри партийного руководства сразу после войны пошла борьба за
влияние. Первый спор произошел между Маленковым и Ждановым, которые считались
приемниками Сталина в СМ и ЦК партии. Маленкова поддерживали Берия, Каганович и
министры ВПК. На стороне Жданова были А.А.Кузнецов, Н.А.Вознесенский,
М.И.Родионов и П.И.Доронин. 13.04.46 г. Сталин отправил Маленкова в Ташкент за
упущения в авиастроении и не эффективное использовании трофейного оборудования
из Германии, но в 48 г.
вернул в Москву. Намечалась очередная чистка партийных кадров, а Маленков имел
богатый опыт в этих делах в 37-39 гг. Жданов скоропостижно скончался 31.08.48.

В наше время мало говорят о людях
противостоящей Берии, Маленкову группировке. Н.А.Вознесенский
(18.11.03-01.10.50) имеет прямое отношение к событиям, о которых я говорю в
этой главе. С 38 г.
председатель Госплана /после ареста Межлаука/. С 39 г. зампред СНК. С 02.41.
кандидат в члены политбюро. С 10.03.41 г. 1-й зампред СНК. С 35 г. доктор экономических
наук, автор многих работ по экономике социализма. С Ленинградом связан по
работе в городской плановой комиссии и зампредом горсовета в 35-37гг., где
проявил себя, как ортодоксальный сталинец, и был переведен в Москву в 11.37 г. на должность
зампреда Госплана. С начала войны уполномоченный ГКО по реактивному
вооружению.  С 03.02.42. член ГКО.
Как  единственный 1-й зампред отвечал за
вооружение и боеприпасы. А также за эвакуацию заводов на восток и налаживания
там производства продукции и необходимой для этого кооперации. Его многие
считали экономическим диктатором. /Молотов был назначен 2-м 1-м замом только в 42 г. С 45 г. член специального
комитета ГКО по атомной энергии. В 47
г. опубликовал монографию «Военная экономика СССР в
период Отечественной войны». Это единственная достоверная книга об экономике во
время войны. Она отмечена Сталинской премией 1-й степени. Эта книга была у нас
дома. В 50 г.
она была изъята из учебного процесса во всех учебных заведениях. Как 1-й
зампред СНК Вознесенский курировал работы НКБ и НКМВ по разработке и
производству РС и БУ СЗО «катюша», Как кандидат в члены политбюро опекал работу
Гайдукова  в военном совете гвардейских
минометных частей.

 После войны /в 08.- 09.45г./ он способствовал
встрече Гайдукова со Сталиным без ведома Берия. /Основную роль в организации
этой встречи сыграл Маленков, которому кандидатуру Гайдукова на пост
председателя межведомственной комиссии по изучению немецких работ по ракетной
технике предложил Ванников/. На встрече со Сталиным был подписан список о
посылке в Германию специалистов, в том числе и работников Казанского КБ
двойного подчинения (НКВД и НКАП) в числе 20 человек (Королева, Глушко и др.).
Первый вариант проекта постановления в 45 г. о развертывании работ по ракетной технике
готовился Гайдуковым с Вознесенским. В сентябре 45 г. ГКО ликвидирован. Работа
по постановлению отложена. В 01.46
г. Вознесенский вернулся к проекту постановления по
ракетной технике и поручил своему заму по Госплану П.И. Кирпичникову
согласовать проект постановления со всеми ведомствами.

 26.02.47 г. Вознесенский переведен в члены
Политбюро.  Главной задачей внутренней
политики СССР в послевоенные годы было восстановление экономики. По инициативе
Вознесенского в конце 45 г.
рассматривался вопрос о введении «нео-НЭПа» и роспуске наиболее нерентабельных
колхозов. Реально ничего не было сделано, но в 03.46. принят 4-й пятилетний
план на 46-50 гг., где относительно больше внимания уделялось легкой
промышленности. Впервые была введена сдельная оплата труда, которая ранее
считалась несовместимой с социалистическими принципами. Первый год пятилетки
прошел успешно, в отличие от довоенных пятилеток он выполнялся реально. Это
сыграло роковую роль во всей нашей послевоенной экономике. Сталин по настояния
Маленкова, Берии и руководителей ВПК, с учетом международной обстановки и
начинающийся «холодной войны» посчитал, что еще не задействованы все резервы, и
задания пятилетки могут быть увеличены. Не смотря на возражения Вознесенского,
показатели плана были резко увеличены.

 Был принят «Сталинский план преобразования
природы». Это строительство каналов, гигантских электростанций, включая каскад
Волжских ГЭС. Приняты проекты создания искусственного моря в Западной Сибири и
строительства плотины через Берингов пролив. С 46 г. для повышения
эффективности с/х все колхозы и совхозы должны были выращивать обязательные культуры
без учета местных возможностей. Комиссия по делам колхозов /А.А.Андреев/
приняла решение по «ликвидации нарушений колхозного устава». Миллионы гектаров
земли «незаконно присвоенных колхозниками» были возвращены в колхозный фонд.
04.06.47 г. вышел указ, где за «посягательство на государственную или колхозную
собственность» предусматривалось от 5 до 25 лет лагерей. В 48 г. «рекомендовано»
колхозникам продать государству домашний скот, который разрешалось иметь по
уставу колхоза. Пошел массовый забой скота. Колхозникам разрешалось продавать
продукцию на рынке только тогда, когда колхоз выполнит все обязательства по
поставкам государству.

По инициативе Вознесенского в
конце 40-х годов в Политбюро и стране проходили дискуссии по экономическим
проблемам. Сталин созвал совещание экономистов всей страны. Формально вопрос
стоял о том, действует ли закон стоимости при социализме. По существу вопрос
стоял: может ли власть командовать ресурсами, ценами, людьми и определять
пропорции в хозяйстве, или есть какие-то лимиты, исходящие из требований
эффективности экономики. Понятно, какой курс был выбран Сталиным.

 Вторым человеком в Политбюро противостоящим
Берии и Маленкову был А.А.Кузнецов (07.02.05.-01.10.50.). Быструю карьеру
сделал в Ленинграде во время чисток 36-38 гг. Считался верным «сталинцем».
Вместе с А.А.Ждановым руководил репрессиями против партийных и советских
работников, выдвинутых при С.М.Кирове. С 09.37 г. 2-й секретарь ОК и
ГК партии. Во время войны фактически направлял всю жизнь блокадного Ленинграда.
В 45-46 гг. первый секретарь ОК и ГК. С 18.03.46 г. член Оргбюро и Секретарь
ЦК. Как секретарь ЦК расследовал деятельность Маленкова по руководству
авиапромом. После Маленкова принял руководство управления кадров ЦК КПСС. С 46 г. Берия не руководил МВД и
МГБ. Комплектованием руководящих кадров этих систем занимался Кузнецов. В
материалах комиссии Политбюро по изучению материалов, связанных с репрессиями
говорится: «Сталин в частных беседах высказывал предположение о том, что в
качестве своего приемника по политической линии он видел А.А.Кузнецова, а по
государственной линии Н.А.Вознесенского». 

01.07.48. Сталин вернул Маленкова
в Москву в должности секретаря ЦК (членом Политбюро он оставался всегда), об
этом Сталину настоятельно советовал Берия, а 02.08.48. он вновь стал зампредом
СМ СССР. Т.е. стал 2-м после Сталина в Политбюро. Сталин со времен Зиновьева с
подозрением относился к Ленинградской п/о. С 10-го съезда велась борьба с
фракционной деятельностью в партии, а в конце 40-х годов поступали сведения,
что выходцы из Питера поддерживали постоянные связи с руководством Ленинграда.
С их стороны были крамольные предложения об организации Бюро ЦК по РСФСР и даже
об организации российской коммунистической партии, по примеру других Союзных
республик. Говорилось и о переносе столицы РСФСР в Ленинград.

 
Маленков возглавил работу по сбору компромата по Ленинградской п/о. На
пленуме ЦК 28.01.49 г. Кузнецов освобожден от обязанностей секретаря ЦК и
07.03. выведен из состава Оргбюро. Начало «Ленинградскому делу» положено 15.02.49
г., когда Ленинградских руководителей на пленуме ЦК назвали антипартийной
группой. 22.02.49 состоялся пленум Ленинградского ОК и ГК КПСС на котором по
предложению Маленкова все партийные руководители были сняты со своих постов. В
июле начались аресты. Кузнецов был арестован в кабинете Маленкова.

Немного о Маленкове
(24.01.01.-14.01.88). Л.М.Каганович в 30 г. выдвинул Маленкова на должность зав
орготделом МК. В 34 г.
Сталин назначил его зав отделом партийных органов ЦК. Здесь он стал помощником
и другом Н.И.Ежова. Под его руководством проводил проверку партийных
документов. В 37-38 гг. активно участвовал в репрессиях. С 39 г. стал тесно сотрудничать
с Берия, возглавляя управление кадров ЦК ВКП(б) /с 31.03.39/.  В ЦК рабочим инструментом по «Ленинградскому»
и «Московскому делу была комиссия партийного контроля, возглавляемая
М.Ф.Шкирятовым (03.08.83-18.01.54 г.). Это, наверное, самая мрачная фигура в
составе ЦК. С 21 г.
в аппарате ЦК председатель комиссии по проверке и чистке рядов партии. С 34 г. в комиссии партийного
контроля (КПК). С 39 по 52 гг. заместитель председателя этой комиссии. Начинал
работать в этой комиссии еще с Ежовым и продолжал работу в тесном контакте с
НКВД-МГБ. Имел «свою» тюрьму, где лично допрашивал особо важных арестантов.
Непосредственно вел работу по дискредитации Вознесенского. 09.09.49 г. передал

Маленкову решение КПК с предложением: «исключить Вознесенского из партии и
предать суду за утрату секретных документов Госпланом СССР». На основании этого
в сентябре опросом членов ЦК Вознесенский был выведен из членов ЦК и 27.10.49
г. арестован.

В связке КПК с МГБ/НКВД/
существовала такая практика: МГБ кого-либо арестовывает по подозрению, на
основании этого КПК исключает его из партии, а исключенного МГБ объявляет
врагом народа со всеми последствиями. 
Арестованных по «Ленинградскому делу» подвергали чудовищным пыткам.
Расследование проводилось совместно силами МГБ и специальными следователями ЦК
КПСС. В процедуре допросов  принимали
участие Маленков, Берия и Булганин. В конце 09.50 г. выездная сессия
ВКВС СССР, проходящая в Ленинграде приговорила к расстрелу: 1. Кузнецова А.А.
2. Попкова П.С. 3. Вознесенского Н.И. 4. Капустина Я.Ф. 5. Лазутина П.Г.
6.Родионова М.И. 7. Турко И.М. Смертная казнь в 47 г. была отменена указом
Верховного Совета СССР». Но 12.01.50 г. для расправы над обвиняемыми «ввиду
поступивших заявлений трудящихся» указ был изменен для изменников Родины. У
Вознесенского основное обвинение было в потере секретных документов.

После процесса начались массовые
чистки партийного и советского аппарата Ленинграда. Тысячи были высланы на
поселения в отдаленные места. Репрессии распространились и на Москву. В 12.49 г. Сталин вызвал в
Москву Хрущева. Хрущев имел большой опыт в проведении чисток в Москве и на
Украине. Хрущев отрицает свое участие в «Ленинградском деле» и что все
приговоры он якобы подписывал на Политбюро не читая. 16.12.49 г. Попов Г.М. был
выведен из Оргбюро и секретарей ЦК и заменен Хрущевым. Попов не замешан в
«Ленинградском деле». С 38 г.
2-й секретарь МГК, с 12.44. по 12.49. председатель Моссовета, в 45-49 гг. 1-й
секретарь МК и МГК, в 46-49 гг. секретарь ЦК КПСС. За 10 лет он стал хозяином
Москвы и перестал считаться с министрами, у которых было в Москве много
предприятий, и пытался даже командовать ими. Сталин показал, что он один
хозяин. Репрессиям Попов не подвергался. В 51 г. был недолго министром с/х  машиностроения. Как рассказывала моя мама,
очень тщательно ремонтировал свой кабинет и долго не выходил на работу.
Особенностей работы министерства не понимал, и после очередной реорганизации
был отправлен послом в Польшу. Хрущев с Фурцевой выкорчевывал в Москве
сторонников Вознесенского и Кузнецова. Фурцева не только отчислила из
аспирантуры МГПИ жену Вознесенского, но и десяток сотрудников института, которые
контактировали с ней. Так закончился очередной виток борьбы за власть в
окружении Сталина. Победителями были Маленков и Берия и вместе с ними все
министерства ВПК.

 Неоднократные вызовы Костикова в ЦК по связям
с Вознесенским и его сторонниками сказалось на его здоровье, сердце не
выдержало. Он умер дома 05.12.50 г. от инфаркта на 51 году жизни, через 2
месяца после расстрела Вознесенского, когда гонения на лиц близко его знавшись
продолжались. Я его видел последний раз в 08.50 г., когда он приходил
в МВТУ по моему вопросу. Следует отметить особенности творческой работы
Костикова. Это широта его творческих интересов, Если говорить только о
последних годах, то их диапазон – от, сугубо инженерных работах по АРС и
скоростным подводным торпедам, до теоретических вопросов по газовым турбинам.
Его отличала способность работать самостоятельно или в очень узком кругу, как в
техбюро НИИ-24, когда глубоко прорабатывались технические вопросы создания
новых образцов оружия. Костиков блестяще владел математическим аппаратом при
решении прикладных и теоретических вопросов в различных областях науки и
техники. Костиков, как ученый, по-моему, был на значительно более высоком
уровне, чем В.П. Глушко. К его недостаткам следует отнести, что он не умел ни
отдыхать, ни лечиться. Единственным «хобби» всю жизнь у него была работа,
которой он посвятил всю свою жизнь без остатка, работал он и дома после работы
и почти все выходные дни. Такой режим не мог не сказаться на здоровье.

 Его антипод прожил до 80 лет, тщательно следя
за своим здоровьем и не перегружая себя на работе. Во всех публикациях о Глушко
говорится: о его одежде, модных костюмах, подобранных под стиль галстуках и
других тонкостей в одежде. В этом плане он резко отличался от Королева,
Костикова, Исаева. Королев не придавал значения одежде, хотя ему значительно
чаще, чем Глушко, приходилось бывать на самом высоком уровне. Костиков всю
жизнь проходил в военной форме, но военным он был не только по форме, но и по
складу жизни и характеру. Исаева я знаю довольно хорошо за 12 лет совместной
работы. Он не любил галстуков, как и Королев. Цигейковая шапка-ушанка, короткое
зимнее пальто с цигейковыми отворотами и дешевые ботинки на толстой
микропористой резине зимой. Сравнивая по одежде Исаева и Глушко, мне кажется,
что многое от природы и воспитания. Исаев интеллигент в 3-м поколении. Предки
В. Глушко – бизнесмены по крови, которым удалось добиться значительного
состояния, и они старались подражать в одежде российским аристократам и
богачам.

Что касается квартирного вопроса,
то последние годы своей жизни Костиков /41-50 гг./ и Глушко /75-88 гг./ жили в
«доме на набережной» /ул. Серафимовича д. 2/. У Костикова была квартира из 3-х
или четырех комнат /точно не помню, подъезд рядом с кассами кинотеатра
«Ударник»/. У Глушко была квартира из 11 комнат. Я.Голованов пишет: «Глушко
живет в огромной квартире с окнами на Кремль. Сидели в его кабинете, где я не
обнаружил никаких следов кабинетной работы. От обилия макетов, моделей,
сувениров и всякой другой околокосмической 
белиберды ВП был похож на хозяина сувенирной лавки в Хьюстоне.
Проговорили 3 часа. Рассказать правду о Королеве он не то, чтобы не хочет, он
не может, как не может, в свои 80 лет, вспрыгнуть на стул».

Правда, еще до 74 г. Глушко жил на 2 дома, и
можно сказать на 2 семьи. Нач. ХОЗУ МОМ 
В.С.Выговский организовал хорошую квартиру на Комсомольском проспекте в
д. 45 работнице 1-го отдела НПО «Энергомаш» Перышковой Л.Д., которая в 72 г. родила ВП сына
Александра. Я.Голованов, который активно участвовал в клевете на Костикова, так
описывает квартиру Костикова: «Массивная мебель, кожаные кресла и большой
дорогой письменный прибор на столе с литой фигурой собаки. Все очень прочное,
тяжелое, и, очень казенное, бездушное». Я был в этой квартире, и что меня
поразило, это обилие книг. У меня дома, до моей женитьбы не покупали никакой
мебели, покупали только книги, для которых сделали дополнительный стеллаж. У
Костикова книг было значительно больше. Техническая и художественная
литература, книги исторические, политические, энциклопедии и всевозможные
справочники. Что касается мебели, то она вся была из домоуправления, а не
покупная, кроме книжных шкафов и стеллажей. Массивный письменный прибор на
столе с фигуркой собаки был типовой для того времени. Их дарили ко дню рождения.
Точно такой же был у В.П.Андреева, отца мужа моей сестры и еще у кого-то из
знакомых. Полная противоположность у В.П.Глушко.

Еще работая в РНИИ /НИИ-3/ на
большие премии /в несколько окладов/, которые ему выписывали Клейменов и
Лангемак он покупал антикварную мебель. Во всех письмах матери после ареста
Глушко много место уделяется судьбам мебели, во всяком случаи больше чем судьбе
дочери Евгении. На свиданиях в тюрьме, в 39-40 гг. решался вопрос кому, и на
какую мебель оформлять доверенность. Я бывал на квартире Исаева на проспекте
Мира, где на доме мемориальная доска. Это простая 3-х комнатная квартира с
маленьким коридором и небольшой кухней. Мебель стандартная для того времени.
Квартира угловая, но от проспекта Мира шум во всех комнатах. В 71 году ему
предоставили квартиру не в таком  шумном
месте, но он так и не успел в нее переехать до неожиданной смерти 25.06.71 г.
После войны у Глушко запросы по благоустройству жилья значительно возросли. Я
не знаю про мебель, но у него была значительная коллекция ценных картин русских
и зарубежных художников.

 Интересно сравнить и дачные владения. В 58 г. всем Главным
конструкторам за спутник предоставили квартиры в высотном доме на площади
Восстания. Это прямо рядом с домом на Конюшковской, где С.П.Королев жил с женой
и дочерью и где он был арестован в 38 г. 
Кроме того предоставлялись дачные участки в элитной Жуковке. Королев
попросил вместо дачи и квартиры домик на окраине Москвы, чтобы можно было жить
круглый год и за 15-20 минут добираться до работы. В этом домике он и прожил до
внезапной смерти 14.01.66 г. Глушко, узнав, что Королеву выделили домик,
попросил и себе, но ему отказали. Тогда он попросил, чтобы дачный участок ему
выделили отдельно от участков других академиков и членов совета Главных
конструкторов. Ему был выделен значительный участок, где на свой теннисный корт
он приглашал «рядовых» академиков. Я бывал на даче у Исаева. НИИ-88 был выделен
участок под садоводческий кооператив на берегу Пироговского водохранилища. Все
участки были одинаковой площадью в 6 соток. Кооператив окружили сплошным
забором с 2-мя выходами на берег водохранилища, чтобы прибрежной полосой могли
пользоваться все желающие. Дачные участки внутри не разделялись заборами, и
высота домов не должна была превышать, по-моему, 5 метров. Исаев оборудовал
себе кабинет в полуподвале по своему проекту.

Возвращаюсь вновь к Костикову.
Следователи по его делу были высокопоставленные лица НКГБ. Это начальник
следственной части по особо важным делам комиссар госбезопасности  /генерал-лейтенант/ Л.Е.Влодзимирский и его
заместитель Л.П.Шварцман. Им с готовностью давали показания десятки разных лиц
от сослуживцев Костикова до академиков и зам. наркомов. Среди обвинений было и
то, что он не является автором «катюши». На допросах у следователя, а затем в
ЦК КПСС Гвай утверждал, что без Костикова не было бы «катюши». Гвая, как и
Костикова замучили постоянными вызовами и допросами, он умер относительно
молодым в 55 лет. Когда через 11 месяцев заключения Костиков был освобожден,
для многих дававших показания против него, это было неприятным фактом.

С начала 46 г. началось «дело
Авиаторов», по которому с января 46
г. Шахурин был снят с должности наркома НКАП. В
дальнейшем он был арестован и вместе с другими руководителями
авиапромышленности и ВВС /маршалы авиации Новиков, Худяков и др./ осуждены на
различные сроки заключения. Они обвинялись в низком качестве наших самолетов,
как по конструкторским, так и по производственным причинам. Трудно было
объяснить, почему немцы сбивали намного больше наших самолетов, чем мы немецких,
почему у немцев раньше появились реактивные самолеты, чем у нас. Василий Сталин
рассказывал отцу, что американские самолеты лучше наших, и поэтому Покрышкин
пересел с Як-7  /это наш лучший самолет
во время войны/ на американскую «кобру». За ходом следствия лично следил
Сталин. Г.М.Маленков был снят с секретаря ЦК, курирующего авиапромышленность,
но оставлен в Политбюро. Г.К.Жуков переведен в 06.46. на Одесский военный
округ. Яковлев удачно избежал в это время личных неприятностей. После снятия
Шахурина, он в личной беседе со Сталиным, попросил освободить его от должности
замнаркома. Сталин согласился, присвоил ему звание генерал-полковника и
назначил его своим референтом по авиации. Яковлев был дважды героем соц. Труда,
имел 10 орденов Ленина, ордена Суворова 1-й и 2-й степени. 6 раз он был
лауреатом Сталинской премии. Летом 46 года он через толпу болельщиков
пробирался к стадиону «Динамо» за рулем в открытой трофейной машине и светлой
парадной форме. Выглядел он очень импозантно. Я шел в толпе вплотную рядом с
его машиной, которая двигалась одновременно с толпой.

 Еще раз возвращаюсь к 50 г. Моя мама работала  редактором журнала «Боеприпасы» с 15.08.48 по
01.08.53 г. Сотрудничал ли Костиков с этим журналом до 48 г. я не знаю, но в 50 г. их совместная работа  продолжалось до последних дней жизни
Костикова. Я два раза по просьбе мамы завозил на квартиру Костикова какие-то
бумаги, но его самого я там не видел. С Идой Анисимовной был племянник Андрея
Григорьевича, сын его брата погибшего при обороне Таллина в 41 г., звали его, кажется,
Валентин, он был примерно мой ровесник. В летнюю сессию 50 г. я не сдал «хвост» по
сопромату за 1-й семестр 2-го курса. Надо было просить разрешения на пересдачу.
А я задумал переходить в Военно-механический институт на Кировской улице, где
все предметы по 2-му курсу были одинаковые, а сопромат начинался с 3-го курса.
Переходить собрались вдвоем, я и Генка Лазарев, он и был инициатором перехода,
жил он в начале Кировской. Мы оба играли за МВТУ в футбол, но Генка играл лучше
меня, у него был первый разряд и играл он в центре нападения 1-й команды. В
процессе перехода выяснилось, что нужно согласие деканата, а нам его не давали.
Сессия уже началась, и просить о пересдаче было поздно. Грозило отчисление из
института. Вот в этот момент мама обратилась за помощью к Костикову. Он приехал
в МВТУ. Куда он ходил и с кем разговаривал, не знаю, наверное, достаточно было
декана. Был он там всего, как мне показалось, минут 10-15, я на глаза не
показывался. Потом мне сказали, чтобы я зашел в деканат. Мне оформили
академический отпуск и перевели в группу по 4-й специальности, т.е. ЖРД, а я
учился по 1-й специальности /ВРД/. Вот так я оказался жэрдистом. Генку Лазарева
тоже восстановили. Он потом работал у М.М.Бондарюка на территории НИИТП. Когда
я с ним встречался, он был нач. сектора у Хохлачева, с которым мы учились
вместе на 1-2 курсе. Таким образом, Костиков определил всю мою дальнейшую
судьбу.

 Возвращаюсь к основному повествованию в 45 г. Из 4-х: Королев, Глушко,
Костиков и Исаев, только последний был относительно свободен в выборе
направления своих работ. 04.02.43. приказом Болховитинова Исаев назначен
руководителем КБ-Д. С этого времени ведет отчет КБ Исаева. 25.05.43.
возвращение из эвакуации. 21.06. Исаев назначен начальником отдела двигателей в
количестве 27 человек. В 02.44. завод Болховитинова включен в состав РНИИ,
точнее в НИИ-1, после снятия Костикова. Сам Болховитинов стал научным
руководителем института.  30.05.44.
приказом НКАП поручено Глушко, Исаеву и Душкину построить и предъявить на гос.
испытания двигатели для самолетов. 10.44. у Исаева закончены гос. испытания
РД-1. 24.01-09.03.45 ЛКИ 7-го экземпляра «БИ» с РД-1. Это последний этап работы
над «БИ». В 05-06.45. закончены заводские испытания двигателя РД-1М, у которого
ресурс был доведен до 1-го часа, с числом включений не менее 10. После
отработки РД-1 Исаев пришел к выводу, что ЖРД не для авиации, где требуется
большой ресурс и многоразовые включения. ЖРД должен быть одноразовым,
нерегулируемым, простым и дешевым в изготовлении. Использоваться в различных
ракетах и, конечно, без ТНА, а только с вытеснительной системой подачи. Исаев
разуверился в ТНА, после работ с двигателем Душкина. В начале 45 г. приступили к разработке
двигателей серии «У» /упрощенный/.  Исаев
в своей единственной книге «Первые шаги к космическим двигателям» пишет, что
это был, конечно, не двигатель, а просто КС. КС задумали делать из листовой
стали, а не точеную из болванки, как в РД-1. КС впервые имела плоскую головку.
Не все сразу получалось, но были уверены, что находятся на правильном пути.
Приближалось окончание войны и специалистов направляли  для изучения достижений Германии в области
реактивной техники. Одной из первых была направлена группа Исаева.

 В НИИ-1 НКАП /так стал называться НИИ-3 после
снятия Костикова/ с лета 44 г.
свозились все экземпляры немецкой трофейной техники. Начало широкого интереса в
СССР к немецкой ракетной технике положило личное и строго секретное послание
Черчилля Сталину от 13.07.44 г.  Оно
определило дальнейшую жизнь Королева, Глушко и др.  Из письма: «Имеются достоверные сведения о
том, что в течение значительного времени немцы проводили испытания летающих
ракет с экспериментальной станции в Дебице в Польше. Согласно нашей информации,
этот снаряд имеет запас взрывчатого вещества весом около 12 тысяч фунтов и
действенность наших контрмер в значительной степени зависит от того, как много
мы сможем узнать об этом оружии, прежде чем оно будет пущено в действие против
нас. Дебице лежит на пути Ваших победоносно наступающих войск, и, вполне
возможно, что Вы овладеете этим  пунктом
в течение нескольких недель». «Поэтому я был бы благодарен, Маршал Сталин, если
бы Вы смогли дать надлежащие указания о сохранности той аппаратуры и устройств
в Дебице, которые Ваши войска могут захватить после овладения этим районом, и
если бы Вы предоставили нам возможность для изучения этой экспериментальной
станции нашими специалистами». Рано утром 05.08.44 г. из Москвы к линии фронта
вылетел военный самолет. На его борту находилась группа специалистов, имеющих
мандат, подписанный Сталиным, в составе г-м П.И.Федорова /директор НИИ-1 НКАП/,
подполковника М.К.Тихонравова, Ю.А.Победоносцева, майора Н.Г.Чернышева,
подполковника Р.Е.Соркина, М.Е.Шахтмана и переводчика лейтенанта Ю.А.Федосюка.
Найденные остатки Фау-2, включая двигатель, были привезены в НИИ-1 для
изучения.

Группа Исаева из 10 человек
выехала в Германию в апреле 45
г. от НКАП. В группе Исаева были люди, с которыми мне
пришлось впоследствии встречаться. Это В.Ф.Берглезов из НИИТП, А.В.Палло из
ОКБ-1, И.И.Райков из ОКБ-1 и А.А.Толстов нач. отд. 8 КБХМ. Исаев был в Германии
примерно полгода. Он выехал из Германии уже в конце сентября или в начале
октября 45 г.
после настойчивых просьб и с разрешения Болховитинова. Его дома ждала
интересная работа. Поездка в Германию, конечно, расширила кругозор, но
принципиально нового в конструкцию двигателя почти ничего не внесла. Исаев еще
больше укрепился в правильности своего выбора по двигателям серии «У». В этом
подкрепило его и знакомство с немецкими зенитными ракетами, он уже представлял,
как можно проще делать для них двигатели. Определенный интерес представляли
приборы для регистрации параметров при испытаниях и конструкции различных
агрегатов. Но самое ценное, что он вынес из поездки в Германию – это самореагирующее
с кислотой синтетическое горючее, в качестве зажигающей жидкости. Исаев, еще
работая с двигателем Душкина, мучился с системой зажигания при запуске. У себя
на РД-1 освоил надежно работающую систему электрического зажигания, т.н.
«дуговой пускач», но эта система была сложна для его упрощенных двигателей
серии «У». Значительно проще конструктивно смотрелось химическое зажигание.
Была опробована пусковая жидкость, полученная от Глушко, но она надежно
воспламенялась только на специальном экране в КС, а это тоже усложняло
конструкцию КС. Немецкое пусковое горючее ксилидин /позднее «тонка» или ТГ-02/
не требовало каких-либо конструкторских ухищрений в КС. Оно нашло применение на
многих двигателях ОКБ Исаева, включая ДУ С5.4, на которой приземлялся Гагарин. Но
в 45 г.
Исаев рассматривал его, как сугубо пусковое горючее, основным должен был
оставаться керосин, как самое дешевое горючее, имеющее широкую производственную
базу.

В сентябре 45 г. Исаев был награжден
орденом Ленина за двигатель РД-1. Этим же указом Глушко был награжден орденом
Трудового Красного Знамени за свой двигатель, тоже с индексом РД-1, и Королев
орденом Знак Почета за РУ-1 для самолета Пе-2. Душкин получил орден Ленина за
создание первого ЖРД с ТНА. После возвращения из Германии Исаев с энтузиазмом
вернулся к отработке двигателя У-1250, первенца из серии «У». Но реального
заказа на этот двигатель не было, т.к. не было, ни зенитных, ни каких-либо
других жидкостных ракет. В конце 45
г. был получен заказ на двигатель для морской
быстроходной торпеды. Двигатель на тягу 1400 кг. был быстро отработан. Испытания на
морском полигоне шли успешно, была получена невиданная скорость, но дальность
была мала и торпеда не была принята на вооружение. Впервые, еще при отработке в
КБ, проведен запуск двигателя под водой /глубина 1 м./. Это первый шаг к будущим
двигателям баллистических ракет подводных лодок, а также первый шаг к созданию
быстроходных торпед «Шквал». Испытания двигателя в бассейне под водой также
показали, как можно бороться с шумом двигателя при испытаниях и с вредными
выбросами. Бассейн в 16 отделе КБХМ до сих пор /2009 г./ позволяет проводить
испытания рядом с Центром управления полетами.

 Весной 46 г. работы по двигателю У-1250 были
оформлены правительственным заданием от МАП. 17.07.46 г. от КБ направлено
письмо в МАП, в котором говорилось, что на базе У-1250 можно спроектировать ряд
КС от 400 до 9000 кг.,
но для их отработки нужна помощь в строительстве производственной и стендовой
базы. От ВВС в 46 г.
был получен заказ на стартовый ускоритель, облегчающий взлет самолета. /тяга
двигателя 1500 кг.
с 60–и кратным использованием. Сухой вес ДУ 100 кг., заправленной 300 кг./ Но прошла очередная
реорганизация. НИИ-1 МАП ориентировали, как сугубо научно исследовательскую
организацию во главе с М.В.Келдышем. Болховитинов ушел на преподавательскую
работу в ВВА, завод № 293 вместе с ОКБ передали М.Р.Бисновату,  тому самому, кто сделал планер для самолета
«302» Костикова, и впоследствии долгие годы был ГК ОКБ-4 КБ «Молния». От
Бисновата был получен заказ на ДУ для летающей модели сверхзвукового самолета.
Двигатель У-400-10 впервые имел высотное сопло, соответствующее высоте 10 км. Доводкой ДУ занимался
Новиков Н.И, будущий многолетний нач. отдела агрегатов регулирования КБХМ. На
основе У-400-10 был разработан двигатель У-400-2 /2 –это высота 2 км./ для крылатой ракеты
класса «воздух-море». Этим двигателем положено начало будущим работам по
ракетам такого класса с Березняком. За двигатель У-400-10 Исаев, по
представлению Келдыша, в начале 48
г. получил Сталинскую премию 3-й степени. Это была
первая государственная премия за ЖРД.

 Двигатель для стартового ускорителя самолета
отработали быстро, но ЛКИ затянулись на длительное время. Ведущим конструктором
по ДУ стал В.Н.Богомолов, который начал работать в 46 г. после окончания МАИ.
23.10.46 г. ОКБ Исаева возвращено с завода № 293 в НИИ-1 МАП. В конце 46 г. ОКБ получило заказ на
разработку двигателя для зенитной ракеты от ВСНИТО. Этот заказ отвечал чаяниям
Исаева и определил тематику КБ длительный период. Быстро был разработан
двигатель тягой 2 т. Но дальнейшие работы были прекращены из-за отсутствия
надлежащего финансирования и производственно-испытательной базы. ОКБ в 47 г. должно было
перебазироваться в специально созданный НИИ-88, но испытательная база оставалась
в Химках, и переезд состоялся только через год весной 48 г. Всего с Исаевым перешло
23 сотрудника. Отдел 9 СКБ НИИ-88 организован 24.05.48 г. После подключения
производственной базы в Подлипках и цеха № 5 завода № 88, отработка изделий
Исаева пошла более интенсивно. Достаточно сказать, что по окончании ЛКИ
ускорителя на самолете Ил-28 на заводе № 88 было изготовлено 100 ускорителей
СУ-1500 и сданы ВВС. Но применения они не нашли из-за успехов в ТРД.

Здесь я хочу еще раз немного
отвлечься. Работы по СУ-1500 в 50
г. не были последними в применении ЖРД в авиации. В 57 г. была попытка существенно
улучшить скоростные и высотные характеристики самолета МиГ-19 и МиГ-21. На их
основе создавались образцы опытных самолетов под индексом «Е» На ускорителе
МиГ-19 стоял двигатель Душкина, он чем-то не удовлетворял заказчика /А.И.
Микояна/ и Севрук получил заказ на ускоритель со своим двигателем для опытного
самолета на основе, кажется МиГ-21. Отработка двигателя проходила у меня на
стенде. Для меня это была единственная работа, которую я провел в ОКБ-3 с 1-го
до последнего экземпляра, она же была и последняя в ОКБ-3. Разработка двигателя
С3.20М5 тягой 3,2 т. на АК-20ф и ТГ-02 велась на основе двигателя С3.20,
который Севрук разрабатывал  Грушину для
ЗУР «205».  Двигатель С3.20 был
одноразовый, Но Севрук имел опыт доводки многоразового двигателя РД-1 Глушко
еще в Казане. В ОКБ-3 С3.20 был первый многоразовый двигатель с ТНА. На стенде
отрабатывались регламентные работы с двигателем между включениями. Двигатель на
5 включений был отработан довольно быстро. Для каких-то консультаций приезжал
Душкин, это была моя единственная встреча с ним. Особенно мне запомнился приезд
летчика-испытателя Г.К.Мосолова. Его искренняя вера в необходимости ЖРД для
авиации и попытка доказать это, оперируя формулами у доски в кабинете В.П.Белякова.
В дальнейшем ЛКИ ускорителя /как в свое время и у Богомолова/ тянулись долго.
Но работы с ускорителем на 7-м стенде и в ЛИИ проводил ведущий
инженер-испытатель Е.Г. Ланда. За это время объединили ОКБ-2 и ОКБ-3, но работы
с двигателем С3.20М5 в ускорителе продолжались. Исаев внес какие-то небольшие
изменения в двигатель, которые проверялись у меня на стенде, поэтому в
некоторых публикациях этот двигатель называется двигателем Исаева. Масолов на
этом ускорителе установил 3 официально зарегистрированных рекорда высоты,
что-то более 30 км.

Следует упомянуть и еще об одном
факте в отработке двигателей Исаева в переходной период от Химок до Подлипок.
Двигатель для ЗУР требовал быстрого выхода на основной режим, а запуск с ТГ-02
требовал промежуточной ступени с меньшим пусковым расходом. Немцы в двигателях
своих ЗУР применяли в качестве окислителя смесь азотной кислоты /90%/ и серной
кислоты /10%/. Этому в свое время у нас не придали значения и применяли чистую
азотную кислоту. Пушечный запуск двигателя /с полным расходом топлива/ не
получался. В КС были на запуске высокие пики давления, которые приводили к
разрушению КС. На стенде в Химках работал В.Н.Перфильев, который обратил
внимание на то, что при добавке серной кислоты запуск происходит мягче. Был
найден оптимальный состав смеси 50 на 50. Под названием «Меланж» эта смесь в
качестве пускового окислителя вместе с пусковым горючем ТГ-02  применялся почти 10 лет.  Этим удалось решить задачу пушечного выхода
на режим двигателей для ЗУР. Перфильев Василий Никитович работал у нас в отделе
после объединения ОКБ до самой пенсии ведущим инженером на пороховом стенде.
Жил он на Каширском Шоссе и с 62
г. мы часто с ним ездили с работы домой. Мы были
единственными в отделе, кто тратил на дорогу в один конец около 2-х часов.

Если говорить о людях, которые
пришли с Исаевым в объединенное ОКБ, то нужно рассказать и о Ганине Валентине
Асикритовиче. Я упоминал о нем в главе 7,
когда рассказывал о своей работе по гибридным двигателям. Сейчас я столкнулся с
его именем в статье «Об истории отечественных исследований пуска ракет из-под
воды».  В 47 г. инженер НИИ-88  Ганин получил авторское свидетельство № 7797
«Способ запуска управляемых реактивных снарядов с воды и из-под воды». Из
статьи я узнал о Ганине много нового для себя и хочу рассказать об этом. Еще в
главе 7 я сравнивал Ганина по размаху мысли с Архимедом или с Леонардом да
Винчи. В.А.Ганин /1911 г.р./ в 36
г. с отличием окончил Ленинградский политехнический
институт. С 38 г.
работал на заводе «Большевик» механиком и инженером-конструктором. Это тот
завод, где директором был Д.Ф.Устинов, а гл. инженером Л.Р.Гонор. В эвакуации с
42 г. работает
ст. инженером в КБ В.Г.Грабина. В 45
г. его направляют в высшую дипломатическую школу /ВДШ/,
после ее окончания до 03.48
г. он работает в МИД СССР. Но его неодолимо тянет к
технике и с 02.47 по 03.48 г.
он совмещает работу в МИД с работой в 4-м отделе СКБ НИИ-88 ДЗУРС типа
Вассерфаль. /нач.- ГК Е.В. Синильщиков, потом 1-й зам. Севрука/. С 03.48
переходит на постоянную работу в НИИ. С организацией ОКБ-2 и ОКБ-3 по
постановлению СМ СССР от 10.03.52 г. вместе с тематикой переходит на работу к
Исаеву в должности нач. сектора.

За недолгую жизнь /он умер
22.09.65 г. в возрасте 53 г./
Ганин написал 62 работы в области артиллерии, авиации и ракетной техники.
Многие из этих работ он писал сугубо индивидуально. У него 24 авторских
свидетельства по принципиальным вопросам создания образцов вооружения. Я
расскажу только об одном из них. 18.12.52 г. из НИИ-88 в Главное оперативное
управления Морского главного штаба направляется предэскизный проект Ганина. В
ответе говорится, что работы по подводному старту ракет представляют большой
интерес для ВМФ. Контр-адмирал Яковлев пишет 12.02.53 г. директору НИИ-88 М.К.Янгелю:
«Основные тактико-технические характеристики предлагаемого оружия приемлемы».
На письме резолюция Янгеля: «Ускорьте рассмотрение этого вопроса на НТС
института». Заседание НТС состоялось 10.04.53 г. Комиссия, давшая заключение на
проект Ганина состояла из специалистов ВМФ и отрасли. В нее входили:
Ю.А.Победоносцев, В.П.Мишин, К.Д.Бушуев, С.С.Крюков, А.М.Исаев, Д.Д.Севрук и
др.   Решение  положительное.  11.07.53 г. предэскизный проект Ганина,
состоящий из 4-х томов и 2-х пояснительных записок /всего 800 стр./
рассматривался на совещании в 7-м ГУ МОП и передан в Главный штаб ВМФ.

    «С 48 по 56 г. отдельные стороны
создания комплекса морских ракет все время уточнялись, выяснялись возможности
увеличения энергетики ДУ ракет, достижения большей компактности их конструкции
и целесообразности ее облегчения». Это выдержка из диссертационного доклада
Ганина ученому совету НИИ-88 в 64
г. Здесь же Ганин сообщает о своей идее использования
для работы ТНА основных компонентов топлива, при стартовой раскрутке турбины от
пороховой шашки. Этот принцип был рассмотрен, оценен и творчески развит ГК
ОКБ-3 НИИ-88 Севруком, а воплощен в жизнь ГК ОКБ-2 НИИ-88 Исаевым. Кандидатскую
диссертацию Ганин защитил за год до смерти. Из-за тяжелых приступов
гипертонической болезни он не мог работать нач. сектора и по договоренности с
Исаевым перешел на работу в ОНТИ, а там, чтобы получать дополнительные 50 р. к
окладу нужна была ученая степень. Я думаю, что именно Ганин вдохновил моряков,
Исаева и Королева на применение ракеты Р-11 для нужд ВМФ. Двигатель этой ракеты
С2.253М был разработан для ЗУР. Ясно также, что Янгель впервые от Ганина
услыхал о возможности использования ракет с подводным стартом.

 И последнее. Именно, в переходной период из
Химок в Подлипки Исаев, первый из всех ракетчиков в мире, столкнулся со
страшным  бичем ЖРД – высокой частотой и
нашел пути борьбы с ней. Первое испытание КС тягой 8 т. с перегородками
проведено 15.08.50 г. на стенде уже в НИИ-88. На этом я заканчиваю разговор об
Исаеве, обо всем дальнейшем я  писал в
более ранних разделах. Возвращаюсь опять в45 г.

С лета 44 г. отдельные экземпляры и
фрагменты трофейной реактивной техники свозили в НИИ-1 МАП. К началу 45 г. специалистам, изучавшим
эту технику, а их число было очень ограничено по режиму секретности, удалось
определить основные характеристики ракеты Фау-2. Разработчики ЖРД в НКАП были
поражены размерами двигателя. У нас максимальная тяга не превышала 1,5 т., а
здесь 25 т., т.е больше чем на порядок. Никаких предложений их по использованию
к маю 45 г.
не выдвигалось. Шахурин уже был в опале у Сталина, и ему было не до Фау-2. У
Глушко и Королева еще не были закончены работы по созданию реактивных
ускорителей для авиации, о чем говорит взрыв двигателя Глушко РД-1 при
включении во время полета 12.05.45 г. В этот период 04-05.45 г. наиболее активно
проводили работу по сбору сведений о Фау-2 работники НКБ и командования
гвардейских минометных частей. Все-таки Фау-2 – это всего большой снаряд. Еще
19.03.45 г. вышло постановление ГКО о создании в системе НКБ ГЦКБ-1 по
разработке новых реактивных снарядов. В это время все работы по РС были
сосредоточены в НИИ-1 НКАП и в его филиале во Владыкино, там разрабатывались РС
к БМ-31 и другим новым системам. Конечно, разработка РС это не профиль НКАП.

 Ванников в связи с надвигающимся концом войны
стремился утвердиться в перспективном ракетостроении и для этого получить
образцы немецких ракет и трофейное оборудование. Здесь надо отметить специфику
работы по производству боеприпасов. Во время войны, а тем более такой, какой
была ВОВ, производство боеприпасов возрастало в десятки, а то и в сотни раз по
сравнению с мирным временем. На производство боеприпасов были переключены сотни
заводов, и с окончанием войны их нужно было перепрофилировать. Б.Л.Ванников был
талантливый нарком Сталинской эпохи, который был не только блестящим
организатором, но и инициативным государственным человеком. За «излишнюю»
самостоятельность 09.06.41 г. он был снят с поста наркома вооружения и
арестован. 20.07.41 г. он был освобожден со следующей формулировкой: «ГКО
удостоверяет, что т. Ванников был временно подвергнут аресту органами НКВД, как
это выяснилось теперь, по недоразумению, что т. Ванников считается в настоящее
время полностью реабилитированным. Т. Ванников Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК
СССР назначен зам. наркома вооружения и должен немедленно приступить к работе.
Председатель ГКО Сталин. 20.07.41». Замнаркома он проработал до 16.02.42 г.,
когда был назначен наркомом боеприпасов. 
Работал на этом посту до 07.01.46 г. 
Сталин, зная организаторский талант Ванникова, перебросил его на НКБ в
тот момент, когда в армии был острый дефицит боеприпасов.

 1.05.45 г. Сталин подписал Постановление ГКО:
«О проведении работ по выявлению и вывозу заводского и лабораторного
оборудования, чертежей и опытных образцов реактивных снарядов…. и немедленной
их передачи в наркомат боеприпасов». Ванников, первый из наших наркомов,
оказался в поверженной Германии. Раз в месяц он направлял в Москву справку о
проведенных работах. Он докладывал: «Восстановление Фау-2 выходит далеко за
рамки возможностей одного наркомата. Система управления, электрические приборы
и электроника требуют высокой культуры производства. Стоимость бортовой
электроники – основная часть стоимости ракеты в целом». Вскоре после возвращения
в Москву, 15.08.45 г. Ванников был назначен заместителем Берия по комитету № 1
при СНК СССР, оставаясь наркомом НКБ.

 Про создание институтов «Рабе» и «Нордхаузен»
я не буду касаться. Наиболее полно это описал Б.Черток в книге «Ракеты и люди».
Я расскажу только о тех вещах, которых нет у Чертока. В начале июля 45 г. Особый комитет ГКО
поручил Шахурину возглавить специальную комиссию по выработки предложений по
организации работ по ракетной технике. НКБ 23.07.45 г. направил в эту комиссию
проект постановления, в котором предусматривалось создание, кроме ГЦКБ-1 по РС
с дальностью 20-30 км.,
еще 2-х проектно-конструкторских организаций: ГЦКБ-2 при заводе № 67
/«Мостяжарт»/ для разработки РС с твердым топливом и ЖРД на дальность 100 км. и ГЦКБ-3 при заводе №
70 для разработки жидкостных снарядов дальнего действия /по типу Фау-2/. Завод
№ 70 НКБ это бывший завод Михельсона, который с начала 1-й Мировой войны
подключили к изготовлению боеприпасов, и где было покушение на Ленина 30.08.18
г. Для испытания РС НКБ предложил
создать полигон на побережье Каспийского моря в 80-90 км. от Махачкалы. Место
для полигона выбрал П.Н.Горемыкин 1-й замнаркома и будущий нарком НКБ. Это
место, наверное, было лучше Капустина Яра и Байконура, не говоря уже про
Плисецк. В комитет Шахурина НКБ предложил следующее распределение работ: НКАП –
авиационная реактивная авиация и крылатые ракеты типа Фау-1; НКБ – все типы РС;
НКВ – пусковые установки для РС.

 Здесь следует рассказать об одном несостоявшемся
предшественнике С.П.Королева. Одним из первых от НКАП в Германию был направлен
«безработный» гл. конструктор самолетов А.В.Сильванский. В авиации он себя
ничем не прославил, но был очень проходимистым человеком, и к тому же зятем
первого наркома НКАП М.М.Кагановича. В Германии он открыл для себя новое
направление в работе – это беспилотная техника. Уже в 07.45 г. он из Германии
направил Маленкову пару рефератов о воздушно-реактивных двигателях и Фау-2.
Проведав о том, что Фау-2 должен заниматься НКБ, он попытался внедриться в это
ведомство. Однако Ванников и Горемыкин его не восприняли. Сильванский обратился
с письмом к Берия, тот его принял у себя лично 17.09.45 г. Предложения его
сводились к следующему: 1. Он приступает к организации коллектива КБ на заводе
№ 70, с учетом того, что профиль ГК по Фау-2 отличается от обычного
технического профиля ГК, так как Фау-2 спроектированное, построенное и
испытанное в боевых условиях изделие. В качестве зама ГК по ДУ предлагался В.П.Глушко.
В качестве замов ГК по системе управления предлагались Черток и Пилюгин. 2.
Создание научно-исследовательского центра на Воробьевых горах в Москве. 3.
Создание серийного завода под землей на Урале или Алтае по типу «Нордхаузен» с
привлечением «специального контингента». Эти предложения он пробивал до02.46 г.

 В соответствии с предложениями НКБ, но с
некоторыми коррективами, к 22.11.45 г. подготовлено письмо от Госплана к
зампреду СНК Л.П.Берия за подписями Кирпичникова /Госплан/, Ванникова /НКБ/.
Паршина /НКМВ/, Дементьева /зам. НКАП/, нач. ГАУ маршала Н.Н.Яковлева и Л.И.Гайдукова
/представитель ставки в Германии/. ГК в Государственном союзном институте № 70
/ГС НИИ-70/ предлагался В.П.Глушко. При этом предлагалось перевести из ОКБ-СД
/Казань/ в НКБ группу С.П.Королева в количестве 11 человек из работников
заводов № 22 и № 16. Филиал № 2 НИИ-1 НКАП перевести в НКБ, вместо создания
ГЦКБ-2 на заводе № 67. В НКБ предлагалось создать научно-исследовательский
полигон в Софрино и Центральный полигон вблизи Махачкалы. Сейчас ничего не
говорится о руководящей роли Берия по изучению и использованию
военно-технического наследства Германии. Но именно он систематизировал работу в
Германии различных наркоматов и поставил своего зама И.А.Серова контролировать
эту работу. От военных перспективы работ по ракетной технике оценивали начальник
ГАУ маршал Н.Н.Яковлев и член Военного Совета ГМЧ Л.И.Гайдуков /он также зав
оборонного отдела в управлении кадров ЦК КПСС и уполномоченный ЦК по трофейной
технике/.

С окончанием войны потребовалась
реорганизация всей промышленности СССР. Устинов, в связи с предложениями
комиссии Шахурина, где НКВ отводилась второстепенная роль, отправил в Германию
своего 1-го зама В.М.Рябикова. Тот высоко оценил перспективы применения ракет
по дальности стрельбы. Устинов сам увлекся этой тематикой после личной поездки
в Германию в конце 45 г.
30.12.45 г. своим приказом № 463 Устинов на артиллерийском заводе № 88 НКВ
создал КБ по новой технике во главе с конструктором-артиллеристом П.И.Костиным.
С ним мне пришлось работать вместе в ОКБ-3 НИИ-88 и быть в длительных командировках
в Капустином Яре, где он вел с В.В.Оленевым испытания неуправляемых зенитных
ракет «Чирок» с ЖРД, и далее в ОКБ-2, когда он работал зам. нач. агрегатного
отдела. Он вел одновременно в разработке десятки агрегатов, добиваясь
унификации по принципам действия, узлам и деталям, что позволяло их
отрабатывать в сжатые сроки на небольшом количестве и с высоким качеством. Я
часто заходил к нему, когда работал ведущим конструктором по блоку «И» Н1-Л3.
Это был предельно аккуратный в работе и скромный в жизни человек. Я удивился,
когда на его похороны приехал брат Д.Ф.Устинова. В 12.45 г. в КБ Костина было
8 человек, весной 46 г.
в его КБ было уже 250-300 чел. КБ изучало систему управления Фау-2, ЗУР
«Вассерфаль» и «Рейнтохтер».

На завод № 70 НКБ также прибыли
Фау-2, «Рейнтохтер» и крылатые ракеты. КБ завода № 70, в котором в июле 45 г. было 10 чел. усиленно
наращивало свои кадры, но Глушко, намеченный проектом постановления в гл.
конструктора этого КБ, с 07 по 12.45
г. находился в Германии по командировке НКАП и был
определен на изучение двигателя Фау-2. После отъезда Исаева в 09.45 г. Глушко остался
единственным двигателистом в Германии и целиком по указанию Гайдукова
сосредоточился на изготовлении двигателей на заводе № 2 «Мантанья» /это около
Нордхаузена/ и испытаниях КС и двигателя в Леестене на восстановленных стендах.

Королев прибыл в Германию
08.09.45 г. и был назначен Гайдуковым в институт «Рабе» руководителем группы
«Выстрел». В его функции входила окончательная сборка Фау-2, транспортировка на
стартовую позицию и подготовка к выстрелу. В Москве было мнение отозвать всех
специалистов по ракетной технике из Германии к концу 45 г. и организовать их работу
в СССР. Гайдуков, Яковлев и др. были против. Они считали, что в данное время
наиболее эффективна работа в Германии, на немецкой промышленной базе и с
немецкими специалистами. Для решения этого вопроса Гайдуков, Яковлев и др. в 02.46 г. были вызваны в
Москву. В Москву в 12.45 г.
приехали и Королев с Глушко. Королев всю дорогу проделал самостоятельно на
автомашине. В 01-02 Королев был в Москве в семье и участвовал в испытаниях РУ
на различных самолетах в официальном качестве зама Глушко. В феврале 46 г. Королев был приглашен на
большое  совещание у Берия. На совещании
присутствовал Маленков, который намечался на руководство комитетом по ракетной
технике, Устинов и другие наркомы. На совещании был и В.П.Бармин, который
рассказывал, что Королев выступил первым из специалистов и Берия все время
одергивал Устинова, который пытался вклиниться в доклад Королева. На этом
совещании было принято решение об оставлении специалистов в Германии и о
создании там института «Нордхаузен», объединяющего всех специалистов по
реактивной технике. Руководителем института назначен Гайдуков, а гл. инженером
Королев. Королев в марте вернулся в Германию в погонах полковника /ранее
подполковник/ и был официально освобожден от должности зама Глушко. В Германии
он теперь по должности был выше Глушко. В марте 46 г. принято решение о
разрешении приезда к специалистам членам семьи. Королев сразу вызвал жену и
дочь, которые были в Германии 3,5 месяца. Когда у жены кончился отпуск, а
дочери нужно было идти в школу, они отбыли в Москву.

 15.03.46 г. наркоматы преобразованы в
министерства, а СНК в СМ. 19.03.45 г. Берия был назначен заместителем
Председателя СМ СССР /Председатель Сталин/. Образовано из НКБ МСХМ – нарком
Горемыкин /с 01.46 он был наркомом НКБ/. 
18.03.46 г. сессия Верховного Совета СССР приняла «Пятилетний план
восстановления и развития народного хозяйства на 46-50 гг.». 17.04.46 г. Берия,
Маленков, Булганин, Ванников, Устинов и Яковлев представили на имя Сталина
докладную записку об организации работ в области ракетного вооружения в СССР.
Совещание у Сталина состоялось 29.04.46 г. После этого совещания 13.05.46 г.
вышло Постановление № 1017-419сс, по которому образовывался комитет по
реактивной технике при СМ СССР под председательством Маленкова. Головными
министерствами были определены: МВ – по реактивным снарядам с жидкостными
двигателями, МСХМ – по реактивным снарядам с пороховыми двигателями, МАП – по
реактивным самолетам-снарядам. С этого постановления началось полномасштабное
создание ракетной техники. В соответствии с постановлением образовывались в
министерствах НИИ по ракетной технике. В МВ НИИ реактивного вооружения и КБ на
базе завода № 88, в МСХМ  НИИ пороховых
реактивных снарядов на базе ГЦКБ-1, КБ на базе филиала № 2 НИИ-1 МАП. В
Постановлении указывалось: «Решить вопрос о переводе советских и немецких
специалистов из Германии в СССР до конца 1946 г.». 09.08.46 г. Королев был извещен, что
приказом Устинова, а не МАП, он назначен ГК изделия № 1 /Фау-2/. 16.08.46 директором
НИИ-88 назначен Л.Р.Гонор.

Но вернемся к Глушко. 23.11.45 г.
Глушко представил Гайдукову докладную записку о работе своей группы по
двигателям за 4 месяца. В этой записке, которую он подписал, как ГК завода №
16, он предлагает создание опытного завода реактивных двигателей где-нибудь под
Москвой, на основе мало загруженного авиационного завода. И заканчивает ее:
«…на сегодня у меня имеются все основные технические данные и основания для
организации и дальнейшего ведения работы над этими объектами в СССР». После
возвращения из Германии в декабре 45
г. ему 21.12. вместе с Королевым были вручены ордена,
после этого он сразу уехал в Казань, где в 2-х комнатной квартире его ждала
Тамара Ивановна с дочкой, которой исполнилось 8 лет, и она готовилась пойти в
школу. Но АВГ, в своей обширной книге не нашел места, чтобы рассказать, как жил
Глушко в Казане с семьей 5 месяцев до мая 46 г., но рассказывает, что в период
пребывания Глушко в Германии, у него сложились романтические отношения с
хозяйкой дома, где он квартировал. В начале 46 г. она была уже беременна.
Затем она родила ребенка. «ВП очень хотел, чтобы она с ним поехала в СССР. (?)
Она согласилась, и начали оформлять все необходимые документы. Но она не
приехала. Ребенок умер, и смысл для переезда отпал сам собой. (?) Дальнейшая ее
судьба не известна. Имя этой знакомой, ВП никому не сообщил». (Трудно поверить,
что он жил в абсолютном вакууме.)

В Казане Глушко провел
государственные испытания двигателя РД-1ХЗ и официальные стендовые испытания
2-х камерного двигателя тягой 600
кг. Этот этап был закончен в мае 46 г. и подвел итог всей
деятельности Глушко, как двигателиста, с 1929 г. Сданы в эксплуатацию двигатели РД-1 и
РД-1ХЗ тягой 300 кг.
с насосным питанием от основного поршневого двигателя самолета. Опробованы на
различных самолетах, но на вооружение приняты не были. Вот и весь скромный
багаж Глушко за 17 лет перед освоением двигателя от Фау-2 тягой 25 т. В.П.
Мишин, который работал в комиссии в НИИ-1 по изучению остатков Фау-2 в конце 44
и начале 45 гг. в своих воспоминаниях пишет: «Когда в помещение, где работала
комиссия, был доставлен из Казани В.П. Глушко, где он находился в заключении, его
встретил возглас А.М. Исаева: «Валентин, ты утверждал, что с одной КС ЖРД
невозможно снять тягу большую, чем 300 кг, немцы же сняли, судя по размеру
критического сечения, около 25000 кг».

 В мае 46 г. Глушко вернулся в Германию для изучения
трофейной техники в качестве начальника отдела жидкостных реактивных двигателей
уполномоченного Спецкомитета при СМ СССР в Германии. Там он был до декабря 46 г. Когда в 05.46 к
командированным специалистам приехали жены и дети, то, как пишет АВГ «Только к
ВП никто не приехал – официально он не был женат. Его гражданская жена Т.И.
Саркисова осталась с дочерью в Казане в его квартире. Неустроенность ВП в это
время и неопределенность ее положения послужили причиной ее отказа следовать за
ним в Германию». (?) АВГ в своей книге пишет о якобы имевшей место встречи
Глушко с Костиковым летом 46 г.
в Берлине. Это чистый вымысел, причем с подлой окраской. Костиков прибыл в
Германию не раньше 04.47 г.,
а Глушко уехал из Германии в 12.46., так что они никак не могли встречаться в
Германии.

 Похоже, что завод № 456, для
перебазирования  туда СКБ-СД из Казани,
выбрал весной 46 г.
лично Д.Д.Севрук, и согласовал это с Глушко.  Министр МАП М.В. Хруничев 07.06.46 г.подписал
приказ, по которому заводу № 456 поручена организация производства ЖРД для дальнобойных
ракет. 03.07.46 г. приказом МАП ОКБ-СД переводится с завода № 16 на завод №
456, Глушко назначен ГК ОКБ завода 456, заместителями ГК Д.Д.Севрук,  Г.С.Жирицкий и С.П.Королев. В части Королева
приказ изменен 07.08.46. Устиновым. 18.08.46. проведена первая в СССР демонстрация
полета самолета С.А.Лавочкина «120Р» с работающим ЖРД РД-1ХЗ. С 11.46. на завод
456 прибывают эшелоны с оборудованием и материальной частью из Казани и из
Германии, а также немецкие специалисты. 25.12.46. Глушко приказом МАП назначен
ГК завода 456. С 01.47 г.
Глушко приступил к работе на новом месте. У него был завод, КБ и официальная
высокая должность.

Ничего этого не было у Королева.
В начале августа 46 г.
в Германию приехала большая комиссия по организации будущих работ по ракетной
технике в СССР, в исполнение соответствующего Постановления. Комиссию
возглавлял маршал Н.Д.Яковлев, его заместитель Д.Ф.Устинов. Членом комиссии был
и вновь назначенный /21.08.46/ 
директором НИИ-88 Л.Р.Гонор. Что касается Королева, то были возражения
против назначения его ГК по изделию №1 /на основе Фау-2/, предлагалась
кандидатура Е.В.Синильщикова, но Гайдуков отстоял Королева. Королеву сказали,
что он будет ГК в составе НИИ-88 и у него будет свой отдел. Королев дал
согласие, он считал, что будет подчиняться непосредственно директору института.
Но это оказалось далеко не так.

Нужно вернуться к истории
образования НИИ-88. В соответствии с постановлением в 06.46. в Берлине был
организован институт «Берлин», где советские и немецкие специалисты изучали
различные образцы вооружения немецкой армии, в основном ЗУР. Все ЗУР,
создаваемые на основе ЖРД, должны перейти в НИИ-88. Приказом Устинова № 246 от
26.08.46. была утверждена структура института, создаваемого на основе заводов №
88 МВ, завода № 380 ГУ ИАС ВВС /это «2-я территория», там сейчас находится
НИИ-88, КБХМ и др./ и КБ-1 «Берлин» с ГК: Е.В.Синильщиковым, С.Е.Рашковым,
П.И.Костиным и Н.Л.Уманским. Структура института была следующая:
научно-исследовательская часть с лабораториями, СКБ-88, опытный завод № 88 и
испытательная станция. Формирование СКБ началось в 09.46. В состав СКБ /нач.
К.И.Тритко/  вошли: отдел № 3 по
разработке баллистических ракет /ГК – С.П.Королев, 1-й зам – В.П.Мишин,
численность персонала на 01.01.47 г. 87 чел., отделу придан экспериментальный
цех; отдел № 4 по разработке дальних зенитных ракет на базе «Вассерфаль» ГК
Е.В.Синильщиков, в составе отдела экспериментальный цех; отдел № 5 по
разработке ЗУР среднего радиуса действия на базе «Шметтерлинг» ГК – С.Ю.Рашков  /отдел сформирован в конце 46 г./; отдел № 6
по разработке зенитных неуправляемых ракет на базе «Тайфун» Нач.-ГК –
П.И.Костин /отдел сформирован в начале 47 г./; отдел № 8 по разработке ЖРД для
ЗУР Нач.-ГК Н.Л.Уманский, в отделе работало 30 немецких специалистов. И, забегая
вперед, по приказу от 24.05.48 г. организован отдел № 9 на базе переведенного
из НИИ-1 МАП ОКО по разработке ЖРД  Начальник
и ГК – А.М. Исаев, в отделе огневая лаборатория и экспериментальный цех.

 Передача разработки зенитных ракет в НИИ-88 в 46 г. была обоснованной. При
общем глобальном отставании СССР в ракетной технике от Германии на долю МАП
пришлась реактивная авиация и крылатые ракеты, на МСХМ все твердотопливные
ракеты. Что касается МВ, то баллистические ракеты большой дальности
рассматривались как отдаленное будущее, а зенитные ракеты было незнакомое
настоящее. Про Фау-2 было известно с лета 44 г. и к маю 45 г. изучена конструкция
ракеты и ее характеристики. Работы в 45 г. в Германии по изучению Фау-2 велись
целенаправлено. О наличии в Германии зенитных ракет узнали практически только
непосредственно при вступлении в Германию, точнее в Пенемюнде.

 Разработка зенитных ракет в Германии началась
в 40-м г. для отражения налетов британской авиации. Англо-американские
бомбардировщики шли на высоте недостигаемой для зенитной артиллерии, и были
практически безнаказанны. Истребители были нужны на других фронтах военных
действий. За разработку ЗУР принялось сразу несколько фирм. Некоторые
разработки были прекращены на разных стадиях. К 45 г. были разработаны в
достаточной степени только 4 наименования: «Вассерфаль», «Шметтерлинг»,
«Рейнтохтер» и «Тайфун», я говорю только о тех ракетах, где были ЖРД.

Коротко о них. «Вассерфаль» начал
разрабатывать Вернер фон Браун, как уменьшенный вариант Фау-2. Были изготовлены
и опробованы ракеты, они оказались непригодны из-за жидкого кислорода, который
не мог долго храниться в заправленном состоянии. В окончательном варианте
ракета была на самовоспламеняющихся долго хранимых компонентах с вытеснительной
системой подачи. В таком виде с ней познакомился Исаев в начале мая 45 г. Характеристики ЗУР
«Вассерфаль»: Стартовая масса – 3800
кг., досягаемость по высоте – 15-20 км., дальность – 30 км., Система управления по
радиолучу оператором. Тяга двигателя 8 т. Компоненты топлива: 98% азотная
кислота и спирт. Первое удачное ЛКИ 28.02.44 г. К 03.45. было проведено 50 ЛКИ.
Ракета превысила технические требования, была готова к серийному производству,
чтобы быть принятой на вооружение к концу 45 г. Бывший министр вооружения А. Шпеер писал:
«От этой ракеты не мог уйти ни один бомбардировщик, уже в 44 г. можно было надежно
оградить промышленные объекты от воздушных налетов. Следовало бы бросить все
усилия на разработку и производство ракет класса «Земля-воздух», чем на Фау-2».
Он считал, что по этой причине Германии не удалось добиться коренного перелома
в воздушной войне.

 ЗУР «Шметтерлинг» в 41 г. начала разрабатывать
фирма «Хеншель». Ее характеристики: стартовая масса – 450 кг.,  досягаемость по высоте – 10,5 км., дальность – 32 км. Система управления по
радиолучу и далее тепловая головка самонаведения.  Компоненты топлива: азотная кислота и
«тонка-250» /50% ксилидина и 50% триэтиламина/. Испытания «Шметтерлинг»,
проведенные в мае 44 г.
показали результаты превосходящие даже «Вассерфаль». Ракета легко управлялась и
по маневренности превосходила любой самолет того времени. В начале 45 г. было принято решение о
развертывании массового производства этих ракет. К концу 45 г. планировалось иметь 600
батарей этих ракет. Но в 45 г.

уже не было завода для их массового производства, а также для изготовление
«тонки-250», которое было крайне ограничено.

Фирма Рейнметалл-Борзинг
специализировавшаяся на твердотопливных ракетных установках, разрабатывала ЗУР
«Рейнтохтер». Эта 2-х ступенчатая ЗУР предназначалась для поражения крупных
бомбардировщиков, летящих на высоте до 12 км. На первом варианте ракеты обе ступени
были твердотопливные. Интересно, что ее разработка с 42 г. велась на оккупированной
части СССР г. Лиепая /он же Вентспилс или Либава/. ЛКИ начались в 08.43 г. и было сделано 34
запуска. К 05.01.45 было запущено 82 ракеты и только 4 запуска были
неуспешными. Наведение ракеты осуществлялось системой «Рейнланд» из 2-х
радиолокаторов /один для цели, другой для ЗУР/. Однако ЛКИ выявили недостатки.
Ракета могла поражать цели только до высоты 6 км. при наклонной дальности
10-12 км.
Геринг приказал доработать проект, чтобы можно было поражать бомбардировщики до
высоты 10 км.
«2-ю ступень сделали с ЖРД. В 01.45. было проведено 6 пусков неуправляемых вариантов
этой новой ракеты. Вариант «Рейнтохтер» R-3F обеспечивал
досягаемость по высоте 12 км.
при наклонной дальности 20-25
км. К 20.02.45 г. 15 ракет « Рейнтохтер» нового варианта
поступили из Лиепаи в ракетный центр Пенемюнде. Стартовая масса ракеты была 1560 кг. Интересно, что
наши войска вошли раньше в Пенемюнде, чем Лиепаю. Лиепая была освобождена
11.05.45. на 3-й день после окончания войны. Курляндская группировка немецких
войск полностью капитулировала только 14.05.45 г., только тогда была освобождена
вся территория СССР. Можно считать, что война окончилась не в Берлине и не в
Праге, а в латвийской Курляндии. В начале 70-х годов я хотел по дороге от Риги
в Палангу проехать через Лиепаю. Мне этот маршрут отсоветовали, хотя он был
самый короткий и проходил по побережью Балтийского моря. Там почти не было
русских, а местное население настроено антисоветски.

Перехожу к последнему типу
немецких зенитных ракет, которые мы хотели воспроизвести. Это комплекс
неуправляемых зенитных ракет «Тайфун». Он создавался специально для борьбы с
армадами бомбардировщиков, в которых число самолетов исчислялось десятками, а
то и сотнями при налетах на крупные города Германии. Разрабатывался в 2-х
вариантах: твердотопливный и жидкостной. В итоге был выбран жидкостной вариант,
который разрабатывался в Пенемюнде. Ракета имела диаметр 100 мм. Длина в жидкостном
варианте – 1,93 м.
60-ти зарядная пусковая установка по заказу фирмы «Мессершмитт» разрабатывалась
и изготавливалась фирмой «Шкода» в г. Пльзень /Чехия/. Залп из 60 ракет
производился за 1,5 сек. Время работы неохлаждаемого ЖРД – 2,5 сек. Компоненты
топлива: окислитель смесь 90% азотной кислоты и 10% серной кислоты, горючее
тонка 841. тяга ЖРД 828 кг.
Планировалось до 09.45 г.
сформировать 400 батарей /по 12 установок в каждой/. Предполагалось производить
до 1,5 миллиона ракет в месяц. Фактически было изготовлено 600 ракет, и к
формированию зенитных ракетных частей «Тайфун» приступить не успели.

 Было еще несколько вариантов различных ракет
на ранних стадиях разработки. Весь этот опыт анализировался в институте
«Берлин» и передан в НИИ-88. Разработка ЗУР в НИИ-88 не представляет особого
интереса. По мере выхода на ЛКИ в 49 году выяснилось, что основа эффективности
действия ЗУР – это система обнаружения, наведения и управление самой ракетой. В
Германии эти вопросы не были проработаны полностью, т.ч. копировать было
нечего. Не было и комплексного понимания этого вопроса ни у военных, ни в
комитете № 2 СМ
СССР. КБ-4 и КБ-5 СКБ НИИ-88 сосредоточили свои усилия, чтобы выйти на ЛКИ в 49 г. Здесь были свои
трудности конструкторского и производственного характера. Система управления
самой ракетой не решалась полностью в отделе «У» НИИ-88, которым руководил Б.Е.Черток.
Разработка ЖРД /особенно тягой 8 т./ отделом № 8 руководитель Н.Л.Уманский, не
обеспечивала выполнения требований ТЗ, несмотря на наличие 30 немецких
специалистов. Изготовление ракет велось в цехах артиллерийского завода № 88,
который не отвечал требованиям ракетной технологии. Для усиления работ по
двигателям для ЗУР в 48 г
организован отдел № 9 во главе с А.М. Исаевым. В 12.49 г. в НИИ-88
организован отдел управления ЗУР /вне СКБ /. В целом это не могло поправить
положение. Результаты ЛКИ ЗУР Р-101, Р-102 и Р-103 были плохие.

 В 50
г. шла война в Корее, где впервые вооруженные силы СССР
/истребительная авиация/ столкнулись по разные стороны фронта с вооруженными
силами США. Расширение масштабного участия СССР в боевых действиях грозило
ответными мерами со стороны США. Хотя мы и испытали атомную бомбу, но средств
доставки ее не было. У США были базы вблизи границ СССР, откуда их «летающие
крепости» на недостигаемой для наших средств ПВО высоте могли доставить атомные
бомбы до Москвы. В 08.50 г.
вопрос о создании надежной системы ПВО для Москвы решался у Сталина. Это можно
назвать «звездным часом» для разработки ЗУР. 
Берия, как зам председателя СМ СССР отвечал за важнейшие вопросы
безопасности страны. Сталин спросил его: кто может возглавить эту работу. Сын
Берия Сергей с 47 г.
вел разработку крылатой ракеты класса «воздух-море», где были задействованы
средства обнаружения цели, наведения и управления ракетой. Для решения
комплекса задач по созданию системы ПВО было организовано КБ-1 в системе
Минрадиопрома. Разработка ЗУР передана в 08.51 г. из МВ в МАП на
фирму Лавочкина, куда перешли из НИИ-88 часть разработчиков ЗУР вместе с
Бабакиным. О дальнейших работах по ЗУР я писал в главе 12.

 20.01.47 г. Королев вернулся из Германии и
приступил к своим обязанностям, как начальник и ГК отдела № 3 СКБ НИИ-88. Если
в институте «Нордхаузен» у Королева в административном подчинении были: Глушко,
Рязанский, Пилюгин и др., то в СССР они получили официальный статус
руководителей отдельных государственных предприятий, а Королев стал просто
одним из 20-ти  начальников отделов
НИИ-88. К тому же его отдел входил в состав СКБ, где его начальником стал ГК
СКБ артиллерист К.И. Тритко. Королев, хотя и оставался ГК баллистических ракет,
но, находясь в составе СКБ, чувствовал свое административное бессилие. Жизнь
Королева в оставшие ему 19 лет подробно описана в книгах Ветрова и Чертока. Я
хочу обратить внимание только на то, что вся его работа проходила в непрерывной
борьбе с административной властью на всех уровнях за торжество своих идей и
принципов, но не для себя лично, а для пользы всей страны. Далеко не все ему
удалось пробить, но и то, что сделано навсегда войдет в историю человечества, а
не только мировой РКТ.

Становление характера Королева
началось с юного возраста, когда он увлекся моделированием и конструированием
планеров. Он старался довести свои задумки до конечного результата, т.е. до
летных испытаний моделей и планеров. Их конструирование и изготовление
проходило в коллективе единомышленников и энтузиастов в секции Одесского
губернского отделения общества авиации и воздухоплавания Украины и Крыма
/ОАВУК/, когда Королев учился в профтехшколе. Конструированием планеров Королев
занимался во время учебы во ВТУЗ-ах Киева и Москвы и во время работы в ЦАГИ и
ГИРД и достиг больших успехов. Лично участвовал в летных испытаниях, порой
очень рискованных.  Ему пророчили будущее
авиационного конструктора, но к 30-му году он увлекся ракетной техникой. В 32
году он стал начальником ГИРД, видимо, среди других работников ГИРД он
выделялся организаторскими способностями. Здесь началось его становление как
руководителя разноплановой, полуобщественной организации, без постоянного
финансирования.  Это разработка
баллистических и крылатых ракет, жидкостных твердотопливных и прямоточных
реактивных двигателей и их испытания. Это создание и развитие производственной
и экспериментальной базы ГИРД, руководство его отделениями в других городах /с 33 г./ и пропаганда идей
реактивного движения.

 Королев был горячим сторонником создания РНИИ.
Но он видел его структуру по-своему, а не так, как предлагал Клейменов из ГДЛ.
Королев был технически грамотнее Клейменова, да и опыт технико-организационной
работы у него был больше. Но у него был существенный недостаток – он был
беспартийный, поэтому начальником РНИИ был назначен член ВКП(б) Клейменов.
Королев по личному глубокому убеждению был сторонником Советской власти и имел
членский билет сочувствующего ВКП(б), не смотря на свое непролетарское
/купеческое/ происхождение. Он не успел вступить в партию в ГИРД до
реорганизации, а в РНИИ Клейменов отозвал свою рекомендацию в 37 г. после арестов
Тухачевского и Эйдемана. Работа в РНИИ выявила существенные разногласия
Королева с Клейменовым, в результате которых он был переведен с заместителя
начальника РНИИ на рядовую работу. В дальнейшем у него не сложились  отношения с «ленинградским» руководством РНИИ
/Клейменов, Лангемак, Надежин/.

Здесь были и объективные и
субъективные причины. В РНИИ объединили две совершенно разные по структуре,
тематической направленности, административному подчинению и кадровому составу
организации. ГДЛ это военная организация, со сложившейся боевой тематикой и
армейскими порядками в личном составе, которые исключали дружеские отношения
между ведущими и рядовыми сотрудниками. ГИРД, как научно-производственная
организация при ОСОАВИАХИМЕ существовала всего 1,5 года. Все ее работники были
энтузиастами реактивной техники, ранее работающие в различных организациях. Их
объединял бескорыстный интерес к технике и товарищеское отношение друг к другу
от механика и чертежницы до ведущих работников. Что касается тематической
направленности, то в ГДЛ это РС на бездымном порохе для химических войск и
авиации, а также реактивные авиационные бомбы 
и различные вспомогательные РС.

Что касается тематики Глушко, то
это особая статья. Его опыты по превращению металла во взрывчатое вещество
имели такой же эффект, как опыты средневековых алхимиков по превращению свинца
в золото. В 30-м г. начальником ГДЛ стал артиллерийский инженер Б.С.Петропавловский,
у которого одной из основных задач было увеличение дальности при стрельбе РС
особенно при стрельбе химическими снарядами. Получить увеличение времени
активного участка РС, а, следовательно, дальности стрельбы, можно заменив
пороховые двигатели на ЖРД. Петропавловский просто приказал Глушко прекратить
работы с электрическими двигателями и заняться делом, т.е. переключиться на
ЖРД. Для РС химических войск и авиации исключалось применение жидкого
кислорода, могли применяться только стойкие компоненты. Самыми дешевыми и
имеющими массовое производство были азотная кислота и керосин. Таким образом,
Глушко стал основателем кислотного направления в ЖРД.

 В ГИРД с тематикой было по-другому. Структурно
она определилась только после назначения начальником Королева. Цандер был
сторонником кислородных двигателей для баллистических ракет, но практически
кустарно вел отработку двигателя ОР-1 тягой 5 кг. Все основное время у
него уходило на расчеты различных вариантов межпланетных путешествий. Королев
внес в ГИРД практическую направленность. У него был успешный опыт создания
планеров и полетов на них. Он предложил Цандеру заняться разработкой двигателя
ОР-2 на кислороде и спирте тягой 50
кг., по которому у Цандера были расчеты, для постановки
его на бесхвостый планер БИЧ-11 конструктора Б.И.Чарановского, и проведения
демонстрационных полетов первого ракетоплана /РП-1/. Бригада Цандера /Корнеев,
Полярный/ занимались отработкой ОР-2. Тихонравов с Зуевым, Якайтисом и
Ефремовым занимались разработкой баллистических ракет под двигатель Цандера и
проектировали свой двигатель. Ю.А.Победоносцев с бригадой вел боевую тематику
/пороховые ракеты с добавкой в порох металлов и разработкой прямоточных и
пульсирующих двигателей/. Королев с Щетинковым, Чесаловым и Железниковым  разработкой крылатых ракет и ракетоплана
РП-1.

В РНИИ Королев был фактически
отстранен от общих тематических работ. Работы с ракетопланом, начавшиеся в
ГИРД, не увенчались успехом. Бесхвостый планер был капризный в полете, а
двигатель ОР-2 не обеспечивал ресурса. Королев много раз сам пилотировал планер
и ракетоплан с различными двигателями, порой с риском для жизни. Королев не мог
отвечать за производственную базу РНИИ. В ГИРД начальник производства Бекенев
был ближайшим помощником  Королева, в
РНИИ начальник производства Надежин слушался только Клейменова. Конфликт
Королева с Клейменовым   закончился
переводом Королева на должность старшего инженера в подразделении крылатых
ракет.

О конкретных работах Королева я
говорил ранее. Сейчас я хочу остановиться на основных разногласиях в РНИИ в
части ракет с ЖРД. Королев почти все время работы в РНИИ /НИИ-3/ был членом
техсовета института и настойчиво продвигал и пробивал свои идеи. Он всегда был
сторонником крылатых ракет и ракетоплана на их основе. Это направление
развивалось не само собой, а в противостоянии с баллистическими ракетами.
Первые ракеты с ЖРД в ГИРД были баллистические. «Мощных» ЖРД тягой в десятки и
сотни кг. еще не было. Первая ракета ГИРД «09», запущенная 17.08.33. была не с
ЖРД, а с гибридным двигателем. Дальнейшие ракеты Л.К.Корнеева /который стал
руководителем бригады после смерти Цандера/ и М.К.Тихонравова были с ЖРД на
кислороде и спирте. Они продолжали это направление и в РНИИ. В 36 г. Тихонравов предложил
создать по заданию Осоавиохима баллистическую ракету для рекордного полета 2-х
человек в стратосферу. Королев предложил для этой же цели создать ракетоплан.
Техсовет РНИИ поддержал предложение Королева. Для баллистической ракеты нужны
были мощные ЖРД, которых не было, как и не было для них испытательной базы. Для
крылатых ракет не требовалось мощных двигателей, для ракетоплана было
достаточно тяги 1100-1500 кг.,
чтобы подняться с земли.

Наибольший интерес из
баллистических ракет РНИИ /НИИ-3/ представляет ракета АВИАВНИТО. Ракета
разрабатывалась при материальной поддержке Всесоюзного авиационного научного
инженерно-технического общества отделом Тихонравова, с участием Корнеева и
Полярного. Первый пуск ракеты состоялся 06.04.36 г. Во время пуска 15.08.37 г.
была достигнута высота 3 км.
Двигатель на ракете был 12К, разработки Душкина. Этот двигатель на кислороде и
96% спирте разрабатывался с 34
г. Он имел следующие характеристики: тяга – 300кг.
удельная тяга – 205-207, время работы – 60 сек.

Термодинамический и газодинамический расчет двигателя
делал Костиков. Этот расчет приведен в сборнике ИЦ Келдыша № 3 за 1999 г. Двигатель еще не был
доведен по ресурсу, когда руководством института было принято решение
заниматься только кислотными двигателями. Заказов на баллистические ракеты от
НКО не было.

 В это время в Германии по заданию Вермахта
разворачивались работы по «Агрегату-4», будущей Фау-2. Во время 1-й Мировой
войны немцы обстреливали Париж с расстояния 120-130 км. снарядами с зарядом
в 16 кг.
Вермахт поставил задачу увеличить дальность до 250 км., а заряд до 1000 кг. В этом случаи
стартовый вес ракеты должен быть 13 т. при тяге двигателя 25 т. Эту задачу
принялся выполнять Вернер фон Браун в 36 г. Баллистическими ракетами с
комбинированными двигателями /твердое топливо и кислота/ продолжали заниматься
в СССР до 40 г.,
пока не закрыли КБ-7. Вот так у нас, не без помощи Королева, крылатые ракеты
победили баллистические, а разработки кислородных ЖРД были прекращены.

 Во время работы в Казане Королев пытался
пробить работы по созданию истребителя-перехватчика, на основе двигателя Глушко
РД-1, с боевыми возможностями значительно превышающими аналогичные у «БИ». Но в
44-45 гг. эти работы перестали быть актуальными. Звездное будущее Королева
определилось в Германии, когда Гайдуков поручил ему руководить группой
«Выстрел» в Институте «Рабе», и отстоял его кандидатуру, как ГК «Изделия №1» во
время работы в институте «Нордхаузен». В Германии он готовил стрельбы трофейных
Фау-2, как это делали англичане в своей зоне. В Москве решили перенести эти
стрельбы на территорию СССР. Техническое руководство стрельбами осталось за
Королевым.

 С первых дней работы в НИИ-88 должностное
положение Королева, как одного из 20 начальников отделов института, находилось
в противоречии с задачами, возложенными на ГК «изделия № 1». На полигоне ему,
как техническому руководителю, подчинялись все ГК смежников. Там он на равных
общался с руководителями промышленности и высшими чинами МО. В институте он был
в подчинении начальника и ГК СКБ артиллерийского полковника Тритко. Он не мог
непосредственно заказать работу другим отделам института. Заказы на
изготовление материальной части на заводе согласовывались с руководством
института. Даже дипломника, у которого он был руководителем проекта, не мог
взять себе на работу. Перед отделом № 3 стояли задачи государственного
масштаба. Кроме стрельб собранных из немецких агрегатов Фау-2, нужно изготовить
и провести стрельбы ракеты Р-1- аналога Фау-2, но собранного из наших деталей.
А это значит, что на базе артиллерийского завода № 88 нужно организовать,
впервые в СССР, производство баллистических ракет большой дальности. Еще в Германии
Королев показал возможность сделать на основе Фау-2 ракету значительно большей
дальности. Для выполнения этих задач Королеву нужна была большая
самостоятельность в принятии решений, выделение отдела № 3 в самостоятельное
ОКБ в составе НИИ и кадры, кадры, кадры.

 Но Королев был единственный беспартийный среди
всех 20 начальников отделов института. В мае 48 г. к нему добавился
беспартийный Исаев. Королев в 48
г., в порядке подготовки к вступлению в партию,  поступил в ВУМЛ при Мытищинском РК  КПСС. В апреле 47 г. Королев избран
членом-корреспондентом Академии артиллерийских наук. Для избрания нужна была
положительная характеристика от райкома и обкома партии. В характеристике
Глушко для избрания в эту же академию сказано: «как о человеке замкнутом, проявляющем
зазнайство и высокомерие, игнорирующем партийные организации ….Вследствие этого
Химкинский ГК и МК возражают против выдвижения Глушко в члены-корреспонденты…».
Характеристика подписана секретарем Химкинского ГК Гуляевой Е.И. и секретарем
МК Секачевым А.Я. Гуляева Елизавета Ильинична жила в нашем доме /ул. Усачева д.
62/, ее дочь Нина моя ровесница, с ней мы изредка перезваниваемся  до настоящего времени.

Партийные организации на таких
предприятиях, как НИИ-88, возглавлялись парторгами ЦК, избираемыми по
представлению оборонного отдела ЦК КПСС, и имели право контролировать
производственную и кадровую политику предприятия. Ветров, в своей книге
«Королев и его дело», подробно рассказывает об участии Королева в работе
партийной организации  НИИ-88.,   и о характере вопросов, рассматриваемых на
заседаниях парткома. Так  10.03.47. на
парткоме был поставлен вопрос об увольнении заместителя Королева К.И.Трунова.
05.06.47. на парткоме заслушан доклад Королева о работе отдела № 3.  30.07 47. на партсобрании НИИ обсуждалось
закрытое письмо ЦК КПСС о деле профессоров Н.Г.Клюевой и Г.И.Роскина и
материалы суда чести при Минздраве. Фактически это начало большой компании о
борьбе с космополитизмом, сионизмом и т.п. Здесь и «Россия – родина слонов» и
врачи-убийцы, борьба с генетиками, «Ленинградское дело». Поток,
раскручивающихся репрессий был остановлен только смертью Сталина.

Вот в такой обстановке проходило
становление реактивной техники в СССР. 11.08.48. Королев сделал доклад на
парткоме НИИ о ходе производства ракеты Р-1. Секретарь парткома предложил «в
порядке проверки» обсудить вопрос повторно через две недели. Здесь я несколько
отвлекусь. В партии существовала определенная иерархия: первичная организация,
партком, райком, горком, обком, ЦК. Первичные п/о цехов, отделов и пр. были
тесно связаны со своим коллективом. Занимались текущими производственными,
организационными, персональными и пр. 
вопросами и в меньшей степени были проводниками решений вышестоящих
организаций. Все члены партбюро работали на общественных началах. Исключением
могли быть крупные п/о, где секретарь мог быть освобожденным и находиться в
штате вышестоящей п/о. Парткомы были основным связующим звеном, осуществляющим
связь между п/о предприятия /цехов, отделов/ и вышестоящими п/о /Горком, Обком/.
В состав парткома входил руководитель предприятия /конечно, если он был членом
партии/. В составе парткома было некоторое количество работников на партийной
ставке, в зависимости от числа членов партии. Парткомы работали по-разному,
многое зависело от секретаря парткома, но были и определенные правила, которые
положительно влияли на работу предприятия. В постановляющую часть решения
парткома записывались конкретные пункты, которые можно было однозначно
проверить. На заседания парткома обязательно выносился пункт о проверке
выполнения решений прошлых заседаний парткома. Это способствовало повышению
авторитета п/о. После смерти Сталина в работе п/о стало больше демократичности.
В 65 или в 66 г.
я написал передовую статью в многотиражную газету предприятия под заголовком «О
единстве слова и дела». Уже тогда вновь стали появляться признаки отхода
верхушки партийных кадров от основной массы членов партии. Я еще вернусь к
этому вопросу, когда буду рассказывать о вступлении в партию Королева, Исаева,
Глушко. В 48 г.
Королев на вопрос, почему он не подает заявление о вступлении в партию,
ответил, что до этого ему еще многое нужно сделать как ГК.

К 47-48 гг. Исаев, Королев и
Глушко подошли с разными результатами и взглядами на будущее. Исаев
последовательно с 44 г.
продолжал совершенствовать конструкции своих ЖРД, добиваясь максимальной
простоты, дешевизны и надежности своих двигателей. Его двигатели для зенитных
ракет были лучше двигателей ГК Уманского, созданных с помощью немецких
специалистов. Иначе складывались дела у Королева и Глушко.  Конструкция двигателя Фау-2 не имела ничего
общего с миниатюрными  полу-ЖРД, которые
ранее разрабатывал Глушко. Ему нужно было научиться изготавливать копию
двигателя Фау-2 из отечественных материалов с помощью немецких специалистов. Самое
ценное было в  создании испытательной станции, которая была создана по
проекту Севрука на основе трофейного оборудования, вывезенного из Германии.
Испытания двигателей под углом в 45 град., но не вертикально, как у немцев,
позволяло испытывать двигатели тягой до 100 т. Это на длительное время
обеспечило монополию Глушко на разработку двигателей больших тяг, о которых до
знакомства с Фау-2 он не имел ни малейшего представления. Кроме немецких
специалистов в ОКБ-456 перевели всех заключенных ОТБ Бекетова из Казани,
которые раньше работали с Глушко, но еще не были освобождены. Специалистов было
больше, чем достаточно для воспроизводства двигателя Фау-2.

Глушко в это время установил для
себя следующий порядок работы, которого он старался придерживаться всю свою
жизнь. Вот как об этом пишет его внебрачный сын в своей книге. «В этот период
времени у Валентина Петровича выработался определенный четкий режим дня,
распорядок работы, которому он долгие годы неуклонно следовал. До 12 часов дня
на свежую голову – работа с литературой. Просмотр новых журналов, новинок
советской и иностранной технической литературы, подготовка к изданию научных
трудов, работа над перспективными вопросами. В это время он никого не принимал
и не прикасался к телефону (кроме исключительных случаев). После 12 часов он
проводил технические совещания, на которых обсуждались результаты испытаний
двигателей, решались вопросы по проектированию, расчету и конструированию узлов
и агрегатов. Во второй половине дня ГК решал текущие вопросы, просматривал
обильную корреспонденцию». Этот режим работы совершенно не похож на режим
работы Исаева или Королева, который определялся интересами коллектива, а не
своими личными. Работа с воспроизводством трофейного двигателя, тем более
кислородного, не отвечала творческим интересам Глушко, но давала возможность
быть в центре работ по созданию крупных баллистических ракет в СССР.

 Королеву тоже не доставляло удовольствия
работа по воспроизводству Фау-2. В начале 47 г. правительство приняло решение о создании
ракет: Р-1 с дальностью 300
км., Р-2 с дальностью 600 км., и Р-3 с дальностью 3000 км. В отделе № 3 СКБ
НИИ-88 началась сумасшедшая работа. На строящемся полигоне в Капустином Яре
провести в 47 г.
пуски трофейных Фау-2, а в 48 г.
пуски Р-1. Конструкторам отдела перевыпустить комплект документации Фау-2 с
заменой материалов и отдельных деталей и узлов под отечественные материалы и
вместе с заводом № 88 организовать изготовление Р-1. Провести проектные,
расчетные и конструкторские работы по Р-2 и приступить к проектным работам по
Р-3. Выступая на НТС НИИ-88, Устинов сказал, что в США решили отказаться от
использования немецкого опыта и создавать свою ракету на дальность 10 000 км. Королеву для решения  поставленных перед ним задач, требовалось
подключения всех мощностей НИИ-88 и завода. 
ГК зенитных ракет в НИИ-88 всячески противились этому и жаловались
директору и в партком института на диктаторские замашки Королева. Рабочий день
Королева часто длился не менее 12 часов, с учетом поездки домой в Москву, он просто
не успевал за ночь отдохнуть. Как все это не похоже на режим работы Глушко.
Дирекция НИИ предоставило Королеву однокомнатную квартиру в Подлипках рядом с
заводской проходной, чтобы он имел возможность нормально выспаться.
Командировки на полигон давали возможность на какое-то время мозгам
сосредоточиться только на одном направлении работы, но бытовые условия там были
очень суровые.

 Когда я работал испытателем в ОКБ-3 у Севрука,
у меня был филиал стенда для испытания резиновых и фторопластовых уплотнений на
компонентах применительно к работе ТНА. Там начальником стенда работал Ф.Н.Ожехинский.
Его отец, Никифор Иванович был начальником транспортного цеха Завода № 88, а
затем ОКБ-1. Я неоднократно был у них дома и на работе в кабинете Никифора
Ивановича, и много слышал о жизни и работе в поездах на полигоне в то время. В 47 г. произошли изменения в
семейной жизни Королева и Глушко, у Исаева это произошло несколько позже. Дочь
Королева Наталия Сергеевна по-человечески открыто написала об этом периоде
жизни Королева в своей книге «Отец». Я могу только добавить, что в 47 году
Королеву повезло, что он встретил Нину Ивановну. В том, что он успел сделать с
этого времени, есть и заслуга Нины Ивановны, которая обеспечила ему надежный
тыл, и была не только женой, но и надежным другом.

Несколько слов о ней. Ее отец
Котенков Иван Осипович (1890-1936
г.) был крупным хозяйственным работником системы
оборонной промышленности. В 29
г. он перебрался с оружейного завода в Туле в Подлипки.
Умер от рака легких. У Котенковой Серафимы Ивановны (1888-1982 г.) остались на
воспитании четыре дочери и сын. Нина (1920 г.) была младшей дочерью. В 18 лет она
вышла замуж за авиационного инженера 
Ермолаева Владимира Григорьевича, который работал в Подлипках в КБ
завода № 240 ГВФ. Это было КБ Р.Л. Бартини, выдающегося авиационного
конструктора. В настоящее время это территория ЦНИИМАШ, на этой территории в
ОКБ-3, ОКБ-2 и КБ Химмаш я проработал почти 50 лет: с 06.1954. по 12.2003 г. В 35 г. там был создан 12-ти
местный пассажирский самолет «Сталь-7». В 36 г. он демонстрировался на международной
выставке в Париже. На нем было установлено несколько рекордов по скорости при
полетах на дальность. 14.02.38. Бартини был арестован за связь с «врагом
народа» Тухачевским и «шпионаж в пользу Муссолини». В 46 г. освобожден и в 56
реабилитирован. С 31 г.
в КБ работал, после окончания МГУ, Ермолаев. В 38 г. он был ведущим инженером
по «Сталь-7» и после ареста Бартини его назначили ГК с заданием сделать из
«Сталь-7» дальний бомбардировщик. У Бартини были на это проектные проработки.
Ермолаеву удалось быстро выполнить это задание. Бартини, сидя в «шарашке у
Туполева, консультировал Ермолаева. КБ перевели в систему НКАП при заводе в
Тушино. /Номера заводов и КБ тогда очень часто менялись, я их, по возможности
не буду перечислять/. Ермолаеву был выделен серийный завод в Воронеже и с 40 г самолет стал летать. В 40 г. Ермолаеву присвоили
звание генерал-майора и он получил большую квартиру на Соколе, куда переехал с
Ниной Ивановной, которая уже училась в институте иностранных языков. До войны
было выпущено несколько десятков самолетов. Сначала под названием ДБ-240, я
затем под названием Ер-2. Эти самолеты участвовали в бомбежках Берлина в первые
месяцы войны. О каждом полете докладывалось лично Сталину. Но двигатель,
необходимый по проекту, не был вовремя отработан. Более мощные двигатели для
него отрабатывались в Казане в ОТБ-16, как в дизельном, так и в бензиновом
варианте, в том самом ОТБ и в то самое время, когда там работал Королев. В 41 г. Нина Ивановна была эвакуирована
в Казань. В 43 г.
она ушла от Ермолаева, когда узнала, что у него есть другая женщина, и
переехала в Подлипки к своей матери. Ермолаеву дали завод в Иркутске, где
самолеты выпускали уже с более мощными моторами. В декабре 44 г. Ермолаев заболел сыпным
тифом и скоропостижно скончался. Завод перешел под руководство П.О. Сухого,
который там изготавливал бронированный штурмовик Су-6.

 Нина Ивановна в 43 г. была в командировке в
Иране, через который шел основной поток поставок по ленд-лизу из США. Почти все
«катюши» были поставлены на «Студебекеры», которые поступали через Иран. Часть
из них имели транзитную остановку перед фронтом во дворе нашего дома на
Усачевке. В 46 г.
Нина Ивановна была в командировке в Германии в одно время с Королевым, но они были
в разных городах, и их пути не пересекались. Я не буду повторять, что написано
о Нине Ивановне у Н.С.Королевой и Я.Головановым. Самое ценное это письма
Королева Нине Ивановне, которые она бережно сохранила. Эти письма говорят не
только о том, как он относился к Нине Ивановне, но и о его жизни в
командировках, трудностях в работе и о его коллегах по работе. Создание
мемориального музея Королева, в том виде, в котором он существует в настоящее
время, это настоящий жизненный подвиг Нины Ивановны. Лучшей подругой Нины
Ивановны до самой ее кончины была Инна 
Пронина, /отчество я не помню/. 
Они вместе играли в волейбол в молодые годы, общались все годы при жизни
С.П.Королева, а в последние годы жизни, когда Нина Ивановна тяжело болела и
никого не хотела видеть, И.Г.Пронина постоянно бывала у нее. На фотографии в
книге Н.С.Королевой «Отец» /стр. 179/ И.Г.Пронина рядом с Наталией Сергеевной.
Муж Прониной – Николай Алексеевич все годы работал у Исаева начальником отдела
холодных испытаний. В 70-х годах мы много лет подряд в феврале были вместе в
нашем профилактории. Пронины всегда жили в одном и том же номере, напротив
номера В.Н.Богомолова с окнами, выходящими в лес, но без душа. Еще до
официального открытия музея Королева по согласованию с Ниной Ивановной был организован
поход работников КБХМ в музей Королева. Я почему-то не смог пойти, думал, что
сходить туда всегда успею. Но так я там и не был.

 Возвращаюсь к работам Королева в 47-50 г. Эти работы в «железе»
велись по совершенствованию Фау-2 / Р-1, Р-2 и различные их варианты/. Они
заключались во внедрении несущих баков /сначала горючего, а потом окислителя/.
Применение отделяющейся головной части и форсированного до 40 т. двигателя. Эти
работы проводились в сопровождении немецких специалистов, которые были сосредоточены
в филиале НИИ-88 на Селигере. Они непосредственно участвовали в пусках Фау-2 в
Капустином Яре в 47 г.
На ЛКИ Р-1 и Р-2 их уже не допускали. Проектные работы Герттруба обсуждались на
НТС НИИ, но до экспериментальных работ дело не доходило. В проектных материалах
были и несущие баки и отделяющаяся головная часть и некоторые другие
предложения. Но это были естественные предложения по совершенствованию Фау-2,
над которыми занимались и в отделе № 3 СКБ НИИ, и кто первым в отдельных
случаях сказал «мяу», установить трудно. Королев требовал, чтобы все смежники
при разработке Р-1 и Р-2 работали по ТЗ НИИ-88 / т.е. по ТЗ отдела 3 Королева/.
Про Р-3 разговор особый.

Внутри НИИ Королев продолжал
борьбу за приоритет работ отдела 3. Результаты испытаний на полигоне Р-1 и Р-2
и обсуждение этих результатов на совещании у Сталина показали значимость этих
работ.  В дальнейшем ракета Р-2 была
принята на вооружение под индексом 8Ж38 27.11.51 г. и запущена в серийное
производство на заводе № 586.  Из-за
недостаточной точности стрельбы головная часть имела два варианта снаряжения.
Один с обычной взрывчаткой в одну тонну, второй с радиоактивной жидкостью,
распыляемой в виде дождя /«Герань»/ или в виде множества разбрасываемых капсул
/«Генератор»/. С 55 г.
головная часть была переделана под ядерный заряд.

Но это все в будущем, а пока
08.06.49 г. на заседании парткома Королев сделал очередной доклад о работах
отдела 3. По итогам доклада партком рекомендовал провести реорганизацию
института, с тем, чтобы тематика отдела 3 стала основной в НИИ. 29.04.50 г.
проведена реорганизация института. Все конструкторские отделы объединены в два
КБ: КБ-1 Королева по баллистическим ракетам и КБ-2 Тритко по зенитным. Еще
25.11.50 г. ракета Р-1 принята на вооружение. Это первое изделие Королева,
получившее путевку в жизнь. В 18.08.50 г. Гонор освобожден от обязанностей
директора НИИ-88. Директором НИИ назначен К.Н.Руднев. В этой обстановке вновь
обострились отношения парткома с беспартийным Королевым. 24.01.51 г. на
партконференции НИИ выступил секретарь ЦК ВКП(б) и МК Н.С.Хрущев. Но критике
были подвергнуты работы ОКБ-2 по ЗУР, которые зашли в тупик. В 02.51 партком
принял решение об укреплении руководства ОКБ-2. Королев, по предложению К.Н.Руднева  стал 
председателем комиссии по проверке работы ОКБ-2. В марте Рудневым
подготовлен проект приказа об объединении ОКБ-1 и ОКБ-2 под руководством
Королева.  23.05.51 г. Королев доложил на
парткоме о результатах проверки ОКБ-2. 
31.05.51., в письме в МВ за подписью Руднева, и с визой Королева, предлагается
создать на базе ОКБ-1, ОКБ-2 и отдела управления единое ОКБ по разработке БРДД
и ЗУР. В августе 51 г.
постановлением ЦК принято решение о передаче работ по ЗУР из НИИ-88 в МАП. Так
закончилась попытка Королева получить большую самостоятельность в рамках
НИИ-88, но она на какое-то время сплотила противников его предложений.

Многие считают, что разногласия
между Королевым и Глушко начались в 58-59 гг. Но они начались значительно
раньше, практически сразу, как приступили к проектированию ракет, отличных от
Фау-2. Первым был проект ракеты Р-3 по итогам работы по НИР «Н-1».
Руководителем НИР Н-1, Н-2 и Н-3 был Королев. ЭП Р-3 был разработан еще в 06.49 г. Королев выступил с
докладом по ЭП на НТС НИИ-88 07.12.49 г. Я буду касаться только вопросов,
связанных с разработкой двигателей для Р-3. По результатам НИР «Н-2» для
дальних ракет была выбрана топливная пара кислород-керосин, поэтому двигатели
для Р-3 рассматривались только на этой паре. Военные выступили против
кислорода. Для одноступенчатой ракеты Р-3 со стартовой массой 70 т. требовался
двигатель с общей тягой 120 т. НИИ-88 выдало ТЗ на разработку двигателя 2-м
организациям: ОКБ-456 ГК В.П.Глушко и НИИ-1 /с 48 г. филиал ЦИАМ/ ГК А.И.Полярному.

По проекту Глушко отзыв А.И.Исаева
был негативный: «… В результате получилась конструкция, которую вопреки
утверждению авторов невозможно признать технологичной и удобной для серийного
производства. К недостаткам следует отнести слабое аналитическое обоснование
многих параметров двигателя. Известно, как сильно влияет на точность стрельбы
разброс импульса двигателя от момента дачи команды на выключение. В то же время
в двигателе не сделано ничего для уменьшения этого разброса». В решении НТС
сказано: «Указать ГК Глушко на необходимость выполнения при разработке технического
проекта двигателя РД-110 ТЗ НИИ-88».

 Что касается двигателя Д-2 Полярного, который
создал еще в ГИРД в 34 г.
первую в СССР ракету на кислороде и керосине, то он всегда был сторонником  создания баллистических, а не крылатых ракет,
пока КБ-7 не разогнали, а его самого не объявили «врагом народа». Королев в
ответ на вопрос А.Г. Мрыкина: «Какой двигатель он сам предпочитает?», заявил,
что в решении целесообразно отметить желательное осуществление обоих
двигателей. В ЭП все расчеты сделаны под двигатель Глушко, т.к. НИИ-1 не имеет
экспериментальной базы, а ЦИАМ по своему профилю работы не желает этот
двигатель создавать. Таким образом, наличие экспериментальной базы у Глушко, и
отсутствие таковой у его оппонентов, 
определило выбор фирмы разработчика двигателя. В дальнейшем это
обстоятельство не один раз решало вопрос о разработчике двигателя в пользу
Глушко.

 В докладной записке, направленной Королевым в
МВ 19.12.49 г. «Необходимые меры для развития ракетной техники» в части
двигателей предлагается: «Передать из МАП в МВ ОКБ-456 с заводом и лабораторию
8 филиала ЦИАМ /там работал Полярный/, создать в будущем ОКБ-1 отдел двигателей
по профилю ОКБ с соответствующими лабораториями». По настоянию Королева в НИИ-88
на основе отдела «И» /П.В.Цибин/ в 49
г. образован филиал № 2 под Загорском для испытания
двигателей. Эти меры Королева были направлены на то, чтобы устранить монополию
Глушко на создание мощных двигателей баллистических ракет. Однако, в полной
мере это решить не удалось. Создание испытательной базы мощных двигателей
требовало больших затрат и времени.

Интересно отметить еще и такой
момент при обсуждении ЭП Р-3. Военные категорически выступили против применения
кислорода в Р-3 по эксплуатационным соображениям. Королев в докладной записке в
МВ предлагал организовать в НИИ-88 работы по кислотным двигателям, для
определения возможности их применения в баллистических ракетах. Глушко выступил
против разработки таких двигателей. 12.01.50 г. он направил в МО, различные
директивные органы и в НИИ-88 Королеву письмо о неправомерности предложений МО
о замене кислорода азотными окислителями, мотивируя это тем, что невозможно
создать кислотные двигатели тягой более 8 т.

Работы по ЭП Р-3 показали, что
создание одноступенчатых баллистических ракет дальностью свыше 7000 км.  тупиковый путь. В декабре 50 г. приняты постановления
правительства  по НИР «Н-3» для
определения облика ракет при стрельбе до 10 000 км. и «Н-2» по выбору
оптимальных компонентов для БРДД. Последней ракетой, созданной на основе Фау-2,
была ракета Р-5. Она родилась по предложению Королева на основе работ по Р-3 и
НИР «Н-1» и «Н-2». Проект ракеты направлен в МВ и МО в ноябре 51 г. Постановление о
проведении ЛКИ ракеты с дальностью 1200 км. принято 13.02.53 г. ЛКИ проводились с
03.53. по 02.55 г.
Ведущий конструктор ракеты Д.И.Козлов  По
результатам 3-го этапа ЛКИ ракета принята на вооружение инженерных бригад РВГК.
С 54 г.
велась разработка ракеты Р-5М повышенной надежности под ядерный заряд. 20.01.55
г. проведен первый пуск ракеты, а 5-й с ядерным зарядом 02.02.55 г. 21.06.56 г.
ракета Р-5М /8К51 или SS-3/ принята на вооружение. За
разработку первой стратегической баллистической ракеты Королев, Мишин, Глушко и
многие другие получили звание ГСТ. Макет ракеты установлен у музея Советской
армии. Ракета красиво смотрится, по сравнению с ракетой Р-2, установленной на
въезде в город Королев. При стартовой массе 29,1 т. она имела дальность 1200 км. Ракета Р-2 имела
стартовую массу 20,4 т. при дальности 600 км. Давление в КС двигателя РД-103 ракеты
Р-5 увеличено на 2,5 атм. по сравнению с двигателем РД-101, где оно было всего
21,6 атм. Это обеспечило увеличение тяги при старте с 37 до 43 т.  В двигателе РД-103М давление в КС увеличено еще
на 0,1 атм. Изменения по двигателю были незначительные. Увеличение дальности в
2 раза, по сравнению с Р-2, получено за счет совершенствования ракеты. Это в
первую очередь несущие алюминиевые баки и отделяющаяся головная часть. Если
ракета 5М совершенно не похожа на Фау-2, то двигатель РД-103 принципиально
ничем не отличался от двигателя Фау-2. Если следовать логики Глушко, что
разработчиком «Катюши» является Лангемак, а не Костиков, то с большим
основанием разработчиком двигателей РД-101 и РД-103 является Вальтер Тиль,
соратник Вернера фон Брауна. 

27.11.50 г. Королев получил
задание МОП проработать вопрос о возможности использования БРДД для вооружения
ВМФ.  12.01.51 г. он направил в МВ
предложение о создании специальной морской ракеты на высококипящих компонентах.
Предложение было принято, и Королев приступил к разработке.  30.11.51 г. завершена подготовка ЭП ракеты
Р-11 (8А61). Это в одно время с ЭП по ракете Р-5 (8А62). Ракета Р-11 строилась
под двигатель С2.253М тягой 8 т., который Исаев отрабатывал для ЗУР. Компоненты
АК-20и и керосин Т-1. Ведущим конструктором ракеты с 53 г. был В.П.Макеев. Ракета
имела дальность, как Р-1 при стартовом весе почти в 3 раза меньше. Она имела
меньший полезный груз, но могла длительное время храниться в заправленном
состоянии. Военные встретили ее на «ура». Появились ее разновидности: Р-11М
/Ведущий Конструктор М.Ф. Решетнев/ для снаряжения ядерным зарядом и Р-11ФМ для
подводных лодок ВМФ. Ракета Р-11 транспортировалась автомашинами, а Р-11М на
танковом шасси. Ракета Р-11/8А61 или SS-1 «Scud»/ принята на вооружение в 56 г. За создание баллистической
ракеты длительного хранения Исаеву присвоено звание ГСТ. Видимо, одним и  тем же указом шло награждение за Р-5 и Р-11.
Ракета Р-11М /8К11 или SS-1M «Scud» принята на вооружение  в 04.58 г. С 59 г. Р-11М передана в Красноярск-26, где
заместитель Королева Решетнев вскоре стал ГК предприятия п/я 80. Первый пуск
ракеты Р11ФМ с подводной лодки состоялся 16.09.55 г. В 55 г. ракета передана в
Златоуст, где ГК СКБ-385 стал Макеев. В 02.59 г. ракета Р-11ФМ/ 8А61ФМ/ принята на
вооружение.

В 57 г. Ракеты Р-2 и Р-11
переданы Китаю с документацией. Для освоения производства ракет в Китай
направлены наши специалисты, примерно 45 человек. Среди них были мои хорошие
знакомые: И.А.Бусыгин – главный металлург КБХМ /в Китае он был парторгом наших
специалистов/ и И.В.Качанов от фирмы Глушко, а впоследствии партийный работник
оборонных отделов МК и ЦК, а с 90-х годов работник РКА.

Ракета Р-11 в Златоусте
трансформировалась в Р-17. Макеевское КБ вышло с предложением вместо
модификации ракеты Р-11М, создать новую ракету Р-17 с дальностью в 2 раза
больше чем у Р-11М, при том же стартовом весе. Это стало возможным, если
заменить исаевский двигатель С2.253М с вытеснительной системой подачи на
двигатель Севрука С3.42 с ТНА /ведущий конструктор Н.И.Леонтьев/. В апреле 58 г. вышло постановление о
разработке комплекса с ракетой Р-17. Но в конце 58 г. было принято решение о
специализации СКБ-385 Макеева только на морских ракетах, а ОТР Р-17 следует
передать на Воткинский завод. В процессе передачи документации в Воткинск
произошло объединение ОКБ-2 и ОКБ-3 под руководством Исаева. Исаев решил
заменить двигатель С3.42 на свой двигатель С5.2 с характеристиками не хуже, чем
у Севрука. Таким образом, Воткинск начал работу над Р-17 уже с двигателем
Исаева С5.2 /9Д21/. Комплекс Р-17 /8К14 или SS-1C «Scud-В»/ принят на вооружение в 61 г. В дальнейшем он
неоднократно подвергался модернизации. Головная часть могла снаряжаться кроме
обычных ВВ ядерным или химическим зарядом. Первым ведущим конструктором по
двигателю С5.2 была Н.В.Малышева. /Про нее газета «МК» 23.04.10 г. опубликовала
большую и интересную статью «Матушка из разведки»/. ГК КБ Воткинского завода
был одно время и заместителем Исаева. Изготовление Р-17 продолжалось и после
подключения завода к изготовлению ракет на твердом топливе А.Д.Надирадзе.
Ракета Р-17 находилась или находится на вооружении в 49 странах. Там она
неоднократно подвергалась изменениям для увеличения дальности стрельбы за счет
уменьшения веса ВВ и увеличения объема топливных баков. Куратором двигателя
9Д21, до прекращения его производства был ведущий инженер СалищевН.К., один из
3-х братьев, работающих в КБХМ. Он жил на Каширском шоссе и до его ухода на
пенсию мы были попутчиками при поездках на работу и обратно.

 Возвращаюсь к созданию первых
межконтинентальных ракет. В проекте ракеты Р-3 определились 3 направления работ
– темы Н-1, Н-2 и Н-3. По теме Н-1 создана ракета Р-5, по теме Н-2 ракеты Р-11,
Р-11М, Р-11ФМ и Р-17. По теме Н-3 достижение требуемой дальности требовало
перехода к многоступенчатой ракете и принципиально новых решений по всем ее
составным частям. К этому времени Королев еще не решил, какая ракета должна
быть для межконтинентальной дальности баллистическая или крылатая. 27.12.51. он
выступил на НТС с докладом по теме Н-3 «Перспективы развития БРДД». Надо
сказать, что Королев впервые выступал как ГК ОКБ-1 МОП и зам. директора НИИ-88.
В 08.51. разработка ЗУР в НИИ-88 была прекращена, а ОКБ-2 Исаева и ОКБ-3
Севрука будут созданы только в 03.52
г.  Этот доклад
помешен в сборнике «Творческое наследование С.П.Королева». Я буду касаться
только вопросов по двигателям, которым в ЭП уделялось много внимания. В
качестве компонентов Королев остановился на кислороде с керосином. Что касается
стойких компонентов, то Королев сказал: «…Топлива на основе высококипящих
окислителей для решения задач, поставленных перед данной НИР оказались
неприемлемыми, в НИР Н-2 было показано, что для ракет с дальностью более 1000 км. их применение
нерационально по сравнению с кислородно-керосиновыми топливами». По давлению в
КС Королев ориентировался на 60-100 атм. /В Р-5 только 25/.  Здесь никаких разногласий с Глушко не было.

 16.01.52 г. Королев выступил с докладом по
второму разделу ЭП темы Н-3 «Перспективы создания крылатых составных ракет».
Этот раздел был также подробно проработан, как и по БРДД. Предлагаемый образец
2-х ступенчатой КРДД при стартовом весе 90-120 т. мог достигать дальности 8000 км. На первой ступени
был разгонный ЖРД тягой 100-165 т. На второй ступени ПВРД тягой 8-10 т. Полет
должен был проходить на высоте 15-25
км. со скоростью порядка 3-х скоростей звука. Для
проверки комплекса вопросов при создании КРДД предлагалась создать уменьшенную
модель экспериментальной крылатой ракеты /ЭКР/. Это похоже как в РННИ Королев
на первом этапе создания ракетоплана начинал с уменьшенной модели «318-1». ЭКР
имела стартовую массу 5939
кг. На первой ступени стоял двигатель Исаева тягой 7900 кг. с удельной тягой
/земной/ 216 единиц от ЗУР. На второй ступени ПВРД Бондарюка диаметром 800 мм. с удельной тягой
1500 единиц. ЭП ЭКР, согласованный с М.В.Келдышем, С.А.Христиановичем и М.М.Бондарюком
после рассмотрения на НТС НИИ-88 был утвержден 31.01.53 г. МОП.  Постановлением от 15.08.53 г. ОКБ-1 НИИ-88
поручалось разработка, изготовление и ЛКИ двухступенчатой крылатой ракеты с
дальностью8000 км.

 Однако, постановлением от 20.05.54 г. тематика
КРДД была передана в МАП. Так закончились работы Королева по созданию крылатых
ракет, которые он упорно пробивал, начиная с работ в ГИРД. В МАП работы по КРДД
были поручены Мясищеву по «Бурану» с двигателем Глушко на 1-й ступени и
Лавочкину по «Буре» с двигателем Исаева на 1-й ступени. На 2-й ступени обеих
систем стояли ПВРД Бондарюка. Об этом я писал ранее в главе 12.

Сейчас оторвусь от конкретной
тематики, и попытаюсь представить, как проходило становление Королева
руководителем ракетно-космической техники СССР, и как был заложен его
тематический разрыв  с Глушко. В апреле 50 г., незадолго до своего
снятия с должности директора НИИ-88, Гонор провел реорганизацию в НИИ. СКБ было
ликвидировано, и Королев впервые стал ГК ОКБ-1. Реорганизация проводилась в
соответствии с указаниями Устинова и решала в то время целый комплекс задач.
Устинов не хотел, да и не мог, отвечать за создание ЗУР, и считал своей
основной задачей разработку БРДД. Попутно в условиях борьбы с «космополитизмом»
и «сионизмом» решались локальные кадровые вопросы. Так Черток был переведен /а
вернее спрятан/ из руководящих работников НИИ на второстепенную должность вновь
образованного в составе ОКБ-1 отдела управления на должность зам. нач. отдела.
Начальником отдела был назначен выпускник академии руководящих кадров МАП М.К.Янгель.

Здесь нужно остановиться
подробнее, т.к. к рассматриваемому треугольнику Королев, Глушко, Исаев
присоединилась новая личность, которая сыграла решающую роль в будущих
разногласиях между Королевым и Глушко. Янгель резко отличался от них
происхождением, воспитанием и образом жизни. Янгель родился в 1911 г. в далекой сибирской
деревне. В семье было 12 детей. После окончания 6 классов сельской школы его
отправили на заработки в Москву к старшему брату. Это напоминает мне путь моего
отца, который после окончания 4-х классов сельской школы в Чухломском углу
костромской губернии, поехал в Петроград /так он назывался с 1914 г./ к старшему брату
устраиваться на работу. В Москве Янгель выполнял случайные работы и учился в
7-м классе. Чтобы иметь хорошую работу и специальность он поступил в школу ФЗО,
по окончанию которой в 1929 г.
был направлен помощником мастера на текстильную фабрику в г. Красноармейск
Моск. обл. Выросший в многодетной семье, он участвовал во всех общественных
работах. Веселый и добродушный парень стремился продолжить свое образование.
Без отрыва от производства он окончил рабфак, который давал право поступления в
институт. На фабрике, как передовик производства он был принят в члены партии.
По путевке райкома партии в 1931
г. направлен на учебу в МАИ. МАИ выделился в 30 г. из МВТУ и пополнялся, в
основном, кадрами пролетарского происхождения. В МАИ Янгель активно занимался
общественной работой и был на выборных партийных должностях, но легко усваивал
учебные дисциплины и окончил в 37
г. МАИ с отличием.

 По распределению направлен на завод № 84 «им.
В.Р. Менжинского», где ГК ОКБ был Поликарпов. После ареста Туполева, Поликарпов
с группой сотрудников, в числе которых был Янгель, в январе 38 г. переведен на завод
Туполева № 56 /ЦАГИ/. Янгель вскоре назначен помощником ГК и направлен в
длительную командировку в США, с пребыванием некоторое время в Европе. В США он
был полгода. К концу 38 г. создан скоростной истребитель И-180, на котором
разбился Чкалов. Последовала серия арестов: зам. ГК Томашевич, директор завода
Усачев и многие другие. Поликарпова спасло, что он отказался подписать акт о
готовности самолета к первому вылету. /Поликарпов еще в 31 г. был приговорен к
расстрелу и условно освобожден за создание истребителя И-5/. В мае 39 г.
Поликарпов переведен на завод № 1, где стал техническим директором и ГК. Пока
Поликарпов был в командировке за границей в 39 г., Его КБ располовинили и
образовали КБ Микояна. С началом войны Янгель был ответственный за эвакуацию
завода и КБ Поликарпова в Новосибирск, где он был одно время исполняющим
обязанности директора завода. Там он работал до 44 г., когда разбился
Поликарпов. Почти все время работы у Поликарпова Янгель был членом партбюро или
парткома. В 45 г.
он работал зам. гл. инж. в КБ Микояна, а в 46 г. был в КБ Мясищева, откуда был переведен в
МАП, где работал в отделе, отвечающим за работу немецких специалистов по
реактивной технике, вывезенных из Германии. После возвращения их в Германию,
Янгель в 48 г.
направлен на учебу в академию МАП.

Янгель  назначен нач. отдела управления ОКБ-1 в
апреле 50 г.,

а Королев ГК ОКБ-1 в мае 50 г.
Отдел управления был самым крупным в создаваемом ОКБ. Там были специалисты по
ЗУР и по баллистическим ракетам со своими сложившимися взглядами и должностным
положением. Отдел раздирали склоки, которые мешали плодотворной работе.  Янгель показал себя хорошим организатором и
коммуникабельным человеком. Он собрал производственное совещание, которое
длилось с утра до вечера три дня. Всем была предоставлена возможность
выговорится, обстановка в отделе нормализовалась.   В мае 51 г. Янгель приказом Устинова назначен замом
Королева по проектным работам. В соответствии с новой должностью Янгель стал руководителем
ЭП по Р-11. Янгель, как и Руднев были на стороне военных в создании боевых
ракет межконтинентальной дальности на стойких компонентах. Об этом несколько
позже.