Завьялов Владимир Семенович

ГЛАВА 6

 

После смерти Исаева Главным
Конструктором и начальником предприятия был утвержден В.Н.Богомолов. Других
кандидатур, по-моему, и не было. Одновременно в приказе было сказано, что 1-м
замом назначается Н.И.Леонтьев.  Я думаю,
это было определено, в основном, двумя факторами: большой загрузкой предприятия
внешними работами по морской тематике и желанием Богомолова провести некоторые
организационные реформы внутри предприятия. Поясняю. Морская тематика вышла по
значению на первое место. Богомолов сам ею почти не занимался. Все основные,
принципиальные вопросы решал Исаев, а текущие его зам Елисеев Алексей Петрович.
Эта тематика требовала частого пребывания в командировках. Это Красноярск, где
не только велось изготовление ракет и двигателей первых ступеней, но и
отработка этих двигателей на испытательной станции КМЗ. Требовалось присутствие
«на высшем уровне» при испытаниях ракет. Это бросковые испытания ракет из
подводного состояния в Балаклаве, пуски с наземного и плавстенда на Севере.
Стрельбы по полигону на Камчатке со стендов, и из шахт подводных лодок.  Богомолов считал, что в это, переходное
время, он не может  долго и часто
отрываться от предприятия. Леонтьев, еще до работы в парткоме, занимался
отработкой двигателей 2-й ступени морских ракет в должности нач. группы в 7-м
отделе. /Нач. отд. Скорняков Р.А./ После парткома он работал зам. нач. отд. 8
/нач. отдела Толстов А.А./, занимался морской тематикой, много времени проводил
в командировках в Миассе, Красноярске и на севере. Исаев мог спокойно уезжать в
командировки, зная, что хозяйство остается в надежных руках Богомолова.
Богомолов по характеру был «домашним» человеком, на нем замыкались текущие
вопросы производства, промышленного и жилищного строительства, соц-быт сектор и
распределение жилья, а также многие другие вопросы. Богомолов был за
регламентируемую схему управления предприятием. У Исаева часто проскальзывали
элементы «анархии». Богомолов ввел систему еженедельных оперативок для
руководящего состава предприятия по утрам в пятницу, с обязательными короткими
сообщениями о работе за неделю. Эта система сохранилась и при Леонтьеве и при
Селезневе. На балансовых комиссиях в ГУ Богомолов докладывал так, как это
требовало руководство ГУ. Богомолов не мог, как Исаев, позвонить «дяде Мите»
(Устинову), «дяде Лене» (Смирнову) или «дяде Косте» (Рудневу) по «кремлевке».

 Между тем
продолжалась работа по Н1-Л3. Был почти 2-х годичный перерыв в пилотируемых
полетах. В большом МИКе вышли на стабильный режим. Готовились изделия №7Л и
№8Л. По бакам и корпусам задел был еще на 2-3 машины. Для нас это было начало
полноценной работы. Все изделия, входящие в ГБ /ЛОК с блоком «И» и ЛК с блоком
«Е»/ должны быть полностью штатными с заключениями о полноте отработки и
допуске к ЛКИ. В это время мне много приходилось бывать на полигоне. Работы с
ДУ С5.51 проводились в МИК на 2-й площадке. Продолжались и работы с заправочным
макетом. На завершающей стадии подготовки к пуску №7Л проходили контрольные
проверки в большом МИКе, где ракета находилась в вертикальном положении и к
блоку «И» поднимались на лифте почти на 100 метровую высоту. МИК производил
огромное впечатление. Его считали крупнейшим зданием в Европе в то время /по
кубатуре/. Пролеты, в которых проводились работы с баками 1-й ступени и сборка
блока 1-й ступени с 30-ю двигателями поражали воображение своими масштабами.
Текущие оперативные совещания в большом МИКе проводили Дорофеев Б.А. /он был
назначен Главным конструктором Н1 в ЦКБЭМ/ и Бодин Б.В. /ответственный
секретарь Госкомиссии/. Перед пуском №7Л госкомиссию проводил ее председатель
Афанасьев С.А.. Заключение о готовности к пуску двигателей блоков «А», «Б», «В»
и «Г» представил Кузнецов Н.Д.  Он был в
генеральской форме, а заключения в шикарных переплетах с золотым тиснением.
Наше заключение было в простой бумажной обложке. Вопросов к Кузнецову не было.
Все знали, что он активно ведет работы по переводу двигателей на многоразовые,
с проведением КТИ каждого двигателя перед поставкой уже к следующему пуску /№8Л/.
Для  проверки готовности ракеты к пуску
было организовано 12 или 13 подкомиссий. Подкомиссию №11 возглавил Козлов Д.И. -
Гл. Конст. ЦСКБ /тогда еще Куйбышевский филиал ЦКБЭМ/. Задача комиссии была в
проверке замены заглушек поверочных и заправочных горловин на штатные. Их
количество превышало число датчиков телеметрии, которых было 13 000. Больше
всего было замечаний и разговоров по системе управления. /Техническим
руководителем от ЦКБЭМ был Черток, т.к. Мишин был в больнице/. Пуск ракеты
состоялся 24.11.72. в 9 часов утра. По расписанию группа обслуживания ЛОК и
блока «И» должна была находиться в помещении штаба на 10-й площадке. Была почти
полная уверенность, что до нас дело не дойдет. Все население со 2-й, 112 и 113
площадок было эвакуировано. Богомолов был первый раз на пуске Н1, и не пошел в
бункер, откуда ничего не было видно. Богомолов сказал, что я могу не быть в
штабе, как это было положено по расписанию, а смотреть пуск вместе с ним. Мы на
нашей машине расположились за развилкой дорог на 112-ю площадку. Запуск был
хорошо виден, земля дрожала, и был ужасный грохот. Ракета ушла за облака и звук
постепенно стих. Не имея никакой информации, поехали обратно на 2-ку. Там было
пусто. Все окна в зданиях раскрыты настежь. Богомолов жил в 1-й гостинице, в
номере, где обычно останавливался Исаев. Богомолов решил ждать здесь, а пока
сыграть в бильярд, который стоял в холле, где мы прикрыли окна. Через какое-то
время стал появляться народ, и мы получили информацию о полете. Первая ступень
не доработала всего 7 секунд до начала работы 2-й ступени. В дальнейшем стало
ясно, если бы при возникновении аварийной ситуации была бы выдана команда на
разделение ступеней, то полет можно было продолжить. Ракета к этому времени
набрала достаточную скорость. Но тогда никто не думал об этом. Готовился
очередной пуск ракеты №8Л, на котором должны были стоять уже многоразовые
двигатели. Их отработка и поставки должны были окончиться в конце 1973 года. Я
еще ездил на полигон, где велась подготовка блока «И» к пуску №8Л.

 Расскажу о
буднях на полигоне. Дорога на полигон шла в основном по воздуху и на служебных
самолетах. Один раз уезжал с полигона поездом. Самолета не была несколько дней,
но была компания для игры в дороге в преферанс. Около ж.д. станции Тюратам было
казахское поселение. Глинобитные домики, пыльные разбитые дороги вместо улиц и
резко выделяющиеся по одежде мужчины /казахи/ в ж.д. форме. Во время остановки
в Казалинске или на «Аральском море» купили жерех горячего и холодного
копчения. Горячего копчения очень вкусный, его съели в дороге. Холодного
копчения привез в Москву, но из-за обилия мелких костей он не произвел должного
впечатления. Один раз летал через Ташкент рейсовым самолетом. Совсем другой
город, по сравнению с 58 годам, когда я жил в гостинице военного коменданта на
ул. Саперной. После землетрясения строители из всех Советских Республик
отстраивали отдельные районы, с учетом специфики своих республик. Практически
был отстроен новый город, и это действительно была братская интернациональная
помощь. Наш пионерлагерь был назван «Дружба», т.к. там первые три года
приезжали отдыхать летом дети из Ташкента. Обычно летали служебными самолетами
из «Внуково-3», это следующий поворот после поворота на правительственное
«Внуково-2». В основном ездил с работы, т.к. время вылета могли переносить.
«Внуково-3» маленький домашний аэропорт ОКБ-1 /ЦСКЭМ/. Подчинялся он Самохину
М.И. Очень симпатичный простой человек. Герой С.С., генерал-полковник авиации.
Во время войны он был командующим истребительной авиацией Балтийского флота.
Все летные экипажи его просто боготворили. Было 2 пассажирских самолета ИЛ-18 и
ТУ-134 и два полугрузовых АН-24. Если летел министр, то он всегда летал на
ТУ-134. В общем салоне ИЛ-18 обстановка была демократичная. На 1-м ряду, где
было больше свободного пространства, обычно играли в преферанс. Керженевский
Э.И. /нач. конструкторского комплекса ЦКБЭМ садился практически на пол, уступая
сидячие места Богомолову В.Н. и Ваничеву А.П. 
На ТУ-134 с министром я летал только 2 раза. Если прилетаешь на полигон
с министром, то всем сразу по полетному списку выдавали пропуска «вездеходы». Я
как-то летел с шофером нашего «газона» и нам обоим выдали по вездеходу. Правда,
потом режимные службы таких отлавливали 
и заменяли им пропуска.

 В 71-72гг.
и частично в 73 мне приходилось часто и подолгу бывать на полигоне. Весна самое
хорошее время на полигоне. Тепло, но не жарко. В степи зелень и бескрайнее море
красных маков. Люди с удовольствием выходят гулять в степь. Мишин В.П. по утрам
делает ежедневные пробежки до старта и обратно. При мне он никогда не
останавливался в «королевском» домике, а жил в нашей гостинице в квартире с
отдельным входом с торца в сторону «буржуйки». Главный ведущий по ЛОК Бугров
привозил с собой шест и ходил тренироваться с ним в поле. Был он каким-то
нелюдимым. Я с ним переговорил на Королевских чтениях в январе 2008 года. Он
уже выступает, как ветеран фирмы в телефильмах о Королеве. Нас постоянно
курировал ведущий по ЛОК Караганян Н.А. и его помощником /забыл ф.и.о./. Часто
и подолгу на полигоне бывал Тавзарашвили. Была целая серия неудачных пусков
ДОС, и к ним готовились беспилотные и пилотируемые корабли. Но пилотируемые
полеты начались только в 73 году и проводились с многомесячными интервалами.
Были в это время пуски автоматов на Луну. Это повторный забор грунта и 2-й
«Луноход». Приезжали Рыбаков и Сидельников, но они жили отдельно в номерах НПО
им. Лавочкина. На все пуски к созыву Госкомиссии приезжал Богомолов. Были у нас
и свободные дни, когда мы могли выезжать на машине в город и на рыбалку. Летом
было очень жарко. В комнате развешивали мокрые простыни, закрывали ими окна с
солнечной стороны, и спали под влажными простынями. Велась постоянная борьба с
мошкарой, мухами и другими летучими паразитами. Осенью, с понижением
температуры, жизнь принимала нормальный характер.

 Когда
приезжал Богомолов, то к его приезду ездили на рыбалку, в магазинах в городе
покупали закуску. Овощи покупали на базаре 
у ж./д. станции, сразу после КПП. Горячую закуску приносили из
офицерской столовой /за деньги или по талонам ЛПП/. Водки на полигоне нигде не
было. Кто прилетал из Москвы, то обязательно привозил с собой бутылку. В городе
можно было купить сухое вино, /было и полусладкое/. Новичков обладал
исключительными кулинарными способностями, из помидоров, огурцов и
разнообразной зелени делал красивые салаты. На стол ставили три граненых
графина. Один со спиртом, один с сухим вином /всегда белым/ и один с водой.
Вода иногда шла мутная, коричневатая. Ее приходилось сначала отстаивать, а
потом кипятить и охлаждать. Перед каждым стояли граненые стаканы, и каждый
наливал себе сам то, что хочет. «Закон Тюратама» запрещал указывать, что и
сколько наливать. Некоторые любили выпить глоток спирта и запивать его водой
или сухим вином. Большинство разбавляли спирт водой или сухим вином, в какой
хотели пропорции. Тавзарашвили пил только сухое вино. При мне был случай, когда
после застолья в номере у Богомолова, Сидельников перебрав, затеял перебранку с
патрулем на улице. Приказом начальника полигона он был выслан в 24 часа, без
права дальнейшего посещения полигона.

 В 72 году я
был на полигоне в день своего рождения. Мне тогда подарили спиннинг. Перед этим
мы 2 раза ездили на рыбалку за Джусалы, это примерно 100 км. южнее. Там от
Сырдарьи отводили протоки для орошения рисовых полей корейских колхозов. В этих
протоках было много крупной рыбы. Это сом, судак, толстолобик, змееголов и
жерех. Интересно, когда стоишь на высоком берегу и в довольно прозрачной воде
видишь всех рыб. Я старался ловить жереха, а он слабо реагировал на блесну,
которая была близко от него.  Судак
перехватывал блесну прямо из под носа жереха. Нигде больше мне не приходилось
видеть такую рыбалку. Ее можно сравнить только с подводной охотой. Со своим
спиннингом я был на рыбалке в том районе только еще один раз. Это было видно в
первых числах сентября, проезжая через пыльные населенные пункты, мы видели
школьников в чистой форме с белыми воротничками и красными галстуками. Мы
снижали скорость до минимума, чтобы поднимающаяся пыль не попала на школьников.
Зимой или ранней весной на подледную рыбалку я не ездил ни разу. Меня это
как-то не интересовало. Я предпочитал поиграть в преферанс, на который всегда
находилась компания. Один раз меня с Игорем Голиковым выдвинули на командную
встречу «промышленники-военные». Встреча проходила в домике Рязанского. Мы так
и не смогли доиграть затянувшуюся пульку. Присутствующим надоело следить за
игрой. На огромной сковородке /больше чем любой 
противень/ было готово жаркое из сайгачины. Перед этим группа офицеров
ездила на охоту.

 Вообще, со
многими офицерами установились приятельские отношения. Они бывали у нас на  «двойке», а мы бывали у них дома в городе.
Холостые жили в офицерском общежитии, семейные в «хрущевских» пятиэтажках. Все
мечтали выбраться в Россию. В городе были ясли, детские сады и школы, но в
квартирах домашнего уюта не чувствовалось. Тем более это относилось к 113-й
площадке, которая представляла целый город, где жили командированные с
Куйбышевского завода «Прогресс». Один раз был в Центральном ресторане. Там за
двумя столиками недалеко от входа сидели одни женщины. Мне объяснили, что это
жены офицеров, которые или разведены, но которым некуда ехать, а здесь у них
есть квартира. Или это жены офицеров, которых отправили в части, где нет жилья
для семейных. Они поочередно оставляют своих детей у знакомых, а сюда ходят
потанцевать или познакомиться с кем-нибудь. Отношение к ним было доброжелательное
и уважительное как со стороны офицеров, так и со стороны работников ресторана.
Все это произвело на меня довольно гнетущее впечатление. Уезжая с полигона, мы
покупали какие-то дефицитные в Москве консервы, и обязательно свежую рыбу. Рыбу
до момента отъезда держали в холодильнике /была большая морозилка/, затем
завертывали в несколько слоев газеты и загружали в грузовой отсек самолета, где
была температура окружающей среды. Два раза Богомолов довозил меня до
дома.  Один раз у нас пообедали. С
заводской машины я сходил на углу Ломоносовского проспекта. Рыбу привозил
попробовать разную, но Римма предпочитала судака, из него делали заливное, а
остатки шли на уху.

    Перейду
к работе непосредственно в КБХМ в последние годы, когда работал ведущим
конструктором. Объем работы по блоку «И» уменьшился. Огневые стендовые
испытания двигателя С5.62 проводились в подтверждения работоспособности по ТЗ
для ТКС комплекса «Алмаз». Испытания проводились ежедневно и временами в две
смены. Большое число включений и времени работы требовали автоматизированную
обработку результатов испытаний. Непрерывная запись параметров на осциллограф
велась только на запуске и отдельные промежутки времени на режиме. Запись
включалась автоматически, если параметры выходили из допустимого диапазона.
Просмотр результатов испытаний, включая дополнительную обработку на ЭВМ
быстропеременных процессов в необходимых случаях, занимал повседневно много
времени. Только после просмотра цикла испытаний давалась команда на продолжение
испытаний. Эту повседневную работу проводили, в основном, Голиков И.А. Мясников
В.М. Впервые в истории ЖРД двигатель должен был в полете работать как в режиме
«тяги», так и в режиме «перекачки». В ТКС наш двигатель питался от баков
низкого давления, а двигатели ориентации и стабилизации от баков высокого
давления. Чтобы уменьшить количество баков высокого давления /с учетом
аварийных ситуаций и гарантийных остатков/ и был введен режим «перекачка». В
ТКС устанавливались два двигателя под углом 15 град. к продольной оси корабля по
обе стороны от стыковочного узла и центрального люка-лаза. Потребовалось
дополнение к местам установки двигателя и новая разводка дренажных трубок и
выхлопной трубы ТНА. Устанавливались и дополнительные средства измерения. Я
ездил с Лурье В.С. на ЗИХ, где был деревянный макет ТКС в натуральную величину,
выполненный до мельчайших подробностей. Это было настоящее произведение
искусства. Конструктора здесь были в роли архитектора, а столяры-модельщики в
роли настоящих творцов, как скульпторы или художники. Нам удалось сохранить
двигатель С5.62, как единую основу и для ТКС и для блока «И». Каждый двигатель
С5.62 проходил КТИ с последующей химической нейтрализацией /для ТКС это было 5
включений в режиме тяги и одно включение в режиме перекачки с общем временем
работы 150 плюс 30 секунд перекачка/. Затем двигатель дорабатывался /не
затрагивая основных агрегатов/ под поставочный экземпляр под индексом 11Д442
для ТКС. Изготавливалась партия из трех двигателей, один из которых отбирался
ВП на КВИ. КВИ проводилось на 150 включений с общим временем работы свыше 3000
секунд. Приходилось часто бывать в Филях. У меня сложились хорошие отношения с
Алхименковым Э.Г. /вед. конструктор - нач бригады/, Брун Е.М. /нач.
конструкторского сектора/. Нач. отдела был Миркин Н.Н., а его замом Наумов,
который вместе с Лурье учился в МАИ. Я официально был вед. конструктором по
двигателю 11Д442.  В 1973 году его
отработка практически закончилась, оставались одни поставки и МВИ. Надо
сказать, что к КТИ двигателя С5.62 на предприятии относились с большим
почтением. После химической нейтрализации, промывки, пропарки непосредственно
на стенде еще до просушки в термобарической камере требовалось  провести процесс обезвоживания, чтобы в
любых, даже тупиковых полостях не осталось ни капли влаги. Для этой цели
применяли абсолютированный спирт, в котором содержание воды не должно было
превышать 0,1-0,2 %. Необходимое количество определили как десятикратное к
объему заливаемых полостей. Это в общей сложности около 14 литров. Основой этого
спирта был гидролизный ректификат, но чтобы уменьшить содержание воды он
перегонялся в парах бензола. Никакой вредности в нем не было /это подтверждено
анализами наших химиков, которые проводили Кандалинцев В.Н. и Степанов В.И./,
но он имел легкий запах керосина и, такую же отрыжку. Я ездил в МОМ утверждать
ТУ с нормами расходования спирта у гл. инж. 2-го ГУ Качанова В.Я. Его меняли в
отделе на простой спирт у монометристов два к одному. Многие работы в
производстве для испытателей оплачивались этим спиртом. Государственная цена
этого спирта  примерно один рубль за литр
/обычный гидролизный ректификат стоил 6 копеек/.

 К концу 73
года у меня остался только один помощник – Саушкин А.Н.  Худенко Д.М. зимой 70-71гг перешел на работу
в Калининградский узел связи. Еще много лет я поддерживал с ним товарищеские
отношения. Я часто заходил к нему по дороге на станцию /на его работу или к
нему домой/ сыграть партию в шахматы. Мой гараж в Подлипках первоначально
выделялся ему. Гаражи в Подлипках были в страшном дефиците и москвичам не
выделялись. Я его переоформил на себя только при помощи Трубицина В.И. /моего
соседа за столом на заседаниях бюро Горкома/, который в 70-м году работал
председателем Горсовета. Другой мой помощник Федченко В.Е. сорвался со ступенек
электрички и попал под колеса поезда. Ему отрезало обе ноги. Молодым ребятам,
начинающим хирургам в Талдомской районной больнице удалось сохранить коленный
сустав на ноге. Впоследствии, после долгих мучений с подбором протезов и
изнуряющих тренировок, он смог ходить на работу на своих ногах с одной палкой.
Конечно, он не мог работать ни как ведущий, ни как конструктор за кульманом. Он
перешел работать в ОНТИ, где подучил немецкий язык и работал переводчиком. По
ходатайству предприятия и соцбыт служб города, он получил «Запорожец» с ручным
управлением и ему был выделен гараж недалеко от места проживания. Это за
стадионом у ж.д. станции «Подлипки». Напротив его гаража был гараж Виктора
Легостаева, в котором помещались две машины. Жена с В. Федченко развелась после
того, как он стал инвалидом. У них было двое детей. Вторая дочка родилась
вскоре после трагедии. Еще в конце 80-х он перешел в какой-то переводческий
кооператив общества инвалидов.

 Хочу
обратить внимание еще на один эпизод моей жизни. Осенью 1970 года я поступил на
годичные курсы изучения иностранных языков 
при институте иностранных языков им. Морис Тореза. Этому предшествовали
следующие обстоятельства. Американцы показали свое преимущество в Космосе
Лунными экспедициями. Американцы и мы занялись созданием ДОС. В аварийных
ситуациях требовались корабли-спасатели. Свою роль сыграл и американский фильм
«В плену орбиты». Начались разговоры о международном сотрудничестве в космосе.
Для служебных командировок за рубеж и переговоров с иностранцами на наших
фирмах требовалось знание иностранного языка. Были организованы специальные
курсы для ведущих работников ряда фирм, участвующих в таких переговорах.
Человек 8-10 было отобрано с нашего предприятия. Занятия проходили три раза в
неделю. Два раза в будни по 4-е часа после обеда и 6 часов в субботу. Было две
группы: немецкого и английского языка. Я записался в немецкую группу, где я
хоть что-нибудь понимал. /Курсы были по разговорному языку на общие и
технические темы/. В нашей группе было 4-е человека: я, Салищев Ю.К., Романов
В.С. и Железников В.Н. Все, кроме Салищева, мы были москвичами и предпочли
заниматься в Москве, непосредственно в одном из зданий института. Английская
группа занималась в Подлипках. Их было человек 5 и в большинстве они были
местные. Сейчас я помню только Сенкевича К.Г., 
Колкина Е.Н. и Андреева П.П. Первые двое действительно принимали участие
в переговорах. Колкин и сейчас является основным переговорщиком в КБХМ. Для
меня эти курсы прошли впустую. Единственная моя полуэкскурсионная поездка в ГДР
и Чехословакию, где бы пригодились знания языка, была осенью того же 69 года.

 Теперь
расскажу об этой поездке. В сентябре 1969 года я случайно узнал, что М.А.Гогина
/наша зав сектором учета в парткоме/ собирается в поездку в ГДР и Чехословакию
и что эту поездку организует Горком партии. Я пошел в горком, узнать, что это
за поездка. Я, еще до 12.69 года был членом пленума ГК. Родионов Б.А.
рассказал, что это за поездка, и если я хочу, то могу тоже поехать, если мне
разрешат по работе. Б.А. рассказал, что в МК на совещание были вызваны
несколько секретарей ГК партии МО, в которых были сосредоточены предприятия ВПК
/но не особенно секретные/. Совещание было вызвано тем, что после того, как
войска Варшавского договора /практически войска СССР/ были введены в 68 году на
территорию Чехословакии, упал престиж Советского Союза, как авангарда
социализма, /конечно, и под влиянием западной пропаганды/. Люди еще помнили
события 53 года в ГДР и 56 года в Венгрии. На этом совещании выступил один из
руководителей «Интуриста», который рассказал о контингенте наших туристов в
страны Народной Демократии и какое впечатление они оставляют о нашей стране. В
основном это были работники сферы торговли, которые, не смотря на запрет,
вывозили наши деньги, пытались их обменять и накупить дефицитных у нас товаров.
В порядке эксперимента было решено организовать в эти страны «экскурсантов»,
которые смогли бы улучшить впечатление о наших людях. В ГК Калининграда подбор
рядовых членов поручили методическому совету по пропаганде. В основном это были
рядовые лектора и пропагандисты из ЦКБЭМ и ЦНИИМАШ. От ЦНИИМАШ была включена
жена Тавзарашвили А.Д. Ида Вольфовна, она была членом методсовета предприятия и
знала немецкий язык. От нашего предприятия в списке на поездку были только
Гогина М.А. и Гурьянов М.В. Гурьянов пришел из «органов» и работал нач.
формулярного бюро в цехе общей сборки. М.А. была на ставке горкома и тоже была
связана как-то с органами. Состав готовился келейно, без какой-либо огласки. Я
рассказал о поездке Кунцу В.К., он не только согласился поехать, но и
сагитировал Богомолова. Я еще рассказал о поездке Кузину В.Ф., он тоже захотел
поехать. Богомолов и Кунец были включены в список на поездку без разговоров
/Богомолов после меня был членом бюро ГК/. Кузина пришлось отстаивать, напоминая,
что он был один год замом у Александрова в парткоме. Богомолову и Кунцу  свою поездку требовалось согласовать с
министерством. Исаев сразу дал согласие, хотя у него уезжали сразу два зама.
Богомолов и Кунец оформляли отпуск с согласия ГУ, мы с Кузиным оформили отпуск
на две недели, хотя поездка была рассчитана на 22 дня. У Богомолова и Кунца
были фотоаппараты, и еще Кунец взял на поездку в фотолаборатории КБХМ
видеокамеру. В группе я был ответственный за водочные «сувениры», Кузин был
ответственный за транспорт. Сувениры закупали в доме отдыха Совмина РСФСР,
который был недалеко от станции Болшево. Они состояли из экспортной водки
завода «Кристалл» в таре 0,5 и 0,1 литра, были еще конфеты и шоколад фабрики
«Красный Октябрь». За чей счет велись покупки, не помню. К сладкому я отношения
не имел, а вся водка была у меня. Когда подъезжали к Бресту, я раздал по
бутылке и по паре шкаликов человекам десяти. Потом вспоминал, кому же давал,
чтобы их собрать. С Бреста шла другая колея и нас, не выходя из вагонов, переставляли
на другую колесную пару. В Варшаве стояли около часа на путях центрального
вокзала. Валюту нам еще не раздавали, но сказали, что в ларьках на перроне
принимают советские монеты в 20 коп. На 20 коп. можно было выпить кружку пива.
Полякам, которые стояли у киоска пива не давали, пока не отойдет поезд
«Москва-Берлин». Смотрели они на нас не очень дружелюбно, и у них на глазах
пиво не очень хотелось пить. Мы с Богомоловым и Кунцом прогулялись по
привокзальной площади, и на этом наше знакомство с Варшавой закончилось.

 В Берлин на
крытый вокзал «Остбаннхоф» прибыли уже в темноте. Нас повели ужинать в
вокзальный ресторан. Перед Берлином нам раздали валюту. Можно было отдать на
обмен не больше 100 рублей. Мы все отдали по 100 р. Кроме того, несмотря на строжайший
запрет, у нас с Кузиным было по три бумажки по 10 р. Мы узнали, что на обмен в
ГДР принимают только 10-и рублевые купюры и то в ограниченном количестве. В
ресторане нас удивило, что все официанты были мужчины, у нас, в основном, это
были женщины. На ужин полагался большой фужер пива. Пиво было очень хорошее.
Такого в Москве тогда практически не было. Кто-то из нашей группы попробовал
пива в Варшаве, которое не отличалось по качеству от московского. За
дополнительный фужер пива нужно было платить самим. Цена его нам показалась
слишком высокой, и мы решили воздержаться. Нужно учитывать, что я в первый раз
оказался за границей и жадно впитывал в себя все, что отличалось от нашей
повседневной жизни. После ужина нас провезли по вечернему, полному огней Берлину.
Буквально неделю назад ГДР отмечала 20-ю годовщину своего рождения. Нас повезли
в гостиницу в город Потсдам. Это был только отстроенный «Интеротель Потсдам».
Нас с Кузиным поселили в громааадный двухместный номер с громааадными кроватями
и очень громааадной ванной комнатой, в 
которой сама ванна занимала небольшое место. В ванной комнате было много
принадлежностей, которых мы до сих пор не видели, а о некоторых и не слышали.
Перед отъездом мы все разовые принадлежности /разные шампуни в небольших упаковках,
маленькие кусочки мыла, одноразовые бритвы и пр./ забрали с собой в качестве
сувениров.

 Утром еще
до завтрака мы вышли из отеля. Надо сказать, что нас удивила мягкая теплая
погода. Была вторая половина октября, но все время пребывания в Германии
температура была градусов на 10 выше, чем в Москве. Рядом с отелем был
небольшой стадион. Мы не поверили своим глазам. Было половина восьмого утра, а
стадион был полон людей разного возраста. Люди бегали, прыгали, занимались на
различных спортивных снарядах и гимнастическими упражнениями в группах.
Становилось понятно, почему ГДР добилась таких успехов в спорте. Далее мы
подошли к речному вокзалу на реке Гафель /все это в 5-и минутах ходьбы от
отеля/. Нас удивило расписание пароходных рейсов. На пароходах можно было
проехать во многие районы ГДР по сети рек, озер и каналов. Я не переставал
удивляться многому. Когда после завтрака мы пошли на экскурсию по городу, сразу
перед отелем был переход через улицу. Экскурсовод остановил нашу группу, пока
нам не будет знака зеленого цвета для пешеходов. У нас светофоры были только
трехглазые, без указания знака для пешеходов. На улице не было автомобильного
движения, но мы стояли и ждали, когда будет зеленый свет для пешеходов. Вообще,
я, да и большинство из нашей группы, удивлялись многому. ГДР, хоть и была
социалистической страной, но она была и частью Запада со своими порядками,
обычаями и культурой.

 В Потсдаме
была наша воинская часть /звезды на воротах и высокие заборы/, но солдат на
улице мы видели за три дня только один раз. Офицеры выходили за территорию
военного городка только в гражданской одежде. Нас познакомили с работой
небольшого продуктового магазина. Магазин расположен на 1-м этаже 2-х этажного
дома, который принадлежит хозяевам магазина. Магазин торгует по государственным
розничным ценам. Оптовые базы принадлежат государству. Товары с этих баз по
оптовым ценам государство своим транспортом развозит по магазинам. Разница
между оптовыми и розничными ценами небольшая. Но магазин платит за воду,
электричество и пр. по льготному тарифу. /это распространяется и на 2-й этаж,
где живут хозяева. Государство за свой счет проводит текущий ремонт магазина.
Прибыль магазин получает и за счет качественного сервиса в конкуренции с
другими подобными магазинами. У входа в магазин стоят хозяйственные сумки на
колесиках. Их оставляют покупатели, которые заказывают товар, за которым они
заходят позднее, или его доставляет на дом посыльный из магазина. На улице нет
телефонов-автоматов, но из каждого магазина вы можете позвонить за 15
пфеннигов. Телефон вам дает продавец, доставая его из-за прилавка. Я забыл
сказать, что нашу группу представляли, как работников предприятий, производящих
торговое оборудование. Посетили мы и небольшие промтоварные магазины, но сами
ничего серьезного не покупали.

 Я не помню
точно хронологию, но в Потсдаме мы были во дворце Сан-Суси, это летняя
резиденция императора Фридриха 2-го. Дворец был восстановлен еще не полностью,
нам показали апартаменты императора, с копиями писем переписки с Екатериной 2-й,
комнаты, в которых жил Вольтер, долго гостивший у императора. Посмотрели
маленькую янтарную комнату, /большую Фридрих 2-й подарил Екатерине/. Большой
парковый ансамбль террасами поднимается к дворцу. Были мы во дворце
Цецилиенхоф, где проходила Потсдамская конференция держав - победительниц
Германии. Зал заседаний и комнаты отдыха Сталина, Трумэна и Черчилля /Эттли во
второй половине встречи/. Там много документов и фотографий того периода. Один
день с утра до позднего вечера мы провели в Берлине. Надо сказать, что на
выезде и въезде в Потсдам мы буквально в 10-и метрах проезжали мимо пропускного
пункта на территорию Западного Берлина. Зап. Берлин был в то время автономной
политической единицей и не входил в состав ФРГ. Через этот пункт /«Чарли»/
осуществлялась связь с зап. Берлином для иностранцев и дипломатов. Оттуда
всегда гремела джазовая музыка, и он был по вечерам ярко освещен. Мы
чувствовали себя у самой границы враждебного нам империалистического лагеря. В
Берлине мы с утра были в Трептов парке, где возложили цветы на могилы советских
воинов. Только на территории Трептов парка захоронено 5000 бойцов и командиров.
К величественному монументу Воину-освободителю скульптора Вучетича ведет аллея,
по обе стороны которой саркофаги с названием 16 Советских Республик.
/Интересно, как это выглядит сейчас/. Была автобусная и пешая экскурсия по
городу. Запомнился подход к Бранденбургским воротам, которые находились как бы
на нейтральной территории, и рассказы, о бывших в этом районе зданий при власти
Гитлера /это бывшее министерство авиации и др./.

 В здании
общества германо-советской дружбы была встреча с представителями
завода-кооператива по изготовлению сувениров. Получили приглашение на
вечер-встречу с коллективом завода в доме приемов общества. Обедали в ресторане
не то «Беролина», не то «Москва». Было какое-то разночтение по вопросу места и
времени обеда. Затем была еще какая-то экскурсия по городу, и часам к 5-6  нас привезли на встречу с представителями
завода. Нам рассказали о работе завода и вручили подарки-сувениры изготовления
завода. Один из двух, какие вручали каждому, представлял собой старинный
подстаканник с подогревом от горящей свечи сосуда с кофе, чтобы оно не
остывало. Мне эти сувениры не понравились, и я их впоследствии отдал Кузину.
Нас рассадили по столам: двое надвое. Я сидел за столом с Богомоловым, с нами
сидела пожилая фрау с дочерью, которая тоже работала на заводе. Нам поставили
на стол по кружке пива /хорошего, по нашему мнению/ и что-то соленое вроде
сухариков. Горячее было: жареные сосиски с гарниром. В микроскопические рюмки
/грамм на 10-15/ официант разливал шнапс из бутылки с узкой металлической
трубочкой. Повторно не наливали. Это вызвало недовольство у части нашей
делегации. Нам сказали, что все определено сметой приема. Мы сказали, что у нас
есть сувениры, но они в Потсдаме и нужно их привести. Машина /«Вандерер»/ у
кого-то из немцев была, но нужно было оплатить поездку. Немцы быстро посчитали,
сколько это будет стоить. /до Потсдама 32км., бензин 44 пфеннига за литр/. По
нашим понятиям это копейки, о которых и не стоило говорить. Поехали Кузин с
Кунцом. Примерно через час вернулись. Привезли в таре 0,5 и 0,1, а также
сувениры /значки и еще что-то/, сладкое к кофе и воблу к пиву. К этому времени
уже пришел оркестр ГСВГ. Пир пошел горой. Немцы сверх своей сметы выделили
вторую порцию горячего и потом было кофе с мороженным. Весь вечер у нас за
столом велись разговоры с применением отдельных немецких и русских слов. Мы
поняли, что наши соседи были раньше совладельцами или акционерами этого завода.
Кроме зарплаты они получали премию, в зависимости от реализации /а не за план/,
и кроме того выплачивались дивиденды по акциям. Вообще, все разговоры сводились
к тому, почему мы не разрешаем им жить лучше. Они могли бы производить, то, что
пользуется спросом и зарабатывать много больше. По приезду в Москву наши
руководители /Радионов Б.А.- 1-й секретарь ГК, Петров- председатель Горсовета и
Косьянов - 3-й секретарь ГК /по идеологии / докладывали о поездке в МК и
рассказали об этих разговорах с немцами. Им, в ответ, объяснили, что уровень
жизни в ГДР выше, чем в других соц. странах и не нужно развивать антагонизм.
Немцы же, не зная  этих высоких материй,
продолжали бежать в ФРГ, где уровень жизни был на много выше, чем в ГДР.
Возвращаюсь к нашему застолью. Вобла не нашла понимания у немцев, но ее хорошо
приняли солдаты из оркестра. В танцах мы с Богомоловым не участвовали. Наша
фрау была пожилая и довольно толстая. Ее дочка не могла оторваться от нашей
водки /экспортной/, действительно она была много лучше шнапса. Дело кончилось
тем, что ей за столом стало плохо. Фрау сказала, что у нее больное сердце.
Богомолов предложил валидол, который был у него всегда с собой. Через некоторое
время молодой немке стало совсем плохо, и она отключилась. Ее вывели в
подсобное помещение, где положили на кушетку. Вскоре после этого туда позвали
Богомолова. Я пошел с ним. Там был полицейский и местная медсестра. Богомолова
попросили показать, какими таблетками он ее угощал.  Полицейский и медсестра знали валидол, и к нам
претензий не было. Но все равно это оставило неприятное впечатление. Вскоре
после этого было кофе, и мы отправились домой в Потсдам. Этот вечер существенно
уменьшил наши запасы сувениров.

 На
следующий день мы поехали в Дрезден. Это 200 км. по автобану. Таких дорог мы
еще не видели. Два часа  и мы в Дрездене.
Остановились в отеле в старом городе, близко от центра. Отель тоже старый,
такой, как в Потсдаме, мы больше не видели. В городе много развалин. За одну
ночь в феврале 45 года город был почти полностью разрушен, число погибших
многие десятки тысяч, что сравнимо с атомными бомбежками японских городов.
Посетили центральный универмаг. Нам рассказали об особенностях торговли в ГДР
/государственной, кооперативной и частной/. К государственной относились только
крупные универмаги. Работать в них считалось престижно, там среди продавцов
было много мужчин, чего не было у нас в то время. Обувь в универмаге должна
быть в полном ассортименте не только по размерам, но и по полноте каждого
размера. Там я купил обувь Римме, Ирине и Наташе. Туфли Римме, по – моему, так
и не подошли. Купил два портфеля Ирине и Наташе и два пледа, которые мне очень
понравились. На это ушло больше половины моих денег, и мы с Кузиным решили
искать, где мы можем обменять наши 30 р. На главном вокзале было почти пусто. У
обменного пункта не было ни кого. Мы решили подождать и посмотреть, как будет
проходить процедура обмена. Наконец подошла какая-то наша тетка, у которой была
толстая пачка 25-и рублевых купюр. Она не понимала, что ей объяснили, а нам не
было слышно. Деньги у нее не взяли. Мы сами не решились подойти. Отложили до
лучшего случая. При экскурсии по городу мы посетили восстановленный
католический собор и протестантскую церковь. В какой-то из них был один из
крупнейших органов в Европе. Нас привели ко времени, когда звучал орган. В
центре города были оставлены руины, разрушенной при бомбежке церкви, как
памятник о налете в феврале 45 года. Посетили почти полностью восстановленный
Цвингер и примыкающую к нему картинную галерею. В отдельном зале была
«Сикстинская Мадонна» Рафаэля. Были в каком-то дворце в Новом Городе на берегу
Эльбы. Там в одном здании была картинная галерея, а в другом выставка собраний
Майсенского фарфора. Фотографировались на берегу Эльбы. Было очень тепло. Вдали,
на высоком берегу реки были сплошные руины. Была поездка в замок Майсен /20км.
от Дрездена/.  Пешая экскурсия по замку,
это маленький городок на довольно высокой горе. Жителей города в начале 18 века
не выпускали из замка, чтобы они не выдали секреты изготовления фарфора. Это
каралось смертной казнью. Целый день были в Саксонской Швейцарии. Сначала скалы
Бастай /похоже на Столбы под Красноярском/, затем крепость Кенигштайн. Обедали
на туристической базе Союза Немецкой Молодежи. С высоты хорошо видна живописная
панорама долины Эльбы.

 Дорога
Дрезден-Лейпциг – 111км. Прекрасная автомагистраль. Остановка в пути. Нам
рассказали, что уже 200 лет в Германии на равнине нет естественных лесов. Они
все саженные, причем ровными рядами. Все квадраты лесов закреплены за
лесниками, которые следят за их здоровьем, а не только за охраной. По
достижению определенного возраста деревьев производится их вырубка и посадка
молодняка. В таком лесу легко собирать грибы. Их видно с большого расстояния.
Попадаются и белые грибы, но их, видимо, никто не собирает. Всю дорогу
рассказывали о с.х. кооперативах. Обязательное условие – это одновременное
производство, переработка и сбыт с.х. продуктов. Этим достигается равномерная
загрузка в течение года и экономическая эффективность. Бросилось в глаза, что
женщины, работая в поле, не выглядят серой одноликой массой. Их рабочая одежда
имеет неброскую цветовую гамму, и они работают все в перчатках. В Лейпциге
остановились в центре, недалеко от международной ярмарки. Везде видны две
большие буквы «ММ». Это первые буквы «Выставка образцов», но немцы их
расшифровывают по-разному. Я запомнил только «мюде меншен» /усталые люди/. Окно
номера гостиницы выходило во двор, где находились производственные помещения,
сдаваемые индивидуальным ремесленникам. Мы наблюдали, как работает скорняк,
делая только короткие перерывы, чтобы попить кофе или пиво. Мы жили там три дня
и все время видели его монотонную работу. Первая экскурсия у нас была в музей
Ленинской газеты «Искра». Здесь в 1900 году была отпечатана впервые газета. Нам
дали сувенирный  №1. На обратном пути,
при въезде в СССР, пограничник при осмотре извлек его из портфеля, как
подозрительный материал и вернул его, после того, как показал офицеру. Я забыл
сказать, что в Дрездане я купил портфель и себе. С этим портфелем я долгие годы
ездил в командировки и по различным делам. Один день вечером мы были в оперном
театре. Опера, естественно, шла на немецком языке, но в программке на
русском  было либретто. Этот театр имел
большую механизированную сцену, где декорации менялись очень быстро. Театр был
недавно построен и по сценическому оснащению, считался одним из лучших в
Европе. Посетили музей истории города с диорамой «Битвы народов» при Лейпциге.
Были и на поле битвы, оно находится на окраине Лейпцига. Там стоит памятник
высотой 100 метров
и другие памятники, как на Бородинском поле. Купил я там какие-то сувениры и
значки, но ничего не осталось. Были в музеи изобразительного искусства, в
здании которого проходил судебный процесс над Георгием Димитровым после прихода
Гитлера к власти. В Лейпциге во всех подземных переходах оборудованы витрины
товаров с указанием цен и магазинов, где их можно купить и никаких палаток, как
у нас сейчас. По этим витринам у нас были настоящие экскурсии. Посетили
территорию ярмарки. Сама ярмарка в то время не работала, но там была
техническая выставка. Рядом с гостиницей находилось здание управления ярмаркой.
Там мы совершенно свободно обменяли свои советские деньги. Народа никого не
было, и у нас ничего не спрашивали. Это было в последний день перед отъездом из
Лейпцига.

 До Веймара
км. 120. Часть дороги по автостраде, а часть по простой, но тоже очень хорошей
дороге. Веймар маленький городок, где мы передвигались только пешком. Он
понравился больше других городов, хотя мы и жили в старинной гостинице. Окна
гостиницы через улицу выходили на двор механической мастерской. Здесь нам
последний раз рассказывали об особенностях современного образа жизни в ГДР.
Мастерская была собственностью хозяина. У него были один или два постоянных работника.
Но у него проходили практику ученики старшего класса школы, которые выбрали
рабочую специальность слесарь-механик. При окончании школы каждый ученик должен
получить какую-нибудь рабочую специальность. В этой мастерской проводили мелкий
ремонт автомашин. В наше время там была только одна машина. Проводился также
ремонт мотоциклов, велосипедов и различных бытовых приборов. Хозяину что-то
доплачивали за обучение школьников, а он им что-то платил в зависимости от
выполненной работы. Комиссия принимала экзамены у школьников и выдавала им
дипломы рабочего. Хозяину выплачивали в зависимости от качества обучения. Но у
него было право оставлять у себя только тех учеников, кого он считал нужным.
Вот и все что мы узнали о производственной жизни в ГДР. Но нам многое
показалось рациональным, и мы удивлялись, почему некоторые аспекты этой
деятельности не применяются у нас. Теперь перехожу к культурной программе. Веймар,
в первую очередь, это город Гете. Мы были в музее и квартире Гете. Осмотрели
театр, который он основал /снаружи/. Театр в маленьком городке называется
Национальным немецким театром. Были в музее-квартире Шиллера, а также Листа.
Были на мемориальном кладбище, где находится склеп Гете и Шиллера. Обошли
пешком весь город. Были в немецких пивных, где удивились, что немцы пьют пиво
не из кружек, а сразу из бутылок. У нас тогда так не пили. Были в пивном баре в
доме Гете. Нас было четверо /Богомолов, Кунец, Кузин и я/, а столика свободного
не было /столы там были на 6 человек/. Нам надоело ждать, и мы обратились к
официанту. Он нас посадил за стол, где сидела молодая пара. После
кратковременного молчания выяснилось, что они русские. Он мл. лейтенант только
что окончил Харьковское пехотное училище и приехал сюда на службу с молодой
женой сразу после свадьбы. Получал он 600 марок в месяц, и что-то шло домой в
советских деньгах. Жене обещали найти работу. Им дали комнату в бывшем
эсэсовском городке Бухенвальда, где находились наши казармы. До Веймара, это 3 км.
и они ходили пешком, чтобы не тратить лишние деньги. У них было хорошее,
приподнятое настроение и они были всем довольны. Нас возили на экскурсию в
Бухенвальд. От города это 6 км.
На середине пути с одной стороны шоссе бывшие «СС» казармы, там сейчас стоит
наша часть, а с другой стороны шоссе братские могилы узников Бухенвальда. Там
стоит мемориальная башня с колоколом, который звучит каждый день в 12 часов. О
нем Мурадели написал песню «Бухенвальдский набат». В лагере мы осмотрели
бараки, плац и место, где проводились расстрелы. Это было в виде бани, где заключенных
убивали выстрелом в затылок при замере роста. Там был маленький крематорий. Все
это произвело тягостное впечатление. Был там и музей про историю лагеря,
включая восстание при приближении американских войск. В Веймаре мы
ликвидировали все имеющиеся у нас деньги. Мы с Кузиным забрели на вещевой
рынок, похожий на те, которые у нас сейчас. Цены там были дешевле, чем в
магазинах.  Вечером в последний день
устроили прощальный с ГДР ужин. Горланили песни, в том числе и «Бухенвальдский
набат».

 На следующий
день отъезд в Чехословакию. Экскурсовод с нами распрощался, получив от нас
много сувениров. В автобусе был один водитель, который или не говорил, или не
хотел говорить по-русски. По карте граница была недалеко. Автобан указывал
направление на Нюренберг, затем, менее широкая, но хорошая дорога указывала на
другой город в ФРГ. Мы ехали на юг вдоль границы. Некоторые проявляли легкое
беспокойство. Не завезут ли нас в ФРГ. После довольно длительной поездки
показался контрольный пункт на границе. Долгая и тщательная проверка документов
и пр. и мы в Чехии. Не помню, где мы пересели в чешский автобус, и к нам пришел
новый гид. Было ли это на самой границе или в Марианских Лазнях, который был
первым населенным пунктом по эту сторону границы. Сразу после пересечения
границы шоссе было перекрыто, производился ремонт, и нас направили в длительный
объезд по плохой дороге. Этих вещей в ГДР мы не наблюдали. Это было, как у нас
на Родине. Чешских денег нам дали мало, сувенирная водка закончилась. Скинулись
по 55 крон, пятым к нам примкнул Гурьянов М.В. Гид, болгарка по национальности,
была замужем за чехом. По-русски она говорила с акцентом, но рассказывала много
анекдотов в стиле теперешнего Петросяна. Про Мариански Лазни она рассказывала,
что туда приезжали женщины со всей Европы лечиться от бесплодия. Многие
вылечивались. Вечером мы добрались до Карловых Вар. Успели к ужину купить
какой-то чешской водки. Утром у всех, кто ее пробовал, болела голова. Мы с
Богомоловым пошли на знаменитый источник минеральных вод. Там из разноглубинных
источников рядом расположены павильоны с водой от разных болезней. Температура
воды тоже разная. Курортники /в основном почтенные бюргеры из ФРГ/ степенно,
маленькими глоточками пьют воду из урюльничков. Нам после вчерашнего вечера
очень хотелось пить. Я попробовал воды из всех источников и от всех болезней.
Надо сказать, что по Чехии у меня не осталось ни одного проспекта, записей я не
вел. Фото есть только из Карловых Вар. Там мы были целый день. Ходили по городу
и поднимались в горы. В глубине домов была русская церковь. На бульваре мы сели
на лавочку, на которой сидела пожилая женщина. Она оказалась русской. Жила она
в Праге с 18-го года при всех режимах. Мы говорили с ней только о Карловых
Варах, да и то не долго. Она же для нас была белоэмигрантка, а мы должны были
быть бдительными.

В Праге мы жили не далеко от центра. И ходили, в
основном, пешком. Городским транспортом не пользовались. Недалеко от гостиницы
проходила ж.д. В другую сторону по направлению к Национальному музею был
магазин «Белый лебедь», где мы покупали себе выпивку и закуску. Были экскурсии
по городу. Осмотрели все в Старом городе /Старо Место/, там были в пивной
Швейка, где горячая закуска была только, как у Швейка - сосиски с капустой.
Были в Градчанах, где кроме собора Святого Вита, посмотрели зал заседаний
парламента и зал торжественных приемов президента. Возложили цветы к памятнику
Советским воинам, погибшим в Праге. Это были, в основном, умершие в Пражских
госпиталях уже после 9-го мая. Показали нам здание ЦК компартии, мы были в
здании, где в 1912 году проходила конференция РСДРП, на которой меньшевики были
исключены из партии и она стала называться партией большевиков /РСДРП(б)/. На
автобусе ездили в деревню Лидице, которая была полностью уничтожена нацистами,
а все мужское население расстреляно после покушения на Гейдриха. На улицах еще
ходили вооруженные патрули. На Вацлавской площади все еще собирались
оппозиционеры, в основном, молодежь. В обычной пивной, рядом с нашей
гостиницей, видели, как чехи подливают водку в пиво из маленьких пузырьков,
стараясь это делать незаметно, наливая из нагрудных карманов пиджаков. На
улицах встречались пьяные, особенно молодежь. Мы были свидетелями, как молодые
люди с подножек трамвая размахивали флагом буржуазной Чехии, при этом одного из
них рвало. Сейчас этот флаг вновь стал государственным флагом Чехии. По
сравнению с ГДР эта обстановка выглядела очень контрастно. Перед отъездом была
экскурсия на завод чешского стекла, или хрусталя, как его называли. Завод
где-то под Прагой. Ездили на автобусе. После осмотра заводского музея зашли в
заводской магазин. Там продавалась продукция по заводским ценам. Для нас и эти
цены были заоблачные. Иностранным туристам /западным/ упаковывали огромные
свертки. У меня хватило денег купить один или два простеньких стакана. В
гостинице, убирая наш номер, горничная сказала, указывая на пустые бутылки, что
такую водку в Чехии пьют последние алкоголики. При прощании с гидом, отдали ей
все оставшиеся у нас сувениры, но она попросила бутылку нашей водки, которая, к
счастью, осталась у нашего руководства. Она сказала, что она сама не пьет, но
это нужно для мужа, т.к. после пива он плохо исполняет свои мужские
обязанности. Обратно ехали поездом из Праги и пересекали границу СССР у Чопа.
Вот и все, что вспомнилось о поездке в Чехословакию. Могу только добавить, что
отец, расстрелянного после событий 1968 года Дубчака, в 22-23 гг. был
секретарем Воронежского Губкома РКСМ, и его знала мая мама.

 Я совсем
забыл, что, примерно с 10.06  по начало
июля 1967 года я был в отпуске в крымском Приморье. С 1967 года Нина /сестра/
жила на даче, и Римма с детьми жила у нее, может быть это связано с этим. С
другой стороны я только с 67 года перешел в штаты КБ, и у меня накопилось много
неиспользованных отпусков еще по 15-у отделу. Так или иначе, я первый раз
поехал в Крым. В Крымском Приморье все было в цветах, но вода в море была еще
холодная, и купаться было нельзя. Меня поселили в летнем деревянном домике. Эти
домики впоследствии снесли. На другой день после приезда я встретил Генералова
А.В.  Он работал зам нач. 1-го отдела
КБХМ. Он сказал, что из их 3-х местного номера уезжает сосед. Он жил на 1-м
этаже основного корпуса /Мосэнерго/ вместе с нач. 1-го отдела одного из ГУ МОМ.
Купаться было нельзя, и мы почти каждый день ходили по окрестностям: По верху
Карадага, к Золотым воротам, на Святую гору, на «Лисий пляж». С официальными
экскурсиями мы ходили 2-3 раза. После одной из них и осталась  единственная фотография.  В Крымском приморье было плохо с водой. Ее
было мало, что ограничивало строительство пансионатов и баз отдыха, да и
качество ее было плохое. Воду из под крана запрещали пить. Рядом /~8км./ в
Щебетовке был винодельческий совхоз «Коктебель» и каждое утро от него привозили
бочку с белым сухим вином, которую ставили под тень деревьев перед входом на
пляж, куда народ ходил сначала загорать, а потом и купаться. Мы одно время
графин в комнате заполняли этим вином, а не кипяченой водой. На Лисьем (диком)
пляже загорали и играли в карты. Кто проигрывал, должен был окунуться в
холодную воду. Проплыть можно было не больше нескольких метров. К концу июня
вода прогрелась, и мы стали регулярно купаться. У меня с собой была маска и мне
нравилась по утрам ловить крабов, которых с утра было много на песчаном дне за
большими камнями. Я, имею в виду средних крабов, а не мелких, которые были у
прибрежных камней. Крымское Приморье мне очень понравилось. Это с одной стороны
древние горы Карадаг с красивыми бухтами по берегу моря и Золотыми воротами. С
другой стороны прекрасный песчаный пляж, где можно было расположиться метров за
100 от ближайших людей. В начале июня весь пансионат был в цвету и воздух был
насыщен цветочным ароматом. Фруктов, естественно, ни каких не было, но у входа
в пансионат, где магазин и шашлычная, был маленький рынок /несколько
продавцов/, где можно было купить какую-нибудь зелень. Кормежка в пансионате
была паршивая. Когда появилась возможность поехать в Крымское приморье в корпус
ЦКБЭМ, я поехал с радостью с Риммой. В Крымском приморье было всего два  4-х этажных пансионата: один Мосэнерго,
другой ЦКБЭМ. Корпус ЦКБЭМ стоял ближе к морю. Но про поездку 74 гг. позднее.

 Сейчас я
хочу рассказать о последнем этапе работы по Н1-Л3 и о моем пребывании в
аспирантуре НИИТП. 19.07.72г. приказом по НИИТП я был зачислен в заочную
аспирантуру института /целевое назначение/. После смерти Исаева началось
стремление некоторых работников КБХМ получить ученые степени. Среди них были и
настоящие творческие работники и люди, которые со степенью хотели ускорить свою
карьеру. В это время руководство КБХМ и решило направить меня и Салищева Ю.К. в
аспирантуру. При этом Богомолов В.Н. был определен у меня научным
руководителем. Надо сказать, что еще при Исаеве, защитили диссертации ряд
работников экспериментальных отделов /но не отделов КБ/. Это Цветнов Г.Б.,
который в  50-х годах работал на 3-м
стенде ведущим. После объединения КБ-2 и КБ-3 он перешел в отдел 14 /отдел
холодных испытаний/, где и защитил диссертацию. В дальнейшем он перешел в
НИИТМ, где со степенью занял должность зав. лаборатории, на которой и
проработал до пенсии без дальнейшего занятия наукой. В отделе 14 были идеальные
условия для защиты диссертаций. У них практически не было работ под грифом «сс»
или «с». Проведение работ на передовом фронте науки /даже мировой/, наличие хорошей
экспериментальной базы, 7-ми часовой рабочий день и непрепятствование в работе
над диссертацией со стороны руководства /Пронин Н.А., Новохатний Г.И./ дало
определенные плоды. Шапиро А.С. стал доктором наук, исследуя работу насосов на
водороде /с учетом фазовых переходов и кавитации/ и моделируя снятие их
характеристик при испытаниях на воде. Шейпак Анатолий / отчество не помню, мы с
ним вместе пришли на диплом и работу в ОКБ-3/ стал доктором наук, разработав
методику снятия характеристик газовых турбин при работе на модельном газе. В
дальнейшем он работал зав. кафедрой в заводе-втузе ЗИЛ и был крупнейшим
специалистом по турбонадуву автомобильных двигателей. Петров В.И стал доктором
наук, исследуя условия работы насосов в условия кавитации и особенности работы
бустерных насосов. Он перешел на работу в ЦНИИМАШ, где и работает до сих пор
нач. отдела, являясь консультантом для ФКА /РКА/ по вопросам работы ЖРД. В КБ
только Цетлин Ф.В. хотел защитить диссертацию и то для этого был вынужден
перейти в отдел 23 /отд. измерений/.

 У моей
диссертации было принято длинное рабочее название: «Исследование зоны
применения многоразовых ЖРД /30 и более включений/ с турбонасосной системой
подачи для объектов ближнего космоса /180-500 км./ и некоторые принципы
проектирования, отработки и товарных поставок двигателей такого типа на примере
изделий С5.62 и 11Д442». Это длинное рабочее название было нужно для того,
чтобы в аспирантуре НИИТП было понятно, о чем идет речь. Как видно из названия,
работа состояла из двух частей: зона применения и принципы отработки. Что
касается второй части, то мне с ней все было ясно. 70-72 гг. мы занимались, в
основном, отработкой нейтрализации после КТИ. Химическая нейтрализация
двигателей, работающих на АТ с НДМГ, после КТИ без переборки была внедрена в
КБХМ впервые в СССР и во всем мире. В итоге мы добились, что в двигателе,
который попадал в цех общей сборки, перед поставкой на головной завод не было
следов НДМГ. Газоанализаторы фиксировали ПДК /предельно допустимую
концентрацию/ не превышающую общепринятые нормы для производственных помещений.
До этого рабочие /при помощи санитарных врачей/ отказывались принимать
двигатели после КТИ или требовали льгот, как работающие во вредных условиях,
такие как получали испытатели. У меня сохранился черновик доклада на эту тему,
с которым я выступал на НТС НИИТП.

 Что
касается 1-й части работы, то тут было сложнее. В 71-73 годах я часто бывал в
проектном комплексе ЦКБЭМ, там просматривались различные варианты, в которых
требовалось участие КБХМ. Я несколько раз присутствовал на совете главных
конструкторов, на которых рассматривались вопросы перспектив развития Лунного
комплекса, носителя Н1 и его модернизаций. Что касается Н1-Л3, то с номера 8Л
предлагалось ставить двигатели Кузнецова, прошедшие КТИ без переборки и имеющие
большой запас по ресурсу, поставка таких двигателей началась с конца 73 или
начала 74 года. Рассматривался вопрос о создании постоянной базы на Луне. /Ее
разрабатывала фирма Бармина/. В конце 72 г. американцы прекратили полеты на
Луну, и создание лунной базы для ЦКБЭМ стало приоритетной работой. На орбите
Луны должен был быть ЛОК с блоком «И», для обеспечения эвакуации с лунной базы.
Для создания лунной базы предусматривалась 2-х пусковая схема со стыковкой на
ОИСЗ. Речь уже шла и о Н1-Л3М с водородными двигателями. На одном из вариантов
предусматривалось использование одного водородного блока с нашим двигателем
11Д56. Отдельно рассматривался вопрос создания МКБС /многоцелевой космической
базовой станции/. Это была целая программа освоения ближнего космоса. К
сожалению, я нигде не нашел описания  ее
состава. МКБС выводилась РН Н1 /Н1М/, на той же высоте находилась заправочная
станция с 70-80 т. топлива. Меня интересовал космический буксир, который курсировал
между целевыми, служебными спутниками и МКБС /где постоянно находились
космонавты, могущие проводить периодический осмотр спутников и их ремонт, в
случаи необходимости/, а также проводить их заправку на заправочной станции и
транспортировать их на свою рабочую орбиту. ДУ буксира имела в своем составе
баки низкого и высокого давления. Объем топлива в буксире был значительный,
вытеснительная система для основных двигателей не рассматривалась. Объем
топлива, как и задачи буксира постоянно менялись. Мне приходилось рассматривать
много вариантов. Перекачка топлива двигателем С5.62 приводила к потерям топлива
порядка 6-8% и, следовательно, низкому общему к.п.д. У нас для целей перекачки
разрабатывался шестеренчатый насос, который приводился в движение
электромотором через магнитную вставку от «дармовой» солнечной энергии. Он имел
малую производительность и низкоий КПД, но зато мог забирать топливо из
сферических баков с сетчатыми разделителями /типа ДУ С5.51 блока «И». Экземпляр
насоса прошел цикл испытаний на воде с моторчиком от фирмы Иосифяна,
полученного в ЦКБЭМ через Калашникова В.А. Было несколько вариантов
эффективного использования газа наддува: или через сменные секции шар-баллонов,
или при помощи компрессоров. Электромоторы компрессоров, как и шестеренчатых
насосов, работали на энергии от солнечных батарей при пассивном режиме
космического аппарата. Множество вариантов по массе, объему и задачам буксира
тянуло за собой еще больше вариантов по составу ДУ. Помню, только летом 73 года
в Пирогово, я исписал по выходным несколько ученических тетрадок с расчетами
различных вариантов схем ДУ. В начале 74 года я делал сообщение о проделанной
работе на ученом совете НИИТП. Работу признали удовлетворительной и для
придания ей диссертабельного вида ко мне прикрепили консультантом Овчинникова,
который был нач. группы космических ДУ в НИИТП.

 Примерно в
это время произошел такой случай. Я был в Филях, сидел у Алхименкого Э.Г.,
вдруг зовут в кабинет к Наумову Н.Н. и говорят, что со мной хочет говорить
Глушко В.П. Действительно, соединили с Глушко и Валентин Петрович, обращаясь по
имени отчеству, говорит: «Я Вас очень прошу принять участие в работе комиссии
по перспективным работам в области космического двигателестроения». Конечно, он
перед этим говорил с Богомоловым и тот предложил мою кандидатуру. Меня удивило
то, что он лично обзванивал предполагаемых членов комиссии. Это, безусловно,
льстило каждому члену комиссии, и у него на это был свой расчет. Я, конечно,
дал согласие. Мне было сказано, что первое заседание комиссии состоится в его
кабинете в такое-то время. Когда собралась комиссия на первое организационное
заседание, оказалось, что В.П. заболел. Заседание, по его поручению, проводил
ученый секретарь НТС КБ «Энергомаш» /мой однокурсник Генка Данилин/. Он был,
как и Глушко, безукоризненно вежливым и так же одетым. Он сказал, что В.П.
очень извиняется, что не может присутствовать лично в виду простуды, но будет
внимательно следить за работой комиссии и обязательно постарается быть на
последующих заседаниях. В комиссии были представлены двигателисты на уровне не
выше нач. отдела от головников /разработчиков РН и КА/, институтов и
двигательных фирм /кроме ЦКБЭМ/. Глушко так и не появился ни на одном
заседании. Их было всего 3 или 4-е. Были возражения по проекту решения комиссии
со стороны отдельных членов. Ученый секретарь ездил к Глушко домой /он жил
тогда где-то на Ленинградском проспекте/ утрясать спорные вопросы. В итоге
кто-то хотел записать особое мнение, но этого не дали сделать. Просто не все
подписались. Я подписался, т.к. не понимал существа разногласий. Среди
оппонентов запомнились представители НПО им. Лавочкина. В это время на самом
верху решался вопрос о перспективах ЦКБЭМ и судьбе Н1 и персонально Мишина.
Через какое-то время в одном из приказов МОМ была фраза о крайне низком уровне
проектных работ в ЦКБЭМ. Но это было уже после реорганизации.

 Из книг
Чертока и Мозжорина я только сейчас узнал о событиях, предшествовавших закрытию
Н1 и снятию Мишина. Даже Черток пишет, что он узнал об этих решениях
значительно позже. В первых числах мая 1974 г. Устинов собрал совещание. На нем
присутствовали:  Келдыш М.В., Смирнов
Л.В., Афанасьев С.А., Сербин И.Д., Комиссаров Б.А., Тюлин Г.А., Дементьев П.В.
и Мозжорин Ю.А. Тон совещанию задал Устинов, который сказал, что мы обязаны
сказать правду Политбюро, почему американцы обогнали нас с высадкой на Луне.
Все высказались за закрытие темы Н1-Л3 и Н1. Единственный, Мозжорин сказал, что
нужно продолжить работы по носителю Н1 и разрешить пуск  № 8Л. Все боялись, что очередной пуск может
быть неудачным и за это можно поплатиться должностью. Устинов дал команду
подготовить проект Постановления ЦК. Постановление о прекращении работ по Н1-Л3
затрагивало планы работ многих десятков предприятий и вопроса о списании
затрат. Первоначально вышло Постановление об объединении ЦКБЭМ и КБ «Энергомаш»
в НПО «Энергия» и о назначении Глушко Главным, Мишин освобождался от занимаемой
должности. Соответствующий приказ МОМ вышел 21.05.74г., но еще раньше поползли
слухи о снятии Мишина и закрытии работ по Н1-Л3. Мы к этому времени сделали
поставки на ЗЭМ ДУ С5.51 на №8 и №9. ДУ к №8 была уже на полигоне и велись
работы по начинке ЛОК фотоаппаратами для детального картографирования возможных
мест высадки на Луне и какими-то другими приборами. Вообще, это был первый
полностью штатно укомплектованный Лунный корабль. Все поставляемые Кузнецовым
двигатели прошли КТИ и имели большой запас по ресурсу.

 В какой-то
день до 21.05. Богомолов дозвонился до Мишина, и мы с ним немедленно поехали к
нему. У меня был административный пропуск ЦКБЭМ, и мы минут через 15 были у
Мишина в малом королевском кабинете. Мишин уже знал, что его снимают. Он был в
кабинете один, приемная была пустая. Мишин разбирал бумаги. У него была, уже
начатая, бутылка армянского коньяка. Из разговора помню только слова: «Слава,
хоть этот двигатель и погубил меня, но поверь, в ближайшее 5 лет, лучшего
двигателя не будет». Прошло 30 лет, но до сих пор двигателя тягой 150т. /его
форсировали до 180т./ с такой надежностью нет. Двигатель РД-191 для «Ангары»
еще не отработан. Глушко появился в Подлипках на другой день после приказа МОМ.
На следующий день он вызвал Главного конструктора по Н1 Дорофеева и предложил
ему написать приказ о прекращении работ по Н1-Л3. Дорофеев отказался. Глушко
лично написал этот приказ. Постановление ЦК о прекращении работ вышло только в
феврале 76 года. Многие выступали против закрытия работ по РН Н1. На самом
высоком уровне это сделал Мозжорин, который всегда выступал за надежность
систем перед ЛКИ, а здесь выступил за пуск № 8Л. Мозжорина осудили все присутствующие
на совещании, особенно Комиссаров. На другой день Мозжорину позвонил по
«кремлевке» Афанасьев и сказал ему, молодец, что так выступил. Через 2 года и
Комиссаров сказал Мозжорину, что мы неправильно сделали, что закрыли Н1. Против
закрытия на разных уровнях выступали: Бармин В.П., Пилюгин Н.А., Козлов Д.И.
/Козлов добился преобразования своего предприятия из филиала ЦКБЭМ в
самостоятельную организацию ЦСКБ/. Иосифьян писал письмо в ЦК с протестом
против закрытия работ. Партийная организация на полигоне приняло на общем
собрании письмо в адрес Президиума съезда партии. Черток Б.Е., был единственный
из замов Мишина, кто приезжал к Глушко в Химки, еще до выхода приказа МОМ. РН с
разной стартовой массой, собранные на основе разных ступеней Н1 с экологически
чистыми компонентами имели бы надежность не хуже, чем сейчас имеет РН «Союз». А
мы продолжаем делать пуски на «Протоне» или на ракетах, снятых с боевого
дежурства, с токсичными компонентами АТ и НДМГ.

Вернусь несколько назад по времени.  01.02.74 года я был назначен начальником
отдела координации и анализа работ.  В
этой должности проработал до ухода на пенсию в декабре 2003 года.
Функциональные обязанности отдела за эти годы менялись, как и менялась общая
обстановка в стране. Пока я только хочу закончить про мою работу по заказам
ЦКБЭМ /НПО «ЭНЕРГИЯ». 13.08.74г. я был с Богомоловым на совещании в НПО
«Энергия», которое проводил Устинов в бывшем большом кабинете Королева. Глушко
ежедневно лично работал с проектантами, готовя материалы к совещанию. Проектанты
/на низком уровне/ контактировали с нами по работам с пилотируемыми и грузовыми
кораблями, по ДУ для новых ДОС и по работам программы «Союз-Аполлон». Были
красивые многоцветные плакаты и проектные материалы в шикарных переплетах. Я
думаю, Глушко старался показать, как нужно относиться к проектным работам. На
совещании были: Афанасьев, Сербин, Строганов и руководители основных смежных
организаций и руководящий состав НПО. Богомолов сидел за большим столом, а я в
углу, ближе к входу в кабинет у окна. Это был единственный случай, когда я
присутствовал на совещании, которое проводил лично Устинов. Глушко, в своем
докладе, осветил всю предполагаемую тематику. Основной упор был сделан на
создании РН среднего, тяжелого и сверхтяжелого класса, которые он назвал РЛА
/ракетный летательный аппарат/.  Глушко
на 2-ух ступенях ракет предлагал применять циклин, а не водород, а для 1-й
ступени создать двигатели тягой 1000-1200 т. Многоразовую  транспортную космическую систему /МТКС/
планировалось выводить на РН тяжелого класса /РЛА-135/ с полезным грузом на
ОИСЗ 100т. Критиковали предложения только те, кто не подчинялся Глушко или не
зависел от ожидаемых заказов. По замечаниям предлагалось доработать программу
работ НПО и готовить проект постановления. В докладе Глушко мало уделил
внимания работам по МТКС. Верховное руководство Союза и, особенно, военные были
озабочены созданием в США системы «Спейс Шаттл». Были опасения, что под видом
мирных полетов над территорией СССР, американцы могут доставить оружие
массового уничтожения, в том числе и на новых физических принципах.

 В НПО
работами по МТКС руководил Садовский. У него заместителем работал Чернятьев
Борис Васильевич, который отвечал за создание ДУ «Бурана». Работы проводились в
2-х направлениях: На стойких самовоспламеняющихся компонентах, как в США и на
экологически чистых компонентах кислород-керосин. На кислороде-керосине работы
были поручены Соколову Б.А. /их проводил от проекта до эксплуатации бывший наш
постоянный куратор по всем ДУ Простов Л.Б., который был назначен замом
Соколова/. Нам было предложено Чернятьевым проработать вариант на АТ плюс НДМГ.
Работы проводились без официального ТЗ, и без большой огласки. Глушко
благословил вариант кислород-керосин. Глушко, в отличии от американцев,
разделил функции РН и корабля. Он снял с корабля необходимость возврата
двигателей второй ступени и системы управления на этапе выведения. На корабле
появились резервы массы, и он решил их использовать на создание экологически
чистой ДУ корабля. Американцы в свое время проработали варианты с применением
пары кислород-керосин и кислород-спирт. Они остановились на стойких токсичных
компонентах из-за большой разницы в массовых характеристиках и трудностях
отработки несамовоспламеняющейся пары на двигателях многократного включения. У
американцев на корабле было два двигателя орбитального маневрирования тягой ~ 3
т. Мы предлагали поставить два или три двигателя тягой 2 т., которые пошли
летные испытания при доставке на Луну луноходов и при заборе лунного грунта.
Глушко был за использование двигателя 11Д58 блока «Д». Устанавливались два
таких двигателя тягой 8,8 т., что было явно переразмерено по тяге. Двигатель
переводился с керосина на циклин. Это давало прирост удельной тяги в несколько
едениц, но требовало дополнительную отработку. По массе два двигателя 11Д58
превышали наши в 3-4 раза. Впоследствии выяснилось, что циклин в отличии от
керосина относится к токсичным продуктам и по ПДК относится ко 2-му классу, как
и АТ. У американцев было 38 двигателей ориентации тягой 400кг. На «Буране» было
такое же количество двигателей и той же тяги, но они работали на
газифицированном кислороде и керосине. Такие двигатели было поручено
отрабатывать в НПО Соколову Б.А. Двигатели точной ориентации тягой 20кг. было
поручено отрабатывать НИИМАШ /Нижняя Салда/- Главный конструктор, мой
однокашник, Ларин Е.Г. Создание ОДУ /объединенная двигательная установка/ было
сложной технической задачей, которая легла на плечи Простова Л.Б.  Он выполнил ее, обеспечив первый и последний
2-х витковый полет «Бурана» продолжительностью всего 208 минут. Я после этого
полета встретил Простова на платформе в Подлипках и поздравил его. Вскоре после
этого мне сказали, что он скоропостижно умер от инфаркта или от инсульта. До
этого встречаясь с ним в электричке, я видел, как он измотан работой.

 Это я
забежал несколько вперед. Мы предлагали для ориентации двигатель  вытеснительной системы подачи тягой 300 кг.
Его отработка началась еще в 1973г. Он предназначался для нового поколения ДОС
с сильфонными быками для его дозаправки в полете от грузового корабля.
Двигатель имел индекс С5.69. Двигатель с такой же камерой предназначался для ДУ
11Д426 корабля «Союз-Т» /11Ф732/. Двигатель при удельной тяге 300 единиц имел
большие запасы по ресурсу и числу включений с любыми паузами между включениями.
/так называемый газогенераторный запуск/. Для двигателей точной ориентации
можно было использовать двигатель Нижней Салды /тягой 10-13кг./, разработанный
для ДОС и «Союза-Т». Таким образом, весь набор двигателей для орбитального
корабля был на основе уже разработанных двигателей большой надежности. Я раза
2-3 был в НПО «Молния» /Гл. Конструктор Г.Е.Лозино-Лозинский/, где
компоновалась ДУ в планер корабля. Там у каждого исполнителя были
соответствующие фрагменты рабочей документации Шаттла. ДУ, на основе наших
предложений, ни в чем не уступала американской по энергетическим и массовым
характеристикам. Глушко давил свой вариант на использование топливной пары
кислород-керосин /циклин/ и двигателя 11Д58. Он отстранил Чернятьева от работ
по «Бурану», оставив за ним только работы по серийному блоку «Д». На наш взгляд
создание такой ОДУ было на гране абсурда. Создание систем газификации
кислорода, обеспечение тепловых режимов баков и трубопроводов кислорода,
системы электрического зажигания множества двигателей ориентации, потребовавшей
дополнительных источников тока. Создания собственной БЦВМ для управления
работой ОДУ. Создание импульсных двигателей тягой 400 и 20 кг. и многое другое. Вес
ОДУ вырос в 3-4 раза, по сравнению с нашими предложениями и тому, что было на
Шаттле. НПО «Молния» дважды проводила перекомпоновку из-за смещения центра масс
к хвосту самолета. Пришлось даже отодвигать крылья ближе к хвосту.

 Окончательное Постановление ЦК по созданию
МТКС вышло в 02.76г., но уже летом 75 года стали готовиться приложения к
Постановлению. В них прописывались объемы финансирования и все льготы
участникам создания МТКС. Наши работы по ДОС и кораблю «Союз-Т» были прописаны
ранее /но недостаточно полно/ еще в Постановлении 73 г., которое готовил Мишин.
От Глушко не было ни предложений, ни звонков. Богомолов решил позвонить сам. Я
присутствовал при этом разговоре. Богомолов сказал, что хотел бы переговорить о
совместных работах. Глушко ответил, что он сейчас не имеет время, т.к. ему
нужно лететь на полигон на пуск. Богомолов сказал, что и ему нужно лететь на
пуск. Глушко сказал, что там и поговорим. Богомолов сказал, чтобы я летел с
ним. После Госкомиссии /или техруководства/ было назначено время встречи в
королевском домике, который из мемориального был переоборудован под служебное и
жилое помещение для Глушко. Из № 9 2-й гостиницы было минуты 3 ходу до домика.
Мы пришли вместе с Тавзарашвили, который был на полигоне при подготовке к
пуску. Наверное, это было в июле 75 г. при запуске «Союза-18» после предыдущего
аварийного пуска. Мы пришли точно в назначенное время. Глушко сначала выразил
сомнение по времени нашего прихода, затем попросил нас обождать минут 5 в
гостиной, пока он закончит разговор. У него был, кажется, Шабаров Е.В. На столе
стояла минеральная вода и графин с холодным квасом /редкость на площадке/.
Тавзарашвили, наливая из большего графина пролил на скатерть. День был очень
жаркий. Мы прождали Глушко минут 20. Когда он пришел, то сразу стал
рассказывать о своем разговоре с Брежневым и о глобальных задачах, которые
перед ним поставлены. Говорил он минут 15. Ничего не сказал о намечаемых для
нас работах и, не делая паузы для вступления в разговор Богомолова. Наконец, он
посмотрел на часы и сказал, что отведенное нам время исчерпано и у него
начинается запланированное совещания. Мы ушли, так и не поняв, за чем он нас
приглашал.

 Был еще
один маленький эпизод. НПО «Молния» отвечало за ВСУ /вспомогательная силовая
установка/, отвечающая за управляемость корабля при спуске, но до входа в
плотные слои атмосферы. Она работала на гидразине. Это почти такой же токсичный
компонент, как и НДМГ. Так что на «птичке» были и токсичные компоненты.
КБХМ  разрабатывало для НПО им. Лавочкина
двигатели С5.70 и С5.71 на этом компоненте, а также однокомпонентные импульсные
двигатели на гидразине тягой 1, 5, 10 и 40 кг. Мы выступали консультантами для НПО
«Молния», Но Богомолов категорически отказался быть разработчиком ГГ на
гидразине. Эта работа была микроскопически мала на фоне других работ по
«Энергии-Буран». Разработка ГГ была поручена НИИТП, где для этого Каверзнева
И.И. была назначена главным конструктором по ГГ. Если в начале работ по Н1-Л3 я
мало представлял общую остановку по комплексу, то в работах по «Энергии-Буран»,
я был в курсе почти всех дел. У меня были установившиеся связи с работниками
НПО, среди которых были и противники работ по «Бурану». Периодически я
обменивался информацией с Богомоловым. Интересовались работами по ОДУ ОК,
которые проходили непосредственно у наших соседей. Вес ОДУ и ее обслуживающих
систем непрерывно возрастал. Он съел не только веса от водородного двигателя и
системы управления РН, но и привел к значительному уменьшению выводимой
полезной нагрузки.  Точных данных у меня,
конечно, нет, но злые языки говорили, что весов нет не только для ПН, но и для
системы жизнеобеспечения экипажа не только на месяц, но и на 7 дней. Про ПН
говорили, что впервые в мире на «Буране» получили ПН с отрицательным значением.
Ресурсные испытания систем ОДУ показали опасное накопление шлаков из-за
сажеобразования. Для последующего экземпляра «Бурана» велись работы по переводу
ОДУ на кислород-спирт. Что касается РН, то схема с керосином на 1-й ступени и
водородом на 2-й была правильной. Ее предлагал Королев еще в начале 60-х годов
и блестяще осуществил фон Браун на «Сатурн-5». Глушко хотел, чтобы его
двигатель был самым большим в мире по тяге и имел лучшие в мире энергетические
показатели. Это привело к большой задержке по срокам отработки и большим
материальным и финансовым затратам. То, что он вышел на ЛКИ в составе менее
мощного РН «Зенит» соответствовало логике фон Брауна, о предварительной летной
отработке водородного двигателя на РН «Сатурн-1».

 Двигатель
первой ступени тягой 695т. американцы отработали за 5 лет. Он обеспечил 6
пилотируемых полетов на Луну с 1969 по 1972гг. Двигатель РД-170 тягой 740т.
отрабатывался с76 по 85гг. Можно было поставить на 1-ю ступень по 5
отработанных к 74 году двигателей Кузнецова и не мучиться с отработкой РД-170 и
сэкономить миллиарды долларов. Такие предложения были, как и из НИИТП
/Петуховский М.А./, так и внутри КБ «Энергомаш» /Клепиков/. Водородный
двигатель 2-й ступени «Сатурн-5» тягой свыше 100 т. американцы разработали в
рекордно короткий срок –3 года. Этот многоразовый двигатель имел многократный
запас по ресурсу. Одноразовый двигатель Конопатова А.Д. тягой 190т. /тоже самый
большой в мире/ отрабатывался примерно столько же времени, как и РД-170. У
многих, причастных ракетно-космической технике, вертелся в голове вопрос, а
зачем все-таки делают «Энергию» и «Буран». Что система МТКС не будет
экономически выгодной, показали расчеты, выполненные ЦНИИМАШ еще в 1976 году. С
1976 по 1988 год для «Бурана» не было разработано ни одного спутника научного,
народно-хозяйственного или военного назначения, а они требовали специальной разработки,
отличной от выводимых на одноразовых РН. В Постановлении ЦК от 76 года
говорилось, что разработка ведется в интересах МО. Но было ясно, что сам
«Буран» беззащитен. Его можно было сбивать «хоть из рогатки». Не менее 2-х раз,
когда разговор заходил на эту тему, Богомолов говорил: «Что ты мне об этом
говоришь, бери спецблокнот и пиши в ЦК, я разрешаю». Мне, кажется, что
Богомолов даже гордился, что не участвует в этой теме. Работы по «Э-Б»
проводились дольше, чем по Н1-Л3, денег истратили раза в четыре больше, но в
воспоминаниях Чертока и Мозжорина им уделено очень мало места. Не приводится
оценка целесообразности этих работ, хотя они были одними из основных
исполнителей работ по этой теме.

 Первый пуск
РН «Энергия» произошел случайно, он не планировался. На полигоне было сооружено
циклопическое устройство под названием УКСС /универсальный комплекс
стенд-старт/. С него можно было производить пуски РН со стартовой массой до
4750т. и тягой двигателей на 1-й ступени до 6000т. Это т.н. РН «Вулкан» /дальнейшее
развитие РН «Энергия». На этом стенде планировалось провести прожиг 1-й ступени
РН, чего не делали перед ЛКИ на Н1. Главный конструктор «Энергии» Садовский
боялся разрушить это величественное сооружение и предложил провести сразу ЛКИ.
Если двигатели проработают даже не больше 30 секунд, ракета уйдет со старта, и
он останется цел. В конце концов, с ним согласились. К этому времени двигатель
РД-170 прошел 6 пусков в составе РН «Зенит» /кстати, директором завода при этом
в то время был Кучма Л.Д./. ЛКИ РН  «Энергия»
перед пуском «Бурана» нужно было провести с макетом боковой полезной нагрузки.

 В КБ
«Салют» с 81 года велись работы над космической станцией «Скиф». Это был наш
ответ на программу США СОИ. Для «Скиф» лазерную установку разрабатывало НПО
«Астрофизика», где Главным конструктором был сын Д.Ф. Устинова. Об этом я
расскажу позднее. Рабочий макет «Скиф-ДМ», весом 80 т. был срочно изготовлен и
закреплен на РН. Пуск 15.05.87г. /через 13 лет после закрытия работ по Н1/
прошел удачно, двигатели отработали свое положенное время. 1-я ступень 140с.,
2-я ступень 480с. Из-за ошибки в системе управления «Скиф» не вышел на свою
орбиту, но совершенно случайно его двигатели /это наши 11Д442/ сработали в
направлении баллистического спуска, и он упал в безлюдное место в Тихом океане.
Это была большая удача, т.к. 80 тонный объект не мог сгореть при входе в
атмосферу. Про пуск «Бурана» я уже рассказал, а его первый пилотируемый полет с
1-2 космонавтами намечался на 95 год.

Еще в 88 году МО оказалось от использования «Бурана»
и работы были переведены в раздел народно-хозяйственных задач. В сентябре 88
года Глушко тяжело заболел и умер 10.01.89 года. В 1991 году был ликвидирован
МОМ.  В конце 1992 году приказом
РКА/РАКА/ работы были законсервированы и только в 2002г. было принято решение о
списании затрат и утилизации материальной части. В создании МТКС участвовали
1200 предприятий от 100 министерств и ведомств, в которых работало до 1млн.
человек. Только официально к 92 году на эту тему было истрачено 16,4 млрд.
рублей. В других источниках указывалась 25 млрд. долларов в ценах того же 92
года. С 74 по 88 год основные расходы на космос шли на «Энергию-Буран» и на наш
ответ СОИ. Это предопределило отставание во всех направлениях исследования
космоса, кроме пилотируемых полетов. «Буран» нашел свое место в качестве
атракциона при ресторане в парке в Москве. Двигатель РД-170 оказался на РН
«Зенит» самостийной Украины и теперь /2008 г./ приносит прибыль американским
компаниям запусками коммерческих спутников с плавстенда. Часть прибыли получают
РКК «Энергия» и завод «Энергомаш». Двигатель РД-180 (1/2 часть от РД-170)
принадлежит фирме Боинг и используется в РН «Атлас-5». Эти РН составляют
конкуренцию единственной оставшейся у нас тяжелой ракеты «Протон», отнимая у
нее коммерческие заказы. Водородный двигатель РД-0120 не нашел у нас
применения. Попытки продать его за границу не увенчались успехом, кроме продажи
технологии изготовления закритической части сопла. Таким образом, работы по
«Энергии-Буран» и СОИ внесли свой вклад в развитие нашей космонавтики в ложном
направлении и отчасти способствовали подрыву экономики СССР, что и
способствовало его распаду.

 

ГЛАВА 7.

 

. В декабре
2006г. вышел первый том 2-го издания книги Б.Е. Чертока «Ракеты и люди». Я
прочел его и перечитал  тома, ранее
вышедшего издания. Кроме того, я прочел 
сборник статей «Баллистические ракеты подводных лодок России», который
привез Сережа /муж Ирины/ из Миасса. Ушло на все это недели три. Я понял, что
много пропустил из событий, связанных с моей 
работой в КБХМ до 1971г. и о которых нужно  рассказать. В декабре 1960 г. я первый раз
поехал в командировку на завод. В Златоусте в это время осваивали производство
ракеты Р-21. Это была первая баллистическая ракета подводных лодок, стартующая
из-под воды. На этой ракете стоял 
двигатель С5.3. Двигатель четырехкамерный с турбонасосной системой
подачи, выполненный по открытой схеме с качанием камер. Документацией
предусматривалось проведение КВИ камер сгорания перед сборкой двигателя. Запуск
КС на номинальный расход приводил к большим пикам давления в КС, что иногда
приводило к  разрушению КС. При запуске с
пониженного давления и последующего перехода на номинал не всегда выдерживалось
соотношение компонентов на переходном режиме, что приводило иногда к прогару
КС. Под угрозой было выполнение годового плана завода. Ход работ по теме
контролировался самыми высокими инстанциями. Макеев попросил Исаева помочь
заводу. Поехали четверо: Белков А.П. - конструктор КС, я – испытатель КС, Кузин
В.Ф. – отвечающий за настройку электроавтоматики при запуске КС. С нами вместе
поехал конструктор Завидовский А.А, у него были какие-то вопросы по
газогенератору. Нас встречали с великими почестями. Руководителем испытательной
станции был Котельников В.П. 
Впоследствии  директор КМЗ /г.
Красноярск/  и начальник ГУ  МОМ. Он закрепил за нами машину, на которой
мы ездили на работу и с работы. Нам выдавали талоны бесплатного питания /ЛПП/.
По нашим указаниям доработали стенд. Запуск происходил от байпасной
/параллельной/ линии с расходными шайбами, обеспечивающей запуск на 0,5 от
номинала по давлению в КС и при немного пониженном соотношении компонентов.
Переход на основной режим был через 0,6 сек. после срабатывания реле времени.
Вся работа заняла у нас дня 3-4. После успешного пробного пуска и первого КВИ,
на котором присутствовало все руководство завода /в их числе были: нач.
производства Коновалов Б.Н. – будущий 1-й заместитель министра ОМ и нач. цеха
Догужиев В.Х. – впоследствии зам. председателя в последнем правительстве СССР/,
зам. директора по комерческим вопросам организовал банкет в ресторане ж.д.
вокзала Златоуста перед нашим отъездом. Банкет не начинался до приезда
руководства завода, а оно приехало минут за 20 до отхода нашего поезда. Нас
проводили до вагона. Дали флягу спирта емкостью около литра и немного закуски.
После нашего отъезда, как рассказывали, банкет еще долго продолжался.

  Еще один эпизод из моей работы испытателем в
начале 60-х годов. США в конце 50-х годов стали постепенно переходить на
твердотопливные ракетные комплексы. Эти комплексы имели неоспоримые
эксплуатационные преимущества перед жидкостными. Создание твердотопливной
ракеты подводных лодок «Поларис» наглядно показало наше отставание в этом
вопросе. Проектные проработки наших твердотопливных ракет намного уступали американским
по основным параметрам, и их создание было просто нецелесообразно. Мы отставали
по эффективности пороховых зарядов, не было смесевых порохов, и по технологии
их изготовления и способам заполнения корпусов двигателей /метод заливки/. Мы
сильно отставали по конструкционным и теплозащитным материалам двигателей.
Отработка этих материалов в натурных условиях истечения пороховых газов была
очень трудоемка и безумно дорога. Исаев предложил создать жидкостной
газогенератор, который имел состав газов аналогичный продуктам сгорания
твердотопливного двигателя и имел такую же температуру и скорость истечения.
Отработка ГГ и последующие натурные испытания проходили у меня на стенде. Была
составлена программа межведомственных испытаний. Испытаниям подверглись десятки
образцов из многих организаций. Все испытания образцов проводились в условиях,
позволяющих объективно сравнивать результаты испытаний. Испытания были
проведены качественно в сжатые сроки /1-1,5 месяца/. Через какое-то время
испытания были продолжены на новых образцах для 1-2-х организаций. В дальнейшем
эта методика испытаний была узаконена и наш ГГ /с документацией/ был передан в
один из институтов МОП.

 Еще один эпизод. В отделе камер сгорания /отд.
2/ был сектор твердотопливных ГГ. Его возглавлял Ганин Валентин
Асикритович.  Он перешел в ОКБ-2 из
НИИ-88. Он был талантливым изобретателем в разных областях техники, но очень
увлекающимся и не всегда оценивающим реальные возможности. С ним было очень
интересно разговаривать, его интересовали глобальные вопросы многих сторон
жизни. Я его сравнивал по размаху мысли с Архимедом или с Леонардом да Винчи.
Он вместо пиджака носил старый поношенный мундир дипломатического ведомства.
Эту форму ввел еще Сталин. Пороховые ГГ наддува топливных баков уже уступили
свое место наддуву газами /воздух, азот, гелий/ или продуктами сгорания
«сладких» и «кислых» жидкостных ГГ. Сектор занимался разработкой пороховых
стартеров для раскрутки ТНА во время запуска ЖРД. Наряду с этими вопросами он
предложил Исаеву решить вопрос повышения эффективности порохов за счет создания
«гибридных» двигателей. В этих двигателях в продукты сгорания пороха
вспрыскивался окислитель. Таким путем можно было повысить удельную тягу до
уровня ЖРД, регулировать величину тяги, температурный режим и время работы
двигателя /двигатель выключался при прекращении подачи окислителя/. Одни
говорили, что гибридные двигатели имеют все преимущества ЖРД и ТТРД, а другие,
что они имеют недостатки тех и других. Т.к. я еще в ОКБ-3 проводил испытания по
изучению аномального горения порохов, то и испытания гибридных двигателей было
поручено мне. Я периодически докладывал Ганину о результатах этих испытаний.
Один раз при этом присутствовал представитель НИИ-6, который разрабатывал
пороховые шашки для наших пусковых камер. Он заинтересовался этими работами и
развернул их в своем институте. Я ездил к нему на первые испытания на вновь
построенном стенде. На мой взгляд, стенд был примитивным с ограниченными
средствами измерения. Я еще до войны ездил с мамой к ее хорошей знакомой по
совместной работе в наркомате боеприпасов, которая получила комнату от НИИ-6.
Дом тогда стоял в открытом поле в стороне от трамвайной остановки. Сейчас я не
смог определить, куда я тогда ездил, все было уже застроено. Борьян, это
фамилия сотрудника НИИ-6, стал начальником лаборатории гибридных двигателей
НИИ, защитил по этой теме кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию. В
Казани /Главный конструктор П.Ф.Зубец/ были развернуты  ОКР по гибридным двигателям. КБ Зубца было
организовано в 53 г. при заводе № 16 МАП на месте бывшего ОТБ-16 3-го
спецотдела НКВД при ликвидации «шараг» после смерти Сталина. Зубец был замом у
А.А.Микулина на 300-том заводе, а на заводе № 16 налаживалось производство
микулинских двигателей для самолета ТУ-104. В 59 г. КБ-16 /не путать с КБ-16
МОП Нудельмана/ перепрофилировали под ТРД при разгроме Хрущевым авиации. Практического
применения гибридные  двигатели не нашли,
их энергетика значительно уступала ЖРД. Ганин в КБХМ проработал недолго. У него
было высокое давление /больше 200/. Его лицо с очень высоким и широким лбом
всегда было красным. Вскоре после выхода на пенсию он умер. Его дочь до моего
ухода на пенсию работала в 6-м отд. КБХМ.

  Еще один эпизод связан с испытаниями по
обжигу головных частей межконтинентальных баллистических ракет. Проверка
теплозащитного покрытия головных частей, и связанной с этим точности попадания
в цель, проводилось при специальных стрельбах ракет типа  «Космос» /11К65М/  из Плесецка по полигону на Камчатке. На этой
ракете на 2-й ступени стоит 3-х режимный двигатель КБХМ С5.23 /11Д49/. В год
проводилось до 100 пусков. Поиски ГЧ и оценка состояния теплозащитного покрытия
затягивалось. Исаев предложил проводить обжиг ГЧ на стендовой установке с
использованием КС кислородно-водородного двигателя, разработанного для Н1-Л3М.
Первые испытания проводились в отд. 16, затем были перенесены на 6-е сооружение
в НИИ-229 /Загорск/. Состав продуктов сгорания точно соответствовал условиям
при входе ГЧ в плотные слои атмосферы. Давление в КС было увеличено до 100 атм.
Это обеспечивало температуру торможения газового потока свыше 4000 градусов по
Кельвину, что в свою очередь обеспечило получение результатов с запасом, по
сравнению с натурными условиями и практически сразу после испытания или во
время его. Экономический эффект был громадный. В дальнейшем эти роботы были
перенесены в ЦНИИМАШ, где были созданы установки в отделениях Н.А.Анфимова и
Ю.А Демьянова.

 Теперь я перехожу к описанию участия КБХМ в
деле создания баллистических ракет подводных лодок, что имело не меньшее
значение, чем вклад в освоение космоса, но не нашло должного отражения в
печатных материалах. Начну с того, что расскажу про то, как Исаев /по моему
мнению/ дошел до этой жизни. Период до перехода коллектива Исаева в НИИ-88 в
1948 году, он собственноручно описал в единственной изданной книге «Первые шаги
к космическим двигателям». Не пересказывая содержания вышедших книг и статей об
этом периоде, буду говорить только о своем восприятии событий того времени.
Деятельность Исаева в ракетной технике началась с создания ДУ истребителя  перехватчика «БИ» с ЖРД. Идея создания таких
самолетов витала в воздухе. Еще до войны С.П.Королев осуществил полет планера с
работающим ЖРД, но сам он в то время был уже арестован. Во время войны в
Германии создавался истребитель перехватчик «Мессершмидт-163» с ЖРД. КБ
Болховитинова в 41 году начало работу по перехватчику совместно с НИИ-3 НКБ
Костикова А.Г., который обещал довести ЖРД Душкина Л.С. за 3 месяца. Этого не
было сделано, институт с начала войны был перенацелен на производство «Катюш».
Душкин с институтом в октябре 1941
г. был эвакуирован в Свердловск, где не было
соответствующей стендовой базы. Исаев сам доработал двигатель Душкина и впервые
ЖРД поднял самолет в воздух с земли. Время активной работы перехватчика было
крайне мало. Королев во время войны, находясь в заключении в «шарашке»
авиационного завода № 16 в Казани, предложил проект перехватчика с комбинацией
винтомоторного двигателя с ЖРД, что существенно увеличивало время активного
участка. Проект остался на бумаге. По результатам полетов «БИ» Костиков
предложил Сталину создать перехватчик с комбинацией двигателей ЖРД и
прямоточного. Сталин дал срок год. Прямоточный двигатель не был создан,
Костиков был снят с работы, арестован. Через 11 месяцев был освобожден и
восстановлен в звании, но не в должности. Подробнее об этом я расскажу позднее.

 В 50-х годах прямоточный двигатель Бондарюка
М.М. /его КБ находилось на одной территории с НИИ-3 (после снятия Костикова оно
стало называться НИИ-1 МАП)/ предлагался на 2-ю ступень крылатой
межконтинентальной  ракеты «Буря»
Главного конструктора Лавочкина С.А. Двигатель первой ступени ОКБ-2 отрабатывал
в КБХМ вед. инж. испытатель Пикалов Б.П., которого я заменил после защиты
диплома на 4-м стенде ОКБ-3 в 1955 г. Двигатель Бондарюка РД-012У тягой 12,9 т.
был доведен до ресурса 6 часов. В полете он работал на высоте 16 км. при
скорости 2,8-3,3 Маха, на дальность свыше 6000 км., что было лучшим достижением
в мире. Однако, требуемая по ТЗ дальность в 8000 км. не была достигнута, а
ракета Р-7 уже принята на вооружение. Дальнейшие работы по «Буре» были
прекращены.

  Крылатые ракеты ближнего и среднего радиуса
действия нашли у нас довольно широкое применение. Соратник и друг Исаева
А.Я.Березняк был главным конструктором КБ авиационных крылатых ракет в Дубне.
Все двигатели для его ракет создавались в ОКБ-2 /КБХМ/. Было создано целое
семейство таких двигателей. Я, временами, участвовал в проведении испытаний
этих двигателей. При работе в отделе координации мне приходилось бывать в этом
КБ. Осталось впечатление об исключительно открытых дружественных отношениях
между сотрудниками наших КБ. Оно сохранилось и тогда, когда после смерти
Березняка, главным конструктором в Дубне стал Селезнев. Авиационные крылатые
ракеты Березняка /Селезнева/ нашли боевое применение в локальных войнах для
поражения морских целей. КБ Челомея создало несколько типов крылатых ракет для
подводных лодок, в первую очередь для поражения крупных морских целей, какими
являются авианосцы. Для этого были ударные подводные лодки /как был погибший
«Курск»/, в отличие от подводных кораблей, которые специально создавались под
оснащение баллистическими ракетами.

 ЖРД в авиации постепенно уступили свое место
турбореактивным двигателям, а самолеты перехватчики зенитным управляемым
ракетам /ЗУР/. Исаев был в 1945 году в Германии только с мая по сентябрь. Он
ознакомился со всеми, создаваемыми в Германии ЖРД. Его особенно интересовали
ЗУР. В книге Чертока говорится, что еще в октябре 1941 года Исаев отмечал
крайнюю неэффективность зенитной артиллерии в отражении воздушных налетов.
Тогда он был поглощен идеей создания истребителя перехватчика. Много лет
позднее Исаев рассказывал, что в Германии, подвергшейся опустошительным
бомбардировкам, были разработки трех типов ЗУР. Гитлер поверил Герингу и
своевременно не оценил важность их разработки и отдал предпочтение
наступательным видам оружия типа ФАУ-1 и ФАУ-2. Исаев ознакомился с ними и с
ЗУР, уровень разработок двигателей ЗУР был близок его  РД-1М. Кое-что новое для себя он перенял и
понял, что может сделать двигатели даже лучше немецких. Он попросил разрешения
у руководства МАП уехать из Германии, чтобы быстрее приступить к практической
работе по созданию двигателей для различных ракет на стойких компонентах и в
первую очередь для ЗУР. К середине 46 года в Химкинском филиале НИИ-1, где он
работал, был создан двигатель У-1250, который превосходил немецкие двигатели
ЗУР по всем параметрам. На его основе были спроектированы КС тягой от 400 до 9000 кг. Но МАП не
занимался в то время разработкой ЗУР. Перед СКБ, вновь созданного, в составе
НИИ-88 МОП, была поставлена задача в первую очередь воспроизвести образцы
немецких ракет. В 46 году из НИИ-1 ушел Болховитинов и руководителем стал М.В.
Келдыш, который ориентировал институт на научные работы и не был заинтересован
в проведении ОКР. Исаев был вынужден искать любых заказчиков под свои
разработки. Была отработана ДУ с двигателем тягой 400 кг. для сверхзвуковой
модели самолета. За эту разработку по представлению Келдыша Исаев в 1948 г.
получил государственную /тогда Сталинскую/ премию. Это была первая премия за
разработку ЖРД в СССР. Был разработан двигатель для морской торпеды тягой 1400 кг. Для ИЛ-28
разработан и эксплуатировался стартовый ускоритель с двигателем тягой 1500 кг. В конце 1947г. он,
наконец, получил заказ на разработку двигателя для ЗУР от ВСНИТО.

 Здесь необходимо сделать историческое
отступление. США были монополистами ядерного оружия, действие которого они
продемонстрировали в Хиросиме и Нагасаки. У них были десятки атомных бомб и
самолеты носители Б-29, которые были неуязвимы для наших средств ПВО.
Рассекреченные через 50 лет планы Пентагона, предусматривали уничтожение всех
основных административных и промышленных центров СССР ядерными бомбовыми
ударами. Постановлениями ЦК при СМ были созданы 3 Спецкомитета: по атомной
энергии, реактивной технике и радиолокации /в разное время они назывались
иначе, и менялась форма их подчинения/. Вопросы ПВО опекал персонально Л.П.
Берия. В 50 г. было организовано КБ-1 МРП 
/Гл. конструктор Кисунько Г.В./. Вскоре начальником этого КБ стал С.Л.Берия
/сын Л.П./. Именно это КБ выдало заказ на разработку ЗУР КБ Лавочкина, а оно
выдало ТЗ на разработку двигателя Исаеву. Вся ракетная тематика на основе ЖРД была
сосредоточена в НИИ-88 МОП.  Исаев был
переведен туда начальником и Гл. конструктором отдела 9 /разработка ЖРД для
ЗУР/. В НИИ-88 в то время Королев был начальником и Гл. конструктором отдела 3
/разработка баллистических ракет/. Отделы 4 и 5 /Е.В.Синельщиков, С.Е.Ражков/
занимались разработкой ЗУР, а отд. 8 /Н.Л.Уманский./ разработкой ЖРД на
высококипящих компонентах. Отд. 6 /П.И.Костин./ разработкой неуправляемых
зенитных ракет/.

 26.04.50 г. Королев стал во главе ОКБ-1
НИИ-88, а затем в 03.52 г. были созданы ОКБ-2 /Исаев/ и ОКБ-3 /Севрук/. В ОКБ-2
вошел отд. Уманского, а ОКБ-3 создано на основе отд. 6 и части отд. 4 и 5.
Разработка самих ЗУР была передана в МАП, часть работников отд. 4 и 5 перешли к
Лавочкину. Черток пишет, что уже в 53 году работники ОКБ-1 наблюдали, как ЗУР
Лавочкина с двигателем Исаева успешно поражала высотный самолет /аналог
Б-29/.  Заказ на двигатель для очередной
модернизации ЗУР /комплекс С-75/, был выдан на конкурсных началах Исаеву и
Севруку. Конкурс выиграл Исаев, и ОКБ-3 /вместе со мной/ влилось в состав ОКБ-2
в январе 1959 года. Исаев создал еще один двигатель для очередной модернизации
ЗУР, которая просуществовала десятки лет, была на вооружении многих стран.
Этот  двигатель был самым массовым среди
ЖРД с ТНА. и был исключительно надежным в эксплуатации, предельно простым и
дешевым в изготовлении. После смерти Лавочкина в 60-м году и разгромом Хрущевым
авиации, разработка и изготовление двигателей для ЗУР и ПРО были переданы в
МАП.

Исаев предложил
для первой ЗУР двигатель с вытеснительной системой подачи, по типу семейства на
основе У-1250. Тяга двигателя была задана 8т. Ранее двигатели такой тяги Исаев
не создавал, но строение форсуночной головки было типовое, как и проверенное
соединение внутренней и внешней оболочки КС. Неожиданно при испытаниях еще на
стендах в Химках последовали разрушения КС. Срыв сроков отработки грозил Исаеву
тяжелыми последствиями. Исаев договорился о замене двигателя тягой 8 т. на
связку 4-х камер сгорания по 2 т. Двигатель СО 9.29 был исключительно надежным.
На КС этого двигателя в 55 году я проводил межведомственные испытания топлив.
КС работала на любых видах основных и пусковых топлив в широком диапазоне
давления в КС и соотношения компонентов. Двигатель из цеха 5 завода 88 /нач.
цеха Вачнадзе В.Д./ был передан для серийного изготовления на завод № 385 в
город Златоуст. Исаев при последующих работах выяснил причины разрушения 8-ми
тонника. Это были высокочастотные колебания /ВЧ/ - страшный бич ЖРД. С этим
явлением Исаев столкнулся первым среди создателей ЖРД. Это явление можно
сравнить с явлением флаттера в авиации. Исаев, склонный к практическим
решениям, поставил  крестообразную
перегородку на форсуночной головке КС, как бы разделил 8-ми тонный двигатель на
4 части. И 8-ми тонный двигатель заработал. По индексом С2.145 он был передан в
серийное производство в Златоуст.

Королев, работая
в составе НИИ-88, завершил в 1947
г. испытания трофейных ФАУ-2 и в 1949-1950 гг. ракеты
Р-1, созданной на основе агрегатов немецкой разработки. Р-1 в 50 году была
принята на вооружение. При стартовом весе 13,4 т. она имела дальность 270 км. Уже в 51 году
Королев сдал на вооружение ракету Р-2 со стартовым весом 20 т. и дальностью 550 км., а в 56 году ракету
Р-5 /Р-5М/ стартовая масса 28,6 т. и дальность 1200 км. По этой ракете
проходила моя практика в 53 году в Днепропетровске. Все эти ракеты были на
кислороде и спирте. Королев был полностью в курсе работ в соседнем КБ у Исаева
и в 52 году решил попробовать создать ракету на топливной паре азотная кислота
и керосин с двигателем Исаева от ЗУР. /Точнее это были АК-20 и ТГ-02/. Ракета
Р-11 при стартовом весе 5,4 т. имела ту же дальность, как и Р-1. Это была
первая оперативно-тактическая ракета, транспортируемая в заправленном состоянии
на танковом агрегате. В 55 году эта ракета была принята на вооружение. С 53
года ведущим конструктором по Р-11 был Виктор Петрович Макеев. До этого он год
поработал секретарем комитета ВЛКСМ в ОКБ-1 Королева. В комитете комсомола
заместителем у него работал Алиманов Лев, вед. инж. испытатель на 5-м стенде 31
отд. ОКБ-3. /Мой сосед по стенду/. У него на квартире мы с Риммой отмечали
новый 1956 год. Макеев уже был в Златоусте, но квартира еще числилась за ним.
Макеев и Алиманов одновременно получили квартиры в 3-х этажном доме на ул.
Циолковского. Больше ни у кого из нашего отдела не было тогда отдельных
квартир. На основе Р-11 была разработана Р-11М с ядерным зарядом. Первые
ядерные заряды были очень тяжелые,  и
дальность пришлось снизить до 150
км. Наличие ядерного заряда устраняло недостатки в
разбросе при стрельбе по цели. Вед. конструктором по этой ракете Королев
назначил Решетнева М.Ф.

 К Королеву в 53 году обратились моряки с
предложением установить ракету Р-11 на подводной лодке. Королев очень
заинтересовался этой идеей. Она позволяла скрытно и неожиданно наносить удар по
самым удаленным целям из акватории мирового океана. В ВМФ были наиболее
мыслящие военные, это сложилось исторически еще с царских времен. Ракету
пришлось несколько доработать. Ведущим конструктором по доработкам и по первым
испытаниям с лодки был Попков. Первый пуск ракеты Р-11ФМ был проведен с
дизельной подводной лодки проекта 611, движущийся в надводном положении
16.09.55 года. Лодка была доработана под две вертикальные шахты в диаметральном
разрезе после рубки. Это день рождения стратегического оружия ВМФ. В 59 году
эта ракета была принята на вооружение, ей оснащались первые ракетные подводные
лодки проектов АВ-611 и 629. Напоминаю, на этих ракетах стояли двигатели
Исаева.

 Возвращусь несколько назад. Двигатель Исаева
был с вытеснительной системой подачи. Ракеты с такими двигателями на большие
дальности было проектировать нецелесообразно. Испытательная база Исаева не
позволяла испытывать двигатели с тягой свыше 8 тонн. Севрук в ОКБ-3
разрабатывал двигатели с ТНА тягой 13-17 т. в 54-55 гг. на испытательной станции
ОКБ-3 /отд. 31/ вступили в строй стенды 5 и 6 для испытания этих двигателей.
Вед. инж. испытателем на 5-м стенде был Алиманов Л.С. Станция строилась по
проекту, разработанному совместно с немецкими специалистами, под руководством
Табакова Г.М. Севрук использовал идею Исаева о перегородках на форсуночной
головке, но они уже не имели формы креста. Севрук, больше чем в два раза
увеличил давление в КС по сравнению с Исаевым, благодаря ТНА. Весной 54 года на
НТС НИИ-88 выступил Севрук, который рассказал о результатах первых испытаний
двигателей больших тяг на стойких компонентах и заявил о возможности создания
таких двигателей для межконтинентальных баллистических ракет. С такими же
предложениями выступил Исаев, который в это время взялся за отработку двигателя
1-й ступени /стартового/ для «Бури». На этом НТС были Королев, Исаев, Глушко,
Табаков. В это время уже полным ходом разрабатывалась первая межконтинентальная
ракета Р-7, для которой Глушко разрабатывал первые мощные двигатели на
кислороде и керосине РД-101 и РД-102 тягой ~80 т. /а не на спирте, как для
Р-5М/. Ракета Р-7 была стартовой массой около 300т. Заправлять такое количество
токсичных компонентов Королев считал неправильным. Энергетика на кислороде с
керосином была выше, чем у АК-27 с керосином. Ракета Р-7 открывала Королеву
дорогу в космос, но она разрабатывалась по заказу военных и была принята на
вооружение в 61 году, хотя не годилась для применения в боевых условиях. Это
вызывало недовольство в кругах военных и части гражданских.

 Еще один экскурс в историю. В 50-м году Гонор
был снят с должности директора НИИ-88 и в 01.53 г. арестован. Во время войны он
был членом еврейского антифашистского комитета. В июне 50 года директором
НИИ-88  назначен Руднев К.Н. В порядке
укрепления кадров, в НИИ  направлен после
окончания промакадемии МАП Янгель М.К. Он был назначен нач. отд. 5 /управления/
ОКБ-1 12.04.50 г., где замом у него стал Черток, снятый с должности зам. гл.
инж. НИИ и начальника отдела управления института. В 51 году Янгель был
назначен замом Королева и курировал передачу в серию ракеты Р-1, Р-2, Р-5. В
Днепропетровске в 51 году вместо автозавода 
организован завод № 586, куда и передали изготовление этих ракет. /ранее
с 49 года Р-1 планировалось изготавливать в Златоусте  на заводе №385/. Г.К. КБ завода 586 назначен
зам Королева В.С.Будник. Кроме работ по сопровождению на заводе изготовления
ракет Р-1, Р-2 и Р-5 он организовал в КБ подразделение, занимающееся проектными
работами по ракетам на стойких компонентах, в том числе варианта ракеты Р-5.

15.05.52 г.
Руднев назначен замом Устинова в МВ, и неожиданно для всех М.К.Янгель стал
директором НИИ-88. Янгель поддерживал работы в ОКБ-2 и ОКБ-3 на стойких
компонентах. Он считал, что и баллистические ракеты должны создаваться на
стойких компонентах. Двоевластие в НИИ мешало работе. У Королева уже было
постановление ЦК по первой межконтинентальной ракете Р-7. В конце 53 года
директором НИИ был назначен нач. ГУ МОП Спиридонов А.С., а Янгель переведен на
должность гл. инж. НИИ. 10.04.54 г. было организовано ОКБ-586 и 09.07.54 г.
Янгель стал его гл. конструктором. ОКБ комплектовалось, в основном, из
сотрудников НИИ-88, Будник В.С. работающий на Днепре, как зам. Королева, стал
1-м замом Янгеля. Одно время там планировалось и частично велось изготовление
ракет Р-11 и Р-11ФМ. Пополнялось ОКБ и молодыми специалистами. Из нашего потока
туда были распределены: Орлинский, Данилов, Каримов, Полка и еще кто-то.
Орлинский погиб в 60-м году при взрыве на старте ракеты Р-16 вместе с
Неделиным. Каримов Ташебай /Толик/ учился в одной группе с Бойченко. Мы раза
два с ним встречались на работе и на его садовом участке, где он выращивал
виноград, когда с Бойченко приезжали в командировку по вопросу использования
С5.98 в качестве двигателя разгонного блока РН «Зенит». Полка, с которым мы
учились в одной группе, делал диплом по ракете Р-11, руководителем дипломного
проекта у него был Макеев /вед. конструктор по Р-11/. В июне 55 года он вместе
с Макеевым уехал в Златоуст в СКБ-385, куда Макеев, по рекомендации Королева,
был назначен начальником и гл. конструктором.

 Когда Янгель принял предложение поехать в
ОКБ-586, было ясно, что он едет, чтобы развернуть разработку баллистических
ракет на стойких компонентах. Он с первых дней стал готовить предложения по
проектам постановления ЦК по этим вопросам. Он получил всестороннюю поддержку
среди военных, нашел он поддержку и среди работников МОП и Оборонного отдела
ЦК. Королевские ракеты стояли на незащищенных стартах и требовали большого
времени на подготовку к пуску.  Королев
считал, что боевые баллистические ракеты нужно делать на твердом топливе. Он
это прочувствовал при первых попытках приспособить жидкостную ракету к условиям
подводной лодки. Однако, уровень разработки порохов и материалов корпусов
твердотопливных двигателей не позволял приступить к их разработке.

В 55 году вышло
Постановление ЦК о разработке первой баллистической ракеты на стойких
компонентах на дальность 2000
км. Это было на 800 км. больше, чем у Р-5М и ракета могла нести
такое же ядерное оснащение. Глушко забыл о своих упреках Севруку, и согласился
разработать двигатель РД-214 тягой 65 т. у земли на АК-27И и ТМ-185 с пусковым
горючем ТГ-02. Стенды такой мощности были только у него в ОКБ-456. Янгель мог
располагать мощностями лучшего в то время ракетного завода. Директором завода
был Смирнов Л.В. будущий председатель ВПК и Зам. Председателя СМ СССР.
Разработка шла быстро и уже в 59 году ракета Р-12 /8К-63/ была принята на
вооружение. Ее модернизация Р-12У /SS-4/ с ШПУ была на
вооружении с 05.01.64 г. по 93 год. Янгель, Смирнов, Будник и др. получили в 59 г. звание Героя Соц. труда.
На основе этой ракеты в 63 году была разработана РН «Космос-1» с двигателем
Глушко на 2-й ступени РД-119 на кислороде с НДМГ. Уже в 59 году Янгель
приступил к разработке межконтинентальной ракеты Р-16, которая была принята на
вооружение в 63 году. Была на вооружении до 77 года. Но еще до нее в 62 году
Янгель сдал ракету Р-14 с дальностью 4000 км. Для нее Глушко сделал двигатель
РД-216М тягой 147 т. на АК-27и и НДМГ. Эта ракета в варианте Р-14У с ШПУ была
на вооружении до 87 года. Ракеты Р-12 и Р-14 ввозили на Кубу и вывозили с Кубы
во время Карибского кризиса. На основе Р-14 
была разработана РН 11К65 с двигателем на 2-й ступени С5.23 /11Д49/
Исаева тягой 15,75 т. на АК-27и и НДМГ. Двигатель трехрежимный многократного
включения. Отработка РН с рабочих чертежей проводилась в КБ-10 Решетнева. После
модернизации по системе управления, РН 11К65М /Космос-3М/ с 66 года серийно
изготавливалась на КМЗ. С 70-го года РН изготавливается в ПО «Полет».

  Королев не мог остаться без прямых военных
заказов. С 59 года он начал разрабатывать межконтинентальную ракету Р-9 на
переохлажденном кислороде. Для увеличения сроков хранения в заправленном
состоянии и сокращения времени на подготовку к старту при шахтном хранении
потребовалось существенное изменение всего криогенного хозяйства в стране. В
итоге Р-9А /8К-75/ была в 65 году принята на вооружение и находилась на боевом
дежурстве до 89 года. На ракете стоял двигатель Глушко РД-111 тягой 144,4 т.
Давление в КС было 80 атм. От дальнейшего увеличения тяги или повышения
давления в КС на компонентах кислород-керосин Глушко отказался. На этом
закончилось его сотрудничество с Королевым.

 Теперь, прежде чем перейти к созданию первых
твердотопливных ракет Королевым, расскажу в какой обстановке происходило их
создание. К 60-м годам было глобальное превосходство США над СССР в области
ракетно-ядерного вооружения. По плану Пентагона «Сиоп-62» США могли нанести
удар по 3423 целям. Они имели 850 межконтинентальных ракет и большое количество
ракет средней дальности на многочисленных базах вблизи границ СССР и стран
социалистического лагеря. По оснащению ядерным оружием США превосходили нас в 5
раз, и у их ракет была лучшая точность. Янгель на совещаниях заявлял, что
Королев с кислородом заводит нашу ракетную технику в тупик. Королев был уверен,
что в боевых баллистических ракетах должно быть твердое топливо, но какое
топливо мы имели в то время, и как оно могло конкурировать с ЖРД?

 Противостояние жидких и твердых топлив прошло
через всю мою жизнь. Во время ВОВ мы имели грозное оружие «Катюша». В основе их
создания лежали баллиститные нитроглицириновые пороха. За разработку боевой
машины залпового огня БМ-13 с ракетами на основе этих порохов Костиков А.Г.
получил звание Героя соц. труда, а Андреев В.П. /отец Василия Васильевича –
мужа моей сестры Нины/ за организацию массового производства установок и
снарядов к ним полководческие ордена «Суворова 2-й степени» и «Кутузова 1-й
степени». Отличие баллиститных порохов от порохов в снарядах и патронах
заключалось в том, что они не взрывались, а стабильно горели в течение
нескольких секунд. Разработка их началась еще в 30-х годах. В 31 году мою маму
перевели с химического факультета МВТУ в ВХА на специальность «пороха». Ее
работа в Пороховом тресте НКТП, в наркомате боеприпасов и др. организациях была
связана с технологией производства этих порохов. Я помню, как зажег году в 45
кусок трубчатой пороховой шашки и как он с воем летал по кухне. Поездки за
глицерином в Люберцы после окончания войны, который использовали вместо сахара
для приготовления варенья, бесконечные мамины командировки на заводы и в КБ и
НИИ пороховой промышленности, все это твердо осталось в моей памяти.
Баллиститные пороха вышли из ОТБ-40 в Казани. Их серийное производство перед
войной было налажено на заводе № 9 /он же № 59/ в Шостке. В октябре 1941 г. завод был
эвакуирован в Пермь /Молотов/ и частично на завод № 512 в Люберцы МО /поселок
Дзержинского/. Работы по их совершенствованию велись и в «шарашке» на
территории НИИ 125, организованного в конце 1941 г. при заводе № 512. Не
даром, наградили освобожденных: Разумовского и др. в августе 45 года, когда я в
очередной раз приехал к Сазонову В.А  за
глицерином. Для работы в ракетном двигателе ракет среднего радиуса действия
требовались пороха со временем горения десятки секунд, а пороховые шашки умели
делать диаметром не больше 150-200
мм. Такие шашки горели порядка 10-и секунд, имели низкую
удельную тягу /по сравнению с ЖРД/ и склонность растрескиваться.  Появились сведения, что американская 3-х
ступенчатая твердотопливная ракета «Минитмен» при стартовом весе 30 тонн имеет
дальность 10 000 км., и несет полезный груз в 500 кг. Все это казалось
просто невероятным. Макеев получил достоверные сведения о «Поларисе».
Выяснилось, что американцы изобрели смесевое топливо, совсем не похожее на
порох. Это перхлораты или нитраты в качестве окислителя с металлическим
порошком в качестве горючего в связке органическим соединением. Химическая
промышленность США освоило крупномасштабное производство этих топлив на основе
высоких технологий. Заливка топлива проводилась непосредственно в корпус
двигателя, и само топливо обеспечивало теплоизоляцию стенок двигателя. Удельная
тяга была ниже, чем в ЖРД, но эффективность достигалась лучшим отношением
начальной и конечной массой ракеты. Стоимость этого топлива на порядок
превосходила стоимость жидких топлив. Надо сказать, что еще в конце 50-х годов
в НИИ-4 /Болшево, нач. Соколов А.И./ была разработана твердотопливная ракета на
баллиститном порохе, которая при стартовой массе 6,2 т. имела дальность 250 км. с полезной нагрузкой
900 кг.
/аналог Р-1/ Но тогда уже была Р-12 / на дальность 2000 км./ и вопрос о
создании твердотопливных ракет был закрыт.

 В 59 году Жуков Б.П.  в НИИ-125 сумел сделать баллиститные
пороховые шашки диаметром до 1 м.
и длиной до 6-и метров. Победоносцев Ю.А., который работал в НИИ-125 /это
бывший гл. инж. НИИ-88, еще раньше он работал в РНИИ с Костиковым и Королевым/
подтолкнул Королева к принятию решения о разработке твердотопливной ракеты.
Трехступенчатая ракета РТ-1 /8К-95/ со стартовым весом 35,5 т. имела дальность 2500 км. с полезной
нагрузкой 800 кг.
Все три ступени состояли из 4-х двигателей по максимально возможному диаметру
шашек. ЛКИ в Капустином Яре в 63 году дали большое отклонение от цели,
значительно большее, чем у Р-12 и Р-14. Королев решил разработать ракету на
смесевом топливе. Головным институтом по созданию смесевых топлив был определен
ГИПХ /директор и гл. конст. Шпак В.С./. В кооперации с ГИПХ работали организации
в Москве, Ленинграде, Перми, Бийске, Воткинске и Краснозаводске под Загорском.
Вся эта кооперация была уже забита Королевым в Постановление ЦК от 04.01.61
года о создании трехступенчатой межконтинентальной ракеты РТ-2 /8К-97/ на
дальность 10 500 км.
с полезной нагрузкой как у Р-9 и Р-16. Стартовый вес ракеты 46,1 т., это в два
раза легче, чем Р-9. Из двигателей 2-й и 3-й ступеней создавался подвижной
комплекс РТ-15 /8К-96/ с дальностью 2 500 км. Двигатели 1-й и 3-й ступени
разрабатывал Цирюльников М.Ю. /КБМ, Пермь/, двигатель 2-й ступени и ракету Р-15
Тюрин П.А. /КБ «Арсенал», Ленинград/. По всем работам Королев был председателем
Совета главных конструкторов. Работы по созданию смесевых топлив затягивались,
сроки срывались. Жуков выступал за переход на баллиститные топлива, как более
надежные и нашел союзника в МОП /Надирадзе А.Д./. Против разработки ракет на
твердом топливе выступал Челомей, который говорил о возможности образования
трещин, а, следовательно, возможного взрыва ракеты в полете и падения ядерного
заряда на нашей территории. Дело сдвинулось с места, когда в Бийске применили в
качестве связывающего материала бутилкаучук. Королев готовил предложения о
создании в Горьком филиала ОКБ-1 по твердотопливным ракетам. Он умер за 10
месяцев до 1-го пуска РТ-2. В  68 году
РТ-2 была принята на вооружение. Под эту ракету была создана специальная
дивизия из 6 полков. Это было на 7 лет позже, чем в США были поставлены на
вооружение твердотопливные ракеты. У них к этому времени было на дежурстве 1
000 ракет «Минетмен-1» и «Минетмен-2» и еще на 41 подводной лодке было 650
«Поларисов». С 70 по 72 год заменили ракету РТ-2 на РТ-2П /8К-98П\ со стартовым
весом 51 т. Работа проводилась совместно с КБ «Арсенал». Мишин отказался /а
может быть и не смог/ после смерти Королева пробить создание филиала ОКБ-1 в
Горьком. Ракету доводили заместители Королева /Мишина/: Садовский И.Н. и Трегуб
Я.И. Неизвестно, как бы шло развитие межконтинентальных твердотопливных ракет,
если бы не неожиданная преждевременная смерть Королева. С 73 года все работы по
твердым ракетам были переданы в КБ «Арсенал». На дежурстве ракета была до 95
года. Головным разработчиком твердотопливных ракет стал МИТ Надирадзе, который
взял курс на разработку ракет с подвижным стартом. В КБЮ в 80-е годы была создана
ТТР РТ-3 /РС-3 –аналог «МХ»/ на ж.д. платформе. В КБ «Арсенал» была создана
первая ТТР для подводных лодок комплекса «Д-11», но под нее была построена
только одна лодка, которая закончила службу в 1991 году.

 Теперь можно переходить к работам Исаева с
Макеевым. Становление фирмы Макеева проходило в значительно более трудных
условиях, чем становление фирмы Янгеля. Макеев не получил хорошей
производственной базы, как завод № 586 и не имел долгое время поддержки в
верхах, какая была у Янгеля. Несколько слов предистории СКБ-385, до того
момента, как Макеев стал Главным Конструктором СКБ. Во время ВОВ в Златоусте
было два небольших завода стрелкового вооружения. После войны надобность в
больших количествах стрелкового вооружения отпала. Приказом Устинова по
министерству при заводе № 66 было организовано СКБ-385 под тематику Королева. В
49 году СКБ стало самостоятельной организацией и получило задание на
модернизацию Р-1 по снижению сухого веса ракеты для увеличения дальности
стрельбы. Однако в 51 году эти работы были переданы на крупный современный
завод № 586. Некоторое время СКБ и завод № 66 продолжали изготавливать
двигатели Исаева для ракет Р-11 и Р-11М. Сначала это были двигатели С.09.29,
затем С2.145 и С2.253. В 52 году СКБ получило заказ на разработку тактической
ракеты с ЖРД на дальность 50-60
км. Ракета базировалась на самоходной установке, на
основе автомобиля ЗИС. Завод ЗИС во время войны был эвакуирован в Миасс, где
специализировался на выпуске армейских грузовиков. Задание на разработку такой
же ракеты было выдано на конкурсных началах с ОКБ-3 НИИ-88 Севрука. В 53 году
по итогам конкурса победил Севрук. Время работы двигателя этой ракеты меньше 10
сек. СКБ спроектировало неохлаждаемый двигатель, но он не обеспечивал ресурса.
В 55 году неохлаждаемую КС в ОКБ-3 спроектировал молодой инженер Почагин А.Ф.
/Мой сосед по даче/. Я проводил все ее испытания. Все ухищрения по расположению
форсунок на головке не обеспечили требуемого ресурса. КС прогарала и рвалось с
оглушительной силой. Штатная камера была охлаждаемая с точечной сваркой
/бородавчатая/. Такой она и пошла на ММР-0,5, с которой я ездил на полигон в
Капустин Яр. Это я отвлекся. Еще в 02.53. СКБ было поручено освоение ракеты
Р-11, которая после 2-го этапа ЛКИ была переведена на новый Исаевский двигатель
С2.253. /это первый двигатель тягой 8 т. на головке КС которого был установлен
«крест» для борьбы с высокочастотными колебаниями/.

11.04.55 года
Макеев, по представлению Королева, был назначен Главным конструктором СКБ-385.
В это время он уже больше года работал вед. конст. по Р-11, а до этого он два
года проработал на комсомольской работе. После работы секретарем комитета в
НИИ, он один год был инструктором ЦК ВЛКСМ, а затем вернулся в ОКБ-1. В 55 году
Р-11 была принята на вооружение. Перед СКБ и заводом № 385 была поставлена
задача запустить ракету в серию. В этом же году началось серийное изготовление
Р-11М с новой головной частью. 16.09.55. состоялся первый пуск морской
баллистической ракеты Р11ФМ, но еще раньше в августе 55 года, по представлению
Королева, правительственным решением работы по этой ракете были переданы
СКБ-385. Эти работы были переданы еще на стадии эскизного проекта, ракета была
принята на вооружение в 59 году. В 58 году работы по Р-11М были переданы в
ОКБ-10 Решетневу, а СКБ-385 была поручена модернизация этой ракеты. Эту
оперативно-тактическую ракету Макеев решил делать с двигателем с ТНА. По
предложению СКБ в апреле 58 г.
вышло Постановление о разработке ракеты Р-17, вместо модернизации Р-11М. Для
нее был определен двигатель Севрука С3.42Т. Этот двигатель отрабатывался на
соседнем со мной стенде № 5, где ведущим был Алиманов Лев, который работал у
Макеева замом в комитете ВЛКСМ НИИ. Это был один из двигателей типа С5.42 тягой
13-17 т. С5.41А такой же тяги разрабатывался для Цибина П.В., по нему к нам на
стенд приезжал Витька Евланов мой однокашник, который после института работал у
Цыбина. Двигатель С5.42Б разрабатывался для Лавочкина, по нему вед. констр. был
Леонтьев Н.И. Однако, в июле 59 года поступила команда передать работы по Р-17
в Воткинск. С января 59 года ОКБ-3 влилось в ОКБ-2. Исаев заменил двигатель
С3.42Т на С5.2, своей разработки. Он отрабатывался на том же 5-ом стенде. В
Воткинске работы проводились совместно с СКБ-385. В марте 62 года ракета Р-17 с
Исаевским двигателем была принята на вооружение. Она изготавливалась 28 лет и
обладала исключительной надежностью. Она известна всему миру под названиями SS-1C или Scud В.

Первая
самостоятельная разработка СКБ-385 – ракета Р-13. Проект ракеты был задуман еще
в ОКБ-1. Макеев с сослуживцами приезжал в Подлипки. В Златоусте бывал и сам
Королев, которого очень интересовала перспектива создания баллистических ракет
для подводных лодок. Ракета получилась в самом деле хорошая. При диаметре
ракеты 1,3 м.
и высоте 12 м.
/это требование от лодочников/, ракета имела полезную нагрузку 1,6 т. при
дальности стрельбы 450 км.
/фактически получилось 600/. Ракета Р-11ФМ имела дальность 250 км. В заправленном
состоянии ракета должна была обеспечить температурный диапазон от минус 40 до
плюс 50 градусов С. Все это удалось обеспечить, в первую очередь, за счет
двигателя и ДУ. Двигатель С2.713 состоял из 2-х двигателей: маршевого
однокамерного и рулевого 4-х камерного. Оба двигателя с ТНА по открытой схеме.
Общая тяга двигателя 25,7 т. Компоненты топлива АК-20к и ТГ-02. Применение 4-х
камерного рулевого двигателя позволило выкинуть графитовые рули для управления
вектором тяги, что увеличило удельный импульс двигателя, обеспечить
двухступенчатый выход на режим и уменьшить импульс последействия для повышения
точности. ТНА двигателей работали на «сладком» и «кислом» ГГ, что позволило
надувать баки газогенераторным газом и полностью отказаться от автономной
системы наддува. Отработка двигателей проводилась на испытательной станции
Исаева, еще до объединения с ОКБ-3. Ведущий конструктор по этим двигателям
Бахмутов А.А.  Ракета Р-13 в составе
комплекса Д-3 была принята на вооружение подводных лодок проекта «629» в 60-м
году и была на вооружении по 72 год. Бахмутов, единственный от ОКБ-2, был
включен в состав разработчиков Р-13 на получение Ленинской премии. Его гараж в
Подлипках напротив моего. Последний раз я с ним встречался и долго разговаривал
на Королевских чтениях в январе 2008 года.

 Я начал главу с рассказа о двигателе С5.3 для
ракеты Р-21. Для Исаева это был 1-й двигатель, который он разрабатывал для
Макеева после юбъединения ОКБ-2 с ОКБ-3. Для Макеева это была 1-я ракета
стартующая из под воды. В 1959 году СКБ-385 пережило первый критический момент
в своей истории. Строительство в Миассе дублера НИИ-88, которое велось с 48
года на случай эвакуации во время войны, потеряло смысл после создания
межконтинентальных ракет. Там частично была создана экспериментальная база, и
велось строительство жилого городка. У СКБ были планы перебраться в Миасс. Но в
1959 году ВМФ дало заказ на создание первой ракеты с подводным стартом Р-21
комплекса «Д-4» ОКБ-586. Для СКБ это означало прекращение новых разработок и
превращение в серийное КБ при заводе. Коллектив СКБ разработал свой вариант
ракеты /проект Р-21М/. Макеев поехал со своим проектом к Янгелю. У Макеева с
Янгелем были хорошие отношения еще с НИИ-88. Ведь Макеев был не только
секретарем комитета комсомола, но и ведущим по единственной в НИИ ракете на
стойких компонентах, из-за которых у Янгеля были разногласия с Королевым.
Янгель в 59 году был перегружен заказами. Холодная война вступила в острую фазу
из за «Берлинского кризиса». Хрущев требовал увеличения производства ракет Р-12
и Р-14. 13.05.59 г. вышло Постановление о разработке первой межконтинентальной
ракеты на стойких компонентах Р-16. Янгель решил отказаться от заказов ВМФ и
передать эти работы Макееву, что было подкреплено соответствующим
Постановлением. В этом важную роль сыграл  и проект Макеева. Я расскажу только о
двигателе. В 4-х камерном двигателе С5.3 с одним ТНА управление осуществлялось
основными камерами. На двигателе была автоматическая система управлением тяги и
соотношением компонентов. Были требования по минимальной длине ракеты. Слова
Исаева: «Этот двигатель, по сравнению с предыдущим двигателем, имеет тот же
мидель, большую, чем в полтора раза тягу и в более чем полтора раза меньшую
длину». Двигатель С5.3 работал на компонентах АК-27и с ТГ-02, имел тягу 40 т.
при давлении в КС 66 атм. и соотношении компонентов 3,6. В 59 году СКБ переехало
в Миасс. Первая ракета с подводным стартом получилась с дальностью стрельбы 1400 км. /вместо заданных
по ТЗ 1100 км./.
Ракета в составе комплекса «Д-4» была принята на вооружение в марте 1968 года
для подводных лодок проектов «629А» и «658М» и находилась на вооружении ВМФ до
конца 80-х годов. Ракета находилась на лодке в заправленном состоянии 2 года.

 Теперь перехожу к созданию ракетных комплексов
ВМФ 2-го поколения. По времени это 62-74 гг. Атомные подводные лодки проектов
667 /А, Б, БД и АМ/. Количество ракет на лодке: 667А /Навага/- 16  РСМ-25, 667Б /Мурена/ -12 РСМ-40, 667БД
/Мурена М/ -16  РСМ-40 и 667АМ /Навага М/
-12 РСМ-45. Небольшой экскурс в 1962 год. После Кубинского кризиса, когда мы
были вынуждены убрать с Кубы свои ракеты Р-12 и Р-14 мы опять оказались в
неравном с США военном положении. Американские ракеты среднего радиуса действия
/2 000- 3 000 км./
с баз в Европе и Турции накрывали все важнейшие центры СССР. Эти ракета имели
лучшую, чем у нас точность и были на порядок дешевле межконтинентальных ракет.
Если добавить к этому подводные лодки с «Полларис» и воздушную составляющую
стратегических ядерных сил /СЯС/ с авианосцев и баз вблизи наших границ, то
ограниченное количество наших стационарных межконтинентальных ракет,
находящихся под прицелом американских средних ракет, не могли служить надежной
защитой государства. В этих условиях было принято решение о развитии нашего
подводного флота /морской составляющей СЯС/, как единственного средства
приблизить наши ракеты к территории США и уменьшить уязвимость стартовых
позиций. Большую роль в решении этого вопроса сыграл Горшков С.Г., который с 58
по 85 год был командующим ВМФ. Оптимальным было размещение на лодке 16 ракет.
Это требовало жестких ограничений по диаметру и высоте ракеты. В создание таких
ракет большой /можно сказать решающий/ вклад внес Исаев. Впервые в мировой
истории ракетной техники Исаев предложил поместить двигатель в бак с топливом.
/так называемый «утопленник»/. Это резко сократило объем ракеты. Такое решение
далось не просто. В двигателе более десятка агрегатов по линиям окислителя и
горючего, работающих под давлением свыше 100 атмосфер и при повышенных
вибрациях. Незначительная негерметичность могла привести к аварии и гибели всей
лодки. Нужно было не только создать сверхнадежный двигатель, но и убедить в
этом других /моряков, корабелов, министров, ВПК и ЦК/. Даже среди ближайших
соратников Исаева были противники этого решения. Эту идею Исаев вынашивал с 61
года. Я был при обсуждении письма в ЦК по этому вопросу. Обсуждение проходило в
61 году на квартире у секретаря парткома Черемухине В.Ф. после очередного
заседания парткома. Были члены парткома от ИТР и приглашенные на партком по
этому вопросу некоторые работники КБ. Почему обсуждение письма проходило на
квартире, а не в КБ я не знаю. Я тогда мало понимал значение этого вопроса, но
оно повлияло на все дальнейшее развитие ракет ВМФ, и предопределило на многие
годы создание ракет с ЖРД. Только такие ракеты могли обеспечить паритет с
американскими, хотя наши головные части и система управления уступали
американским по весам и габаритам. На 1-й одноступенчатой ракете РСМ-25 /Р-27/
комплекса 2-го поколения Д-5 стоял двигатель 4Д-10. Он состоял из центрального
блока, выполненного по «замкнутой» схеме с дожиганием окислительного газа тягой
23 т. и рулевого блока тягой 3 т. с 2-я КС , выполненного по открытой схеме.
Впервые двигатель для ВМФ работал на АТ с НДМГ. Высокое давление в КС /свыше
100 атм./, применение замкнутой схемы и переход на АТ позволили существенно
увеличить энергетические характеристики и компенсировать отставание в
техническом уровне от США по головам и системе управления. Ракета с головной
частью в 1мт обеспечила дальность 3000 км., вместо 2 400, которые первоначально
были заданы по ТЗ. Ракета РСМ-25 находилась в эксплуатации 25 лет. В варианте
РСМ-25У она была в 2-х комплектациях: с 3-ми неуправляемыми головными частями и
с моноголовой повышенной дальности и точности. Маршевый двигатель был несколько
форсирован от начального ТЗ. С ней связан единственный трагический случай, но
об этом я расскажу в конце главы. В 63-64 гг. я проводил испытания КС рулевого
блока. Это было самое красивое зрелище, какое мне приходилось видеть за многие
годы работы. Испытания проходили на 2-м стенде с горизонтальным расположением
КС. Тогда еще не было бронетамбуров на стендах и факел был всего в 5-6 м. от бронестекла пульта, за
которым я стоял. Особенно красиво было наблюдать за испытаниями в темное время.
Факел был голубой с четко выраженными краями и последовательно расположенными
кольцами Маха, узкий и длинный, из-за высокого давления в КС. При испытаниях на
АК с НДМГ факел был рыжеватый с неровными краями, поэтому на испытания КС 4Д-10
всегда приходили даже «посторонние» полюбоваться красивым зрелищем.
Конструктором КС был Чернашкин Н.Г., вед. конструктором двигателя Чекмарев.

 В 64 году КБ Макеева пришлось пережить такой
же критический момент, как и 59 году с Янгелем. Вопрос стоял о разработчике
межконтинентальных ракет для ВМФ. У Челомея успешно завершались ЛКИ
двухступенчатой УР-100, самой массовой межконтинентальной ракеты. Челомей имел
опыт работы и с ВМФ. Его крылатыми ракетами оснащались боевые лодки ВМФ,
предназначенные для уничтожения крупных надводных кораблей, в первую очередь
авианосцев. Технические предложения /ТП/ рассматривались на Совете Обороны в
присутствии Хрущева. Макеев еще не делал 2-х ступенчатых ракет, а Исаев таких
больших двигателей для 1-й ступени. В КБХМ не было для них ни производственной,
ни испытательной базы. Все же Хрущев, не смотря на симпатии к Челомею, отдал
предпочтение Макееву, которого поддержали моряки, да и технические
характеристики его ракеты были лучше. Макеев впервые ввел ампулизированную
заводскую заправку ракет, освободив ВМФ от работ с заправкой ракет.
Изготовление ракет было передано на КМЗ, где директором стал Котельников из
Златоуста. КБХМ впервые изготавливало и испытывало двигатель на стороне. Для
этого пришлось постоянно держать в Красноярске группу работников. На 1-й
ступени ракеты РСМ-40 /Р-29/ комплекса Д-9 был двигатель 4Д-75 тягой ~75 т. на
компонентах топлива АТ и НДМГ. Это был самый большой по тяге двигатель
разработки КБХМ. Двигатель состоял из 2-х блоков: центральный однокамерный
выполнен по замкнутой схеме с кислым ГГ и давлением в КС 150 атм, рулевой блок
2-х камерный выполнен по открытой схеме со сладким ГГ. Вед. конструктор

двигателя Байковский П.Н. большую часть своего времени проводил в Красноярске.
На второй ступени был двигатель 4Д-76 тягой 15 т. – вед. конструктор Чирков
Ф.П. Он последние годы жил на соседней улице в Желтиково и умер в 2006 году.
Ракета была выполнена по уже «классической» схеме: двигатель 1-й ступени в баке
горючего 1-й ступени, двигатель 2-й ступени в баке окислителя 1-й ступени.
Ракета наводилась на цель при помощи системы астрокоррекции и более точной
системы спутниковой навигации «Глонасс» через КА «Ураган». Комплекс Д-9 принят
на вооружение ракетных подводных крейсеров проектов  667 Б и 667 БД  /Мурена с 12 шахтами в количестве 18 единиц и
Мурена М с 16 шахтами в количестве 4-х единиц/. 
Дальность стрельбы 9
100 км. /было задано 7 800/ в 1973 году. Ракетные
комплексы ВМФ 2-го поколения стали грозной составляющей наших СЯС, на них к
70-му году было 300 межконтинентальных ракет. /В ВМФ  США их в то же время было 625/.

Ко 2-му
поколению ракет ВМФ можно отнести еще 2 ракеты, которые были приняты в опытную
эксплуатацию, но не пошли в серию. Ракета РСМ-25К /4К-18/  двухступенчатая, разработана на основе РСМ-25.
Двигатель 2-й ступени 2-х разовый 4Д-28 размещался в баке окислителя 1-й
ступени. Ракета предназначалась для пассивного наведения по радиолокационному
излучению надводных кораблей. Ракета была приняты в опытную эксплуатацию в 75
г. единственной АПЛ проекта 605, и находилась в эксплуатации до 82 г. Вторая
ракета – это твердотопливная РСМ-45, разработки КБ «Арсенал», создана на основе
Королевской РТ-2 и находилась в опытной эксплуатации с 71 по 80-й год на АПЛ
проекта 667 АМ.

  К 70-му году американцы вновь обогнали нас в
создании более совершенных образцов ракетного вооружения. Они стали оснащать
свои ракеты разделяющимися головными частями индивидуального наведения. От нас
это потребовало создание ракет третьего поколения, я говорю сейчас только о
ракетах ВМФ. За основу была принята единственная межконтинентальная ракета ВМФ
– РСМ-40. Оснащение разделяющимися головами и система управления индивидуальным
наведением РГЧ требовало дополнительных весов, что приводило к существенному
уменьшению дальности стрельбы. На создание новых двигателей и ракеты в целом
требовалось много времени и существенное переоборудование  РПАК проекта 667БД. В КБХМ была проведена
исследовательская и экспериментальная работа по возможности максимального
форсирования двигателей ракеты РСМ-40 без снижения надежности. Новая ракета
РСМ-50 /на базе Р-29/ с разделяющимися головами индивидуального наведения была
создана в рекордно короткие сроки за 4 года с двигателями 3Д-40 и 3Д-41 и ДУ
разведения РГЧ 3Д43. ДУ 4-х камерная с ТНА и с КС из стеклопластика
/«деревянные»/. Управление осуществлялось перераспределением тяги между КС. Под
индексом РСМ-50 были три модификации, отличающиеся числом РГЧ.
Совершенствовались ядерные заряды и система наведения РГЧ. Дальность
варьировалась от 6 500 до 8
000 км. Первая модификация была принята на вооружение в
77 году на РПАК проекта 667 БДР. Последняя модификация в 83 году. Всего было
построено 14 РПАК «Кальмар» с 16 ракетами на борту.

 Еще в начале 70-х годов, Макеев обратился к
Лаврову Л.Н. /Пермь/ с предложением о разработке межконтинентальной ракеты ВМФ
на ТТ.  Это предложение поддерживалось
Устиновым и Афанасьевым. ОКР начались с 75 года и закончились принятием на
вооружение ракеты РСМ-52 /Р-39/ в составе комплекса Д-19 на тяжелом РПАК
проекта 941 «Акула» /«Тайфун»/ в 83 году.  
3-х ступенчатая ракета твердого топлива имела стартовый вес 104 т.  На РПАК было 20 ракет с 10-ю РГЧ и дальностью
8 300 км.
Для этой ракеты КБХМ разработало ДУ разведения 3Д-64 с ТНА и 8-ю КС. Большие КС
включались многократно, а 4-е малые работали непрерывно при соотношении
режимов, как 1 к 14. Шахты ракет размещались между двумя прочными лодочными
корпусами /принцип катамарана/.  Это был
крупнейший в мире РПАК полным водоизмещением 50 000 т. Всего было построено 6
таких кораблей. Эти корабли из-за своих размеров были неудобны в эксплуатации.
Двигатели ракеты были на смесевом топливе с алюминием. Однако, ракета не
выполняла требования ТЗ и существенно уступала по энергетике ракетам с ЖРД.
Было решено разработать новую ракету с улучшенными тактико-техническими
характеристиками Р-39У /Д-19 УТТХ/ с использованием в двигателях ТТ бериллия.
КБХМ разработало для этой ракеты ДУ разведения 3Д-07 и бортовые источники
питания /БИП/. ДУ РГЧ Р-19У была на новых принципах с использованием импульсных
двигателей малой тяги.  КБХМ было
разработчиком импульсных двигателей и системы наддува баков ДУ РГЧ горячими
продуктами разложения гидразина в специальном ГГ. Ведущим конструктором по всем
ДУ разведения был Митяев С.И., а разработчиком Романов В.С., который и сейчас
работает начальником 8 отдела КБ. Я два раза был в Перми на фирме Лаврова.
Совершенно другая технология в отличии от нашего производства. Мотанные из
пластика корпуса двигателей, пластмассовые сопла с поворотным механизмом и
выдвижным соплом говорили о больших успехах в освоении технологии изготовления
твердотопливных двигателей. Несмотря на это, двигатели существенно отставали по
энергетическим характеристикам от ЖРД. Нестабильность горения, приводящая к
взрывам в полете, и еще многие причины привели на этапе МВИ к закрытию темы и
снятию с вооружения, ранее разработанных ракет и тяжелых РПАК «Тайфун». Один из
них под названием Дмитрий Донской был переоборудован под ракеты «Булава».

 Одной из причин переоборудования РПАК под
твердотопливные ракеты и назначения головной организацией по баллистическим
морским ракетным комплексам МИТ вместо ГРЦ /КБМ/ была авария РПАК «К-219»
проекта 667-АУ 7 октября 1986 года. На лодке была неисправная шахта № 6, куда
из-за неисправности арматуры поступала забортная вода. Ее периодически
откачивали и уже привыкли к этому. Экипажи лодки часто менялись, и о серьезном
ремонте не было речи. Вместо ремонта она не планово была направлена на боевое
дежурство со сборным экипажем. Новый экипаж не справился с нештатной ситуацией
в 6-й шахте, в результате чего ракета была раздавлена забортной водой. После
соединения горючего и окислителя последавал врыв, и люди в БЧ-2 погибли. Не
смог выйти и матрос, вручную заглушивший реактор. Несмотря на взрыв, лодка
всплыла на поверхность. И потом уже стала медленно тонуть. Но это я забежал
вперед.

Последним
комплексом, заложенным еще при жизни Макеева, был комплекс Д-9РМ. Это был и
последний заказ для КБХМ от  фирмы
Макеева, которая после этого не имела более сданных на вооружение или
эксплуатацию новых изделий. Работы над комплексом Д-19 показали, что мы не
можем конкурировать с США по твердотопливным ракетам. ВМС США имели 14 атомных
ПЛ типа «Огайо» с баллистическими ракетами «Трайдент-2, которые по боевой мощи
превосходили наши и были значительно точнее. Комплекс Д-9РМ был принят на
вооружение в 86 году на РПАК проекта 667 БДРМ с ракетами РСМ-54 /3М 37 или
«Скиф»/ на дальность стрельбы 8
300 км. При разработке двигателей этого комплекса
впервые была нарушена монополия КБХМ. Разработка двигателя 1-й ступени была
поручена КБХА /Воронеж/. Это было решение МОМ. Хотя двигатель изготавливался на
КМЗ, который уже привык работать по документации КБХМ, и где главный
конструктор завода был одновременно замом главного конструктора КБХМ. Двигатель
3Д37 имел максимальное давление в КС основного блока и был помещен традиционно
в бак горючего 1-й ступени. Рулевой 4-х камерный блок 1-й ступени с ТНА
размещался в свободном отсеке. КБХМ была поручена отработка двигателей 2-й и
3-й ступеней и ДУ разведения. Двигатель 2-й ступени 3Д-38 однокамерный с
поворотом КС и управлением по крену ГГ-ым газом. Двигатель при тяге 40 т. имеет
лучшую в мире удельную тягу на АТ и НДМГ. Двигатель размещен одновременно в
баках «О» 1-й и 2-й ступени. Дальность и точность обеспечиваются четкостью
останова по израсходованию одного из компонентов. Двигатель также имеет самое меньшее
для ЖРД время выхода на режим. /0,13+0,03 сек/. На однокамерном двигателе 3-й
ступени впервые применена центростремительная турбина с пороховым стартером для
более быстрого выхода на режим. Управление двигателем осуществляется
двигателями ДУ разведения от общего топливного бака. По окончанию работы
двигатель 3-й ступени отстреливается от своих баков, ГЧ с ДУ разведения
продолжает полет, неся почти пустые баки. Я не понимал этой премудрости тогда,
не понимаю ее, и сейчас. Двигатель 4-й ступени 4-х камерный трехрежимный с ТНА,
многократно переключается с камерного режима на ГГ режим по числу голов или
ложных целей. ТНА с 6-ю соплами работает непрерывно, обеспечивая уменьшение
расходов в 20 раз в условиях жесткого теплового режима. Всего было построено 7
РПАК класса «Дельфин» /Дельта-4/ с 16 пусковыми устройствами каждый. Каждая
ракета имела 6 или 4 РГЧ по 100 кт. и какое-то количество ложных целей для
прорыва ПРО. Каждая РГЧ имела хорошую точность благодаря системам астро и
спутниковой коррекции. Ракета РСМ-54 не уступала «Трайдент-2» по основным
параметрам, а по дальности превосходила ее. Всего КБХМ /ОКБ-2/ создало 15 ЖРД и
ДУ для ракет ВМФ разработки КБМ /СКБ-385, ГРЦ/. Новые РПАК 4-го поколения  проекта 955 «Борей» строятся под
твердотопливные ракеты «Булава». Это «Юрий Долгорукий», который строится еще с
1996 года и близкие к окончанию строительства однотипные «Александр Невский» и
«Владимир Мономах». В октябре 2006 года закончился неудачей очередной пуск
«Булавы» с борта РПАК «Дмитрий Донской». Это последний, из оставшихся проекта
941, переоборудованный под «Булаву». Из 4-х пусков «Булавы» 3 неудачные. А
«Булава» это просто доработка «Тополя-М» шахтного варианта под морской старт.
На боевом дежурстве ВМФ только РПАК с жидкостными межконтинентальными баллистическими
ракетами. Кроме нескольких старых РПАК типа «Кальмар» /для которых ракеты Р-29Р
уже не делают/ остались только 7 РПАК «Дельфин». Для них налажено серийное
производство ракет «Синева» /это модернизированная по ГЧ ракета «Скиф»/. Эти
корабли после модернизации должны служить не меньше, чем до 2020 года. РПАК
«Верхотурье», «Екатеринбург» и «Тула» прошли модернизацию.  «Брянск» и «Карелия» на выходе с завода в
Северодвинске. «Новомосковск» и «Борисоглебск» на службе и ждут своей очереди
на модернизацию. /Данные по 2007
г./. Эти 7 кораблей с ~450-650 ГЧ и составляют сейчас
почти половину нашего стратегического ядерного запаса.

 Здесь надо сделать небольшой исторический
экскурс. После окончания 2-й Мировой войны США создали, после распада
Британской империи, свои военные базы в Европе и Азии. На морях и океанах
господствует их флот, самый могущественный в Мире. В этих условиях они
предпочли, в основном, создавать ракеты среднего радиуса действия, которые со
своих баз и подвижных морских соединений могли достигать любой точки СССР.
Создание таких ракет обходится дешевле межконтинентальных, которые мы вынуждены
были создавать. Ракеты «Паларис» на АПЛ типа «Огайо» имеют радиус действия
порядка 4,5 т. км. Крылатые ракеты «Тамагавк» с ударных АПЛ типа «Лос Анжелос»
и с надводных кораблей имеют дальность порядка 2,5 т. км. Сейчас /2007 г./, по
данным из открытой печати, в пределах этой дальности постоянно находятся 8 АПЛ
с «Паларисами» и ~15 АПЛ с «Тамагавками». В этих же пределах находятся
постоянно до 65 надводных кораблей с 4-мя авианосными группами с крылатыми
ракетами. Одновременно только крылатых ракет, имеющих предельно точное
наведение, с этих соединений может быть выпущено 2-3 тысячи. В принципе, часть
этих ракет может быть оснащена тактическим ядерным оружием. От такого
массированного удара не может спасти никакая ПРО. Раньше у нас были свои
ударные группы в 4-5 т. км. от наших центров базирования. Наши ударные группы
постоянно находились в северных частях Атлантического и Тихого океанов и, в
меньшей части, в Индийском океане и Средиземном море. Мы имели базы для
обслуживания и отдыха во Вьетнаме, на Кубе и в арабских странах в восточной
части Средиземного моря. В составе наших группировок были ударные АПЛ проектов
649А и 671 с крылатыми противокорабельными ракетами типа «Гранит» или «Яхонт» и
торпедами типа «Шквал». Сейчас таких группировок нет, и мы не можем
предотвратить или ослабить массированный удар со стороны возможного противника.
У нас еще сохраняется возможность нанесения ответного удара со стороны наших
СЯС сухопутного и морского базирования. Про авиационную составляющую СЯС можно
забыть. Последние старые тяжелые бомбардировщики ТУ-95 и ТУ-160, которые могут
нести ядерные бомбы или крылатые ракеты потихоньку помирают на своей базе в
Энгельсе. Наши современные РПАК с «Синевой» базируются в 2-х заливах Кольского
полуострова, более старые «Кальмар» на Камчатке. Они могут поразить важнейшие
центры США из бассейнов Баренцева, Белого и Охотского морей. Выход их в
открытый океан и даже подо льды Арктики крайне опасен из-за возможности их
обнаружения автоматическими акустическими системами, расставленными на путях их
возможного выхода. Кроме того, их количество исчисляется единицами, что
позволяет сопровождать их «персонально» ударными лодками с меньшей шумностью,
чем у наших. Они имеют акустические системы, позволяющие обнаружить наши АПЛ на
таком расстоянии, когда они сами нечувствительны для наших акустиков. На базах
и мелководье наши АПЛ фиксируются спутниками с активной радиолокацией.
Ближайшие подступы к нашим базам охраняются дизельными ПЛ типа «Амур» с
крылатыми ракетами и торпедами «Шквал» и ограниченным количеством надводных
кораблей. Таким образом, защита наших РПАК является трудной задачей. Не лучше
обстоит дело и с нашими сухопутными РВСН. Из жидкостных ракет остались только
две. Это Р-36Р /SS-18/ «Сатана» и РС-16 /SS-19/ или точнее УР-100Н УТТХ. Последняя, успешно стартовала после 30-ти
летнего хранения. Это самая старая ракета в мире. Пуск РН «Днепр»,  созданной на основе Р-36Р, закончился аварийно
в конце 2006 года. Новых ракет с ЖРД РВСН не заказывает. Заказываются и
изготовляются только твердотопливные ракеты шахтного базирования «Тополь-М».
Количество ракет «Тополь» с подвижным стартом быстро сокращается. Они не
выдерживают длительного хранения в 15 лет. Качество ракет «Тополь-М» вызывает
серьезные опасения. Их двигатели работают на смесевом топливе аналогичным
топливу «Булавы». Смогут ли они долететь до США большой вопрос. Я два раза был
в МИТ, когда они хотели делать ракеты с РГЧ. У них тогда существовал отдел ДУ
РГЧ, где был сектор ЖРДУ. Наличие РГЧ приводило к резкому снижению
дальности,  ракета уже не могла быть
межконтинентальной. Соглашение по ОСВ об ограничении головных частей привело к
тому, что все «Тополя» стали с моноголовой. Шахтное базирование позволило
увеличить стартовый вес ракеты. К сожалению, по энергетике мы не смогли достичь
характеристик американских ракет. Общей уровень химической промышленности СССР
существенно отставал от американского, это определяло характеристики РДТТ. Наши
смесевые топлива уступали американским по срокам хранения. Сейчас отставание в
химической промышленности стало еще больше. Ракеты сухопутных войск были
полностью уничтожены по договорам ОСВ. Это были очень надежные ракеты КБ
Непобедимого /г. Коломна МО/: оперативно-тактические 9К79 «Точка» и ОТР-23
«Ока». Работы по ракете средней дальности «Волга», которая должна была придти
на смену «Темп-2С», были прекращены на стадии ЛКИ. Между 2010 и 2015 гг.
количество межконтинентальных ракет, готовых к применению в боевых условиях
сократится до опасного минимума, тогда может возникнуть соблазн, тем или иным
путем, покончить с потенциально реальной угрозой для США. Под лозунгом
демократических свобод и при помощи высокоточного оружия /как это делалось в
Югославии или во время войны в Персидском заливе/ будет окончательно поставлена
точка в холодной войне. В этих условиях будущее России непредсказуемо.

 

ГЛАВА 8

 

Возвращаюсь вновь к личной жизни. Римма договорилась с Еленой Васильевной
/соседка по лому/, что на лето будем снимать дачу в одном месте. У меня было
только одно пожелание, чтобы дача была по Северной дороге, ближе к моей работе.
Взялся снимать дачу Георгий Георгиевич Мариенгоф – муж Елены Васильевны
/куратор танковой промышленности в МОП/. По какому принципу он выбирал, я не
знаю, но выбор он сделал правильный. Сейчас я просто задумываюсь, как это можно
было снимать дачу на лето в одном месте 18 лет. Когда приехали в 1-й раз, Ирине
было 11 лет, а Наташке 6. В последнее лето в 86 году Кате /внучке/ было почти 5
лет, Митяю /внук/ уже исполнилось 2 года и год Лизе /внучка/. За это время
умерли Риммины родители, изменилось семейное положение Ирины и Наташи, Елена
Васильевна развелась с мужем, а их сын Андрей женился на местной девчонке из
Зимино. Кажется, прошла вечность, а мы с Риммой каждый год ждем конца мая,
чтобы вновь ехать на дачу в Зимино. Чем объяснить этот феномен. У нас не было
особых удобств в Зимино. Одна большая комната и терраса вместе с кухней. Вода
из общего деревенского колодца или ключевая в самом конце деревне. Туалет и
умывальник на улице. Маленький столик в палисаднике, закрытом от улицы кустами
сирени и акации. Видно все дело обстояло в совокупности отдельных факторов.

 Попробую разложить их по пунктам,
вне зависимости от их значимости. Фактор географический. Примерно 25 км. от Москвы. В 10-15
минутах от дома Пироговское /Клязменское/ водохранилище. В 100-150 м. от дома начинается
большой и красивый лес, который через 10 км. выходит одним концом к окраинам Мытищ,
другим к деревням Болтино, Беляниново. Все окрестности Пироговского
водохранилища были охранной зоной. Там был один из заборов воды для Москвы. На
нашем берегу была маленькая /домов 20/ деревня Подрезово и 3 государственных
пансионата: МГБ, МО и ЦК КПСС, водная станция Мытищинского ДОСААФ и куста
предприятий из Подлипок /ЦКБЭМ, ЦНИИМАШ и КБХМ/, а также станция
«Рыболов-спортсмен». На противоположном берегу был большой профсоюзный
пансионат «Пирогово», дачные участки старого НИИ-88, маленькая деревушка Сороки
и зоны отдыха 2-х районов Москвы. Любое частное строительство было запрещено и
подход к воде, кроме зон пансионатов на нашем берегу был свободен для всех.
Зоны государственных пансионатов были за деревней Болтино, это км. 2 от нас и
нас это не интересовало. Берега водохранилища были чистые, покрытые большей
частью зеленой травой. Была чистая и вода в водохранилище, где было много рыбы,
а, соответственно, и рыбаков. Транспортный фактор. Прямая электричка
Москва-Пирогово. Ходила только утром и вечером, в ней всегда были свободные места.
От Мытищ до Пирогово ходило 3-4 автобуса. Асфальтированная дорога подходила
прямо к дому. В начале 70-х годов продлили дорогу от Осташковского шоссе до
пансионата «Пирогово». Из Москвы стало ездить удобнее, чем через Мытищи. У меня
дорога до работы на машине занимала минут 25-30. В 71-74 гг. у меня был пропуск
для проезда по дороге вдоль водоканала /по «запретке»/ от Щелковского шоссе у
МКАД до Пестовского водохранилища, что еще более сокращало время в дороге.
Правда, пропуск у меня был в пределах Подлипки-Пирогово. Запретка проходила
почти рядом с моим гаражом в Подлипках.

 Дорога от станции Пирогово до дома
проходила чрез поселок «ДОЗ», где был продовольственный магазин и телефонные
будки. Поселок был построен для охраны заключенных зоны канала «Москва-Волга»,
примыкающей ближе к Москве. Рядом с платформой станции «Пирогово» начиналась
дамба, построенная заключенными. Эта дамба, перегородив реку Клязьму, и
образовала водохранилище. На эту дамбу мы ходили гулять по вечерам. С дамбы
открывалась перспектива водохранилища, особенно красивая при закате солнца. Еще
во времена строительства канала в поселке был создан дерево-обрабатывающий
завод /ДОЗ/ для обеспечения нужд строительства канала /опалубка и др.
простейшие вещи/. Теперь о самой деревне Зимино. Еще в 18-19 веках через нее
проходил зимний путь на Москву из северных губерний. Им особенно пользовались в
начале и конце зимы, когда Ярославская дорога была труднопроходима для саней.
Крепостные крестьяне не имели права бывать в Москве, а должны были ждать своих
бар в селе Челобитьево. Сейчас это село сразу за МКАД на Осташковском шоссе.
Жители Зимино в это время занимались, в основном, извозом.

В деревне меньше 30 домов по обе стороны от дороги. Дорога кончается в
конце деревни тупиком у речушки Чанка. Появление машин на дороге в деревне было
редкостью и она, в основном, использовалась для игр ребятишек всех возрастов.
Посторонние дачники /как мы/ были в домах десяти. В остальных на лето приезжали
родственники, живущие в Москве, Подлипках или Мытищах. Особенностью быта в
Зимино было то, что никто не сидел на своих участках. Ирина и Наташа были в
школьное годы постоянно вне дома. На опушке леса в 100-150 м. от дома была хорошая
площадка для всяких игр. В лесу /метров в 100 от опушки/ была большая ровная
поляна, на которой в первые годы играли в футбол «женатые» на «холостяков». На
эти игры приходила вся деревня. Осталась фотография. Первые встречи судил
Мариенгоф. В лесу /особенно, в первые 10 лет/ было много грибов. Попадались и
белые, но не больше десятка. Я хорошо знал этот лес, и грибов всегда набирал.
Были и ягоды. Между опушкой и большой поляной были заросли малины. Ближе к
Болтино был орешник и ряд земляничных полян. По краям большой поляны рос
калган, на котором настаивали водку или спирт. В первые годы мы с Риммой
объездили все окрестности на велосипедах.

Теперь о жителях деревни и дачниках. Среди жителей деревни не было
профессиональных работников с.х. Большинство работало на промышленных
предприятиях или учреждениях. Наша хозяйка Валя Егорова работала поваром в
туберкулезной больнице км. в трех от дома. У нее был небольшой приусадебный
участок, но грядками она занималась мало. Она предлагала и Римме сделать свои
грядки, но Римма не проявляла к этому большого интереса. У всех в деревне, с
тыльной стороне домов, были не огороженные картофельные участки, которые сообща
вскапывались колхозными трактористами. Поля по обе стороны от деревни были
колхозные. Выращивали рожь, овес, кукурузу и пр. Между деревней и лесом были
поля клубники, которые в период созревания и сбора ягод охранялись сторожами с
собаками. Уборка клубники была по найму. Из 10 собранных ведер одно себе. У
Вали мы жили лет 14 из 18-и. Два года мы жили во 2-й половине дома у Полины
Васильевны. Это когда к Вале переехала дочка с внучкой. И еще 2 года мы жили в
домах напротив Валиного. С хозяевами у нас были всегда хорошие отношения. В
Зимино был достаточно постоянный контингент дачников, некоторые жили больше
10-и лет. Среди них были наши родственники и хорошие знакомые. Один или два
года в доме напротив, у прогона, жила Надежда Иосифовна /Риммина тетя/ с дочкой
Наташей. В этом доме мы жили последний год. В другой половине нашего дома у
Полины Васильевны года два жили Серегины /Юля /Риммина сестра/ с Володей/.
Елена Васильевна жила в Зимино больше 10-и лет. Несколько лет снимали дачу ее
знакомые: Лена и Юра. К сожалению, не помню их фамилии и отчество. Юра был
старше меня и намного солиднее во всех отношениях. За несколько лет проживания
в Зимино Юра быстро продвинулся по службе. Он был Гл. инж. и директором
проектного института Газовой промышленности. Затем его в 1974 году выдвинули в
министерство, где он, после пребывания в должности нач. ГУ, стал заместителем
министра строительства предприятий нефтяной и газовой промышленности. /Случайно
попалась вырезка из газеты с некрологом. Юра – это Арендт Георгий Альбертович,
он трагически погиб от удара по голове боковым стеклом, проезжающей мимо
грузовой машины, когда стоял на обочине рядом со своей служебной машиной.
/Более 10 лет в доме у деревенского колодца жили Сперанские: Слава и Маргарита
Николаевна с детьми  близнецами Машей и
Борей  - ровесниками Ирины. С ними
сложились хорошие отношения. Маша научила Ирину расписывать хлебные доски. Мы
продолжали встречаться и по приезду в Москву. Лет 5-6 жили Серпухины: Марк и
Лена с детьми Вовкой и Мариной. Года 2-3 жили их хорошие знакомые Борисенко:
Леша и Нина с сыном. В последний год их проживания в Зимино, Борисенко проходил
оформление на должность директора ЗЭМ /НПО «Энергия»/, после ухода на пенсию
Ключарева В.М. Года два жил Сапрыкин Л.П. нач. цеха 101 КБХМ. Он был вынужден
уйти на пенсию из-за туберкулеза, который он заработал по ранению. Во время
уличных боев в Сталинграде он неожиданно, лицом к лицу, столкнулся с немцем.
Они одновременно выпустили друг в друга очереди из автомата. У Сапрыкина
большинство пуль прошило легкие и другие внутренности, но не затронули сердце.
Он более полгода провел в госпиталях. Я к нему приходил играть в шахматы.
Хорошие отношения были с Сергеевыми из дома напротив нас. На Нине Сергеевой
женился Андрей Мариенгоф и взял ее фамилию, не смотря на возражения отца.  В общем, в любое время, для любого дела были
хорошие знакомые.

 Еще один не мало важный фактор
связан с проведением времени на воде. Купаться и загорать часто ходили на
карьер. Это было ближе, и там был травяной газон и два песчаным места для входа
в воду. На карьер ходили и через большую поляну в лесу. На карьере Ирина и
Наташа учились плавать. На водохранилище ходили в хорошую погоду на целый день.
На водной станции КБХМ брали весельные лодки и плыли на противоположный
пансионатский берег.  Одно из любимых
мест было в пансионатском заливе, где была зона отдыха одного из районов
Москвы. Там была лодочная станция, вышка для ныряния, детские горки для спуска
прямо в воду. Было 2-3 буфета. На другой стороне залива территория пансионата.
На это место мы приезжали на 1-й, 2-х лодках на целый день. Здесь же недалеко
было садоводческое товарищество  от наших
предприятий в Подлипках. Земля была выделена НИИ-88 в начале 50-х годов.
Территория была огорожена сплошным забором, но в некотором отдалении от воды,
так что берега водохранилища были доступны для всех. На территории товарищества
все участки были до 6-и соток, запрещалось ставить заборы, и действовали
ограничения по высоте. Со стороны водохранилища домики товарищества были не
видны. Там были участки Исаева, Богомолова, Сенкевича и многих других, у них я
бывал на участках. Когда я был секретарем п/о отдела в 59 году, делили
оставшиеся участки по 3-4 сотки, но я к этому делу не проявлял интереса. Без
автомашины до участков добираться было трудно. Ходил от Мытищ один автобус до
пансионата, но от остановки было еще порядком добираться до участков. В 60-х
годах там купил участок Кунец В.К. У него не было своей машины, и ему не была
положена служебная, хотя он был замом Исаева и Богомолова. Я его довольно часто
довозил на своей машине, когда ему не удавалось достать служебную. На лодках мы
побывали в разных местах водохранилища по обоим берегам. С Серпухинами мы
ездили на пансионатский берег, где в пивном баре запасались разливным пивом в
больших количествах. Загорали, купались, играли в шахматы и карты. Остались
фотографии. Было еще одно любимое место у входа в основной пансионатский залив.
На мысе, отделяющий залив, был песчаный откос с ласточкиными гнездами. Там
никогда не было мух или другой мошкары и можно было спокойно лежать, читать и
спать на солнце. Плавали мы и в «Бухту Радости». Там была зона отдыха другого
района Москвы. Туда приплывали корабли с отдыхающими от Речного вокзала в
Москве. В этой зоне отдыха постоянно была хорошая шашлычная. Кроме лодок на
водной базе КБХМ были катера. Сначала один, а потом к нему прибавились два на
подводных крыльях. Первый катер использовался для водных лыж. Я и Ирина освоили
этот способ передвижения по воде. На катере с подводными крыльями мы с Риммой
несколько раз совершали экскурсии по Клязминскому водохранилищу до Хлебниково,
и далее по каналу в Пяловское, Учинское и Пестовское водохранилища. Это были
поездки на час, максимум 1,5 часа и мы предпочитали брать весельную лодку на
целый день. В 69 году на мое 40-тие приезжали Нина с Васей и Игорем
Александровичем Ананьевым. Они с Риммой проехались на катере, /я оставался на
берегу, чтобы катер легче выходил на крылья/, эта поездка им понравилась.

 В Зимино к нам приезжали Ефим
Ермилович и Мария Матвеевна  /Родители
Риммы/. Е.Е. любил ставить самовар на шишках, которые набирали Ирина с Наташей.
Полный отпуск я в Зимино был только один раз. Тогда весь месяц шли дожди, и мы
в плащах ходили с Е.Е. за грибами в лес и в посадки между лесом и карьером. С
годами обстановка в округе постепенно ухудшалась. Стало больше приезжать народу
на день на машинах. На машинах заезжали прямо к берегу карьера на траву.
Ставили палатки и разводили костры. Грибов, ягод и орехов в лесу становилось
меньше, но стало больше мусора. В Зимино стало больше машин, все стали строить
гаражи. Андрей, еще не имея машины, построил напротив нашего дома 2-х этажный
гараж. Патриархальная жизнь стала подходить к концу и Римма все чаще стала
задумываться о собственной даче. По ее настоянию я записался в первый дачный
кооператив КБХМ. Но при ней мы успели только купить и поставить хозблок и
туалет. Два раза я записывался на покупку дома, но оба раза это сорвалось. О
повседневной жизни в Зимино больше знают Ирина и Наташа, им и карты в руки.

 Я теперь расскажу о новизне в нашем
образе жизни, с тех пор, как у нас появилась машина. Новую машину купить в
свободной продаже в то время было невозможно. Наши заводы / «Москвич», ГАЗ и,
позднее ЗАЗ и ИЖМАШ/ выпускали их в ограниченном количестве и их распределяли
по учреждениям и предприятиям. Персональное распределение в первые годы
проводилось по согласованию с вышестоящими организациями. В 70-м году на наше
предприятие было впервые выделено определенное количество автомашин,
распределение которых было доверено непосредственно администрации предприятия
по согласованию с общественными организациями. Среди выделенных машин было 3
«ИЖ-412», которые только что начали выпускать. Цена на них была установлена 4
900 р., Ранее «Москвичи» 407 стоили 2 500. У меня опять таких денег не было.
Как вед. инж. конструктор, я получал 250 р. Вася в это время работал зам. нач.
отдела внешних экономических связей Госплана СССР и получал кремлевский паек.
Однако, основное количество автомашин в то время выделялось промышленным
предприятиям и в первую очередь из ВПК. У Васи был «Москвич 407» в экспортном
исполнении, который он купил за валюту, когда еще работал в системе
Минвнешторга. Он был у него уже больше 7 лет, но пробег был немного больше 30
тысяч и стоял он в теплом гараже. Ездить на нем ему было уже не солидно.
Договорились с ним, что до того, как он получит машину у себя на работе, он
будет владельцем «412», а свой отдаст мне за 2 000 /Нина, потом, снизила эту
цену до 1 800/. На предприятии эти машины достались мне, Серпухину и Васютину.
После того, как мы получили машины в автомагазине в Ногинске и я ее передал по
доверенности Васе, я стал владельцем /тоже по доверенности/ «Москвича 407», не
имея ни прав на вождение, ни гаража. Когда стало ясно, что мне дают машину,
только тогда я стал беспокоиться о получении прав. Тогда разрешалось сдавать на
права только через школы ДОСААФ. На предприятии одни курсы уже закончились, а
следующие начинались только осенью, /машину я получал в конце мая или начала
июня, мы только что переехали на дачу/. В Горкоме заведующим отделом
административных органов был Аверичев, а инструктором по горотделу милиции была
Миленко Лидия Афанасьевна. Я их давно знал. Через год, после очередной реформе
в МВД, они перешли на работу в министерство. Миленко позвонила в ГАИ и меня
включили в список сдающих, с какой-то группой. Экзамены сдавали по билетам
комиссии из 3-х человек. Я готовился по билетам, которые мне дали на
предприятии /там в местном ДОСААФ были копии билетов/. Сдавал я с общей
группой, ответил на 4-е вопроса из 5-и и был допущен к сдаче по вождению. Я
договорился с Колей Трушиным, /он был ранее водителем на парткомовской машине/.
Мы вместе с ним несколько раз проехались по улицам Калининграда и раз или два
проехали до Зимино. На экзамен по вождению приехали на своей машине. Среди
сдававших на права, было мало владельцев собственных машин, и для них
практиковалась сдача экзаменов и практическая езда на своей машине. И ДОСААФ и
ГАИ берегли свои машины, которых было мало. Я успел проехать меньше 100 м., как мне сказали
остановиться, и на этом экзамен успешно закончился.

 Примерно месяц до начала отпуска я
каждый день ездил на машине на работу. В Москву ездили за этот месяц раза 2-3,
по бытовым делам ездили, в основном, в Подлипки и в Лосинку. С этим скромным
опытом практической езды решили поехать в Ленинград и Прибалтику. Можно
сказать, что поездка прошла благополучно. В Ленинграде въехал на «кирпич» в
улицу с односторонним движением. Там я был остановлен милиционером, который
отпустил меня после устного внушения. На лучшей в то время автотрассе
Каунас-Вильнюс в районе Тракая произошло столкновение с мотоциклом с коляской.
Это было для меня первое авто-происшествие. Я ехал в левом ряду шоссе, которое
имело 4 полосы в одну сторону и разделительную полосу. Впервые у меня скорость
была порядка 100 км.
Справа от меня ехал мотоцикл с коляской, который я постепенно обгонял. На
уровне со мной он стал переходить на 4-ю полосу. Я стал сигналить, но он не слышал.
Влево мне было податься некуда, там был оградительный барьер, а своевременно
притормозить я не догадался, т.к. был уверен в своей правоте и что он меня
пропустит. В итоге он подножкой царапнул мое переднее крыло, подножка коснулась
резины колеса, и мотоцикл приподнялся от земли. Коляску не дала ему
перевернуться. Он съехал на обочину и я, задним ходом, подъехал нему. В коляске
сидел пожилой человек. У мотоцикла была погнута левая подножка. Я был очень рад
счастливому исходу и спросил, не нужна ли какая-то помощь. Они сделали вид, что
не понимают по-русски. Остановился УАЗик или РАФик с литовцеми. Они говорили
между собой только по-литовски. Остановилась «Победа» с ленинградскими
номерами, шофер сказал, что он готов быть свидетелем, что я ничего не нарушал.
Водитель мотоцикла уехал в УАЗике, а я остался ждать ГАИ вместе со стариком в
коляске мотоцикла. Долго никто не подъезжал и я поехал искать пост ГАИ, чтобы
зафиксировать ДТП. На посту ГАИ со мной разбираться не стали и направили в ГАИ
в Вильнюс. В ГАИ я просидел долго. Они наводили справки о мотоцикле. В конце
концов, ко мне подошел капитан /русский/ и сказал, чтобы я в заявлении написал,
что водитель мотоцикла был пьяный. Его не могли нигде найти, мотоцикл был
зарегистрирован в Тракае, но его дома не было. Все это тянулось несколько
часов. Римма с ребятами сходила пообедать. Капитан сказал, что ждать бесполезно
и мне можно и нужно уезжать. Я увидел, что на резине колеса появился желвак,
был поврежден корд, пришлось поставить запаску. Настроение у меня было
испорчено и, не смотря на вечер, решили уезжать из Литвы, подальше, так и не
повидав Вильнюс. Мы собирались там заехать на ул. Гедемина, где жил перед
войной с семьей дядя Коля, и где 22.06.41 их застала война. Эшелон с семьями
военнослужащих тогда попал под бомбежку, и они оказались в оккупации, но это
отдельный рассказ.   Мы же остановились в
первом городке Белоруссии - Ошмяны. Я спал в гостинице на раскладушке в
коридоре, а Римма с ребятами в машине. По дороге к Смоленску начала кипеть вода
в радиаторе. Вышла из строя водяная помпа. Заменить ее в мастерских по дороге
не удалось. Ехали, подливая воду каждые 20-30 км. Потом что-то
прикипело, интервалы до критической температуры увеличились, и мы спокойно
доехали до Зимино. Я описал это подробно, т.к. это была моя первая поездка. Я
чувствовал себя не уверенно, напряженно и все время за рулем волновался. Может
быть, поэтому первая поездка твердо осталась в памяти.

 В Ленинград и Прибалтику ездили не
меньше 4-х раз. В первую поездку мы остановились обедать в районе Валдая. Нина
с Васей отдыхали санатории 4-го Минздрава на Валдае и очень хвалили те места. У
указателя «Долгие Бороды» мы свернули с шоссе направо и уперлись в «кирпич»
перед въездом в санаторий. Нашли съезд к небольшому чистому озеру и там остановились.
Грибов не нашли, искупались в озере. В этой и во всех последующих поездках у
нас была палатка, газовая плитка с баллонами, канистра с питьевой водой и
термосы. Т.е. всегда была горячая еда. Затем были в Новгороде. Осмотрели
Кремль, видели памятник 1000-летию Руси. Ночевали в кемпинге под городом. Утром
вновь заезжали в город, а потом поехали в Ленинград прямо к Марии Тихоновне.
/Проспект Стачек 73 кв. 64/. В 5-7 минутах от дома была городская автостоянка.
Где мы были в городе в этот раз, я точно не помню. По городу мы ездили без
машины, так мне было спокойнее. Рядом с нами было метро «Автово», а за
домом  остановка трамвая, конечная
остановка которого была на круге за Казанским собором. На машине ездили по пригородам.
Были в Петергофе и Ломоносове. В Петергофе Большой Дворец был еще не полностью
восстановлен, западная часть парка была закрыта. Были в музеи карет и около
Лицея. Фонтаны почти все работали, автостоянка у входа во дворец имела много
свободных мест. Основная масса посетителей приезжала на автобусах. В Ломоносове
смотреть было нечего. Восстановлен был только парк с Китайским домиком,
Катальной горкой и еще с что-то. Запомнилась поездка по Приморскому шоссе.
Посещение Ленинского шалаша в Разливе, прогулка по берегу залива в Комарово,
музей-усадьба И.Е. Репина и ночевка в кемпинге Интуриста в Репино. Там нас
приняли на ночь после настойчивых переговоров Риммы с администрацией.

 О последующих посещениях Ленинграда
и о Марии Тихоновне я расскажу позднее. По дороге в Таллин пытались найти
место, где можно искупаться в море, был жаркий день. Искупаться так и не
удалось. Берег был скалистый, и входить в воду было страшно из-за острых
камней. Мария Георгиевна /моя тётя-жена дяди Славы/ проживала на Тарту-Манту 34
кв. 1. Это почти прямо по дороге из Ленинграда. Жила она в маленькой комнате, в
которой она жила еще до революции. Рядом в одной комнате жила ее родная сестра,
а в другой ее племянник. Сестра не могла ей простить, что она вышла замуж за
русского офицера. Он был убит на Гражданской войне, а М.Г. получила 8 лет
заключения в Соловки. Племянник, с какими-то лычками на морской форме  находился в каботажном плавании и был зол на
Советскую власть, что его не пускают за рубеж, где он плавал до 40-го года.
Ночевали в кемпинге на окраине Таллина рядом с телевизионной башней и городским
кладбищем. В кемпинге с хорошими домиками на запад от Таллина нам места не
дали. Подробнее о Таллине и М.Г. я расскажу позднее, т.к. в Таллине мы были 3
раза. Останавливались на ночевку в диком кемпинге около Пярну. Это самое теплое
место в Эстонии. Там в закрытой зоне были правительственные дачи руководства
Эстонии.

 В Латвии переночевали в кемпинге в
Салацгрива /кемпинг не понравился/, прогулялись по берегу моря и поехали в
Ригу. 3 дня были в кемпинге Вайвари, это в Юрмале. Жили в отдельном маленьком
домике. Осталась открытка с фото точно такого домика. Там все очень
понравилось. Была детская столовая с хорошим питанием по крайне низким ценам.
Обслуживающий персонал был на практике из Донецкого кулинарного техникума. Днем
ездили в Ригу. В этом кемпинге в последствии были еще два раза.

 Хватит о первой автомобильной
поездке. «Москвич-407» был у нас 3 года. В первый год я проехал 20 000 км. В два
последующие несколько меньше. За три года я проехал почти в 2 раза больше, чем Вася
за 6 лет. Всего на спидометре было около 90 тысяч, но серьезных дефектов по
машине не было. Первые две зимы машина была в сарае на хоздворе
Салищева-старшего в Замоскворечье на Каширском шоссе. Он был руководителем
совхоза, где на Царицинских прудах разводили рыбу и уток. У него было 4 сына.
Трое /Юрка, Николай и Владимир/ работали на нашем предприятии. Славка работал
на предприятии Средмаша на Каширском шоссе рядом с домом. В выходные дни все с
женами собирались в отцовском доме. После 2-й зимовки из машины исчез
радиоприемник. Грешили на негра, который работал в совхозе. Это был тот негр,
которого передавали по рукам в кинофильме «Цирк» с Орловой.

В Подлипках с гаражами был страшный дефицит. По числу машин на душу
населения Подлипки были одни из первых в Союзе. В очередь на гаражи записывали
только имеющих прописку в Подлипках. В это время Худенко Д.М. работал
начальником узла связи в Подлипках. Ему было выделено место в Кооперативе
«Стрела-2», там нужно было отрабатывать часы на стройке, своей машины у него
пока не было, да и гараж был далеко от дома. Он отдал это место мне. Чтобы
отработать нужное количество часов на стройке, я даже брал на 2 недели отпуск.
Все делали сами. Гаражи строились по десяткам на основании полного внутреннего
хозрасчета. Я подключился несколько позднее, когда у других уже было много
отработанных часов. Приходили работать семьями или с родственниками и
знакомыми. Я отрабатывал один. В 73 году у меня был уже 2-х этажный гараж. У
половины в десятке реальных машин не было. Но всем нужно было подвальное
помещение для хранения картофеля, овощей и прочих продуктов. Мне подвал, кроме
смотровой ямы был не нужен и я отдал его Волкову В.И. /с ним я работал на 3-м
стенде/. Я только настелил пол из ящика от бака С5.51, поверх слоя керамзита,
на что ушел целый самосвал. Волков сделал электропроводку и оштукатурил стены
на верху. В низу у него было настоящее овощехранилище с отсеками для хранения
различных овощей и десятков банок с консервированными овощами и фруктами.
Деревянные полы, утепленные герметичные двери, отдельная вентиляция. У меня
летом машина была в Зимино или дома, а зимой я не ездил. Так что Волков с Лидой
были полноправными хозяевами гаража. Через какое-то время Волков купил машину
/я ездил с ним ее покупать в Чехов/ и он заимел свой гараж. У нас в кооперативе
при строительстве нового ряда гаражей, засыпали протекающую рядом речушку.
Поднялся уровень грунтовых вод, и все подвалы затопило. Года через 2-3 вода
ушла, но внутри все сгнило и до сих пор внизу чувствуется сырость, которой не
было в первые годы после строительства гаража.

 Наличие машины внесло большие
изменения в сложившийся уклад нашей семейной жизни. Что касается меня, то летом
у меня появилась возможность больше проводить время в семье за счет сокращения
время пребывания в дороге на работу примерно на 2,5-3 часа. Приезжая с работы
мы успевали совершить какие-нибудь поездки на небольшие расстояния. У Риммы
появилась возможность помочь в поездках своим родителям. Ефим Ермилович умер в
начале августа 72 года. В конце 70-го и в 71 году мы успели немного поездить. У
них много лет была мечта посетить Ясную Поляну. В 71 году мы пробыли там целый
день. Е.Е. очень любил ходить за грибами, но уже не мог передвигаться на
значительные расстояния. В Зимино он ходил только вблизи по опушке и по
посадкам, но грибов там было мало. Мы раза два ездили в лес примерно за 100 км. по Каширскому шоссе.
Толя Бабкин /мой однокашник по МВТУ/, у которого дача была /и есть/ в том
направлении, сказал, что там много хороших грибов. Мы на машине заезжали далеко
в лес, /проходимость у 407 была хорошая, хотя и приходилось иногда
подталкивать/ останавливались на полянке и расходились по лесу. Грибы
попадались хорошие /белые и подосиновики/, но больше собрала М.М. /мать Риммы/,
которая оставалась на полянке рядом с машиной. Е.Е. очень любил природу, но
последнее время часто уставал и задыхался, при этом говорил, что его легкие
привыкли к городскому воздуху и он задыхается от избытка кислорода.

Римма с ноября 69 года перешла на работу в Плехановский институт, где
занятия на подготовительном отделении начинались с 1-го октября.  Мы старались отдыхать и совершать длительные
поездки в сентябре, чтобы полнее использовать время, на которое снимали дачу. В
Зимино первые годы снимала дачу Коршикова Зинаида Федоровна /подруга Риммы по
Плехановскому институту/. Ее муж работал нач. инспекторского отдела
Мосовощторга. С ним мы ездили в ближайшей овощной магазин в Лосинке, где он
оформлял себе и нам заказы. Ко мне обращались многие в Зимино по своим
неотложным делам. Возил кого-то в больницу и поликлинику на фабрику
«Пролетарская победа», отвозил в роддом в Мытищи дочь нашей хозяйки Любу,
помогал перевести необходимое для юбилеев. В 73 году была свадьба Андрея
Мариенгофа и Нины Сергеевой. Отмечали в два приема: в Москве в ресторане
гостиницы «Советская» /на месте «Яра»/ и в Зимино, куда все необходимое, я
привозил из Жостово, где жили многочисленные родственники Нины. В Жостово
вручную традиционно расписывали знаменитые жостовские подносы. Село находилось
прямо на берегу канала «Москва-Волга». Отец Нины строил и перестраивал дом в
Зимино только своими руками. Он был мастер на все руки. Работал он на
Мытищенском заводе /заводике/ сувениров, где его очень ценили. Он был очень
добрый человек, но временами входил в запой. У него была и 2-я дочь /Рита/. Обе
дочери были хорошо воспитаны, в чем основная заслуга их матери – Шуры.

 Много с Риммой ездили в Москве по
знакомым /но почти никогда по магазинам/. У Риммы сложились хорошие отношения
со всеми сослуживцами по работе. Неоднократно бывали у Коршиковых, помню /без
ф.и.о./ как ездили в район Преображенской площади к преподавателю географии,
районе станции Яуза к преподавателю литературы. Неоднократно ездили к Людмиле
Георгиевне /преподаватель обществоведения/. Особенно запомнились поездки к ней
на дачу на Истринское водохранилище в деревню Рождествено. Дачу построил ее
дядя Рябов Николай Петрович, который работал нач. Главснаба и членом коллегии
Минрадиопрома. Ему отвели большой участок земли, который выходил прямо к
водохранилищу, где у него в ангаре был катер или моторная лодка. Дача состояла
из двух половин. В одной жила Людмила Григоревна с родителями, а другая была
для Николая Петровича, который приезжал на дачу не чаще 2-х раз в год. Он
помогал колхозу в каких-то вопросах, и на него там молились богу. Дача была со
всеми удобствами, одноэтажная и прекрасно, по тем временам, меблирована. Часто
в Москве мы ездили по родственникам, моим и Римминым.

Однажды, когда у нас гостил дядя Коля из Куйбышева, мы приехали поздно
вечером с ним домой. Дело было осенью, 
шел сильный дождь. Я поленился поставить свои противоугонные устройства.
Рано утром вышел, чтобы ехать на работу, а машины нет. Я был в шоковом
состоянии. Написал заявление об угоне в нашем районном отделении милиции. В
этот же день позвонили, что машина нашлась. Я приехал с работы в милицию, и
меня на милицейской машине отвезли к окружной дороге на Варшавском шоссе, где
около Москва – реки в большой луже застрял мой 407-й. Было около нуля градусов,
я разулся, чтобы подцепить трос. Милицейский газон вытащил мою машину, которая
не заводилась. И, уехал после оформления протокола о нахождении машины.
Каким-то путем машина, в конце концов, завелась, и я смог доехать до дома. В
машине было сорвано сцепление. Мне его помог поменять Парпаров Б.Б. в своем
гараже. На станции техобслуживания за все время я был только один раз, когда
перед первой поездкой в Ленинград и Прибалтику решил сделать ТО. Это было
где-то в районе Красной Пресни. Там мне долго морочили голову с регулировкой
рулевых тяг и передней подвеской. Я покупал в магазине при станции какие-то
детали и два раза доплачивал в кассу за работу. Я понял, что регулировка ручных
тяг не потребовалась, а была только их проверка. После этого я пытался все
делать своими руками, хотя у меня и не было должного опыта и соответствующих
приспособлений и инструмента.

 Далее. У меня всегда было желание
побывать в тех местах, где родились и выросли мои родители. Эта возможность
смогла осуществиться только с появлением машины. После смерти матери у меня
несколько раз возникал разговор с моим дядей Смирновым В.П. о возможности
совместной поездки в Елец, Воронеж и Крупино /около Павлова Посада М.О./. У
него тоже было большое желание съездить. С конца войны он работал нач. отдела в
Минсудпроме и поехать он мог только во время своего отпуска. Все свои отпуска
он проводил в министерском профилактории в Хлебниково вместе с женой Сусаной
Леонидовной. Там он регулярно проходил курс лечения. В  июне 71 года умерла баба Варя. Она была  тетей, как для моей мамы, так и для Виктора
Павловича и принимала участие в воспитании обоих. В.П. в то время было 60 лет,
а в министерствах работников среднего звена в этом возрасте автоматом
отправляли на пенсию. На него начальником ГУ был заготовлен приказ. Министр
Судпрома, /им тогда был Бутома/ сказал, что пусть работает, пока я министр.
Потом менялись министры, а В.П. продолжал работать до 75 лет. Я был с Ниной у
него на 90-летии. Пришли многие сотрудники по министерству /которого уже не
было/ и много поздравлений с заводов бывшего ГУ Судпрома. После его 75 лет, я
2-3 года не мог поехать из-за болезни Риммы, а потом и В.П. было трудно
переносить длительную поездку на автомобиле. Так мне и не удалось съездить в
родные места матери и ее родителей.

 В 71 году я с Риммой, Иринкой и
Шурой /моя двоюродная сестра по отцовской линии/ поехали к старшему брату моего
отца. Это был единственный человек, который не только помнил моего отца в
детстве, но и был его опекуном в Петрограде до своего ухода в армию в 1916
году. Он приезжал к нам в Москву в 37 году, когда мама была арестована, и
предлагал любые свои услуги, какие он мог оказать. Василий Николаевич с женой
Любовью Васильевной, старшей дочерью Надей и ее сыном Сашей жил в поселке
сплава Ореховского района Костромской области. Это км. в 8-ми от ж.д. станции
Россолово на перегоне транссибирской магистрали между Буем и Галичем. Его дом в
поселке был крайний, и его от леса отделяла небольшая речушка. Надя работала в
пошивочном ателье в Орехово, Сашка учился там же в школе 10-ти летке. С Шурой о
поездке мы договаривались заранее, а она сообщила своим родителям о нашем
приезде. Для В.Н. наш приезд был большим событием. Наша поездка началась с
Зимино, где у нас уже была Шура. Выехали рано утром. Старое Ярославское шоссе
было узким с однорядным движением и проходило непосредственно через все
населенные пункты. У Риммы всегда было желание посетить исторические места. В
Троицко-Сергиевскую лавру мы ездили отдельно раза два специально. Не помню,
было ли это раньше этой поездки. Первая остановка у нас была в Переяславле
Залеском. Мы подъезжали к берегу Плещеева озера, где Петр 1-й участвовал в
постройке первых кораблей, и учился морскому делу. Ростов /Великий/ проехали
без остановки. У Риммы был какой-то путеводитель по «Золотому кольцу» и она
рассказывала о исторических памятниках города, которые мы проезжали. Не доезжая
до Ярославля, свернули на Кострому. Дорога была совершенно пустынной и
показалась длиннее, чем по карте. Не доезжая до Волги, остановились на обед.
Автомобильный мост в Костроме через Волгу еще только строился, и мы
переправлялись на пароме /как в кино 
«Волга-Волга»/. В городе проехали по центральной улице и подъезжали к
Ипатьевскому монастырю. Выехали на дорогу на Судиславль, который оказался простой
деревушкой. Дорога от Судиславля до Галича была самой плохой, по которым мне
приходилось ездить. Еще до Революции она была вымощена булыжником, который
сохранился лишь местами. В окрестных лесах располагались ракетные позиции с
разнесенными шахтами. Они были где-то по сторонам, нам и военная машина
встретилась не больше 1-2 раз. Средняя скорость была не больше 10-и км.
Некоторые места объезжали, съезжая в лес. Перед Галичем остановились
передохнуть. Была сильная жара, и из-за пыли приходилось закрывать окна в
машине. Походили по лесу. Грибов практически не было. Брусника была зеленая.
Шура объясняла, чем голубика отличается от черники. Перед Галичем был большой и
крутой грунтовый спуск. Не въезжая в город, повернули на Орехово.

 У В.Н. было половина довольно
большого одноэтажного дома. От дома до ручья было соток 20 приусадебного
участка. Были разные дворовые постройки, примыкающие непосредственно к дому.
Там зимой содержали скот и пищевые запасы на зиму. Там же были кадки с
груздями, бутыли с бражкой и самогоном и туалет. В хозяйстве была корова с
теленком, поросенок, куры и утки. Большой сарай с сеновалом, где я иногда спал,
спасаясь от клопов в доме. В.Н. все никак не мог примириться, что машину не
получилось загнать во двор «как положено». Корову держали из-за ребят Любы /его
младшая дочь/, которые на все лето приезжали гостить. В наш приезд там были
Игорь и Таня. Корова с теленком каждый день паслись в общем стаде поселка.
Утром их выгоняли из дома. Вечером корова сама приходила к дому, а теленок мог
заблудиться. За ним нужно было приходить, подкармливая чем-то вкусным.
Заготовка сена на зиму было тяжелым делом. Отводился участок луга под укос.
Нужно было скосить траву, высушить и сметать две скирды: одну для себя, а
другую для колхоза. Я присутствовал на заключительной приемо-сдаточной операции.
Скирды проверяли и принимали два старика от правления колхоза. Они следили,
чтобы стога были одинаковые, но чтоб колхозный был не меньше. Они очень
серьезно и тщательно подходили к окончательной приемке. По окончанию, выпивали
самодельной бражки, которую с закуской приносил Василий Николаевич.    Меня удивляло, что обе стороны не
стремились обмануть друг друга, или чем-либо поживиться. Какие-то чисто
патриархальные отношения.

В.Н. был давно пенсионером, но его всегда выбирали в партбюро участка сплава.
Один раз я с ним поехал в райком партии в Галич. В.Н. должен был поговорить по
какому-то персональному делу. Пока он был в райкоме, я осмотрел часть города,
примыкающую к озеру,  Побывал в
краеведческом музее. Для меня было открытием, как шла борьба между Москвой и
Галичем за Великое Княжение. В то время все русские княжества были под властью
Татарской Орды. Галичские князья два раза владели Москвой. Великому Князю
Московскому Василию 2-му /темному/ выколол глаза галичский князь Дмитрий
Шемяка. Вообще, длительный период прислужничества русских князей перед
татарскими ханами за получения права на княжение, практически не освещается в
нашей общедоступной истории. Потом Шура купила мне книгу про Галич. На обратном
пути мы зашли в станционный буфет в Галиче. Водка из бутылок в разлив и
бутерброды черного хлеба с селедкой. Водку там покупали крайне редко,
употребляли, в основном, самогон и бражку, которую делали все по собственному
рецепту. Белого хлеба в магазине в поселке не бывало. В области сеяли только рожь,
ячмень и овес. Льноводство постепенно приходило в полный упадок, это очень
трудоемкая культура.

С В.Н. один раз ходили за грибами. Серьезным грибом признавался только
белый груздь. За ними ходили мужики с большими корзинами в дальней лес за ж.д.
Я удивлялся на В.Н., как он в возрасте около 75 лет мог далеко и быстро ходить.
Носил он корзину с грибами на спине через плечо на узком подуздке. Солили грибы
в больших деревянных кадках под большим гнетом. Готовые грибы были
спрессованные и их резали на куски ножом. Дети ходили в ближайший лес за
грибами на «жаровню». Маринованные грибы не делали и даже не практиковали сушку
белых грибов. Видно поблизости не было грибных мест для белых. По пути в
дальний лес  проходили мимо двух,
полностью покинутых деревень с заколоченными окнами. Это оставляло тяжелое
впечатление на фоне прекрасной природы с изумрудными лугами.

По вечерам за перекуром на ступеньках крыльца В.Н. рассказывал про
Империалистическую войну. Его призвали в армию в 1916 году. В армию тогда
призывали с 21 года. Он попал на Юго-Западный фронт после начала наступления
Брусилова. В рядах наступающих обязательно должен был идти армейский оркестр.
Когда В.Н. попал на фронт все дивизионные /или корпусные/ оркестры были
перебиты. Прибывших на пополнение проверяли на наличие музыкального слуха.
Готовых музыкантов не было. Слух у В.Н. нашелся, и его определили на кларнет.
Через два месяца учебы наша полытка наступление провалилось и пошла позиционная
война. На нашу обратную дорогу на болоте всем миром собирали нам клюкву и
бруснику. Страшно утомительное занятие.

За обедом мы услышали по местному радио, что приближается грозовой фронт. И
помня про глинистый подъем в гору у Паисева монастыря в Галиче, мы заторопились
с отъездом. Шура осталась с родителями. Мы успели проскочить подъем с первыми
каплями дождя и, более - менее, благополучно проехали участок дороги до
Судиславля, а дольше пошел асфальт. Сильный дождь пошел между Ярославлем и
Загорском. Было уже темно, щетки не справлялись с работой. Освещения на дороге
не было. Ехать было страшно, боялся наткнуться на какую-нибудь машину на
обочине. На работе у нас  был с кем-то
такой случай с Б.П.Пикаловым. Домой в Зимино приехали в 2 часа ночи.

 Я решил в этом разделе, вне
хронологического порядка, рассказать о событиях, связанных с Костромой и
родственниками отца, что я обещал сделать еще в самом начале 1-й книги. В
Россолово я ездил еще 2 раза на поезде. Первый раз на похороны Любовь
Васильевны и второй раз на похороны Василия Николаевича примерно через год. В.Н.
умер в Москве в 6-й больнице. Шура договорилась, что ему там сделают операцию.
Он очень сдал после смерти жены. Я у него был за день до операции, надеялся,
что после операции он еще расскажет про отца и про своих родителей. Он,
прощался со мной со слезами на глазах. И, действительно, он умер во время
операции. Похоронили их обоих на церковном кладбище, недалеко от поселка. С
проходящих поездов видно и церковь и кладбище.

Сашка после окончания 10-и классов начал работать в КБХМ. Он проживал в
нашем общежитии и учился на подготовительных курсах в институт. Надя осталась
жить в Россолово. Сашка работал 
механиком в лаборатории Яблоника В.М. 
Там был 7-ми часовой рабочий день и спокойная работа. Он не прошел по
конкурсу в автодорожный институт, в филиал МВТУ в Подлипках поступать отказался
и сам пошел в военкомат. После службы остался на сверхурочной. Затем
прапорщиком служил рядом с Орехово в маленькой в/ч ПВО с радиолокационными
установками. До дома он добирался на своем мотоцикле. Там он женился, жена не
захотела жить в глуши, и его перевели на службу в Вологду. Там он работал
каким-то начальником в гараже крупной в/ч ПВО. Надя жила с ним и ей, как
участнику войны, дали хорошую 3-х комнатную квартиру на 5-рых в центре города.
У Сашки было уже двое детей /две девочки/. После 25 лет службы он работал гл.
инж. небольшой транспортной фирмы. Последний раз я с ним виделся на похоронах
Шуры.

 В 88 году, после смерти Риммы, я
решил съездить на родину отца. В Судае жил Иван Васильевич, мой двоюродный брат
и родной брат Шуры. На похоронах В.Н. и Л.В. я познакомился со многими
родственниками по отцовской линии. В течение нескольких лет поддерживалась
связь с Иван Васильевичем. Он жил в Судае, в непосредственной близости от
родных мест отца. Я все собирался к нему приехать, но болезнь Риммы не
позволяла этого сделать. В 88 году, после смерти Риммы, я решил поехать к нему
вместе с Шурой. Надо сказать, что из 5-и детей у В.Н. только он один остался
жить в родных краях. Надя жила с семьей сына в Вологде, Шура в Москве, Люба в Омске,
а Семен в Рязани. Когда началась ВОВ, сначала Надя, а потом и Шура пошли в
армию. Они были старшие из детей в семье. Официального призыва женщин в армию
не было, но создавались условия, чтобы добровольно подать заявление. Время было
голодное. Работа на лесозаготовках, даже для мужчин была тяжелой. Семьи
фронтовиков получали кое-какие льготы. Надя была в пехоте на передовой
телефонисткой в составе батальона. В батальоне осталась десятая часть
первоначального состава. Она была ранена, но не тяжело, в глубокий тыл ее не
отправляли. В конце войны она вышла замуж за командира батальона /до него 2 или
3 командира были убиты/. После демобилизации они уехали к нему на родину под
Тулу. После кратковременной службы на командных должностях в оккупированной
Германии, он не смог найти на Родине достойную для себя работу. Так он, во
всяком случаи, считал. В армию он пошел после 9-и классов и окончил ускоренное
пехотное училище. Какой-либо специальности у него не было. Он постепенно спился
и в состоянии горячей лихорадки убил свою мать топором. Его судили и
приговорили по законам того времени к расстрелу. Надя с Сашкой уехала к отцу в
Россолово. Из Вологды она приезжала к Шуре и бывала у меня на даче, когда еще
не было дома, а был только хозблок. Ей было уже лет 70, но ее просто тянуло
обрабатывать землю.

Шура в армии была в зенитных частях на Волховском фронте и далее в
Прибалтике. Примерно так, как в к/ф «А зори здесь тихие», только без прямых
контактов с немцами. С лета 45 года, после демобилизации, она начала работать в
Курчатовском институте, где проработала до ухода на пенсию. Она работала в
лаборатории Арцимовича в должности техника или лаборанта. Участвовала в
создании первой советской ЭВМ БСЭМ-6, тогда эта ЭВМ была на уровне мировых
образцов. Она получила комнату с балконом в 3-х комнатной квартире, в первых,
2-х этажных домах, построенных институтом. Там были высокие потолки, большая
кухня и ванная комната. До работы было минут 10 хода. Когда я в 80-х годах был
в их институте и разговаривал с нач. отдела Талызиным в лаборатории реакторов
Понамарева-Степного, я сказал, что в институте работала моя двоюродная сестра,
но на какой-то маленькой должности. Талызин достал внутренний телефонный
справочник, и, к моему удивлению, там был Шурин телефон. Она от института получила
приличную однокомнатную квартиру на ул. Гамалея тоже на небольшом расстоянии от
работы. В  81 году она для меня получила
машину «Москвич 2140 ЛЮКС», которая нравилась Римме, и на которой я проездил 10
лет до того, как она перешла к Сереже /муж Ирины/. Можно считать, что у Шуры
было все хорошо, кроме семейной жизни. Она так и не вышла замуж и не имела
детей, хотя была довольно симпатичной. Третьим ребенком в семье В.Н. в 28 году
родилась Люба. Она была самая красивая и наиболее любимая в семье. Она рано
вышла замуж и переехала в Омск, где ее муж работал на заводе нашей отрасли /ПО
«Полет»/. Муж ее тяжело заболел и умер, когда ребята: Таня и Игорь еще учились
в школе. Материально она жила тяжело, и Шура всячески старалась ей помогать.
Иван, после окончания 10-и классов, работал на разных должностях при отделе
культуры Судайского райисполкома. Он рано заболел странной болезнью. Временами
у него из организма не отходила вода, и он ложился в больницу. Про него я
расскажу, когда буду говорить о поездке на родину отца. Самый младший Семен
после 10-и классов пошел в летное авиационное училище. По окончанию, служил
где-то под Рязанью, но попал под Хрущевскую демобилизацию летного авиационного
состава. Гражданской специальности не было. Через военкомат устроился на работу
контрольным мастером на авиационный приборный завод. Был ли он официально женат
- не знаю, но у него есть сын, который живет в Челябинске.

Иван в 81 году был на пенсии по болезни. Ему было всего 50 лет. Он был
кем-то вроде внештатного фотографа при райисполкоме. Я ему часто пересылал
бумагу и химикаты для фото. Остались его фотографии с похорон Л.В. и В.Н. и
нашей с Шурой поездки в Судай. Дорога в 88 году в Судай была одно удовольствие.
Автомобильный мост через Волгу в Костроме 
и хороший асфальт непосредственно до дома в Судае. У Ивана был
просторный дом /с телефоном!/, большой гараж и приусадебный участок. В гараже у
него было 3 мотоцикла, из них только один с коляской был в относительно рабочем
состоянии. Мотоцикл для него всегда был незаменимой вещью. На нем он мотался по
району, когда работал киномехаником и тогда, когда ездил по району
фотографировать юбилеи, свадьбы, похороны или окончание учебного года в школах
района. Мотоцикл был нужен в поездках за грибами, черникой, брусникой и пр. Его
жена Лида занималась домашним хозяйством. Дом внутри был, как городская
квартира.

 Вскоре, после приезда, с Иваном и
Шурой поехали в Головино /родина моего отца и деда/. Дорога в направлении на
Понкратово сугубо грунтовая, но даже попадались дорожные знаки. Стояла теплая
солнечная погода. За 30 км.
пути встретилась лишь одна грузовая машина. Небольшие леса сменялись полями.
Обработанной земли по сторонам от дороги не было. Непосредственно по дороге
населенных пунктов не было. Подъехали к реке, /по-моему Вига/ моста нет. На
другой высокой стороне Панкратово, довольно большое село. На этой стороне были
какие-то механические мастерские и гараж. Грузовики переезжали реку вброд, вода
доходила почти до верха колес. Мост наводили только во время весеннего разлива,
а легковые машины, если надо, перетаскивали трактором.  У меня на полу в салоне была проложена под
ковром какая-то изоляция. Если перетаскивать машину трактором, то вода заливала
бы салон. Решили, что Шура останется здесь с машиной, /ей было тяжело идти, и
она боялась оставить машину/ а мы с Иваном пойдем в Головино. Посчитали, что на
это уйдет часа три. Машину отогнали в тенек, с собой у нас была еда и питье.
Перешли речку вброд, и пошли полем в Головино. У Ивана был фотоаппарат, он
потом прислал снимки со своими примечаниями. Дорога шла полем, где созревали
зерновые /рожь и овес/ и немного лесом. За время пребывания в Головино мы не
встретили ни одного человека, и к нам никто не вышел. Из домов 20-и жилых было
три дома. В одном жила одинокая старушка, в другом, к пожилой женщине приехал
сын, который был постоянно пьян. Еще в двух половинах дома жили две женщины,
которые освободились из заключения и не захотели возвращаться к себе на родину.
Они работали на молочной ферме км. в 2-х от Головино. Дома, где родился отец,
не осталось. Остались на том месте два дерева, где меня и запечатлел Иван.
Показал он и место другого дома деда и место, где была лавка-магазин деда с
бабкой. Лавка была единственная в Головино, видно семья Завьяловых была
относительно зажиточной, но это было не всегда. Дед временами входил в запой.
Село с двух сторон опоясывала небольшая речушка, куда от каждого дома выходили
бани. В деревне была часовенка, церковь была в Понкратове. После революции
церкви закрыли. Все дети В.Н. были некрещеные и не верили в бога. На входе в
Головино была 2-х этажная школа, в которой еще училась Шура. После войны школу
закрыли /осталось мало учеников/ и использовали, как склад для сена. Она
сгорела при пожаре. Дорога в Головино не имела следов от машин, следы машин от
Понкратово сворачивали на Власьево. Были мы в Головино не долго, т.к.
торопились к Шуре.

В Судае Иван показал дом, куда переехал дед из Головино. Я сейчас не помню,
когда это произошло. Дом был крайний в конце центральной улицы. Дом большой, на
улицу выходили 4 окна. К дому примыкали большие хозяйственные пристройки, крыша
на которых, покрытая дранкой, местами провалилась. В доме никто не жил, но дом
продавался и очень дешево. Иван предлагал мне его купить. Шура агитировала меня
купить полдома в центре, как сделала ее приятельница по месту жительства в
Москве. Она приезжала на все лето в Судай. Дорога от МКАД до Судая  км. 520. Их можно спокойно проехать за 8-10
часов в то время. Ездили мы с Иваном и Шурой к какому-то моему родственнику,
который работал председателем колхоза км. в 20-и от Судая. Остались фотографии.
Там все считали себя настоящими русскими, т.к. на их землю никогда не вступала
нога чужеземца. Там я услышал фразу: «Русский из Рязани? Откуда там могут быть
русские, когда там 300 лет стояли татары!». У нас с работы в эти места
регулярно ездили на охоту. Там были по настоящему глухие места и охотничий
заповедник около Чухломского озера. Вот и все об этой поездке. Вскоре Иван умер
от своей болезни, и вся моя связь с Костромой прервалась.

Со смертью Шуры, я уже ничего не могу рассказать о сестрах отца и В.Н.  Знаю, что его старшая сестра всю жизнь
прожила, и работала в совхозе на пересечении МКАД с Каширским шоссе. С ее сыном
Ординарцевым Александром Николаевичем мы Риммой и Шурой встречались и на его
даче около аэропорта Внукова и у него дома, в высотном доме «на курьих ножках»
напротив ВДНХ. Он был уже на пенсии. Всю жизнь он проработал в Филях на заводе
Хруничева модельщиком высшего класса при всех Главных конструкторах от
Болховитинова до Челомея. Дом на даче он построил сам и он был, как
художественное произведение. Меня особенно поразил его погреб, который был весь
выложен нержавейкой, там было сырое место. В его погребе с разными отсеками
продукты хранились неограниченное время. Были мы с Риммой и у него дома в
Москве у ВДНХ /дом на курьих ножках/. Потом он переехал к одной из своих
дочерей, и наша связь прервалась.

 Младшая сестра отца Анна Николаевна
жила в Москве на Полянке и работала директором продовольственного магазина.
Когда моя мама была арестована, В.Н. приезжал на Усачевку из Костромы, а А.Н.
не приезжала и не звонила. Ее сын Володька Филатов поддерживал связь с Шурой и
В.Н. Он приезжал в Рассолово работать на лесосплаве, когда был студентом. Был
он там и на всех похоронах. Он жил с матерью на Полянке, когда она работала
директором продовольственного магазина на углу Шаболовки и ул. Шухова. Мы с
Риммой у нее в магазине были только один раз. Володька после женитьбе жил у
жены с ее родителями на Ленинском проспекте. Он после окончания института
распределился в Зеленоград, где получил квартиру. В конце 80-х работал нач.
отраслевой лаборатории АСУ министерства Электронной промышленности. Был вхож в
свой отдел ВПК в Кремле. С распадом СССР, все фирмы в Зеленограде, где он жил,
остались без работы. Жена у него постоянно болела. Он купил за мизерную цену
дом в Калининской /Тверской/ области и переехал туда, на постоянное место
жительства.  Шура говорила, что он завел
козу, и еще какую-то живность. Я пытался дозвониться до него в Зеленоград, но
ничего не вышло. Он не знал о смерти Шуры и не приезжал на ее похороны. Вот и
все, что я могу рассказать о родственниках со стороны отца.

 Возвращаюсь к нашим автомобильным
поездкам. Я не могу описать их в хронологическом порядке. Мы не вели дневниковых
записей по поездкам, и у нас не было фотоаппарата, чтобы по снимкам привязаться
к годам. Поездки никогда не использовались для отдыха, для отдыха было Зимино.
Римма была историком не только по специальности, но и по призванию. Я всегда
увлекался географией и текущими политическими событиями. Не чужда мне была и
история, особенно та ее часть, что называлось историей современного мира.
Поездки нужны были  для расширения своего
кругозора, посещения новых мест, интересных в историческом или современном плане.
Никогда они не были связаны с приобретением каких-либо вещей. Расскажу о наших
поездках, не в хронографическом, а в географическом порядке.

Неоднократное посещение Ленинграда обуславливалось тем, что за одну поездку
нельзя было охватить многообразие исторических и культурных ценностей. Нет
смысла перечислять все, что мы посетили в городе, некоторые из них повторялись
при последующих поездках. Ленинград оказался единственным городом, где наши
автомобильные поездки пересеклись с моими многочисленными поездками в
командировки, которые продолжались вплоть до моего выхода на пенсию. О
знакомстве с историческими и культурными ценностями Ленинграда, я расскажу в
другом разделе. Машина помогла нам посетить все исторические места в
окрестностях Ленинграда. Только одна поездка в Шлиссельбург была на речном
пароходе. Поездка, с посещением крепости и «Невского пяточка», была интересная
и познавательная. Несколько слов о Марии Тихоновне Вдовиной, к которой мы
заезжали на машине. Уже в 71 году не было Валентина Семеновича. Мы ходили на
Красненькое кладбище к нему на могилу. Это недалеко от дома, где они жили на
проспекте Стачек. Мы расспрашивали М.Т. о жизни в блокадном Ленинграде.

 Один раз мы ездили с ней к ее
подруге во Всеволожск. Они не виделись уже несколько лет, т.к. возраст и
здоровье не позволяли общаться. Им вместе до войны выделили земельные участки в
этом старинном дачном поселке. До Революции там селились состоятельные горожане
не аристократического и даже не дворянского происхождения, те обосновались, в основном,
в районах старых императорских и княжеских дворцов и в районе приморского
шоссе. В.С. не успел построиться, т.к. в очередной раз ушел в долгое плавание.
Подруга М.Т. пережила блокаду во Всеволожске, где недалеко проходила «Дорога
жизни», а с весны у нее на участке и в округе была зелень.

Тяжелое впечатление оставило последнее посещение М.Т.  Как-то в 
Зимино зашел разговор о письме М.Г. Майер, что она оставило мне
завещание на какую-то сумму денег в сберкассе, с указанием счета. При желании
на эти деньги я бы мог купить дом в окрестностях Тарту, о чем она договорилась
с хозяевами. Прошло уже много времени с тех пор, как мы получили извещение о
смерти М.Г.  Я не интересовался
завещанием, но меня уговорили съездить хоть на могилу М.Г. Разговор шел в присутствии
Маргариты Николаевны Сперанской /соседка по Зимино/, которая никогда не была в
Прибалтике. Римма предложила ей поехать с нами, с чем она и согласилась. Мы
выехали на следующий же день утром. У нас оставались еще несколько дней
отпуска. Когда приехали в Ленинграде к М.Т., она нас с Риммой не узнала. Ей
делали операцию по удалению грыжи под общим наркозом, и она потеряла память.
Физически она была относительно здорова и могла готовить себе еду и убираться
по дому, но ничего не помнила о том, что было до операции. Она разговаривала с
нами о текущих делах, как с посторонними, называя нас на ВЫ. Это было страшно
видеть. На кухне у нее оставался с прошлого приезда наш термос /который мама
привезла еще из Германии/, но мы не решились его забирать. За ней ухаживала
соседка, которая покупала ей продукты. Еще раньше она сдавала комнату
студенткам, которых ей рекомендовали знакомые. Это давало ей небольшой прибавок
к пенсии и какую-то помощь по дому. Сейчас у нее проживала одна студентка,
которая и жила у нее до операции и к которой она вновь привыкла без
воспоминания о прошлом. На нас это произвело жуткое впечатление. Человек жив,
пока жива его память, с потерей памяти это другой человек.

 Из Ленинграда мы поехали в Таллин.
По всем вопросам с завещанием М.Г. ходили Римма и М.Н., я оставался в машине. В
районной сберкассе сказали, что этот счет закрыт. В центральной сберкассе
сказали, что было написано другое завещание и все средства завещаны дому
престарелых или больнице, где она умерла. Выяснить место, где похоронена М.Г.
не удалось. Ее сестра умерла раньше М.Г., племянник не жил по старому адресу.
Там жили новые люди, которые ничего не знали о М.Г. Так нам и не удалось,
ничего узнать.

 Возвращаюсь вновь к нашим поездкам.
В Ленинграде мы только с Риммой были не меньше 2-х раз в музее-квартире Пушкина
на Мойке, и у нас было желание съездить в Пушкинские Горы. Это была первая
поездка на Москвиче-412, двигатель которого работал на 92 бензине. У выхода из
Петропавловской крепости мы заправились на дорогу в «ультрасовременной» АЗС. У
нас были планы побывать в Пскове в местном краеведческом музеи, чтобы
посмотреть с их стороны о противостоянии Новгорода и Пскова Москве, в отличии
от того, что мы слышали в Новгороде и что пишут в школьных учебниках. Затем
посетить единственный действующий мужской монастырь в Печорах.  По времени лучше было сначала посетить
Пушкинские Горы, где можно было переночевать, а на обратном пути через Псков,
Печоры, Тарту приехать в Таллин. Дорога к Пушкинским горам, действительно, шла
по крутым горкам. По заповеднику можно было передвигаться только пешком. Мы
подробно осмотрели все в Михайловском, даже попытались искупаться в реке
Сороть, на том пляже, где купался Пушкин. В Тригорское мы не пошли, а имение
Ганнибалов в Петровском еще не было открыто для посещений. Стоянка машин была
только около, вновь построенной маленькой гостиницы. Там переночевала Римма с
ребятами. Я ночевал в доме приезжих Святогорского монастыря. Комнаты были в
бывших кельях с туалетом во дворе. Утром мы осмотрели собор и ознакомились с
историей монастыря. Побывали на могиле Пушкина и его матери. /у них общий
памятник/. Рядом могилы деда и бабки Пушкина. Пушкин привез гроб матери для
захоронения в 36 году и тогда же выкупил землю и для себя. Узнали подробности о
захоронении Пушкина. Памятник поставила жена Пушкина в 1841 году. Перед
отъездом заехали на местную заправку. Там был только 72 бензин. Я боялся его
заправлять. Мне объяснили, что во всей Псковской области только такой бензин.
Указали на иностранный Мерседес, который заправлялся этим бензином. На горках
машина перестала тянуть. Я пытался регулировать зажиганием, но все было плохо.
Ближайший 92 бензин был только в Латвии. Так мы не попали в Псков и Печоры.
Заправились только в Краславе, куда кое-как доехали. Дальше уже поехали в Ригу,
где опять останавливались в кемпинге Вайвари /Юрмала/.

 Теперь перехожу к географическому
принципу описания поездок. Итак, Эстония. Прибалтика для нас была Европой. Там
многое отличалось от нашей повседневной жизни и туда нам нравилось ездить.
Хорошие дороги, качественные продукты. Оборудованные места для остановки и
отдыха автотуристов. Необычная городская архитектура и исторические памятники в
Таллине и Риге. Знакомство с Прибалтикой началось с Эстонии. Это Родина моей
тетки М.Г. После смерти дяди Славы она вернулась на Родину, на которой не была
почти 40 лет. За эти годы она стала больше русской, чем эстонкой. Она так и не
смогла найти общий язык со своими родственниками, которые все эти годы жили в
Эстонии. Жизнь ее была тяжелой. Долгие годы в заключении. С начала Соловки,
затем поселение и почти вся жизнь на предприятиях НКВД на крайнем Севере. Таким
был и комбинат «Североникель» в Мончегорске, где дядя Слава работал перед
войной. Она по условиям жизни не смогла иметь детей, но у ней до конца жизни
оставалась потребность заботиться о близких и о не совсем близких людях. В этом
отношении она походила на бабу Варю, но про ее религиозность я ничего не могу
сказать. Про Эстонию она рассказывала с большой любовью и хотела передать это
мне. Она очень тепло отзывалась о людях, которые продавали дом на хуторе близь
Тарту, и говорила, что у меня с ними обязательно сложатся хорошие отношения.

 Если говорить про знакомство с
историческими памятниками Таллина, то здесь помог один случай. Во время одной из
первых поездок в Таллин мы встретили в кемпинге около телевизионной вышки
Тавзарашвили А.Д. с женой. Он сказал, что на завтра они договорились об
экскурсии по старому городу, и пригласил нас. Экскурсию проводила жена Бовы
И.А., который работал у нас в 8-м отделе КБ начальником группы.  Отец его жены после выхода в отставку,  получил жилье в Таллине от ВМФ, и она на все
лето приезжала к нему с детьми. Она была учителем словесником и очень серьезно
занималась изучением истории и культуры Эстонии. В Вышгороде и в Старом городе
сохранились постройки времен Владычества Дании, Ливонского ордена, Ганзейского
Союза и Швеции. Замок, крепостные сооружения, узкие средневековые улицы с
домами купцов и ремесленников. Что важно усвоить из истории. Эстония до 1919
года никогда не была самостоятельным государством. Наиболее сильное влияние
оставили немцы. Интересно, что после включения Эстляндии и Лифляндии в состав
Российского государства, Петр 1-й оставил там государственным языком немецкий.
На русский язык все учебные заведения и учреждения были переведены только в
80-х годах 19-го века. Фамилия М.Г.- Майер тоже имеет немецкие корни. Рядом с
кемпингом в березовой роще расположено городское кладбище. Только когда входишь
в рощу, понимаешь, что здесь кладбище. Надгробные плиты, высотой 20-30 см., мало отличаются
пышностью друг от друга, отличаются только цветниками. Дорожки между могилами
посыпаны желтым песком. Кругом абсолютная чистота. Таких кладбищ я больше нигде
не видел в Европе. Очень понравился кемпинг в Ранномыйзе. Маленькие деревянные
домики в соснах на берегу Финского залива с песчаным пляжем. Место нам там не
дали. Люди приезжают туда на более длительное время и заранее заказывают места.
Зато мы там пообедали в какой-то настоящей эстонской «мызе». /осталась ее фото/.
В Таллине мы были в парке Кадриорге. Замок и парк были построены еще по приказу
Петра 1-го. М.Г. писала, что после выхода на пенсию, она регулярно гуляла в
этом парке с матерью Георга Отса. Там был еще очень красивый памятник
«Русалка». Он есть на фото-открытке М.Г. 
Еще были какие-то памятники, но я забыл, в честь чего или кого они
поставлены. Еще следует рассказать о предвоенной и послевоенной истории до
наших дней. С 1935 года в Эстонии была установлена фактически фашистская
диктатура, которая все больше ориентировалась на Германию. Многие полувоенные и
молодежные организации приветствовали приход немецких войск в 41 году. В
Эстонии была самая низкая рождаемость в Европе. Население было длительное время
около 1-го млн. Численность русского населения к 40-му году не превышало 4-5%
от общего числа. Массовые репрессии в июне 41 года, непосредственно перед
войной, уход с Красной армией лиц, лояльных к 
Советской власти, уход с немецкой армией десятков тысяч, репрессии и
высылки в 40-х годах, привели к уменьшению эстонского населения.

 Когда мы были в Эстонии в 70-х
годах, там русские составляли более 30% населения. Это связано с развитием
промышленности, куда направлялись работники из других республик СССР, созданием
баз ВМФ в Палдиски и Таллине. Эти базы располагались на обширных территориях
западнее Таллина и на Балтийских островах, куда был запрещен допуск для местных
жителей. Мы натолкнулись на КПП, когда хотели поехать по шоссе вдоль побережья
на запад от Таллина. В Таллине целые районы строились военными строителями ВМФ
для отставных и действующих моряков со всех флотов. Там получили жилье и
родители жены Бовы. Можно сказать, что планомерно проводилась колонизация
Эстонии. В Пярну, недалеко от кемпинга, начиналась территория правительственных
дач и домов отдыха для руководящего состава Эстонии. Прекрасный сосновый бор и
песчаные дюны. Все это  мы видели, когда
располагались в диком, но благоустроенным и предельно чистом кемпинге, недалеко
от правительственной зоны. Отсюда наш путь лежал в Латвию.

 В Латвии, если не считать ночевки в
Салацгрива, мы останавливались /три раза/ в кемпинге только в Юрмале. Откуда мы
каждый день отправлялись в Ригу в Старый город. Так что кроме Старого города в
Риге и всех поселков Юрмалы мы в Латвии больше ничего не видели.  На экскурсиях в Старом городе нам рассказывали
об истории Риги и Латвии. После владычества Ливонского ордена и Польши, Рига и
восточная Латвия были присоединены к России. Курляндия была присоединена на 100
лет позднее, одновременно с присоединением Витебска. В Латвии сформировались 3
религии: на западе католическая, в центре лютеранская и на востоке
православная.

 Когда мы въехали в Латвию после
Пушкинских гор и остановились перекусить, к нам на велосипеде подъехал местный
крестьянин и мы с ним довольно долго разговаривали. Он жил на ближайшем хуторе,
который входил в какой-то колхоз. На багажнике велосипеда у него было ведро с
мастикой для заделки мелких трещин на асфальтовом полотне дороги. И в колхозе и
до установления Советской власти, местные жители должны были следить за
сохранностью дороги. Сейчас за ним был закреплен участок в 20 км., за который ему
начисляли трудодни после приемки качества работы. Это был дополнительный
приработок, который отнимал у него немного времени. Я понял, почему в
Прибалтике такие хорошие дороги. Я имею в виду не магистральные, а чисто
сельские дороги. Главное не допускать больших щелей, а замазывать совсем еще
мелкие.

 В Юрмале были все удобства для
отдыха. Отдельный домик /сохранилось фото/, столовые и буфеты с качественными
продуктами по низким ценам. Лучшее в СССР пиво /рижское/ из автомата по 20 коп.
Рядом с кемпингом была почта и пункт междугородней телефонной связи. В самом
Вайвари был кинотеатр и открытый концертный зал. Центр Юрмалы находился в
Майори и Дзинтари, куда мы ездили, как и в другие пункты. В соседнем от нас
пункте Слока был пункт ТОА и автомагазин с большим выбором деталей.

 Хотел я съездить в Курляндию /это
прямо на запад от Юрмалы/. Отговорил водитель из соседнего домика. Там до сих
пор плохо встречают приезжающих из России. 
В Венспилсе в начале 50-х годов служил Волков В.И.  Там тогда было не спокойно. У нас до сих пор
замалчивается факт, что освобождение территории СССР и прекращение боевых
действий произошло в Курляндии, где бои не прекращались до 20 мая 1945 года,
когда все боевые действия в Германии и Чехословакии были прекращены. Даже
приказ гросс-адмирала Деница, который стал приемником Гитлера, не выполнялся.
Там было много частей СС, в которых служили и эстонцы и латыши. Всего в
Курляндии в октябре 44 года было окружено 39 немецких дивизий. Большинство из
них морским путем было переброшено в Германию и участвовали в боях за Берлин.

 В Риге мы были в музее Красных
Латышских Стрелков. Сыном одного из них был мой товарищ по группе Полка Альфред
Янович. Их история предается забвению, как в современной России, так и Латвии.
Немного истории.  Еще до революции в
Латвии была широко развита промышленность. Городское население увеличивалось за
счет роста рабочего класса. В 1915 году немецкие войска заняли Курляндию. Свыше
100 тыс. отступили с русскими войсками. Царское правительство приняло решение о
создании национальных латышских полков. В августе 1917 года Советы в Латвии
передали собственность на землю арендаторам немецких баронов и латвийских
помещиков /т.е. простым крестьянам/. В феврале 1918 года вся Латвия была
захвачена немецкими войсками. Землю вновь возвращали помещикам. 30 января Ленин
подписал декрет о создании Красной Армии на добровольной основе. В нее вступали
отдельные отряды Красной Гвардии, но ее основу в первое время составили
латышские полки, которые приняли решение о вступлении в Красную Армию 15
февраля. Из 8-ми латышских полков была сформирована латышская дивизия, которая
и остановила наступление немецких войск на Петроград. Латышские полки охраняли
Советское правительство и в Смольном и в Кремле. Они сыграли решающую роль в
подавлении мятежа левых эсеров. Это были наиболее боеспособные и
дисциплинированные соединения Красной Армии.

 После разрыва Брестского мира
латышские части освободили всю Латвию и установили там Советскую власть.
Латышская Советская Республика продержалась в 19 году только 5 месяцев.
Англо-американская интервенция и отход крестьян от Советской власти из-за
попыток создать коммуны привели к созданию буржуазного государства во главе с
Ульманисом. Большая часть латышских стрелков осталась в Советской России. Отец
Полки работал председателем колхоза в Ивановской области. Группа пьяниц и
лодырей написали в 37-38-м годах на него кляузу /донос/ и он был арестован.
Через какое-то время большая часть колхозников просила его вернуть, но он был к
этому времени расстрелян. Это я пишу со слов Полки.

 В Латвии самый большой % русского
населения из Прибалтийских республик. В сельской местности русских нет, они все
живут в городах. Многие приехали по распределению для работы на крупных
промышленных предприятиях. Таких как ВЭФ /радиоприемники лучшие в СС/, РАФ
/единственный в Союзе завод, выпускающий микроавтобусы и специализированные
машины на их основе/, заводы выпускающие электрички, трамваи и др.  Непрерывный прирост русского населения до
конца 80-х годов приходился  и за счет
ветеранов МО. Строительные мощности Прибалтийского ВО уступали только МВО.
Желающих получить жилье в Прибалтике, а точнее, в Риге, всегда было больше, чем
достаточно. Они жили обособленно в своих кварталах, построенных военными
строителями, мало общались с местными жителями. В «русских» кварталах были свои
русские школы с учителями из России, и мало кто из них считал необходимым учить
латышский язык.

 В этих условиях широкое
распространение получило хоровое пение на латышском языке. Народные хоры были
на каждом предприятии и районе. Фестивали хорового пения собирали много
десятков тысяч людей. Один из таких фестивалей проходил в Юрмале, когда мы там
были. Но нас не интересовало их пение. У нас много говорят о притеснениях
русских в Латвии, но никто из них не желает поехать на Родину в Россию.

Перехожу к поездкам в Литву. При первой поездке осталось неприятное
впечатление о ДТП. На работе Юркин Е.И. рассказал, что он каждое лето ездит
отдыхать в Литву и ему там все очень нравится. Он основное время при хорошей
погоде проводил на озерах на востоке Литвы, где делали заготовки ягод и грибов
на зиму. Он расписал нам детальный план тех мест до места своих конкретных стоянок.
Римма, перед нашей поездкой, обновила свои знания по истории Литвы, которая
оказалась очень бурной, интересной и малознакомой. Чего только не было в
истории этого самого старого из Прибалтийских государств. На протяжении почти
700 лет Литва была периодически или союзником или противником России. Почти 300
лет длилась уния Литвы и Польши в составе Речи Посполитой, при которой все
население Литвы приняло католичество. В 1919 году Вильнюс был даже столицей
единой Литовско-Белорусской ССР. Но всего здесь рассказать невозможно и не об
этом идет речь.

 Мы поехали один раз в Литву
непосредственно из Москвы по почти достроенному Ново-Рижскому шоссе через Ржев.
В Литве выехали точно на место, где раньше стоял Юркин на одном из озер. Было
много черники и мало грибов. У нас и не было цели заниматься заготовками. Места
очень красивые и стерильно чистые. К нам подходил местный лесник, который
рассказал о своей работе. Мы посетили и ряд других озер, про которые говорил
Юркин. Центр этого озерного края Зарасай, там памятник литовской партизанке
Мельникайте. /почти Мельниченко, как Е.В./ 
На старой карте, видно Ирина, отметила, что мы заправлялись в
Паневежисе. Остановились в кемпинге в Паланге. Кемпинг  в метрах 300-400 от берега. Подъезд ближе к
берегу на машинах запрещен. Песчаные пляжи и рядом зеленые заросли. Там где-то
недалеко были нудистские пляжи, но мы, естественно, туда не подходили. Паланга
вся застроена частными коттеджами в 1-2-3 этажа с гаражами и низкими каменными
палисадниками со стороны улицы, за которыми яркие цветники.

 Еще в одну поездку мы
останавливались на озерах на самом юге Литвы. Для каждой машины есть отдельный
П-образный выступ в зелени.  Машина и
палатка располагаются как бы в отдельной квартире с выходом на озеро. Центром
этого района был Друскининкай, минеральная вода оттуда продавалась и в Москве.
Теперь о том, что не удалось посетить в Литве. Из Паланги мы хотели проехать на
Куршскую косу, но на литовскую половину въезд на машинах был запрещен. Куршская
коса и Клайпеда /Мемель/ неоднократно на протяжении веков переходили от Литвы к
Германии и обратно. Примерно такая история происходила и с Вильнюсом, который
был и в составе Литвы и в составе Польши. Мы так и не были в Вильнюсе, как
следует.

 До 22 июня 41 года дядя Коля жил в
Вильнюсе, который Советский Союз передал Литве в 40 году после раздела Польши
по пакту с Гитлером. Дядя Коля жил с семьей, 
в хорошей квартире в центре города, из которой были депортированы
поляки. У нас с собой был адрес дома, где они проживали. Но так и не пришлось
побывать у этого дома. Трагические события первых и последующих дней войны
полностью пришлось испытать семье дяди Коли. 20 июня, после 2-х недельного
пребывания на казарменном положении, командный состав соединения получил право
на отдых и был отправлен на экскурсионную прогулку по Неману на пароходе. О
судьбе семьи он узнал только через долгие годы. Эшелон с эвакуируемыми семьями
военнослужащих попал под бомбежку и был захвачен наступающими немецкими
частями. Как тетя Туся рассталась с Лялей и Лилей я не помню. С Лялей, когда
она приезжала на похороны Нины, поговорить на эту тему не пришлось. Ляля и Лиля
нашлись только после освобождения Литвы в 44 году. О тете Туси не было известий
до 46 года. Ее немцы угнали на работы в Германию, где она последнее время работала
на заводе в оккупированной части Франции недалеко от границы со Швейцарией. Она
была депортирована в СССР весной 46 года из лагеря для перемещенных лиц в
американской зоне оккупации. Надеюсь, что Ляля с Лилей расскажут об этом
периоде своей жизни.

В школе со мной учился Петька Каплан /26 г.р./. Его отец был определен в
формирующуюся литовскую дивизию. Не дожидаясь, когда Петьке исполнится 18 лет,
он взял его с собой в дивизию, где он после краткосрочных курсов получил звание
мл. лейтенанта и после окончания войны орден «Красной звезды». Я уже писал, что
муж Люси Скрынниковой /соседки по квартире на Усачевке/ Сережа служил в
специальной дивизии, которая подавляла остатки движения сопротивления Советской
власти в Литве вплоть до 49 года. Бурные исторические события в Литве
продолжались, таким образом, от борьбы с Тевтонским Орденом до штурма телебашни
перед распадом СССР.

 

ГЛАВА 9.

 

 

В Калининградской области я побывал 3 раза. Один раз на
машине и два раза в командировке. Сейчас я расскажу только о первой поездке,
которая была на машине в 75 г. Знакомство с Прибалтикой было бы не полным, если
не побывать в Восточной Пруссии, /т.е. в Калининградской обл./. Переехав по
мосту через Неман, попадаем в Советск. Нигде нет надписи, что это Тильзит,
который является неотъемлемой частью нашей истории. Это не только Тильзитский
мир, но и вспоминаются картины из наших музеев о встрече на плоту по середине
Немана Александра 1-го с Наполеоном. Даже Римма не всегда могла определить
историческое название городов, которые мы проезжали, а все они связаны с
памятными событиями нашей страны. Было очевидно стремление забыть о том, что
Восточная Пруссия была немецкой территорией 700 лет, от Тевтонского ордена до ВОВ.

 Дороги узкие в 1,5-2 ряда, тесно зажатые
деревьями, крона которых почти смыкается над головой. Первое впечатление
приятное. Затем замечаешь венки на деревьях, которых довольно много. Это места
гибели людей в ДТП. Деревья были посажены еще до 1-й Мировой войны, чтобы
скрывать перемещения войск. С немецкой аккуратностью по ним можно было ездить и
до 45 года. Обилие венков на деревьях показывало, что эти дороги не для наших
водителей. Сам Калининград произвел неприятное впечатление. Казалось, что за 30
лет проживания люди не привыкли к тому, что их земля, и они там как бы временно
проживающие. В городе, который был разрушен на 80%, мало новых построек, как мы
привыкли к “черемушкам”. Большинство это восстановленные старые немецкие дома,
3-4 этажные, с указанием номера дома на каждом подъезде. На улицах с трамвайным
движением рельсы можно переехать только в редких специальных местах. Улицы,
кроме центра города, никто не убирает. Там много мусора и грязи. Это
разительный контраст по сравнению с прибалтийскими республиками.

В городе, даже в
центре, много пустырей. Многие из них заняты зелеными насаждениями. Сохранились
и руины. Побродили по руинам кафедрального собора, где проход разрешался только
к могиле Канта. Были на мемориале 1200 гвардейцам, погибшим при взятии
Кенигсберга. Похоже, что погибших с нашей стороны было не меньше, чем немцев в
городе. В некоторых местах остались крепостные форты и некоторые городские
ворота. В центре началось некоторое оживление в строительстве, вызванное
недавним, явно запоздалым Постановлением Правительства о восстановлении
Калининграда. Один раз свернули с дороги в лес, чтобы перекусить. Лес
неприятный, мрачный, весь заросший. 30 лет в лес не ступала нога лесника. В
сельской местности остались капитальные каменные постройки немецких юнкеров.

В магазинах города
много всяческой рыбы. В Калининграде и Приморске /Фишхаузен/ рыболовецкие
порты, в которых базируются флотилии, ведущие промысел рыбы в океанских
просторах. О некоторых сортах рыбы узнали впервые. Покупали хорошую рыбу
горячего копчения. Есть и речная рыба 
местных  рыбколхозов. В городе
многие связаны с морским рыболовством. Они приехали сюда из разных концов
страны. Постоянно требуются люди разных профессий на рыболовецкие флотилии.
После нескольких месяцев плавания у многих начинается длительный загул. В
городе  повышенная преступность. Съездили
в Светлогорск /Раушен/ - старинный немецкий курорт. Там в Санатории МО,
некоторое время назад, отдыхали дядя Коля с тетей Тусей. Походили по берегу,
пытались найти кусочки янтаря, но, ни чего не нашли.

Из Калининграда через
Черняховск /Инстербург/ и южную часть Литвы наш путь лежал в Белоруссию. Первый
город Гродно. Дорога плохого качества проходила через промышленные пригороды,
мимо ТЭЦ и каких-то заводов без всякой зелени. В центр города мы не заезжали,
т.к. держали путь на Беловежскую пущу. Прямой дороги через Пущу не было, она
шла в обход через Волковыск. Здесь мы свернули с дороги в лес, который примыкал
к самой пуще и в лесу нашли место для ночевки. Вокруг никого не было, и я
побаивался, что на палатку ночью могут выйти какие-нибудь дикие звери. Утром
побродили по лесу и поехали по направлению к Бресту. У Ружан выехали на старое
Минское шоссе. Шоссе было пустынно, т.к. весь транспорт шел по вновь открытой
магистрали Москва-Минск-Варшава-Берлин.

 Незадолго до поездки мы смотрели к/ф “Живые и
мертвые” и, конечно, читали книгу Симонова. На участке дороги Ружаны-Пружаны
проходили трагические события конца июня 41 года. Здесь немцы сбивали наши
тихоходные ТБ-3, здесь разбомбили полуторку, на которой ехал Синцов. Все это
вновь как бы предстало перед нашими глазами. После небольшой остановки на, как
будто, вымершем шоссе, приехали в Брест, точнее сразу в крепость. Брестская
“Крепость-Герой” была в то время настоящим центром туризма. Недавно был
отстроен весь мемориальный комплекс, приведены в порядок для посещения остатки
крепостных сооружений.  Величественные
памятники и “Вечный огонь” напоминают о героическом подвиге защитников крепости
в первые дни войны, что было в те дни, скорее исключением, чем правилом.
Подвигом был и многолетний труд писателя Смирнова, который рассказал о
защитниках крепости по их воспоминаниям, об их воинском подвиге и последующих
годах забвения. Книги и очерки Смирнова впервые сказали правду о первых днях
ВОВ, хотя бы на примере героической защиты крепости. Люди приезжали в Брест
специально со всей страны. Город был, практически, заново отстроен. Недалеко от
крепости был кемпинг, где мы и остановились. На экскурсиях по крепости никто не
оставался равнодушным. У меня и сейчас встают в памяти: вид с передовых постов
на реку Буг, крепостные подвалы, где укрывались раненые и члены семей
военнослужащих. В крепости были запасы боеприпасов и некоторое количество
продовольствия, но не было воды. Все подходы к реке простреливались.

 Недалеко от Бреста в Кобрине находился музей
А.В.Суворова. Еще когда были в Ленинграде, мы посетили музей Суворова, где
узнали, что первым русским комендантом Кенигсберга был отец А.В. Суворова. Сам
Суворов, после разгрома польских конфедератов, был первым комендантом крепости
Кобрин. Там ему было присвоено первое генеральское звание. Позднее, после
подавления польского восстания, он получил поместие около Кобрина, где жил
последние годы. Непосредственно перед смертью он переехал в Петербург, где умер
в своей квартире. Много лет спустя, я с Лычевым побывал у дома, где он умер. В
Кобрин мы решили тогда не ехать. Это было не по пути, мы тогда двигались на юг
в Западную Украину.

 В одну из поездок, мы останавливались в
кемпинге на кольцевой дороге Минска. Соседом в кемпинге оказался один из первых
наших зарубежных автотуристов. На “Волге - М-21” он побывал в Германии и
Франции. Было интересно послушать его рассказ. Польшу он старался проехать без
остановки даже на заправку, были случаи нападения на наших автотуристов. Минск,
заново отстроенный, производил хорошее впечатление широкими улицами и большими
площадями, но в центре нигде нельзя останавливаться. Наконец, мы свернули в
какой-то переулок, оставили машину и пошли гулять. Ходили не менее 2-х часов.
Когда пришли, увидели, что на нашем переулке тоже знак “Стоянка запрещена”, а
машина /одна в переулке/ стоит у двери с надписью “Приемная КГБ”. В городе мы
были свидетелями, как милиция штрафовала за неправильную остановку и стоянку.

Из Минска мы ездили в
мемориальный комплекс “Хатынь”. Он производит такое же огромное впечатление,
как и Пискаревское кладбище в Ленинграде. “Хатынь” это не только памятник
деревни, которую сожгли фашисты со всеми ее жителями, но и всей Белоруссии.
Белоруссия была захвачена в считанные дни и почти 3 года находилась в
оккупации. Нигде не было так широко развито партизанское движение, как в
Белоруссии, где целые районы находились под контролем партизан. Там они ощущали
постоянную поддержку от штаба партизанского движения в Москве. Володька
Яковлев, из нашего дома на Усачевке, два раза на длительное время забрасывался
в тыл к немцам в Белоруссию. В свою очередь немцы создали специальные
карательные части для борьбы с партизанским движением, которые отличались
особыми зверствами над мирным населением. В этих частях были прислужники немцев
из Украины и Прибалтики. Борьба с партизанами заключалась в поголовном
уничтожении деревень, подозреваемых в помощи партизанам. Сейчас у нас не
упоминается “Хатынь”, а под маркой патриотического движения возрождается фашизм
в разных современных формах.

 От Бреста поехали на юг вдоль границы с
Польшей. Остановились в кемпинге, вернее на турбазе “Свитязь” у Шацких озер.
Тут не было такого комфорта и уюта, как это было на озерах Литвы. Здесь
раздолье для рыбаков, которые приезжают сюда из многих городов Зап. Украины, и
даже из Киева, на машинах и экскурсионных автобусах. На лодках разъезжаются по
озерам, ставят на берегу палатки и занимаются рыбалкой. Нам там делать было
нечего, и мы поехали во Львов. Проехали Владимир-Волынский -  один из старейших городов Киевской Руси и
город Нестеров /Жолква/, близь которого в Первую Мировую войну погиб выдающийся
русский летчик Нестеров.

 Во Львове остановились на городской стоянке
вблизи от старого города /предместье/. Там смесь памятников разных веков и
народов. Интересно, что Львов никогда не входил в состав России. Большую часть
времени он был в составе Польши и Австро-Венгерской империи. Подавляющие
большинство населения приняло католическое вероисповедание. Становится понятным
длительное вооруженное сопротивление после ухода немцев и современные
разногласия между восточной и западной Украиной. Интересна средневековая
площадь “Рынок”. Дома там  похожи на
типичные средневековые европейские. Красивый театр Оперы и балета, напоминающий
Венский Оперный театр. Мне кажется, что львовяне всегда, и в настоящее время,
чувствовали себя европейцами, в отличие от жителей Украины, входивший в состав
Российской Империи или СССР.

В кафе в Старом городе,
куда мы зашли перекусить, демонстративно долго нас не обслуживали. Группе
поляков, которые пришли позже нас, они оказывали всяческое предпочтение. Я,
что-то не помню, чтобы мы останавливались в Львове на ночлег. Были попытки
устроиться в мотеле на выезде из города, по направлению к Киеву. Был у нас
адрес брата тети Туси - Круглякова Михаила Степановича /ул. 27 Липня/. Долго
ездили в районе Львовских “черемушек”, но что-то у нас не вышло. Еще в Шацке
нам рекомендовали посетить типичный украинский город Ровно. Там был и музей
лучшего разведчика ВОВ – Н.И. Кузнецова. Решили съездить из Львова. Но из
Львова нужно было проехать свыше 200
км. противоположным направлением от Карпат, куда лежал
наш основной путь и мы решили отложить эту поездку.

 Приехали с начала в Ужгород, там нет никаких
гор и нет кемпинга. Поехали в Мукачево, но и там не смогли устроиться.
Вернулись в Ужгород, где в долине реки Уж была дикая стоянка машин на ночь. Из
Ужгорода потянулись опять ближе к границе. Заехали в Чоп, где побывали на ж.д.
платформе у самой границы СССР. Дальше поехали в город Виноградов. Это был
единственный город в СССР, где преобладало венгерское население. Улицы в городе
были на трех языках, на русском, украинском и венгерском. Зашли в кафе. Там
было настоящее кофе из дозированных автоматов. В магазинах в то время кофе не
было. Местные жители сливали кофе из маленьких чашечек в свои термосы.

 Далее вдоль берега Тисы /граница с Румынией/,
через Рахов к Яблонскому перевалу. Уже на спуске перевала, при торможении,
сложился багажник на крыше. Он плавно сполз с палаткой и постельными
принадлежностями на капот, загородив ветровое стекло. Скорость была
минимальная, и удалось сразу остановиться. Багажник был красивый, нержавеющей
стали, но с большим количеством крепежных соединений, которые разболтались за
дорогу. Багажник я купил, собрал и поставил перед поездкой, а в дороге ни разу
не проверил крепеж. Все обошлось благополучно, не считая небольшой вмятины и
царапин на капоте. Не доезжая Яремчи, нашли съезд с дороги и остановились на
целый день. Было желание дойти до вершины ближайшей горы, но по времени
пришлось ограничиться полуподъемом. Но и там открывалась широкая перспектива.
Наша остановка была на приличной высоте. Надо сказать, что кругом не было ни
машин и ни людей. Утром, когда поехали через Яремчу, Коломыю в Черновцы,
оказалось, что мы не доехали до хорошего кемпинга всего10 км.

В Черновцах произошла
серьезная авария. На длительном, крутом подъеме к центру города спустило, после
прокола, заднее колесо. Машина была перегружена, и я этого не заметил. Мне
показали на это, проезжающие водители. Остановился, но свернуть с дороги было
некуда. Ставить машину на домкрат на крутом подъеме было рискованно. Воздух еще
немного в камере оставался, и я решил подняться до ровного места. Там поставил
запаску, после разгрузки полностью забитого багажника. На СТО мне сказали, что
корд поврежден, и покрышку можно выбросить. В те времена купить новую покрышку
было трудно. Удалось купить совсем лысую по цене, почти новой. Хорошо, что она
так и не потребовалась. Черновцы никогда не входили в состав Российской
Империи. Были под властью турок. Входили в состав Австрии, Австро-Венгрии и
Румынии, как центр Северной Буковины. Город толком не видели.

 Путь в Молдавию лежал вдоль границы с Румынией
по реке Прут. Местами дорога проходила прямо вдоль реки, отгороженной колючей
проволокой и узкой зоной пограничников. Между городом Бельцы и Кишиневом
останавливались в каком-то большом молдавском селе. Безумно дешевые овощи, но
виноград еще не поспел, и не было молодого вина. По дороге к Кишиневу чуть не
отобрали права. Я не остановился и не съехал на обочину, когда навстречу
проезжал картеж высокого молдавского чиновника.

 Кишинев понравился широкими, просторными
улицами и площадями в центре, но кемпинга не оказалось. Я хотел с утра заехать
в Измаил и побывать в музеи Суворова, но опять не получилось, как в Бресте.

Через Тирасполь, не
останавливаясь, приехали поздно вечером в Одессу. Остановились в кемпинге
пригорода /поселок Котовского/. Одесса особый город. От поселка вечером и утром
рейсовые автобусы не ходят. Проезжают разные служебные автобусы, с оплатой
водителю, которые останавливаются на городских остановках, и водители
объявляют, по какому городскому маршруту они следуют. Ничего похожего в Москве
и других городах, где мы были, такого не видели. В Одессе уже давно
господствовали рыночные отношения и теневой рынок. Удивились, что в центре
города до полуночи работают небольшие закусочные, где можно поесть горячие
сосиски /или сардельки/ и выпить кофе или чай. Спиртное и пиво там не
продавалось.

У Риммы осталось
хорошее воспоминание о море в Одессе. Но когда мы выходили в 2-3-х местах к
пляжу, все было замусорено прибоем и ветром в сторону берега. Центр Одессы
очень красив: Дерибасовская, театр оперы и балета, Приморский бульвар,
Потемкинская лестница и памятник Ришелье. Уже тогда ходили слухи, что Глушко
В.П. хотел, чтобы его бюст /как дважды Герою СС/ поставили, чуть ли не вместо
Ришелье.

Оборона Одессы была,
как и оборона Бреста, символом героизма советских людей и редкого мастерства
воинских начальников, каким был генерал Петров. Оборона Одессы длилась до
16.10.41. /когда в Москве уже была паника/ и закончилась организованной
эвакуацией в Севастополь. В дни румынской оккупации /Гитлер отдал Одессу
Румынии/, в многокилометровых катакомбах под городом находились боевые группы
партизан. Мы хотели побывать в катакомбах, где один из входов был на северной
окраине Одессы, но нам это не удалось. Там проводились какие-то работы по
ограничению места предполагаемых экскурсий.

 Проезжали мы по берегу Черного моря на восток
от Одессы. Где-то нашли место с хорошим пляжем и искупались. Побывали в
Николаеве и Херсоне. Через Днепр проезжали по новому мосту в районе Каховки.
Там был памятник 1-й Конной Армии, которая с Каховского плацдарма начала
разгром армии Врангеля. Где-то в этих районах проезжали бескрайние поля
подсолнуха, но спелых почти не было.

Если продолжить про
Украину, то в Киеве на машине мы были только один раз. Место на ночевку нашли в
кемпинге на Брест-Литовском шоссе, нормально же устроиться в каком-либо
кемпинге не удалось. Были на Крещатике, на центральном рынке, в Лавре.
Несколько раз переезжали Днепр по мосту Патона, что-то искали на Дарнице в
автосервисе. На Москву выезжали по недавно отрытому шоссе, которое выходило
севернее Курска на Симферопольское шоссе. Проезжали практически рядом с
Шосткой, но за 10 лет после смерти матери все связи были утеряны, да и с собой
не было адреса Григорьевых или Ивахненко.

 Теперь возвращаюсь к нашей с Риммой поездке в
Крым, которая оставила много впечатлений. Я давно мечтал съездить на машине в
Крымское Приморье. Путевку получил через НПО “Энергия”. Договорились поехать в
одно время с Кунцом. Кунец перед поездкой познакомился с директором пансионата,
который по своим делам приезжал в НПО “Энергия”. В это же время взял путевку
Богомолов В.Н. в санаторий “Днепр” в Евпатории. Я предложил Кунцу и Ирине
Николаевне поехать с нами на машине. Ирина Николаевна предпочла ехать поездом
до Феодосии. Вещей у нас с Риммой было мало. Кунец предложил захватить с собой
два ящика хорошего чешского пива. Мы с Кунцом и нач. отдела снабжения КБХМ
Лихушиным на базе курортторга в Подлипках /на Яросл. шоссе напротив входа в
санаторий “Подлипки”/ отоварились чешским пивом и несколькими батонами
сырокопченой колбасы.

 По дороге на юг планировали заехать в Елец и в
музей Тургенева в Спасское-Лутовиново, но отпуск у меня начался так, что нужно
было ехать прямо в Крым, т.к. мы хотели приехать вечером, за день до начала
путевки. Ночевали где-то в районе Запорожья. Около поста ГАИ и АЗС была
площадка, где на ночь останавливались, в основном, грузовые машины. В
Симферополе были только на рынке. Ехали через Старый Крым, Насыпное и
Планерскую. Немного в обход, но по хорошей ровной дороге. Наш номер в
пансионате НПО “Энергия” выходил на север, а не в сторону моря. Зато у нас было
прохладней днем и не было шумно вечером. 
Я считаю, что Кара-Даг и его окрестности было лучшим местом для отдыха
на Черноморском побережье. Только здесь можно было найти пустынные пляжи и
красивые пейзажи самых старых гор в Европе, какими были горы Кара-Дага. Его Золотые
ворота украшают любые путеводители по Крыму. Кто только из деятелей искусства
не побывал у Волошина в Планерском /Коктебеле/ у восточной оконечности
Кара-Дега. Об этих местах с восторгом вспоминали Королев, Исаев. Б.Е.Черток
также считает эти места своими любимыми.

 Уже 20 лет ежегодно в Крымское Приморье
приезжает в отпуск ЛычовН.В. /Лычов – сотруник нашего отдела и постоянный
представитель КБХМ в ГИПХ/. Число отдыхающих, в 2-х пансионатах и базах отдыха
Крымского Приморья не превышало 800-1000 человек. Как ни странно, многие
отдыхающие проводили время на пляже пансионатов, где мы практически не бывали.
В хорошую солнечную погоду мы ходили купаться и загорать на “лисий пляж”,
который тянется на запад от пансионата свыше 10 км. Уже через 300-500 метров было мало
отдыхающих, и можно было найти место с хорошим песчаным входом в море и с
кустарниками на берегу, где можно укрыться от солнца. В начале этого пляжа была
гряда больших камней, за которыми рано утром можно было поймать больших крабов.

 Кунец не любил далеко ходить, но Ирина
Николаевна всегда была готова на дальние походы. Примерно половину времени мы
проводили в горах Кара-Дага. Туда были разные маршруты. Если идти вдоль берега
моря, то путь начинался от Биостанции. У кого-то из работников Биостанции
снимал комнату Лычов, с которыми у него установились почти родственные
отношения. На Биостанции был дельфинарий, но без всяких демонстрационных
показов. Вдоль берега было хорошо ходить при “низкой” воде, не нужно было
высоко подниматься в горы. Примерно на середине между Крымским Приморьем и
Планерском находились Золотые Ворота. К маленькому заливу перед воротами вел
крутой спуск с Кара-Дага. От Планерского вдоль берега пройти было нельзя,
крутые скалы обрывались в воду, а от Крымского Приморья все-таки можно.

 Мы с Риммой пошли вдоль берега. Вода была
“средняя”. В некоторых местах приходилось идти “по шейку” или немного проплыть.
Когда пришли к бухте у Золотых ворот, Римма сильно устала. Кругом не было ни
одного человека. К Воротам подходили только экскурсионные кораблики из Феодосии
и Судака. На мой взгляд, и обратную дорогу лучше было пройти по берегу, чем
подниматься круто в горы. Римма категорически отказалась идти по берегу и
сказала, что пойдет только через горы, и стала подниматься сама и быстро.
Конечно, сразу выдохлась и расплакалась, но все-таки сказала, что пойдет домой
только верхней дорогой через горы. Мы стали медленно подниматься с остановками
на отдых.

 Мы были еще у Золотых ворот 2 или 3 раза.
Когда была “низкая” вода в бухте у ворот можно было встретить и других людей. Я
подплывал к Воротам. Там была очень прозрачная вода на большую глубину. Рядом
была Сердоликовая бухта, где мы безуспешно пытались найти хорошие камушки.
Много раз ходили по верхним тропам в горах. Один раз прошли весь Кара-Даг до
того места, где открывался вид на Планерское. Проходили несколько раз мимо
остатков татарских поселений. Там мы набрали много кизила, варенье из которого
любила еще моя мама, и нам оно нам тоже нравилось. Собирали там и миндаль.
Миндаль был горький, говорили, что он становится горьким, когда за ним
перестают ухаживать люди.

Встретил я там В.И.Зайчикова,
который с В.Ф.Берглезовым отдыхал в туристическом лагере НИИТП. С ними мы
ходили на Святую гору. Берглезов работал с Исавым еще во время войны, про
Зайчикова, с которым я учился на одном потоке, я расскажу позднее. С ним мы
неоднократно встречались в НИИТП и в командировках в Днепропетровске.

 С Риммой ездили на машине в Щебетовку. Оттуда
была лучшая слышимость при разговорах с Москвой. Были там, в винодельческом
совхозе  “Коктебель”, где в долине были
большие плантации винограда. Рабочие “Коктебеля”  дружно покупали в местном магазине только
портвейн стоимостью 1 рубль. Ездили с Кунцами в Феодосию, где побывали в музее
Айвазовского. Меня поразило, как быстро он рисовал картины. Были в Планерском.
Музея Волошина не было. В его доме был небольшой пансионат творческих
работников Союза Писателей. Планерское, несмотря на хвалебные отзывы, мне
понравилось меньше, чем Крымское Приморье. Видимо, под словом Коктебель
объединялись и долина, где расположена 
Планерская, и восточные отроги Кара-Дага. Ездили с Кунцами и в Судак.
Там осмотрели остатки Генуэзской крепости. В Судаке царил цивилизованный отдых.
Толчея на городском пляже. Полно торговых палаток и есть даже мороженое. Полный
контраст с нашим отдыхом в Крымском Приморье.

 Ездили с Кунцами в Евпаторию к Богомолову, как
договаривались заранее. Богомолов с Надеждой Николаевной отдыхали в только что
построенном пансионате “Днепр”. Пансионат строили на паях НПО “Южное” и МОМ.
Есть фото этого пансионата. У Богомолова был номер “люкс”. Спальня, столовая со
всевозможной посудой, две лоджии. Вход в пансионат был практически с городской
улицы. Узкий пансионатский пляж ограничивали с 2-х сторон заборы других пансионатских
пляжей. Шикарный номер и полное отсутствие свободы вне корпуса и маленького
пляжа. Не хотелось говорить Богомолову, что нам здесь не нравится.
Договорились, что Богомолов приедет к нам, /он был на своей машине/. Обратно мы
уехали под вечер. Пришлось ехать старой /прямой/ дорогой, а не через южный
берег Крыма.

 Вскоре Богомолов приехал к нам. Кунца куда-то
на ночь устроил директор пансионата. Надежда Николаевна и Ирина Николаевна были
в номере Кунца, а Владислав Николаевич ночевал в своей машине. Ему, конечно,
предлагали место, но он отказался. Он стеснялся, что ночью храпит, и заранее с
собой в машину захватил спальные принадлежности. Он любил свою “Волгу-М-21”, ее простор и не хотел
пересаживаться в 24-ю.

 После окончания срока путевки у меня оставалось
еще несколько дней отпуска. Мы решили объехать Южное Побережье Крыма. За
Судаком был небольшой участок дороги с крутыми подъемами и спусками. Особенно
на участке Приветное-Рыбачье. Мне понравилось, что наш москвич легко на подъеме
обходил Жигули. Мотор 412 был в то время лучшим отечественным мотором и
выпускался почти 30 лет. В Рыбачьем, где мы спустились к побережью,  был большой дикий кемпинг. Мы, сравнивая с
Крымским Приморьем, просто ужасались, как можно отдыхать в таких условиях. Люди
там жили по несколько дней, и радовались, что на пляже было мало народу по
сравнению с Ялтой и пр. Мы остановились на ночь в городском кемпинге в Алуште
/вернее,  в Рабочем Уголке/.

Отсюда началось
знакомство с Южным Берегом. За день мы побывали в Артеке, /где искупались/, в
Никитском Ботаническом Саду. В Ялте не нашли места, где было можно
остановиться. В центре на узких улочках было много народа, в домик-музей Чехова
так и не попали. В него была большая очередь, и мы ограничились проспектом и
открытками. От Ялты поехали по южной дороге. Крым у нас, почему-то,  ассоциировался с Ласточкиным Гнездом. Его вид
был на многих обложках, открытках и пр. На самом деле там был просто ресторан.
Мы даже не стали к нему подниматься. В Алупке оказался приличный кемпинг вдали
моря, но вблизи подножья Крымских гор. С каким-то соседом по кемпингу пошли в
горы. До вершины, конечно, не дошли, но полюбовались панорамой вида на
побережье. Как, в очередной раз не вспомнить и пожалеть, что у нас во всех
поездках не было фотоаппарата. Все знаменитые дворцы остались на верхней
дороге, мы их так и не видели. Проехали Форос, но он тогда не был знаменит.
Через Байдарские ворота /перевал/ и мимо Балаклавы приехали в Севастополь.
Балаклава была закрытым городом. Там отрабатывали подводный старт и наши с
предприятия, кто занимался двигателями первой ступени, часто ездили туда в
командировку, которые, как правило, не приходились на купальный сезон.

В Севастополе
остановились в кемпинге около Панорамы обороны города. Мы побывали в 2-х
Панорамах обороны /1854-55 и 1941-42 гг./ и других памятных местах города.
Ездили в Бахчисарай. Большое впечатление произвел деревянный шахский дворец,
который существовал на последнем издыхании и должен был закрыться на коренную
реконструкцию или совсем. Существует ли он сейчас, я не знаю.

Из Севастополя по
дороге на Москву останавливались на ночь в кемпинге Мелитополя. Дул приличный
ветер и весь город заволокло пылью. Было трудно дышать, и плохо было видно
дорогу. Утром ветер немного стих и стало лучше видно. Дорога на Москву, как и
погода, была плохая. Шли последние дни уборки сахарной свеклы и картофеля,
машины, трактора вывозили с полей на асфальт всю грязь. Дорога в полторы полосы
проходила с частыми подъемами и спусками. Обгонять на довольно загруженной
дороге было трудно и рискованно. На АЗС не было бензина. Он весь шел на
уборочную компанию. Удалось заправиться только в Щекино, проехав 100 км. при
красной лампочке.

 Надо сказать, что поездки на машине  мы одно время сочетали с 2-х недельным
отдыхом в министерском пансионате “Солнечная поляна”. Там мы были не менее 5-6
раз. Первые 3 года ездили отдыхать ежегодно. Все наши поездки в пансионат
приходились на сентябрь. Я уже говорил, что летние месяца мы проводили в
Зимино. В сентябре я брал отпуск. Все работники отдела старались взять отпуск
из-за детей в летние месяцы, и сентябрь всегда оставался за мной. Первые 2
недели мы проводили в поездках на машине, а две недели старались провести на
одном месте.

 Теперь конкретно о пансионате “Солнечная
поляна”. Он строился в 70-х годах не просто, как пансионат, а как комплекс
сооружений, куда в случаи ядерной войны перемещалось управление отраслью (МОМ).
Там был обширный подземный бункер, оборудованный всеми средствами связи,
автономными системами электропитания, водоснабжения и вентиляцией. Бункер
располагался в стороне от 8-и этажного здания пансионата и сообщался с ним
подземным туннелем. Снаружи это был небольшой холм, огороженный невысоким
забором и торчащими трубами вентиляции. На крыше пансионата располагались
приемо-передающие антенны. Они еще где-то дублировались. Отдыхающие в
пансионате ничего этого не замечали. Бункер был законсервирован. Заказчиком
строительства было ХОЗУ МОМ, которое возглавлял Выговский Вячеслав Сергеевич,
после перехода с нашего предприятия, где он был замом по общим вопросам.

 О нем я расскажу позднее, когда буду описывать
свою работу на последнем этапе. Выговский объединил деньги по гражданской
обороне с деньгами по кап. строительству и кап. ремонту. Был построен служебный
поселок с 5-и этажными домами, где проживал обслуживающий персонал
профилактория и бункера, функции которых во многом совмещались. Рядом с
пансионатом был построен летний пионерский лагерь министерства на очень
приличном уровне. Пансионат был расположен примерно в 16-18 км от ж.д. станции
Звенигород на правом берегу реки Москва. Это место с небольшими холмами и
смешанными лесами и большими открытыми местами называли Русской Швейцарией.
Непосредственно к пансионату с востока примыкал лесной Биозаповедник АН СССР.
Пансионат располагался на небольшом холме. На запад и на север /к реке/ были
свободные от леса места. Там располагались на большом расстоянии друг от друга
еще два пионерлагеря. В сентябре, когда мы отдыхали, все лагеря не работали. В
метрах 400-стах от пансионата, на дороге располагалась деревня Волково. От этой
деревни зимой 41-42 года начинался рейд по тылам немцев кавалерийской группы
Доватора. Условная линия фронта проходила по Москва реке. Звенигород по другую
сторону реки был оккупирован немцами. Сейчас в этой деревне было меньше 20
домов и мало постоянно проживающих. Римма постоянно брала у местных бабушек
какую-то зелень и листья, которые использовала при засолке грибов. По дороге к
пансионату от ж.д. станции находился Молодежный лагерь ЦК ВЛКСМ, где
периодически проходили сборы различные молодежные делегации перед поездкой за
границу. Несколько в стороне от этой дороги был расположен дачный поселок
академиков, участки которым еще по распоряжению Сталина были выделены после
победы в ВОВ.

Теперь о самом
пансионате. Всего в пансионате со 2-го по 8-й этаж было примерно 200 номеров.
Из них на 2-м этаже было 6-8 номеров “люкс” из двух комнат. Номера были
обширные с высокими потолками и большими лоджиями. Все номера, кроме “люкс”,
были одинаковые. В каждом номере, кроме 2-х спальной кровати, был диван,
который использовался как дополнительное спальное место для приезжающих в
гости. В прихожей был большой стационарный холодильник и что-то вроде кухни,
/правда с отключенной плитой/. Все трубопроводы и арматура на кухне и в туалетной
комнате были из нержавейки. Вода была из собственной артезианской скважины с
какими-то целебными свойствами. Рекомендовалось пить воду прямо из-под крана.
Половина номеров выходило в сторону леса, где верхушки сосен были на уровне 6-8
этажей в нескольких метрах от лоджий. Другая половина номеров выходила на
открытую солнечную сторону, откуда открывался хороший вид на долину реки
Москва. Нам рекомендовали знакомые брать номер в сторону леса на уровне 6-7
этажей. Мы так всегда и делали. Здесь был свежий воздух и абсолютная тишина. На
солнечной стороне даже в сентябре были мухи, шум с дороги и запахи от кухни.

В пансионате был
зрительный зал с числом мест, соответствующим количеству отдыхающих. Перед
входом в зрительный зал было место для танцев и буфет. Была обширная бильярдная
с классическими столами. Питание было очень приличным. 3-4 раза в неделю
демонстрировались кинофильмы на хорошем уровне. В зрительном зале, примерно раз
в неделю, были концерты или встречи с интересными людьми. Пансионат пользовался
популярностью среди многих известных людей. Там, например, несколько раз
отдыхала Пугачева, а ее дочь Кристина лет 5-6 жила там с бабушкой. Говорили,
что в летние месяца было много бабушек, которые присматривали за детьми и
внуками руководящих работников министерства, которые были в то время в
пионерском лагере. При нас там отдыхал Юрий Николаев /“Угадай мелодию”/ и
какой-то популярный современный композитор. Встреча с ними собрала целый зал.
Один раз с нами отдыхал один из братьев Вайнеров. Римма ходила с его женой и
детьми собирать грибы поблизости от пансионата, когда я уходил подальше. Часто
устраивались экскурсии. Большей частью они были в Москву, т.к. среди отдыхающих
всегда были люди с уральских и сибирских предприятий министерства. Мне
запомнилась экскурсия в музей авиации в Кубинке. Римма ездила с Модинами
/Сергей и Света/ в Архангельское. Остались групповые фото от той поездки. Я не
поехал, т.к. мы с Риммой там были раньше, а пошел за грибами.

 Вообще, всегда устанавливался контакт с
кем-либо из отдыхающих, скорее всего с теми, с кем сидели за столом. Так в одну
из поездок мы познакомились со Степановами, с которыми оказались за одним
столом. Это знакомство протянулось на многие годы. Степанов Евгений Николаевич
работал нач. конструкторского отдела в Радиотехническом институте им. Минца, а
Маргарита Николаевна в НИИТМ МОМ.

Все-таки основным
занятием у нас были походы в леса за грибами. Грибы были там, практически,
всегда, хотя и в разных количествах и разного сорта. Это были ежедневные походы
после завтрака, а после обеда чистка и отварка. У нас всегда была своя
электрическая плитка и запас различных кастрюль и банок, т.к. мы всегда
приезжали на машине. Леса и окрестности были просто красивые и прогулки
доставляли удовольствие. Филатов Николай Никанорович, бывший наш зам по общим
вопросам, а в то время зам. нач. ГУ, отдыхал там два раза в сентябре с женой.
Они были большими любителями грибов, приезжали специально, чтобы ходить за
грибами. Они знали не только все грибы, но и все о них. Они собирали “польский
гриб”, который после обработки не отличить от белых. На территории пионерлагеря
“Чайка”, что за деревней Волково и на окрестных пригорках мы собирали много
маслят, но их трудно было чистить. Один или два раза мы попадали на обилие опят
на деревьях и пнях. Все они были мясистые на толстых ножках, но при их обилии
мы тогда срезали только шляпки.

По дороге в лес, один
из работников пансионата, сказал нам, что он идет в лес не за грибами, а за
калганом. Показал нам место. Там мы набрали, нарезали и насушили столько
кагана, что обеспечили всех знакомых, кого он интересовал. Вася, если пил
водку, то только на калгане. К нам всегда во время заезда приезжали ребята и
знакомые. Особенно тогда, когда мы по телефону сообщали, что пошли грибы.

 На машине мы исследовали все окрестности
Звенигорода. Были на экскурсии в Звенигородском монастыре. В разное время
ездили из пансионата по бетонке на Истринское водохранилище к Людмиле
Георгиевне. Ездили к Митяю на летнюю дачу детского сада. Неоднократно были у
Азаты Григорьевны /мать Сережи, мужа Ирины/ в Малых Вяземах, у Руслана /муж
Наташи/ на даче в Тучково. Специально ездили в Бородино, где побывали на всех
знаменитых местах сражения. Ездили в санаторий Герцена 4-го Управления
Минздрава. Потом в 82 году я приезжал туда с Наташей к Юрке Александрову /ММ/,
который был там после инсульта.

 В начале 80-х пансионат уже поизносился.
Видимо прекратились дотации по гражданской обороне. Комендантом бункера был
Сухоруков, отставной военный. Его жена работала в расшифровке отдела 15 и
обрабатывала испытания на моем стенде. Сухоруков устроил нам экскурсию по
бункеру. Там единственным действующим объектам была сауна для избранных
посетителей. Мы к сауне не проявили интереса. Вообще остались хорошие
впечатления о “Солнечной поляне”, особенно о первых заездах.

 Cо Степановыми договаривались
съездить в "Солнечную поляну" еще раз, но они не смогли достать
путевку. У
меня было обострение гастрита и мне порекомендовали поехать в желудочный
санаторий. Римма тоже не возражала подлечить свой желудок. Надо сказать, что до
этого времени я никогда не был в санатории. Наше предприятие имело места в
желудочных санаториях в Кашине /на Волге/ и в Подольске. Мы выбрали Подольск
/точнее Ершово/. Это позволяло в любой момент поехать домой. Ершово на въезде в
Подольск со стороны Москвы по старому шоссе. Наше предприятие арендовало там
коттедж, в стороне от основного здания. Вообще, ничего хорошего в этом
санатории не было. Лечение чисто формальное, пища протертая и не вкусная.
Ходить было не куда, только прогулки по долине Пахры поблизости от санатория.
Съездили в музей Чехова в Мелихово.

 Когда были в Москве, созвонились со
Степановами. Они взяли путевку в дом отдыха “Авангард” под Серпуховым.
Приглашали приехать к ним. Но это было уже под конец заезда и мы что-то не
собрались поехать. По приезду Степановы очень хвалили “Авангард”, говорили, что
туда можно достать путевку по письму от предприятия. Д/о “Авангард” был
организован в 1921 году, как база отдыха работников, вновь созданной,
Государственной плановой комиссии /Госплан/. Для обеспечением питания
отдыхающих там же было организовано подсобное хозяйство Госплана. В наше время
этот д/о принадлежал, выделившемуся из Госплана, Госснабу.

 По письмам в ХОЗУ Госснаба мы со Степановыми
получили путевки на традиционный для отпусков сентябрь. По комфорту д/о уступал
"Солнечной поляне", но были и свои преимущества. Ж.д. станция
Авангард /последняя перед Серпуховым/ была в 10-15 минутах хода от д/о. Питание
было хорошее, примерно такое же, как в “Солнечной поляне”, но были свежие
продукты из своего подсобного хозяйства. В подсобное хозяйство входили:
молочно-товарная ферма, птицеферма, свиноферма, огороды и плодовый сад. Буфет
при столовой снабжался кондитерскими изделиями фабрикой “Красный Октябрь”.
Территория была большая. Это бывшее помещичья 
усадьба, у которой за века сменилось много хозяев. Там был каскад из
трех прудов. В летние месяца на территории д/о был пионерлагерь Госснаба. Была
в д/о хорошая аптека с дефицитными лекарствами.

 В ближних лесах грибов было мало, т.к. народа
из отдыхающих и местных было много, а березовые рощи хорошо просматривались на
большом расстоянии. С Евгением Николаевичем /иногда и с Маргаритой Николаевной/
ходили в леса за 6-8 км.
Большей частью за грибами мы ездили в Приокско- террасный заповедник, где
оставляли машину всегда в одном месте и разбредались по сторонам. Римма и М.Н.
все-таки далеко от машины не уходили. Леса там были красивые, разные и
ухоженные. Мы с Риммой туда ездили, когда Ирина там была в трудовом лагере еще
от школы. В д/о “Авангард” мы были со Степановыми 2 или 3 раза. На въезде в
заповедник была детская площадка, куда мы ездили  с ребятами Мариной и Катей. Катя у нас была
один раз целый заезд. М.Н. называла это место Карповой поляной. У Е.Н. был
фотоаппарат, но фото не осталось, есть только несколько слайдов. Римма себя
чувствовала относительно хорошо. Один раз мы поехали на электричке до
Серпухова, а обратно шли пешком вдоль ж.д. линии по посадкам, но грибов не
нашли.

 Из д/о ездили на машине не только в заповедник,
но и в окрестныегорода.                                                                                                                                                                                                                                   
                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                               Были в Пущине и
в Протвино. Это городки вокруг институтов АН. Чистые улицы и современные новые
дома, большая роль местного самоуправления, соответствуюшая культурному уровню
населения. Много молодежи. Различные клубы по интересам. В выходные дни в
Пущино удивляло обилие детских колясок с малышами. Ездили в музей-усадьбу
“Поленово”. Там познакомились с директором, родственником Поленова, капитаном
2-го ранга в отставке. Вот пожалуй и все, что осталось в памяти об «Авангарде».

 Были у нас и какие-то другие поездки. Так два
раза мы специально ездили по отдельным городам «Золотого кольца». Ездили в
только что открывшийся музей космонавтики в Калуге. Там побывали в доме-музеи
Циолковского. Одно время мы в Зимино ездили по Дмитровскому шоссе. Это, когда
строили дорогу от Осташковского шоссе к Пирогову, и нам приходилось ездить
через Мытищи, где дорога по выходным дням была забита, желающими отдохнуть в
районе Пироговских пансионатах.

 В одну из таких поездок мы заехали в зону
отдыха Хлебниково. Там случайно встретились с Татьяной Мещеряковой, которая
окончила 10 классов 51 школы, в которой Римма преподавала с 54 по май 62 года,
до нашего переезда на Варшавское шоссе. Татьяна в летнее время заведовала
буфетом в зоне отдыха, и очень обрадовалась встрече с Риммой. Была ли Римма у
нее классным руководителем, я не помню. Татьяна все основное время работала
заведующей столом заказов в продовольственном магазине на Сретенке, ближе к
Колхозной площади. Она приглашала Римму заходить к ней в магазин в любое время.
Я не думаю, что часто пользовались этим приглашением, но несколько лет мы
регулярно встречались у нас на Варшавке или у нее дома на Погодинской улице.
Осталось довольно много фото, видимо у нее был фотоаппарат. Татьяна, когда
училась в школе жила с матерью в комнате коммунальной квартиры. Мать у нее
умерла вскоре после окончания школы. До этого она тяжело болела и Татьяна была
вынуждена сразу после школы идти работать. Она не имела специальности, а матери
были нужны свежие продукты. Вот оно и пошла работать продавцом. Она проработала
свыше 20 или 25 лет в одном магазине к моменту нашей встречи. Она была уже
членом КПСС, что было крайней редкостью среди рядовых работников торговли. Ей
было присвоено почетное звание «Заслуженный работник торговли». Я был удивлен,
когда ее избрали делегатом на Московскую городскую партийную конференцию. Она
там была единственным представителем от торговли. Я знал, что половина
делегатов городской конференции были потом делегатами съезда партии. Когда мы
встретились, Татьяне было за 30 лет, она не была замужем и продолжала жить в
своей старой коммунальной квартире. Она советовалась с Риммой, как ей жить
дальше. Она познакомила нас со своим предполагаемым мужем. Он был старше
Татьяны и татарин по национальности. У него была деловая хватка и не было
московской прописки. В итоге Татьяна вышла за него замуж. Они получили квартиру
на Ярославском шоссе. Там я уже не был. Наши связи прервались, это уже было в
середине 80-х годов. Как сложилась дальнейшая жизнь у Татьяны, я не знаю.

Наш образ жизни
изменился не только с появлением автомашины, а еще раньше с переездом в
отдельную квартиру в 1962 г.
Я просил квартиру поближе к работе. Мне предложили квартиру в районе Ростокино,
недалеко от ж/д платформы «Яуза». Это был 8-ми этажный блочный дом, на
приличном расстоянии от проспекта Мира. Я до этого был в домах по проспекту
Мира №№ 112 и 118. Это были кирпичные дома вблизи станции метро. Я хотел
получить квартиру в примерно таком доме. В 1962 году уже не было такого массового
заселения, как в 1957 и 1961 гг. Это после первого спутника и полета Гагарина.
Были только разрозненные квартиры в моссоветовских и ведомственных домах.
Предложили квартиру в ведомственном доме ГКОТ на Варшавском шоссе. Дом
понравился, квартира тоже. Качество строительства дома и отделки квартиры
одобрил Ефим Ермилович, который сам работал строителем. Решение принимала Римма
с родителями.

 Для меня и для Риммы это была первая отдельная
квартира. На Усачевке мы уже жили почти 6 лет, а я практически всю свою жизнь к
тому времени. В квартире  /«клетке»/
проживало 5 семей и 16-18 человек. Утро начиналось с очереди в уборную и в
умывальник и далее все в таком же духе. Римма на Мытной жила тоже в
коммунальной квартире, хотя и с родственниками. На Варшавке в каменном доме с
лифтом была отдельная квартира с паркетными полами и балконом на 7-м этаже с
выходом во двор. Паркет сохранился в хорошем состоянии, а уже прошло 46 лет.
Дом оказался очень теплым. Мы забыли, что значит замазывать окна или затыкать
щели ватой с последующей заклейкой бумажными лентами. Даже обои нам
понравились, и мы решили их не менять. До Мытной было ехать 20 минут без
пересадки. Автобусная и троллейбусная остановки рядом с домом. Станция метро
«Варшавская»  в 10-12 минутах от дома.
Рядом с домом  /через овраг/ школа. В
доме был овощной и молочный магазины и почтовое отделение. В другом корпусе
дома книжный магазин, парикмахерская и магазин «Галантерея». В доме напротив,
был продовольственный магазин, булочная-пекарня и пункт приемки белья в стирку.
В доме рядом двухзальный кинотеатр «Варшава». То есть все, что нужно было для
семьи, Римминой работы и учебы детей было в ближайшей округе.

 Вскоре выяснилось, что в 10-15 минутах от дома
открывается школа с углубленным преподаванием английского языка. Над этой
школой /№26/ шефствовало посольство Индии в Москве. Единственным неудобством
был шум от проходящих электричек и поездов. В домах за ж/д линией была Аптека,
продовольственные и мебельный магазины, мастерская по ремонту обуви. Район по
другую сторону от дома по шоссе назывался «Волхонка-ЗИЛ», там было много 2-х
этажных домов. Напротив нас были два «испанских» дома. Их построили для
беженцев из Испании  после победы Франко.
Они почти все работали на ЗИЛе, куда ходил специальный маршрут автобуса №32 без
остановок по пути. По Варшавскому шоссе с минимумом остановок ходил автобусный
маршрут № 2. Троллейбусы №№ 37 и 40 передвигались по свободному Варшавскому
шоссе с большой скоростью. Их было много, и добраться до Мытной не требовало
большого времени. Подавляющие большинства жильцов дома были работники аппарата
или предприятий ГКОТ.

 Первые годы занимались благоустройством двора.
Сажали деревья, оборудовали детскую площадку и скамейки. Были сотрудники ЖЭКа,
но им всегда помогали жильцы. По вечерам выходили на дежурство во дворе. Во
время такого дежурства 3.04.1963 г. мне сказали, что звонила Нина и сказала,
что с мамой плохо. Инсульт. В 1964
г. мы переехали в соседней 2-й подъезд в 3-х комнатную
квартиру. В ней я и живу до сего /04.2008 г./ времени. Надо сказать, что с
соседями установились хорошие отношения. Конечно, в этом заслуга Риммы. Еще,
когда жили в 1-м подъезде, она подружилась с женой Эндеки - зам Бармина В.П. /
не помню их и.о./ с 8 –го этажа. /мы жили на 7-ом/ и Поповыми  /тоже из фирмы Бармина/ с 3-го подъезда.
Ходили друг к другу в гости. После переезда во 2-й подъезд установились
дружеские отношения с соседями из 45 и 48 квартиры. В 45-й жили Мариенгоф
Георгий Георгиевич, его жена Мельниченко Елена Васильевна и их сын Андрей. В
48-й жили Худяковы Анатолий Николаевич и Вера Петровна с детьми Игорем и Леной.
Римма почти каждый день общалась с Еленой Васильевной, а Вера Петровна, по
моему, заходила к нам в день по несколько раз. С Мариенгофом я играл в
преферанс в выходные дни. Он был какой-то родственник Мариенгофу – другу В.В.
Маяковского. Работал он в танковом ГУ ГКОТ, часто ездил в командировки на Урал.

 В 1941 году он был в войсках, которые немцы
окружили в районе Таллина. Их эвакуировали на транспортах, которые бомбили и
топили немцы. Когда он плыл со своего потопленного транспорта на соседний, его
ранило осколком или пулей в пятку. Кость была частично раздроблена. Из
Ленинграда его отправили в тыловой госпиталь. После длительного лечения его
демобилизовали по инвалидности, и он поступил в институт. Он был ярый поклонник
футбольной команды «Динамо» и знаком с Бесковым, с которым играл в преферанс.
Он ухитрялся ездить на игры «Динамо» в Питер. Тогда игры проходили по выходным,
ездили поездом, где он всю дорогу играл с Бесковым в преферанс. Рассказывал,
что Яшин никак не мог научиться играть в преф и Бесков не играл с ним, говоря,
что это не твоего ума дело.

 Елена Васильевна работала преподавателем в
МХТИ. Она защитила диссертацию по металловедению. Г.Г. называл ее «доцент», с
ударением на первом слоге. По моему, она получала больше его, и он переживал
из-за этого. А.Н. Худяков, работал ведущим /или главным/ химиком в Тех.
управлении ГКОТ, где с 1965 года стал работать Шевелев Ю.М. после парткома.

 Теперь несколько слов о работе Риммы в школе
№26. Подробно может рассказать Ирина. Я не помню, чтобы Римма дружила с
кем-нибудь из преподавателей в школе. Я не знаю, приходил ли кто-нибудь из них
к нам в гости, но я точно ни у кого из них с Риммой не был. Римма первые годы
была довольно работой в этой школе. Там был, в основном, новый коллектив.
Энергичный умный директор, сильные преподаватели. Но был отдельный коллектив
общества советско-индийской дружбы, где были преподаватели английского языка и
другие, знающие разговорный английский язык. Они организовывали различные
встречи с участием работников посольства Индии в Москве и были в каких-то
поездках в Индию. Римма не участвовала в этих мероприятиях. В 1965 г. она вступила в КПСС.
Она преподавала общественную дисциплину, я был в это время секретарем парткома,  мои родители, сестра и многие знакомые были
членами партии. В 1968 году Римма была делегатом конференции КПСС Москворецкого
района г. Москвы. Сохранился документ.

 Но основным была ее любовь к своей профессии.
Она очень легко находила контакт с учениками, пользовалась у них уважением и
любовью. Как классный руководитель она провела своих учеников с 5-го класса до
выпуска. Многие годы после окончания школы ребята приходили к нам домой в ее
день рождения. У Риммы была изумительная память на имена и фамилии. Она помнила
все имена детей своих учеников из класса. Сохранился целый альбом с
фотографиями учеников класса, их детьми и чистосердечными словами благодарности
Римме.

 Осенью 1969 года Римма перешла на работу в ИНХ
им. Плеханова. Это произошло по совокупности многих обстоятельств и довольно
неожиданно. Точных обстоятельств перехода я не помню, но были различные факторы
для этого перехода. В школе сменилось руководство и частично коллектив, но это
не было определяющим. Римму связывал со школой класс, где она была классным
руководителем. Брать новый с 5-го класса, начинать преподавать историю с
древних веков, и повторять цикл классного руководства до 10-го класса, не было
большого желания. В институтах организовывали подготовительные курсы для
имеющих производственный стаж или срочную службу в армии, и желающих получить
высшее образование осознано, а не по воле родителей прямо со школьной скамьи.
Назначение преподавателей общественных дисциплин, как обществоведение и история
СССР, согласовывалось с партийными инстанциями. Кроме этого был фактор
заработной платы, правда только после защиты диссертации. Родители Риммы были
уже на пенсии, моя зарплата была 2500 р., что было не густо для семьи.
Агитировала на переход своим примером Елена Васильевна. Дополнительным фактором
была возможность все лето проводить в Зимино, а в отпуск уходить в
сентябре.  Занятия на подготовительных
курсах начинались 1-го октября. Количества учебных часов было меньше чем в
школе, дорога до института занимала не более получаса.

 У Риммы сразу установились хорошие отношения с
большинством преподавателей подготовительного отделения. Они часто приходили к
нам в гости или мы с Риммой ездили к ним по очереди. Первые годы
подготовительное отделение относилось к кафедре история КПСС. Римма начала
собирать материалы к диссертации. Тема была сугубо партийной, да и очень
щепетильной. «Роль московской городской организации партии в формировании
дивизий народного ополчения в 1941 году». Судьба Московского ополчения в
октябрьские дни 1941 г.
была трагической. Руководитель Римминой диссертации не нашел должного контакта
с партийными органами и был отстранен от работы. Позднее он иммигрировал в США.
Так Римма осталась в должности старшего преподавателя с окладом 1800 р. Почти
все годы ее выбирали в партбюро, где она бала постоянно замом по оргработе.

 Последние годы ее работы подготовительное
отделение относилось к кафедре экономики промышленности. Запомнилась ведомость
уплаты партийных взносов по кафедре. При зарплате ст. преподавателя 1800 р.,
доцента 3200, доктора-профессора 5500 Хасбулатов Р.И. платил с 13500 р. Ему еще
не было 40 лет. Он много разъезжал по областям и республикам, выступал с
платными докладами, проводил различные консультации и имел много аспирантов.
Неуплата партийных взносов с реальных доходов каралась по партийной линии
строже, чем сейчас неуплата налогов. емени.рый
сам работал строителем. 962 г. ___________

Теперь немного о личной
жизни и попытках обменять квартиру, чтобы быть ближе к месту работы и чтобы
было менее шумное место. После 62-63 гг. у нас долго никому не давали
московского жилья. Строилось жилье только в Подлипках. Там тоже была большая
очередь, но отдельные москвичи решили поменять Москву на Подлипки. У меня тоже
спрашивали об этом, но я и не думал об этом. Недалеко жили родители Риммы и
М.М. могла оказывать Римме всяческую помощь. В Подлипки переехали Старых Р.В. и
Салищев Юрий. Были и еще кто-то, но я не помню. Когда после запуска первого
спутника получали жилье в доме 112 на проспекте Мира, многие получили комнаты в
2-х или 3-х комнатных квартирах. После полета Гагарина в подавляющем
большинстве давали отдельные квартиры, как получил и я. До начала 70-х годов
московского жилья больше не выделяли. ЦКБЭМ разрешили построить дом на берегу
Яузы рядом с проспектом Мира. Это был блочный дом, расположенный в болотистой
низине, он значительно уступал по всем параметрам домам 112 и, тем более, дому
118А на проспекте Мира.

Когда я в начале 70-х
/уже после смерти Исаева/ поднял вопрос о своем жилье перед Богомоловым, была
следующая обстановка. Я подавал заявление на семью из 4-х человек. Варвара
Ивановна умерла в 71 году, к нам она переехала в 64 году в теперешнюю 3-х
комнатную квартиру после смерти мамы. Римма уже работала в Плехановском
институте, а Ирина поступила в МВТУ. Московское жилье давали только через
министерство в индивидуальном порядке. От нашего предприятия были до меня 2 или
три поданных заявки. Этими заявками удовлетворялись не меньше 10 семей, в
основном с расселением квартир в доме 112 и последовательным переездом в
освобождающуюся площадь. Некоторые согласились переехать в дома КБХМ в
Подлипках. Процесс расселения этих семей занял порядка 2-х лет.

 Конкретно вопросами московского жилья
занимался зам. по общим вопросам Выговский Вячеслав Сергеевич. В это время министр
хотел перетянуть его на работу в министерство. Выговский долго торговался,
выговаривая выгодные для себя условия. У меня были с ним неплохие отношения. Он
предложил мне пойти на его место на предприятии. Я отказывался и говорил, что
поступил в аспирантуру и хочу защитить диссертацию. Он мне пытался объяснить,
что работать на его месте значительно престижней и выгодней, чем быть к.т.н. Я
отказался. И примерно в это же время, он обратился ко мне с просьбой. Его сын
сдавал экзамен в филиале МВТУ в Подлипках. Экзамен принимал Бабкин А.И.,
который попросил меня помочь ему на экзамене. Когда дошло до сына Выговского,
то Бабкин его не допустил до экзамена, т.к. у него не был сдан зачет по этому
предмету. Я не предал этому большого значения, но Выговский, видимо, на меня
поставил крест. Конечно, он съездил к зав. кафедрой Кудрявцеву, и экзамен был
сдан. В дальнейшем, когда Выговский уже работал в министерстве, он устроил сына
в военную приемку и успешно продвигал его по службе. Он погиб в д.т.п.
Выговский очень переживал, он был, по-моему, у него единственным сыном.

 Через какое-то время я спросил у Богомолова,
как мои дела. Он сказал, что помимо Выговского он ничего сделать не может, и
просил меня подождать, он обязательно постарается что-нибудь сделать. Мне посоветовал
самому поговорить с Выговским. Министерство строило свои дома на Селезневке. Я
был у Хромова на новоселье. Дома были по тем временам высокой
комфортабельности. Я разговаривал с Анисимовым В.А. Это зам Выговского по
вопросам жилья, ранее он работал на нашем предприятии зав. соцбыт. отделом. Он
сказал: нет вопросов, нужно указание Выговского. Я поговорил с Выговским, он
мне сказал, что поговорит с Богомоловым. Богомолов после этого мне сказал, что
Выговский ставит ему какие-то условия, которые он не может выполнить, и просил
меня еще подождать. За это время у меня прошло много изменений. Умер Ефим
Ермилович, Ирина вышла замуж, Мария Матвеевна переехала жить на Варшавку. Зимой
76-77 года мне дали смотровой ордер на 3-х комнатную квартиру большой площади с
изолированными комнатами и 2-мя лоджиями. Квартира была на последнем, кажется,
на 13-м этаже. Рядом строилась станция метро Ботанический Сад, /тогда она
называлась как-то по-другому/. В квартире только жилая площадь была порядка 60 кв. м. В ордере была
записана семья из 4-х человек, но в октябре 76 года умерла М.М., а на трех
человек такую большую жилплощадь не давали. Мне сделали упрек, что я не
исправил в заявлении изменения, произошедшие в семье.

 Был еще разговор с Выговским. Он сказал, что
трудно найти желающих на мое жилье. Он присылал кого-то из фирмы Пилюгина,
которая расположена поблизости от нашего района, но им не понравилась ни
квартира, ни район. В дальнейшем я обращался по вопросам своего жилья к
Леонтьеву, Римма уже болела, и ей нужен был свежий воздух и тишина, но он был
занят вопросами своего переезда в Москву, с получением московской прописки. Он
мне объяснял, какие трудности ему пришлось преодолевать при помощи Выговского и
сколько это стоит. От Леонтьева я помощи не дождался. Выговский был от меня
совсем далеко и высоко. Состав семьи опять изменился, Наташа вышла замуж. Были
попытки поменять жилье в индивидуальном порядке, но ничего подобрать не
получилось. В дальнейшем я прекратил все попытки,  поменять жилье.  

 

ГЛАВА 10

 

После того, как американцы несколько раз
высадились на Луне, на разных инстанциях прошли совещания с выяснением причин,
как это им удалось. Пресса и телевидение освещали эти полеты крайне скупо и не
в первых новостях. Прямые телерепортажи, которые видел весь мир, мне удалось
посмотреть один раз  в ЦНИИМАШ. Это был
4-й или 5-й полет на Луну. Меня пригласил А.Н.Терентьев – секретарь парткома
института. Из КБХМ на каком-то просмотре был только один Богомолов. Одно из
величайших достижений человечества освещалось крайне скупо. Наше поражение в
«Лунной гонке» удалось частично скрыть успехами в исследовании Луны автоматами.
Это и первый «луноход» и лунный грунт, привезенный ракетой, стартовавшей с
Луны. И в том и в другом случаи основными двигателями лунных кораблей были двигатели
разработки и изготовления КБХМ. Про совещания в ЦК по анализу американских
лунных полетов не упоминает даже Б.Е.Черток в своих 4-х томах. Отголоски этих
совещаний доходили до меня в разговорах с В.Н.Богомоловым и А.Н.Буровым. В
дальнейшем на совещаниях в МОМ шел разговор о внедрении в практику тех или иных
решений, принятых в ЦК. Вопросы руководства нашей лунной программы со стороны
ЦК и ВПК не подлежали обсуждению. По технике ответственность возложили на
В.П.Мишина.  Полеты американцев
рассматривались не столько как удар по советской космической программе, а как
удар по системе государственного планирования - что много важнее. США – страна
«дикого капитализма» смогла детально спланировать и осуществить программу на 8
лет. А мы – родина планового социалистического экономического хозяйствования не
смогли этого сделать. Изучение американских плановых документов по организации
работ по лунной программе показало, что они базировались на использовании
сетевых графиков, которые рассчитывались и контролировались при помощи ЭВМ. В
сетевые графики сводились работы сотен организаций и предприятий, увязывались
сроки отработки и поставок всех смежников. Определялись критические линии
отработки, сроки отработки увязывались с соответствующим финансированием. На
самом высоком уровне было принято решение максимально использовать американский
опыт при создании в СССР сложных систем и, в первую очередь в
ракетно-космической технике. При этом, естественно,  полностью сохранялась сложившаяся система
государственного управления, основанная на Постановлениях ЦК КПСС, Решениях СМ
СССР с графиками ВПК и Приказами министров.

Забегая вперед нужно сказать, что эта система при
разработке сложных ракетно-космических систем не могла быть у нас внедрена. При
тоталитарной системе планы корректируются по указаниям высшего руководства. В
масштабе страны законы корректируются также по указаниям руководства, как это
происходит у нас сейчас /конец 2007 года/. В начале 70-х годов начались попытки
внедрения системы управления ракетно-космических комплексов в МОМ. В самом
министерстве заседания коллегии и совещания в ГУ проводились по сетевым
графикам.  Были расширены функции
Главного диспетчера министерства. По важнейшим комплексам вводилось
оперативно-техническое руководство /ОТР/, возглавляемое заместителем министра.
Разработку комплекса 3М37 курировал В.Х.Догужиев.  Я у него подписывал сетевые графики по
двигателям, по которым он регулярно проводил совещания. Приказами министра
предписывалось создавать на предприятиях вычислительные центры /ВЦ/, оснащенные
ЭВМ. На предприятиях создавались службы контроля и анализа работ /КАР/, которые
на большинстве предприятий возглавлялись заместителями руководителя
предприятия. Сначала такие службы были созданы на головных предприятиях, затем
они были созданы на всех предприятиях нашего ГУ и других ГУ. Структура и
функции этих служб на разных предприятиях были разные, такими, как их хотели
видеть руководители предприятий, они находились в их прямом подчинении. В КБХМ
эта служба была создана в феврале 1974 года.

 К этому
времени была полностью закончена отработка ДУ С5.51 и сделаны все поставки для
№ 8 Н1-Л3. Была закончена и отработка двигателя 11Д442 для ТКС комплекса
«Алмаз». Были проведены завершающие доводочные испытания /ЗДИ/, которые
разрешали переходить к летным поставкам. Правда оставались МВИ, но их можно
было проводить и после начала ЛКИ. Таким образом, работы у меня было мало.  Шли разговоры о скором закрытии Н1-Л3, я уже
работал в комиссии В.П. Глушко по рассмотрению проектных работ ЦКБЭМ. Я об этом
писал ранее. В это время В.Н.Богомолов предложил мне возглавить службу КАР. Они
уже были созданы на большинстве предприятий. Богомолов не торопился создавать
эту службу, т.к. не понимал, как она может вписаться в сложившуюся еще при
Исаеве структуру КБХМ, но его торопили из министерства. В должности Зама по
координации Богомолову в МОМ отказали. В первом приказе службу КАР назвали
комплексом, но вскоре отдел КАР был включен в состав КБ под номером 40, хотя и
не был, строго говоря, конструкторским подразделением. По штатному расписанию
отдел состоял из 3-х секторов, общей численностью 33 человека. Реально было не
более 26 человек. Сектор координации работ отделов КБ состоял из ведущих
инженеров, руководил им В.И.Попов в должности зам. нач. отдела. Сектор координации
работ опытного производства и экспериментальных отделов состоял из 2-х групп:
Г.А.Попова по производству и В.Ф.Кузина по испытаниям. Сектор сетевых графиков
и АСУ возглавлял А.К.Агеев.  За 30 лет
существования отдела, менялась его тематика и персональный состав. В последние
годы в малочисленном составе он занимался только работами по ОКР и НИР по
прямым договорам с РКА /теперь Федеральное Космическое Агентство - ФКА/.

Возвращаюсь к первым 10-и годам существования
отдела. Сектор координации работ отделов КБ занимался перспективными работами
на начальных стадиях, когда к ним не были подключены ведущие конструктора.
Через меня проходили все приказы Министра по тематике и переписка с головными
организациями по перспективной тематике. Большинство этих документов имели гриф
«СС» и они адресовались только некоторым замам Главного. Я участвовал в
переговорах по новым темам в головных организациях и в МОМ. На предприятии был
создан Оперативно-технический совет /ОТС/, на котором регулярно рассматривался
ход выполнения работ по темам. На нем я был основным докладчиком, а не ведущий
конструктор по теме. Я докладывало ходе работ по сетевому графику с учетом
своевременного выпуска конструкторской документации и оформления извещений,
сроков и качества выполнения работ в опытном производстве и экспериментальных
отделов. При этом я опирался в основном на данные полученные от ведущих
инженеров нашего отдела и групп по контролю за работами в ОП и ЭО /Г.А.Попов и
В.Ф.Кузин./. Против этой системы возражали и вед. конструктора и руководители
ОП и ЭО, которые не хотели выносить нежелательную информацию о своих работах и
старались доказать, что у меня неправильная информация. Я старался дублировать
получаемую информацию и предварительно согласовывать основные положения с вед.
конструкторами и руководителями ОП и ЭО. Но все это рассматривалось, как
вмешательство в их внутренние дела и принижение их должностного положения, что
и было на самом деле.

 С годами
ОТС стали проводиться реже и носили менее критический характер. Г.А.Попов был
отключен от прямой диспетчерской связи с производством, а руководители ЭО
настояли, чтобы определять аварийность испытаний только после завершения работ
аварийных комиссий или разбора у зама Главного по испытаниям. После ухода
Богомолова на пенсию про ОТС просто забыли. На предприятии всегда существовал
научно-технический совет /НТС/. Я был постоянным его членом, а также  докладчиком или содокладчиком, когда на нем
рассматривались  работы по НИР. При 2-м
/двигательном/ ГУ был создан совет по АСУ, который должен был координировать и
внедрять на предприятиях автоматизированные системы управления. Никто толком не
понимал, что это такое и в выборе программ была абсолютная свобода действий.
Каждое предприятие старалось создать у себя вычислительный центр (ВЦ) и
оснастить его ЭВМ большой мощности. У нас на предприятии был ВЦ, который
обрабатывал результаты испытаний. Это испытания 11Д442 с сотнями включений
многими тысячами секунд работы, Это импульсные испытания двигателей малой тяги
/ДМТ/ с сотнями тысяч включений и обработка быстропеременных параметров. Все
это, по мнению совета АСУ, не имело отношения к системам управления.

Заседания совета АСУ проходили 1-2 раза в год на
разных предприятиях. Были командировки в Воронеж, Пермь /КБМ Лавров/, Были и на
предприятиях Подмосковья, чаще всего в Химках. Несколько раз проходили
совещания АСУ отрасли в КБЮ, КБМ /Миасс/, НПО «Энергия» и др. Все это
проводилось с большим размахом и без практической пользы для дела, но всегда
заканчивались банкетом. На большинстве предприятий /и в КБХМ/ были внедрены
подсистемы: «Учет заработной платы» и «Кадры» по типовым программам сторонних
организаций. Персональные компьютеры появились только в бухгалтерии завода

«Энергомаш» /Химки, Богдановский, конкретнее Коротков/. У нас из ВЦ приходили
квитки по зарплате, а бухгалтерия продолжала рассчитывать зарплату параллельно
вручную. Вообще, все это постепенно прикрыли, но лет 10 эта синекура
продолжалась. Многим /мне в том числе/ было ясно, что перспектива за
персональными ЭВМ. Но нужно было оправдать покупки дорогостоящих больших ЭВМ, а
не расписаться в бессилии создать настоящую АСУ.

 Ежегодно по
итогам года проводились Балансовые комиссии. Я многие годы участвовал на
заседаниях этих комиссий. Как правило, они проводились в кабинете начальника
ГУ, но иногда были выездные заседания на предприятии. На предприятии заседанию
предшествовала тщательная подготовка. Сами заседания, как правило, проводились
по строгому ритуалу и заканчивались традиционным банкетом. С 1974 по 1985 год,
когда Богомолов по собственному желанию решил уйти на пенсию, я занимал
какое-то чудное положение на предприятии. Подчинялся я только Богомолову и от
него лично получал различные поручения, связанные с проработкой различных новых
тематических заданий. Их было много, и носили они разнообразный характер. Я
постараюсь рассказать о них, что смогу вспомнить, т.к. они относятся не только
ко мне лично, а характеризуют многообразие тематики КБХМ в то время. Никаких
записей у меня, конечно, нет, поэтому описание этих работ будет носить сугубо
поверхностный характер.

Прежде чем перейти к их перечню, коротко расскажу
о различных кадровых вариантах, которые могли быть у меня. В 74-75 годах я был
включен в резерв на выдвижение по номенклатуре МОМ. Там была сформирована
группа для ознакомления с предприятиями отрасли. Это была первая группа, вновь
созданного института повышения квалификации. Никаких методик обучения еще не
было, и нам просто рассказывали на каждом предприятии, чем они занимаются. За
год мы объехали все головные предприятия отрасли. Это были очень интересные
поездки, не сравнить с поездками на советы по АСУ. С тех пор у меня сложилось
понимание о характере и специфики работы большинства крупных предприятий
отрасли. Кроме всех головных фирм, мы были и у управленцев: это Пилюгин,
Рязанский, Кузнецов /который в Раменском, тогда он назывался завод «Панель»/.

 Все годы,
когда я работал нач. отд. 40, было какое-то раздвоение между положением об
отделе и соответствующими должностными инструкциями и тем, чем я занимался большую
часть своего времени. Это были задания Главного Конструктора по проработке и
сопровождению тех или иных перспективных работ. Вот о них я и попробую
рассказать, что удастся вспомнить. Вне всякой последовательности и важности
работ я их пронумерую, чтобы самому не запутаться.

 Итак, Тема №1. Еще при жизни Исаева многие КБ
и НИИ стали заниматься МГД – генераторами. Они сулили совершить революцию в
энергетике. Тепловые электростанции имели КПД, как тогда говорили на уровне
паровоза. КПД МГД-генераторов, определяемое 
ЭДС, по теории было в 2-3 раза больше. Применение МГД-г, рассматривалось
в качестве источников энергии в морском и воздушном транспорте, в
геологоразведке, космосе и для многих целей в интересах обороны страны, в том
числе и для создания оружия на новых физических принципах. У Исаева, незадолго
до смерти, была встреча с Е.П.Велиховым. 
Исаев заинтересовался возможными широкими перспективами применения МГД-г
и решил принять участие в этих работах. В КБХМ был опыт работы с
кислородно-водородными двигателями /11Д56 для Н1М/. Эта пара компонентов давала
наивысшую температуру продуктов сгорания в ЖРД, что было одним из условий
повышения ионизации, следовательно, и проводимости электрического тока. Другим
необходимым условием для повышения ионизации была организация подачи и смешения
присадков щелочных компонентов /цезий, калий и или их соли/ в КС к основным
компонентам. Третьим условием было создание «квадратного сопла», т.к. только
такое сопло обеспечивало равномерность ионизированного потока плазмы и снятия
ЭДС с параметрами пригодными для практического использования. Была создана
специальная установка и специальный стенд в 16 отделе. Через какое-то время
были получены приемлемые результаты. Это было уже после смерти Исаева. Я был на
совещании у Богомолова, когда приезжал Велихов со своими сотрудниками. Велихов
рассказывал о работах с МГД-г в стране. В.П.Глушко создавал установки на основе
своих компонентов /кислород-керосин/, Жуков Б.П. в Люберцах создал установку на
металлизированных смесевых порохах. На ТЭЦ в Рязани был запущен блок с МГД-г.
Велихов пригласил Богомолова на испытания твердотопливного МГД-г на полигоне в
Красноармейске. Эти МГД-г нашли экспериментальное применение в
геолого-разведочных работах на Урале в Средней Азии и на Кольском полуострове.
На последним была создана постоянно работающая установка с различными задачами,
которая просуществовала до 1990 года. КБХМ при новых разработках всегда
интересовала возможность их практического применения. Хотя 3-х компонентная
установка на водороде-кислороде-цезии показала лучшие результаты по ЭДС, она не
могла найти практического применения по дороговизне цезия и невозможности
длительного хранения водорода. В это время в КБХМ шли работы по замене НДМГ на
Люминал-А в ракетах РПАК ВМФ. Для МГД-г была спроектирована установка
работающая на Люминале-А /там в гидразине было примерно 30% алюминия/ + АТ и
калий-натриевая эвтектика. Такая установка обеспечивала приличные
энергетические параметры, возможность длительного хранения и приемлемую
стоимость. Нашлось и место ее практического применения. На позициях ПВО, ПРО,
МБР и командных пунктах в качестве резервных источников питания служили
дизельные электрогенераторы, которые выходили на режим в недопустимо длительное
время в боевых условиях, что ставило под угрозу возможность отразить агрессию и
нанести ответный удар. Применение МГД-г позволяло возобновить электроснабжение
в считанные секунды и вновь обеспечить полную боеготовность. Для создания такой
установки было привлечено предприятие Средмаша, расположенное на территории
артиллерийского завода в г. Горький. Для этой установки мы поставляли
жидкостную часть. На территории завода на пьедестале была установлена 100 000-ная дивизионная пушка «ЗИС-3» конструкции
В.Г.Грабина, выпущенная на заводе в 1944 году, которым все годы войны руководил
О.С.Елян. Испытания этой  установки в
целом, также как и нашей жидкостной установки проводились в НИИХИМАШ в
Загорске. О ее дальнейшей судьбе я не знаю, изготовление этих установок было
прекращено. Я раза два ездил в Красную Пахру /ныне Троицк/, когда там был
филиал Курчатовского института, которым с 1971 года руководил Е.П.Велихов.
Велихов состоялся как ученый и организатор науки именно на МГД-генераторах. На
МГД-г он защитил докторскую диссертацию, без защиты кандидатской. По работам с
МГД-г в 1971 году он был избран членом корреспондентом АН СССР и стал
директором филиала Курчатовского института в Пахре. Вообще, в 70-х годах к
работам по МГД-г было подключено много предприятий. Там платили повышенную
зарплату и некоторые работники КБХМ, связанные с МГД-г, перешли туда работать.
Так Б.Б.Парпаров, Ф.В.Цетлин и А.А.Бахмутов оформлялись в какой-то НИИ на
Люблинской улице в Москве. Бахмутова, 
который не имел степени, не устроили должность и оклад. Парпаров через
многие годы вернулся в Подлипки, но в ЦНИИМАШ. Цетлин /он москвич/ работал в
Москве до пенсии. Кто-то из конструкторов перешел работать к А.С.Башилову на
Тушинский машзавод /сейчас он входит в состав НПО «Молния»/. Приезжал к нам
академик А.Е.Шейндлин, директор ИВТАНа. Он создавал энергетические установки на
основе МГД-г для газодинамических и химических лазеров, разрабатываемых в КБ
«Астрофизика», которым руководил Н.Д.Устинов /сын Д.Ф.Устинова/. По каким-то
причинам вопрос о промышленном изготовлении этих установок так и не был решен.
Когда я  писал этот раздел, нашел телефон
Юркина Евгения Ивановича, который в те годы работал ведущим конструктором по
установкам для МГД-г. Он обещал написать статью об этих работа и передать ее
В.В.Калинину, который готовит материалы к 100-летию А.М.Исаева. Вот и все, что
удалось вспомнить по этой теме.

Перехожу к Теме
№2. Это отработка двигателей для БРПЛ на ракетном топливе Люминал-А. В теме
№1 я упомянул, что установки МГД-г создавались на 2-м этапе на топливе
Люминал-А. НИР-Люминал была самая крупная НИР и самая продолжительная в истории
КБХМ. Она продолжалась с перерывами примерно 20 
лет. В открытой печати о ней практически не говорится. В журнале
«Новости космонавтики» № 6 за 2001 год в статье о В.А.Пуховее говориться, что
одним из принципиальных направлений его деятельности, как директора НИИ ХИММАШ
было «организация работ с новым ракетным топливом Люминал-А, освоение которого
могло существенно изменить тактико-технические данные БРПЛ». Я непосредственно
Люминалом не занимался.  В генеральном
графике работ КБХМ Люминал шел отдельной строкой. Объем его финансирования
превышал объем по всем другим НИР. Я расскажу о своем видении работ по этой
теме. Работы начались еще при жизни А.М.Исаева при создании БРПЛ 3-го
поколения.  В это время сложилось
следующее положение в соревновании с нашим вероятным противником. США первыми
создали ракеты с РГЧ. Благодаря господству на морях, им не нужно было размещать
все свои межконтинентальные ракеты на своей территории. Ракеты «Поларис-А3» и
«Посейдон-С3» имели дальность около 5 000 км.
Мы для ответного удара со своей территории должны были иметь дальность порядка 10 000 км. Сравнимую дальность 9 100 км. имел только комплекс Д-9 с
моноголовой. Вопрос стоял так: могут ли БРПЛ обеспечить межконтинентальную
дальность с РГЧ или эту задачу нужно оставить за РВСН? Второй вопрос был в том:
какие ракеты должны быть на ПЛ? С ЖРД или с РДТТ? Д.М.Устинов настаивал на
ракетах с РДТТ. А.А.Гречко /министр обороны/ на совещании в Миассе заявил: «Мне
нужны ракеты с дальностью 10 000
км., с 10 РГЧ с точностью менее 1 км.». Ракета РСМ-50 с
меньшим числом РГЧ имела дальность от 6 500 до 8 000 км.
в зависимости от комплектации. В этих условиях было принято решение по созданию
РСМ-52 на твердом топливе и соответственно РПАК Тайфун. И то и другое было
гигантских размеров и намного превосходило американские аналоги. Почти
одновременно Макеев начал работы по РСМ-54 с ЖРД, на которой из ЖРД и самой
ракеты было выжато все возможное. Дальнейшее улучшение энергетических
характеристик было возможно только при сгорании в камере ЖРД металла, при этом
можно было ожидать улучшения тактико-технических характеристик ракеты РСМ-54 на
30%.  В смесевом топливе РСМ-52 уже
имелся алюминий. Сейчас трудно сказать, кто первый предложил начать НИР  Люминал. Тогда эта тема нашла всеобщее
понимание и поддержку. Макеев и Исаев при поддержке Табакова и Афанасьева
/МОМ/, ВПК и моряков создали широкую кооперацию. Исаев по этому вопросу ездил в
СО АН /институт термодинамики – С.С.Кутетеладзе/, в ГИПХ, который был определен
разработчиком рецептуры топлива. Были подключены головные технологические
институты МОМ: НИИТМ и НИИМВ и ряд других организаций МОМ и других министерств.
В НИИХИММАШ в Загорске планировали реконструкцию НЭО 105 под Люминал по
проектной документации НИТИ-40.

Первые 2-3 года были затрачены на подготовительные
работы до начала огневых испытаний установок и двигателей. По совместной
договоренности предметом исследований был выбран двигатель тягой 10 тс, что
соответствовало размерности двигателя 3-й ступени ракеты, вновь создаваемого
комплекса Д-9РМ /теперь «Синева»/. Это давало возможность реально оценить
результаты НИР перед переходом на ОКР, но с другой стороны вызвало трудности в
проведении самой НИР, из-за масштабности работ. Первые экспериментальные работы
по определению рецептуры топлива проводились в ГИПХ. Было выбрано процентное
содержание алюминия, определены размеры частиц алюминия /5-30 микрон/ и
возможность их промышленного изготовления. Масштабность проведения
экспериментов потребовала организации промышленного производства Люминала-А на
Химзаводе в г. Куйбышев Новосибирской обл. В НИИХИММАШ был перестроен стенд на
105 объекте, ранее испытывающий изделия на кислороде и керосине. Это новые
заправочные емкости, очистные сооружения и многое другое, как, например,
отработка средств замера секундного расхода Люминала. Испытания начались с
установки, в которой кроме КС были только объектовые клапана. Попытки
использования соплового аппарата от КС двигателя 3Д39 закончились быстрыми
прогарами. Начался на долгие годы процесс создания образца КС, которая   обеспечивала требуемые параметры и
необходимый ресурс.

 Надо
сказать, что романтическая обстановка, которая царила в первые годы освоения
Люминала, постепенно стала исчезать по мере возникновения все новых и новых
проблем. За время работы с Люминалом ушли из жизни Исаев и Макеев. В КБХМ
главным конструктором в 71 году стал Богомолов, в 85 Леонтьев, а люминал все
продолжался. Большая заслуга в этом Елисеева Алексей Петровича, который
вопреки, все усиливающемуся, пессимизму в получении необходимых результатов,
настаивал на продолжении работ. С 71 года все работы по морской тематике в КБХМ
перешли к Н.И.Леонтьеву. За Елисеевым, кроме Люминала, осталось только
сопровождение принятых ранее на вооружение серийных работ. В момент образования
ОКБ-2, Елисеев был назначен заместителем Главного конструктора непосредственно
постановлением правительства наряду с Исаевым и Богомоловым, т.е. он не был
рядовым замом. Он имел право выходить по своей тематике непосредственно на
руководство МОМ, КБМ и службы вооружения ВМФ. 
В конце 70-х годов Г.М.Табаков, разочаровавшись в возможности получения
скорых положительных результатов, а также претензиями Елисеева на качество
проведения испытаний в Загорске, принял решение о переносе испытаний в КБХМ.
Алексей Петрович смог организовать и осуществить строительство люминального
стенда на испытательной базе КБХМ в Фаустово. В строительстве стенда и
последовавших на нем испытаниях активное участие принимали В.А.Пухов, Слабоденюк,
Александров, а также В.В.Хромов, который с 81 по 92 год работал начальником
испытательного комплекса в Фаустово. Стенд 301Л был отдельным сооружением на
отдалении от других стендов, со своими системами нейтрализации компонентов и
продуктов сгорания и улавливания твердых частиц AL2О3 в продуктах сгорания. Там испытания возобновились
в самом конце 85 года и продолжались до 91 года, когда при очередном испытании
стенд был выведен из строя.

 В 83 году
был принят на вооружение твердотопливный комплекс РСМ-52, а в 86 году комплекс
РСМ-54 на жидком топливе, с самой совершенной в мире баллистической ракетой.
Эта ракета по отношению веса боевой нагрузки к стартовому весу остается к 2008
году остается лучшей среди БРПЛ. Развертывание ОКР по Люминалу требовало больших
затрат, чем создание нового комплекса на штатных компонентах. Нужно было
строить стенды для отработки двигателей 1-й и 2-й ступени. Объем отработки по
времени и по финансированию не поддавался точному расчету. В этих условиях и
КБМ и моряки отказались от продолжения работ 
по Люминалу.  Финансирование работ
было прекращено после совещания в МОМ у зам. министра Г.Ф.Григоренко. Я
присутствовал на этом совещании. Небольшое отступление. Г.Ф.Григоренко называют
гением российской контрразведки /«Аргументы недели» от 11.12.2007./. С 86 г. до
ликвидации министерства он работал заместителем министра ОМ, видно кому-то не
захотелось, чтобы он занял место Андропова в КГБ. Работы по НИР Люминал
опережали свое время, но это единственная полноценная работа по возможности
сжигания металлов в ЖРД и она должна занять достойное место в истории развития
ЖРД. У меня нет возможности описать весь ход работ по этой НИР, но я хочу
рассказать о значительных достижениях в этой работе. Работы были доведены,
условно говоря, до стадии ЗДИ двигателя 3-й ступени. Испытания проводились на
время огневой работы 100 сек. Отдельные экземпляры имели ресурс 280 сек., но
стабильности по ресурсу не было. Энергетические характеристики ракеты с
Люминалом, на основе экспериментальных данных, повышались на 25% по сравнению с
«Синевой». Удельная тяга двигателей была на несколько единиц выше, чем на
штатных компонентах, но основной прирост был за счет массовых характеристик
ракеты, определяемых отношением конечного веса ракеты к стартовому. Кроме двигателя
замкнутой схемы тягой 10 тс. испытывался двигатель тягой 3 тс., выполненный по
открытой схеме. Этот двигатель демонстрировал возможность создания рулевых
двигателей для 1-й ступени. На основании этих результатов работа по Люминалу была
выдвинута на Государственную премию. Это уникальный случай, когда на Госпремию
выдвигалась НИР. Правда, в ответе из МОМ было сказано, что это выдвижение
несвоевременно.

 Теперь
конкретно о некоторых результатах. Для КС ЖРД, работающих на металлизированном
горючем, потребовалось применять только конические сопла. Внутреннее охлаждение
КС обеспечивалось только гептилом /НДМГ/, поэтому в двигателе появился 3-й
компонент, что, конечно, снижало общие энергетические характеристики. Высокая
теплонапряженность потребовала дополнительные пояса завесы для внутреннего
охлаждения. В гептил для внутреннего охлаждения от головки добавлялся силикон.
Для горячей стенки опробовались различные материалы с различными покрытиями.
Некоторые покрытия нашли применение в других разработках. Были трудности и при
создании 3-х компонентного ТНА /АТ-Люминал-гептил/. Это вибрации, работа
импеллеров и кавитационные особенности люминального насоса. ГГ работал на
гептиле. Агрегаты узлов регулирования соприкасались с Люминалом только в 3-х
тонном двигателе, но замечаний по ним не было. В ходе НИР было проведено
несколько экспериментов на топливе Люминал-Б, где алюминий заменяли на
бериллий. Эти работы были вскоре прекращены из-за вредности работ в
производстве и во время испытаний. Также были прекращены работы с комплексом
Д-19 УТТХ, где в РДТТ применялся бериллий для повышения энергетики, т.к.
штатный Д-19 не обеспечивал выполнения первоначального ТЗ по основным
параметрам. По результатам НИР вед. конструктор Б.В.Борисов защитил
кандидатскую диссертацию. Кандидатская диссертация А.П.Елисеева была признана
достойной докторской после соответствующей доработки. Успел ли он это сделать,
я не помню. Он умер вскоре после прекращения работ по Люминалу. Почти все
испытания по Люминалу проводил В.К.Салищев, который сохранил экземпляр
люминального двигателя, который так и не нашел своего места в демонстрационном
зале музея КБХМ. Документацию на двигатели в 80-х годах выпускал В.Н.Новиков.
Все расчеты по КС проводил Ю.К.Салищев, расчеты по двигателям М.И.Голдовский.
От НИИТП, с которым все работы проводились в тесном сотрудничестве на всех
этапах, полномочным представителем была Т.И.Ярощук. От КБМ активно занимались
проработкой Люминала в ракете и следили за ходом НИР: Н.С.Данилов, Ю.С.Телицин,
Б.А.Гладков и др. Вот, в первом приближении и все, что я могу рассказать о этой
уникальной НИР.

Перехожу к Теме
№ 3. Эти работы связаны с двигателем 3-й ступени ракеты 3М37 /РСМ-54/. Если
в НИР Люминал-А эти работы служили основанием для перехода всей ракеты на
Люминал, то в настоящей НИР шла речь только о совершенствовании двигателя 3-й
ступени, вернее о придании ему нового качества за счет многоразового включения.
Эти работы начались в 1985 году. Толчком к ним послужило предложение от НПО
«Энергия», которое по постановлению правительства было головной организацией по
созданию ударного космического оружия. Эти работы активизировались после
принятия в 1983 году президентом США Рейганом программы СОИ. Об участии КБХМ в
работах по анти-СОИ, я расскажу в другой теме. В НПО «Энергия» работы велись в
глубокой тайне. Я не знаю, для какого варианта им потребовалась космическая ДУ
с длительным сроком пребывания в космосе. Двигатель 3Д39 был в это время
полностью отработан, он имел для своей размерности почти предельные
энергетические и весовые характеристики. По предварительному ТЗ была оформлена
тематическая карточка на НИР под шифром «Лаба», это от фамилии начальника
отдела №8 А.Лабутина. НИР предусматривала перевод одноразового двигателя 3Д39 в
многоразовый. Финансирование обеспечило только проведение проектных работ. В
дальнейшем интерес к этой работе со стороны НПО «Энергия» пропал. В
финансировании экспериментальных работ нам было отказано.

 Мы
обратились в КБМ /Миасс/. В 1986 году ракета РСМ-54 была принята на вооружение.
В КБМ непрерывно велись работы по совершенствованию уже разработанных
комплексов. Многоразовые включения двигателя 3-й ступени, по мнению многих,
помогали преодолевать ПРО противника. Была оформлена карточка на НИР «Мак» /в
честь В.П.Макеева/. Финансирование было ограниченное. Для доработки и
последующих испытаний мы использовали двигатели ранее прошедшие КВИ. Это было
сделано по соответствующему решению с ВП и согласованию с КБМ. По документации
двигатели после КВИ должны были проходить дефектацию и разрезку. Для доработки
двигателя в производстве он должен был пройти полную нейтрализацию, чтобы
предельно допустимая концентрация остатков компонентов /ПДК/ соответствовала
требованиям охраны труда. Имея опыт работы с двигателями 11Д442 /С5.62/ и
11Д417 /11Д422/ мы эту задачу решили с небольшой доработкой стенда.

 Вместо
штатной раскрутки ТНА на запуске от пороховой шашки, запуск на повторных
включениях осуществлялся раскруткой ТНА азотом. При этом время выхода на режим
было близко к штатному. На первых двигателях повторные включения обеспечивались
стендовыми клапанами. В дальнейшем были разработаны многоразовые объектовые
клапана, которые работали по принципу шприцов. В них пусковая полость
заполнялась компонентами при работе двигателя на режиме. А на повторном запуске
выдавливалась поршнем под действием пружины. Были доработаны стояночные
уплотнения ТНА, гарантирующие работоспособность двигателя с любыми паузами.
Была опробована новая система регулирования, так называемый «крокодил». Ресурс
работы двигателя был доведен до 700 сек., что в несколько раз превышало время
штатной работы. Работы по НИР «Мак» и «Мак-2» проводились с начала 86 до конца
89 года. Было испытано 30 экземпляров двигателя. КБМ непрерывно ставило
различные задачи под свои перспективные разработки. Для обеспечения ресурса до
1000 сек. и числа включений до 20 был увеличен расход на завесу, что понизило
удельную тягу на 2 единицы. Что касается использования этого двигателя в
штатной ракете на 3 включения, то в этом случаи гарантировалось стабильность
время выхода на режим различными видами входных клапанов и способов раскрутки
ТНА.

 С 1990 года
были резко сокращены ассигнования на НИОКР и, вообще на оборону и наша НИР была
закрыта. Вновь вспомнили про эту тему, когда встал вопрос о возобновлении
серийного производства ракеты РСМ-54. Немного об обстановке в конце 80-х годов.
С 86 года остановлены работы по Д19, с тем, чтобы сосредоточиться на работах по
Д19 УТТХ. Эта ракета должна была заменить Д19 на лодках проекта 941 и под нее
закладывались лодки проекта 955 (или 935). Эта ракета, как и новая лодка под
нее, были значительно совершеннее, чем их первоначальные аналоги. Новые боевые
блоки, новая система управления, повышенная точность попадания в цель, которая
не уступала сухопутным стационарным ракетам благодаря совершенствованию
спутниковой и астро систем навигации. 10 крупных боевых блоков разводились на
цели очень удаленные друг от друга. В ДУ РГЧ 3Д07 впервые применялись
импульсные двигатели, полностью исключающие непроизводительные затраты топлива,
что позволило иметь в составе головного блока активные ложные цели для
преодоления ПРО. Значительно увеличена стойкость ракеты к поражающим факторам
ядерного оружия. Ракеты могли запускаться из под ледяного покрова толщиной 2-2,5 м.

Но финансирование было резко сокращено и
Златоустовский машзавод мог изготавливать по одной ракете, когда в год, а когда
и в три года, поэтому первое летное испытание было проведено только через 8
лет, а второе еще через 3 года. Всего было проведено 3 летных пуска. Все они
закончились неудачно. Причины аварийных пусков по разным причинам были точно
выяснены и устранены. Готовность ракеты оценивалась в 73%, а первого ТРПК
«Дмитрий Донской» в 84%. Была подготовлена ракета к 4-му летному испытания. Но
указом Ельцина, по представлению министра обороны Сергеева, командующего ВМФ
Куроедова и зама МО по вооружению Ситнова тема была закрыта и разработка БРПЛ
передана МИТ. За КБМ оставили авторский надзор и сопровождение за комплексами,
принятыми на вооружение, а также быть соисполнителем у МИТ в части привязки
новой унифицированной ракеты к подводной лодке. Как же все это получилось?

В впервые был проведен успешный пуск МБР «Тополь».
До этого эксплуатация твердотопливных ракет «Темп-2С», «Пионер» и мобильного
«Тополя» не вызывала нареканий. Они были удобны в эксплуатации и надежны.
Сергеев, Ситнов и руководство МИТа были старыми знакомыми и соратниками в деле
создания боевых твердотопливных комплексов. Предложение МИТа о создании единой
унифицированной ракеты для РВСН и ВМФ было как нельзя кстати. У государства не
было денег на оборону, бюджет подкреплялся иностранными займами. МИТ обещал
сделать ракету для ВМФ в 10 раз дешевле, чем для «Барка». При стартовом весе
32-34 т. и дальности стрельбы 10 000
км.  нести 10 РГЧ,
преодолевать любую ПРО и поражать цель с высокой точностью за счет короткого
старта, настильной траектории и маневрирующих головных частей. Государство в
создании боевой ракетной техники может обойтись одним МИТом и одним Воткинским
заводом. Всех других «лишних» разработчиков и производителей этой техники можно
закрыть. Это бредовое решение принималась узким кругом тогдашних руководителей
страны. К чему все это привело, я расскажу в своем понимании, несколько позже.

Надо сказать, что в то время было прекращено и
производство ракет 3М37 /РСМ-54/ Макеева и Р100Н УТТХ Челомея. В 98 году
производственные мощности заводов БРПЛ КМЗ и ЗМЗ, а также их смежников были на
гране от полного разрушения и невозможности в дальнейшем возобновить
производство. Работникам заводов или платили нищенскую зарплату, или не платили
совсем. Шло массовое увольнение работников заводов. Заводы и КБ  пытались выжить за счет конверсионных работ.
Ни ВПК, ни машиностроительных министерств /включая МОМ/ не было. Руководство
разработками и производством БРПЛ осуществлялось или Минэкономики /Уринсон/,
или РКА /Коптев/, где эти работы были на одном из последних мест. Но уже в
марте 98 года были сформулированы предложения о возобновлении производства
Д-9РМ. Губернатору Красноярского края удалось представить эти предложения непосредственно
Предсовмина Черномырдину. С этого начались работы по «Синеве». У нас в КБХМ
проводились КВИ двигателей 3-й ступени и ДУ РГЧ. Нужны были деньги на
подготовку стендов.

 В КБМ мы
узнали, что одновременно с возобновлением серийного производства намечается
какая-то модернизация ракеты. Здесь я подключился к этим работам, стараясь
использовать результаты НИР «Мак». Предложения по облику модернизированной
ракеты, которая получила название «Синева», велись КБМ совместно с ЦНИИМАШ. За
прошедшие со времен оформления НИР «Мак» перемены сразу бросаются в глаза и,
конечно, не к лучшему и все это на фоне бардака на высшем уровне, где
Черномырдина сменил Кириенко, при котором последовал дефолт. Какая-то
обстановка запущенности была в старом знакомом здании МОМ, нет прежней
уверенности в поведении сотрудников аппарата. П.П.Бузаев ничего определенного
сказать не может, хотя считает, что применение в «Синеве» многоразового
двигателя необходимо проработать. Резко изменилась и обстановка в Миассе. Нет
уверенности, какое решение будет принято в верхах. Народ в КБМ остался старый.
Общался, в основном, с Ю.С.Телицыным и Б.А.Гладковым. Был и в проектном отделе,
но определенности нигде нет.

 Резкие
изменения произошли и в ЦНИИМАШ. Раньше был отдел БРПЛ. Начальником отдела был
Скрипниченко, ранее работавшим, замом у Макеева, заместителем его был Бузаев.
Как-то сложилось, что к Скрипниченко от нас ходил К.Г.Сенкевич, который знал
его еще по Миассу, а к Бузаеву я. В дальнейшем Бузаев стал начальником отдела.
В отделе были хорошие специалисты: Л.И.Осипова, В.И.Миронов, с которыми у меня
были хорошие отношения. В 98 году обстановка была совсем другая. Отделы жидких
и твердых ракет были объединены. 
Начальником стал П.Ф.Браславский, ранее работавший по твердым топливам с
РВСН. Осипова ушла на пенсию, Миронов перешел к Вахниченко. в отдел космических
ракет носителей. Предложений в письменном и устном виде я предлагал много, но
все их обсуждения проходили без моего присутствия. В итоге в НИР сформировались
два направления: одно для штатного изделия, другое для конверсионного в
«Штиле». В штатном изделии сохранялась удельная тяга, и для предполагаемых 3-х
включений можно поставить три пусковые шашки, что дает выигрыш по весу по
сравнению с многоразовыми клапанами. Для конверсионного направления предлагался
двигатель с числом включений до 10 и продолжительности работы до 1000 сек., при
это удельная тяга понижалась на 2 единицы за счет дополнительного расхода на
внутреннее охлаждения КС. Этот двигатель мог проходить КТИ для проверки работоспособности
и точного определения параметров. Этому двигателю не требовалось длительное
хранение, как в штатном изделии. Он мог заменять штатный двигатель после
истечения сроков эксплуатации на боевом дежурстве и устанавливаться при
подготовке «Штиля».

По словам Браславского вопрос о эффективности
применения прерывистой работы двигателя 3-й ступени для прохождении ПРО получил
подтверждение. Решение по облику «Синевы» было принято исходя из максимальной
сохранности материальной части ракеты РСМ-54. Решающее слово было за
«головастиками» и системой управления. Бузаев расценивал такое решение, как
первый этап возрождения жидкостных ракет. Он считал, что лет через 7-8 будет
новая модернизация «Синевы» и там можно будет значительно улучшить ракету,
которая и так лучшая в мире. Сейчас на гране 2008 года видно насколько
необходимо вернуться к модернизации жидкостных ракет.  Ставка на межконтинентальные ракеты твердого
топлива себя не оправдала. Унифицированной ракеты для РВСН и ВМФ не получилось
и об этом сейчас и не вспоминают. Ракета оказалась очень дорогой, намного
дороже жидкостных ракет. По проектным характеристикам «Булава» значительно
уступает американским ракетам «Трайдент», разработанных 30 лет назад. О
реальных характеристиках и нечего говорить. Из 4-х ЛКИ три закончились
аварийно. Говорить сейчас о 10 боевых блоках при общем полезном грузе 1 150 кг. нереально. Эти «миниблоки»
не имеют ни средств преодоления ПРО, ни индивидуальных ДУ для проведения
маневра, не может быть обеспечена и точность стрельбы. Стрельба по настильной
траектории, опробованная на жидкостных ракетах, приводит к снижению дальности,
которая у «тополиного семейства» и так ниже требуемой.

«Тополь-М» шахтного и мобильного базирования может
быть по соглашению ОСНВ только с моноголовой. Только такие и есть на
вооружении. Все координаты шахт мы уже передали американцам. Размещение
«худосочных» тополей в шахтах жидкостных ракет требует капитального
переоборудования и отстает даже от ограниченного изготовления в Воткинске.
Ракеты мобильного базирования были необходимы 30-40 лет тому назад. Сейчас эти
автопоезда весом не менее 70 тонн находятся под круглосуточным наблюдениям
новейших американских радиолокационных спутников, с распознаванием движущихся
предметов величиной  менее метра и
передачей данных соответствующим средствам поражения.. Так что они потеряли
былую скрытность своего местонахождения. Они находятся под таким же прицелом,
как и шахтные установки, но не имеют собственной защиты. Общее количество
боевых блоков на шахтных и подвижных «тополях» уступает залпу одной
американской лодки типа «Огайо», а их сейчас в США на вооружении 10 штук, кроме
того аналогичные ракеты «Трайдент» есть и на лодках их союзников по НАТО.
Попытки создать новую ракету на основе 
«Тополя-М» с тремя боевыми блоками пока неудачны.                              

Таким 
образом, наша страна без жидкостных ракет просто беззащитна. 27.04.2006
г. МК опубликовало интервью с Бузаевым, взятое у него незадолго до его смерти.
В нем Бузаев объясняет, почему американцы не боятся «Булавы» и «Тополей» и
утверждает, «что «Булава» это тупиковая, неэффективная ветвь развития, которая
отбирает много средств, благодаря чему мы не можем создать реально эффективного
оружия». Последние испытания «Булавы» и новой ракеты с РГЧ на основе «Тополя-М»
показали это с полной ясностью. Нужно, как можно скорее, принять решение по
комплексу «Синева-2» и переоборудования под нее РПАК проекта 955. Возможно,
следует также заложить новую ракету для РВСН вместо УР100Н УТТХ, для которой
можно использовать превосходные двигатели от «Синевы», ДУ РГЧ от «Барка» и
новую систему управления от «Булавы» или от «Барка». Такая ракета при стартовом
весе примерно 60 т. Могла бы выполнять все задачи УР100Н УТТХ или «Барка». Меня
удивляет позиция Путина и С.Иванова. Трудно поверить, что они не понимают
сложившуюся ситуацию. Видно все определяется тотальной профнепригодностью наших
руководителей. Большинство из них получили юридическое или экономическое
образование при советской власти. Тогда юристы были нужны только для того,
чтобы, ссылаясь, на соответствующие статьи, обосновать правильность руководящих
указаний. Это касалось исполнительной, судебной и законодательной власти. Что
касается экономистов, то за почти 50 лет в КБ Исаева, я к ним относился как к
добросовестно выполняющим указания руководства предприятия, но непонимающим
ничего в работах и задачах предприятия. Зная, что представляет собой Н.Т.Жулин,
я никак  не мог понять, как он стал
руководителем крупнейшего управления РКА. Хотелось бы надеяться, что в 2008 году
все станет понятно, что нельзя лишать страну единственного оставшегося
эффективного оружия.  Вот так, из НИР
«Мак», где я был руководителем темы /вед. конструктором/, пришлось окунуться в
дебри возможного использования этой НИР.

 Перехожу к Теме № 4. Это об участии КБХМ в работах по созданию ПРО
космического базирования. Это такая же бесславная страница в истории освоения
космического пространства, как и создание системы «Энергия-Буран» и они тесно
связаны. В СС раньше американцев были начаты работы предвещающие войну в
космосе. ПВО в 60-х годах надежно перекрыло территорию нашей страны от
самолетов разведчиков, но появились американские спутники-шпионы. По заказу МО
в КБ Челомея начались работы по созданию спутников для их уничтожения. Была
создана целая серия спутников ИС /истребители спутников/. С 63 года появились
первые маневрирующие спутники, под названием «Полет». В 68 году произведен
первый перехват спутника. В США первые работы по созданию боевых космических
станций начались в начале 70-х. Рассматривались различные варианты, включая
экзотические. В июне 82 года в СС были проведены крупные учения с пуском
баллистических сухопутных и морских ракет, противоракет и
спутников-перехватчиков. На Западе их назвали «Семичасовой ядерной войной».
Военные в США потребовали немедленного развертывания работ по противоракетным и
противоспутниковым системам. Уже в июле 82 года эти требования поддержал
Рейган, а 23.03.83 он провозгласил Стратегическую оборонную инициативу /СОИ/,
названную «Звездными войнами».

 У нас еще летом 74 года головную роль по
созданию ударного космического оружия возложили Постановлением ЦК и СМ на НПО
«Энергия», как на организацию, создающую долговременные орбитальные станции
/ДОС/, в кооперации с Филями. Работы проводились в очень ограниченном объеме и
в глубокой тайне. В мае 72 года в Москве был подписан договор по которому
страны, в том числе и СС, обязывались «…не создавать, не испытывать и не
развертывать системы /компоненты/ противоракетной обороны морского, воздушного,
космического и мобильно-наземного базирования». Подразделения, занимающиеся
этой тематикой в НПО «Энергия» /в которые я ходил/ располагались в старинном
здании заводоуправления с отдельным входом. Вход был по специальным пропускам с
диагональной цветной полосой. Конкретно, к кому, и по каким вопросам ходил, не
помню. Из старых знакомых там работал Володька Зайцев, с которым учились на
одном потоке и М.Н. Иванов, который раньше работал в МОМ по Н1. Работами
руководили зам. Глушко И.Н.Садовский и нач. комплекса Долгополов.

 Работы
резко оживились после принятия в США программы СОИ. Планировалось создать на
основе существующего научно-технического задела два боевых КА с лазерным и
ракетным вооружением. Они должны были создаваться на ДОС, где стояли двигатели
КБХМ С5.69 и С5.79. ДОС выводились УР-500. Первым должен быть создан КА с
газодинамическим лазером. Такой лазер мощностью 1 МВт был создан в филиале
института Курчатова в Красной Пахре. Он прошел серию испытаний на летающей
лаборатории ИЛ-76 с питанием от турбогенератора. Это для него мы пытались
создать МГДг, о чем я писал ранее. Теперь этот лазер нужно было приспособить
для войны в космосе. Головной организацией по созданию космического лазера
стало НПО «Астрофизика». С 81 года к созданию базовых платформ и всех служебных
систем были подключены Фили: КБ «Салют» Д.А Полухина и ЗИХ А.И. Киселева.

Вскоре выяснилось, что газодинамический лазер по
габаритам и весам намного превосходит возможности УР-500, работы были
перенесены на РН «Энергия», где как раз требовались полезные нагрузки. Комплекс
получил название 17Ф19 «Скиф». Получалось гигантское сооружение массой  95 т. Даже для «Энергии» для вывода на
опорную орбиту требовался доразгон, который осуществлялся 4-мя попарно
расположенными двигателями 11Д442. «Скиф-ДМ» /демонстрационно-макетный/ был
выведен на промежуточную орбиту высотой 153 км. единственным пуском РН «Энергия»
15.05.87 г. Двигатели 11Д442 должны были вывести объект на круговую орбиту 280 км.
после его разворота на 180 градусов. Там за месячный срок проводилась бы проверка
всех служебных систем. Боевого лазера и мишеней для его проверки на борту не
было. После выполнения работ двигатели выдавали тормозной импульс, и объект
топился в южной части Тихого океана. Объект не мог сгореть при входе в плотные
слои атмосферы, а его несанкционированное падение грозило крупными
международными неприятностями, если не хуже. После поворота на 180 градусов не
прошло отключение двигателей ориентации и стабилизации, и разворот продолжался,
когда прошла команда на включение наших двигателей. Случайно в этот момент
разворот достиг примерно 300 градусов и вместо доразгона прошел тормозной
импульс, и объект приводнился в южной части Тихого океана вместе со 2-й
ступенью РН. Вот так завершился первый и последний полет «Энергии».

 Некоторое время
работы по созданию космических лазеров продолжались. На 88 год был запланирован
пуск «СкифаД1» с боевым лазером и турбогенераторами, а не с химическими
электробатареями, как на «ДМ». Для проверки его запуска в Филях был создан
специальный испытательный стенд. Это четыре вертикальные 20-ти метровые башни,
10-ти метровые сферические емкости для криогенных компонентов, паутина
трубопроводов и лазерная трасса длиной несколько сот метров. Эти сооружения, вряд-ли
существуют до сих пор.  Следующим за
«Скифом-Д» шел «Скиф-Стилет» с инфракрасным лазером, тоже разработки НПО
«Астрофизики» и тоже на РН «Энергия». Работы с газодинамическим лазером
консультировал нобелевский лауреат академик Прохоров. Более мощным мог быть
химический лазер, который разрабатывался в КБ «Энергомаш». Эти работы
консультировал нобелевский лауреат академик Басов. Глушко эти работы проводил в
своем филиале в Приморске и в ГИПХ. Работы по созданию двигателя для разгонного
блока на фторе были прекращены в 77 году, но работы по химическому лазеру на
фтористом водороде продолжались. Руководителем филиала Глушко непосредственно в
ГИПХ был В.В.Фокин, с которым мы учились в одной группе.  У них была особая охрана, режим
сверхсекретности и никакой конкретной работы. Они просто мучились от безделья.
После разногласий с руководителем филиала в г. Приморске, Фокина, который был
беспартийный, на общем профсоюзном собрании исключили из членов профсоюза. Это
был, по-моему, уникальный случай в нашей отрасли. Фокин поехал в Москву, чтобы
поговорить с Глушко, но тот его не принял. Фокин обратился к Николаю Устинову,
который учился на нашем потоке и с которым у Фокина были приятельские
отношения. Он попросил его переговорить с Глушко, но Николай сказал, что ему
проще переподчинить филиал Глушко в ГИПХ под НПО «Астрофизика», как головную
организацию по лазерам. Это и было сделано. Когда я был у Фокина на рабочем
месте, за его спиной был большой портрет Д.Ф.Устинова, а на столе стояла
фотография Устинова младшего с дарственной надписью.

 До
практических работ по подготовке к применению химического лазера в космосе дело
не дошло. Расчеты показали невозможность его применения для отражения массового
ракетного нападения. В кооперации по работам со всеми типами лазеров
участвовали десятки предприятий, были истрачены миллиарды, которых с половины
80-х годов не хватало и приходилось прибегать к иностранным займам. Уже в
сентябре 87 года приказом 1-го зама МОМ Догужиева работы по созданию
космических лазеров в Филях были приостановлены и так и не возобновились. Кроме
лазеров другой составной частью нашей «анти-СОИ» была система с ракетным
оружием  «Каскад» /17Ф111/. Эта система
имела меньшую массу и габариты, поэтому размещалась на орбитальной станции 17К
ДОС. Выводилась на 1-м этапе на УР-500, в дальнейшем планировалось выводить
орбитальным кораблем «Буран». Предусматривалась дозаправка станции грузовиками
«Прогресс» и посещение космонавтами на кораблях «Союз». Для этой системы КБ
Точного Машиностроения по ТЗ НПО «Энергия» разработало очень эффективные ракеты
класса «космос-космос». Для автономной отработки этих ракет в космосе в рамках
программы «Каскад» в 86-88 гг. была запланирована их установка на 5-ти
транспортных кораблях 11Ф615А15 №129-133. КБХМ поставило ДУ на эти корабли
ЗЭМу. Однако до ЛКИ дело не дошло, и корабли использовались штатно, как
грузовики к ДОС. Приостановка работ в конце 87 года по «Скифу» и «Каскаду» была
вызвана очевидной уязвимостью этих систем.

 КБ «Салют»
выступило с инициативой отказаться от создания в космосе громадных
долговременных и уязвимых станций, а выводить их по мере необходимости легкими
РН из шахтных укрытий. Для этого предлагалась ракета УР-100Н. Это была самая
массовая МБР, в то время их на дежурстве в шахтах стояло порядка 300 штук.
Ракета при стартовой массе 107 т. могла выводить на орбиту высотой 200 км.
полезную нагрузку в 1850кг. Конечно, ни о каких лазерах и не могло быть речи, а
система с боевыми ракетами КБ Нудельмана вполне вписывалась в имеющиеся веса и
габариты. Эта система получила название «Наряд-В». Мы получили задание разработать
маршевый двигатель для этой системы. КБ «Салют» знало характеристики наших
двигателей, разработанных для НПО Лавочкина размерностью около 2-х т. Это
11Д417 для «Луна-15…24», 11Д425 для «Марсов-2,3» и С5.92 для «Фобоса», но
выставили новые требования. Я участвовал с самого начала переговоров. На ТКС
«Алмаза» стоял наш двигатель 11Д442, по которому я был ведущим на всех этапах
разработки и хорошо знал всех, кто формулировал нам ТЗ на двигатель. Это нач.
комплекса Н.Н.Миркин, нач. отдела Л.С.Наумов, нач. бригады /вед. констр./
Э.Г.Алхименков, Л.Н.Киселев /тогда нач. группы проектного отдела/, вед.
коструктор по теме «Наряд» Сизов /его отец был тогда председателем Ревизионной
комиссии ЦК КПСС. в это же время /с 83 по 94 год/ там работала дочь Ельцина Татьяна
Дьяченко/.

 Н.Н.Миркин
всегда старался все переложить на разработчиков двигателей. Кроме традиционных
требований о повышении удельной тяги и снижения веса, предлагалось увеличить
ресурс, в два с лишним раза, довести число включений до 75 /невиданная цифра
для двигателя с ТНА такой размерности/, поставить бустерные насосные агрегаты,
чтобы уменьшить давление в баках с топливом. Предлагалось в магистрали
двигателя за насосами поставить расходомеры, регулирующие одновременную
выработку компонентов из баков, и все это за счет собственного веса. Были
вопросы по КТИ и партионности изготовления при поставках. Я, как мог,
сопротивлялся. Говорил, что это приведет к увеличению веса двигателя и к
снижению его надежности. Но через какое-то время Л.Н.Киселев говорит, что
приезжали от нас В.А.Рыбаков /вед. констр./ и Г.М.Петраш и почти все
согласовали. Я остановился на этом моменте, так как с этой темы родился
двигатель, который живет сейчас, и будет жить еще многие годы. Но об этом
несколько позже.

После того как было согласовано ТЗ в КБХМ приехали
представители КБ Нудельмана. Нужно было согласовать какие-то вопросы совместной
работы в космосе. Совещание было у Кунца в кабинете. Что нам рассказали о
принципах работы ДУ этой космической ракеты, это было столь неожиданно, как и
непонятно. Для более обстоятельного и предметного разговора нас пригласили
приехать к ним на фирму. Я поехал с Кунцом, был ли кто еще от нас, не помню.
Там нам показали небольшой музей и ознакомили с историей ОКБ-16 /теперь КБТМ/.
Они недавно переехали на юго-запад, ранее 
ОКБ-16 располагалась на Полянке. Это КБ было сильно засекречено, и о нем
мало кто знал. Оно считалось придворным КБ для Д.Ф.Устинова до его смерти в
1984 году. Предложения почти по многим образцам вооружения проходили экспертизу
в ОКБ-16. Их личное сотрудничество началось непосредственно перед войной. В
предвоенные годы авиация была гордостью Страны Советов, а летчики ее первыми
героями. В 37 году в небе Испании они одерживали победы над немецкими и
итальянскими пилотами. Положение изменилось во второй половине 38 года, когда в
немецком легионе «Кондор» появился Мессершмидт 109Е, вооруженный авиационной
пушкой. Все наши истребители были вооружены только пулеметами. После бесславных
воздушных боев при Холкин Голе, Сталин лично занимался вопросами авиационного
вооружения. В мае 41 года после ареста руководителя ОКБ-16 Я.Г.Таубина (его
арест, как и многих, кто был в Германии в ноябре 40-го с делегацией
В.М.Молотова, был проведен в спешном порядке вскоре после полета Рудольфа Гесса
в Англию 10.05.41 г.)

Нудельман был назначен Главным конструктором и
руководителем группы по разработке скорострельной 37 мм. авиационной пушки.
Такое же задание имело ОКБ-15 Шпитального. Шпитальный был основной разработчик
авиационных пулеметов, он же создал первую в СС 20 мм. пушку ШВАК и пользовался
личным расположением Сталина. Устинов персонально отвечал за разработку
пушечного авиационного вооружения. После начала войны жена Нудельмана /немка по
национальности/ была арестована, как и все немцы. Нудельман обратился к
Устинову, заявив, что в таких условиях он не сможет выполнить правительственное
задание. С кем разговаривал Устинов неизвестно, но произошел, почти уникальный
случай, жена Нудельмана была освобождена.

 Примерно в
одно время в августе 41 года были созданы опытные образцы в ОКБ-15 и в ОКБ-16.
Заданный Сталиным срок был выдержан. Начался длительный период совместных
летных испытаний. Нужно было поражать не только воздушные цели, но и наземные,
такие, как легкие и средние танки. 37мм. пушка имела сильную отдачу, которая
сбивала прицел и уводила самолет с курса. Надо сказать, что английские летчики,
которые успешно отражали налеты немцев, очень плохо отзывались о «Аэрокобре», с
такой пушкой. Во время войны англичане почти все «Аэрокобры», которые получили
от США, передали СССР по лендлизу. Покрышкин с весны 43 и до конца войны воевал
на «Аэрокобре». Ее пушка имела относительно малую скорострельность /180
выст./мин./ и большой разброс снарядов при серийной стрельбе. 37 мм. снаряд мог поразить
воздушную цель на расстоянии до 3км. Покрышкин предпочитал искусным маневром
подходить к цели на 10-ки метров и поражать 1-2-3 снарядами. Эту же технику боя
на пушечных истребителях большого калибра освоили в последние год-полтора войны
и другие наши ассы.

 Совместные
испытания наших пушек калибра «37» длились до декабря 1942 года на истребителях
и штурмовиках. Пушка Нудельмана была принята на вооружение. Она имела
скорострельность 260-280 в/мин., массу 150кг. меньшее рассеивание за счет
уменьшения силу отдачи, благодаря оригинальным конструкторским решениям. Это
была лучшая авиационная пушка того времени. В некоторых в/ч она появились на
истребителях ЯК-9Т и штурмовиках ИЛ-2 только к концу 43 года, но их применение
требовало специальной летной подготовки. Во время войны ОКБ-16 разработало и
сдало на вооружение пушки калибром 45 мм. и калибром 23 мм. НР-23 была самая
массовая пушка в авиации, она ставилась на истребители Яковлева Як-9Т и
Лавочкина, штурмовики и бомбардировщики. Она имела скорострельность до 1000 в/мин.
и малое рассевание при стрельбе даже на больших дистанциях/.  Французкие летчики эскадрильи
«Нормандия-Неман» воевали на ЯК-9Т и на них же улетели во Францию после войны.
Во второй половине 44 и в 45 году преимущество нашей авиации стало не только количественным,
но и качественным. Это, не в последнюю очередь, за счет вооружения. Однако,
горько вспоминать, что за годы войны мы потеряли около 100 000 самолетов и что многие немецкие ассы сбивали свыше
100 наших самолетов.

Пушки Нудельмана стояли на всех наших первых
реактивных самолетах и хорошо показали в воздушных боях в сев. Корее. Они
непрерывно совершенствовались по всем параметрам. С середины 50-х основной
пушкой нашей авиации стала НР-30, которая длительное время была лучшей
авиационной пушкой в мире. Она имела скорострельность 900 выстрелов в минуту.
Это была единственная пушка, которая прошла испытания в космосе на пилотируемом
«Алмазе». Учебную стрельбу из нее проводили П.Попович и Ю.Артюхов. НР-30
находилась на вооружении до 1993 года. Нудельман руководил ОКБ-16 /КБТМ/ с
ноября 43 по 87 год, что является своеобразным рекордом. С окончанием войны
часть мощностей ОКБ-16 было переброшено на создание ракетного управляемого
авиационного вооружения. Невозможно в рамках этой темы рассказать о всех разработках
КБ Нудельмана. Это комплексы управляемых танковых и противотанковых ракет,
зенитные управляемые комплексы на передвижных установках и ракетно-пушечные
комплексы кораблей ВМФ. Комплексы включали в себя систему управления с
лазерными установками и мини компьютерами в головках своих ракет. Лазерные
установки ОКБ-16 применялись при операциях офтальмолога Филатова и спасли
зрение тысячам людей. Первые кардиостимуляторы были также разработаны в КБ
Нудельмана.

Все эти вещи были далеки для нашего понимания. В
ОКБ-16 царила сугубо творческая дружеская атмосфера, которая шла от
руководителя предприятия. Итак, возвращаюсь к самой космической
ракете-перехватчику. Перехват цели проходил на скоростях в км. в секунду.
Ракета, получив начальную скорость, управлялась от бортового комплекса
«Наряда». Корректировка траектории проводилась в плоскости
перпендикулярной  направлению полета к
цели 4-мя импульсными двигателями, расположенными в этой плоскости, в центре
масс ракеты, под углом 90 градусов друг от друга.  Двигатели работали на специально
разработанном жидком унитарном топливе. Мы с ним проводили какие-то
эксперименты в 15 отделе. Порции топлива в импульсных двигателях подавались
механизмом, принцип действия которого аналогичен механизму скорострельных
пушек. При приближении к цели, она захватывалась самонаводящейся головкой
разработки КБ «Геофизика» /Гл. констр. Хрусталев/, и управление полетом
переходило к самой ракете, где была микро-ЭВМ. И это на скоростях до десятка
км. в сек. Все это было для нас, как в области фантастики. Также фантастикой
нам показалась организация работ в производстве КБ «Геофизика», там я был,
вместе с Д.М.Романенко. У них не было, привычной для нас конструкторской и
технологической документации. Все станки были с программным управлением.
Структура цехов была необычная, как и наличие подразделений
технологов-программистов. Мы наблюдали за изготовлением корпусов гироскопов.
Ничего подобного мы не могли изготавливать в нашем опытном производстве.

 Впервые
макет «Наряда» продемонстрировали М.С. Горбачеву на «Байконуре» перед полетом
РН «Энергия» с комплексом «Скиф-ДМ». МО понимало, что система «Энергия-Буран»
очень дорога и легко уязвима и поддержало идею создания нескольких установок
типа «Наряд». Первый запуск с космодрома Байконур с космическим аппаратом
«Наряд-В» состоялся 20.11.1990 года. До 93 года, по всей видимости, было еще
два пуска с «Нарядом». В 93 году все работы по противоракетной космической
обороне были прекращены. В 2002 году центр Хруничева посетил Путин. В
частности, при разговоре по военной тематике, руководством центра было
заявлено, что после некоторой модернизации «Наряд-В» в короткие сроки можно
включить в систему ПРО страны. Правда, в отличии от центра Хруничева КБ им.
Нудельмана переживает тяжелые времена. В Интернете много объявлений различных
фирм, находящихся на территории КБ и фирм, созданных совместно с КБ «Точмаш».
Объявления о сдаче различных помещений и распродаже поддержанных автомобилей. Я
думаю, что у них положение даже хуже, чем у КБХМ, так как они ориентировались
на высокие технологии, а не на примитив, как при добыче и транспортировки нефти
и газа. Разговоры о нанотехнологиях и наукоемких разработках остаются
разговорами.

Старые разработки КБХМ оказались востребованы. КБ
им. Лавочкина разработало на основе ДУ «Фобоса» разгонный блок «Фрегат» с нашим
маршевым двигателем, двигателями ориентации на гидразине и комплектом агрегатов
автоматики ДУ. Разгонный блок «Фрегат» с РН «Союз» зарекомендовал себя надежным
средством выведения спутников. КБ «Салют» на основе ДУ КА «Наряд-В» разработало
разгонный блок «Бриз-К» с нашим маршевым двигателем С5.98. Этот разгонный блок
с РН «Рокот» работает безотказно, но на него мало заказов, из-за малой
грузоподъемности РН. КБ «Салют», увеличив запас топлива в два с лишним раза за
счет навесных /сбрасываемых/ баков к ДУ «Наряда», создало разгонный блок
«Бриз-М». Этот блок позволяет более эффективно выводить спутники на
геостационар, по сравнению с разгонным блоком «ДМ». Он гарантировано будет
применяться, пока существует РН «Протон». Думаю, что он будет применяться и на
«Ангаре-5», так как он экономически выгоднее, чем водородный разгонный блок,
хотя и проигрывает в энергетике. Он освоен и его производство на порядок
дешевле КВРБ. Есть определенные опасения из-за большого ресурса маршевого
двигателя. 3200 секунд не имеет ни один маршевый двигатель в мире и это требует
строгого соблюдения требований конструкторской документации при изготовлении.
Опытное производство КБХМ в настоящее время не отвечает этим требованиям (2007 г.). Нужна или коренная
реконструкция производства, или передача его изготовления на завод с высокой
культурой производства. Я уже не говорю с состоянием кадров в КБХМ. Но, я
думаю, эти вопросы можно разрешить и перспективы двигателя 14Д30,
унифицированного для «Бризов» долгосрочные. Он в чистом виде, или с небольшими
изменениями, найдет применение   на
разгонном блоке «Фрегат-СБ». Этот блок 
имеет дополнительные сбрасываемые баки, как и в РБ «Бриз-М». Этот новый
блок с РН «Союз-2» будет на 2-м этапе после 2011 года использоваться при
запусках с полигона «Куру». Он будет применяться и после 2020 года. Хотелось бы
надеяться, что применение «Наряда-В» никогда не понадобится.

 Теперь
перехожу к следующей теме. Тема № 5
это работы КБХМ по огневому бурению. А.М.Исаев по образованию горный инженер.
Эта отрасль промышленности в его студенческие годы, да и сейчас, наверное, была
слабо механизирована. У него было желание облегчить труд людей, работающих в
этой отрасли, и, одновременно, повысить производительность труда. Вскоре после
объединения ОКБ-2 и ОКБ-3 на 1-м стенде отдела 15 по «бурилке» отрабатывался
микродвигатель диаметром 3-5
см., работающий на АК-27И и ТГ-02 и охлаждаемый водой.
Затем эти работы были перенесены в отдел 16, где около него до сих пор лежат
глыбы железнорудной породы, на которых проверялась эффективность огневого
бурения. Двигатель огневого бура крепился на штанге длиной 1-1,5 метра. Разработка
железнорудных карьеров ведется следующим образом: бурятся шпуры длиной 1-1,5 метра и диаметром в
несколько см. В них закладывается взрывчатка, производится взрыв и после этого
уборка горной породы. По времени самая продолжительная операция это бурение
шпуров. Их должно быть много, чтобы порода после взрыва было как можно мельче.
Скорость создания шпуров огневым бурением в несколько раз превышало их создание
механическими бурами. Вед. констр. по бурению был Б.В.Борисов, который
впоследствии был руководителем работ по «люминалу». Первые работы проводились
на Криворожском бассейне. Там работы приходилось проводить в глубоком
котловане, и загазованность воздуха после огневого бурения долго не позволяла
приступить к работам. Работы были перенесены в Казахстан в район Талды-Кургана,
где карьеры были не глубокие. Но и там через некоторое время работы пришлось
прекратить, так как дохли ишаки, попадающие под облако продуктов сгорания при
бурении.

Через много лет, уже после смерти Исаева, в КБХМ
по поручению правительства СССР, приехала большая делегация для ознакомления с
возможностями огневого бурения. Я был на этом совещании в кабинете Богомолова.
Строительство БАМ уперлось в Северо-Муйский тоннель. Этот тоннель длиной свыше 15 км. прокладывался
через горный хребет на глубине 1000 метров. Там очень твердые горные породы
перемешались с вечной мерзлотой, что крайне затрудняло проходку. Члены
делегации, в числе которой были и специалисты и крупные правительственные
чиновники не очень верили в чудесные свойства огневого бурения, но вопрос стоял
о срыве важнейшего правительственного задания и возможности этого способа были
тщательно проработаны. По вопросам экологии наилучшим было огневое бурение на
компонентах топлива кислород-водород, где продуктом сгорания было вода в виде
пара. Однако возможность утечек водорода в замкнутом объеме /длина тоннеля была
уже больше км./ и последующего его взрыва 
заставила отказаться от применения этого метода. Было принято решение
создать передвижную установку на ж/д платформе для бурения отверстий под
установку столбов различного назначения вдоль полотна ж/д. Вскоре было принято
решение о строительстве объездного пути вокруг тоннеля длиной 50 км. с
сооружением множества эстакад и мостов. Тоннель был достроен через 25 лет с
начала строительства. Но и сейчас БАМ работает процентов на 5 от своей
пропускной способности и в полосе БАМ не создано промышленной инфраструктуры.
Население в полосе БАМ не прибывает, а только уменьшается. Что касается
огневого бурения, то нашли довольно широкое применение буры с использованием
керосина или бензина в качестве горючего и кислорода или воздуха в качестве
окислителя. Работы по огневому бурению КБХМ не нашли пути в практику, что для
КБХМ является редким исключением.

 Перехожу к
следующей теме. Тема № 6 это НИР по
водородным двигателям: «Кисловодск» /само название говорит о теме
исследования/, и тема «Роса». Эти НИР  проводились
с 1986 по 1992 год. Коротко о том, что этому предшествовало.  В начале 
1986 года, после 8-ми лет мучительных попыток, заработал двигатель
РД-170. Двигатель РД-0210 на Н2  обеспечивал и ресурс и параметры.  Начались ЛКИ «Зенита» с двигателем на 1-й
ступени аналогичным РД-170. В.П.Глушко разослал по фирмам письма  с предложением сформировать облик двигателя
для перспективных разгонных блоков РН «Энергия», «Вулкан», «Зенит», 11К37, а
также для «Протона», на котором должно было пройти опробование прототипа такого
блока. Было время максимальной эйфории в НПО «Энергия». Для РН «Энергия» и
«Вулкан»  рассматривались только КВРБ. В
письме Глушко, полученным КБХМ, предлагалось: повысить удельную тягу двигателя
11Д56, уменьшить собственный вес двигателя, увеличить число включений, ввести в
состав двигателя бустерные насосы, рассмотреть различные схемы двигателя и
системы зажигания. Со стороны НПО «Энергия» обеспечивалось финансирование
только «бумаги», т.е. ТП и ЭП.  В КБХМ
проходили на первых порах многочисленные совещания представителей различных КБ
и НИИ по организации работ и обмену предложениями. Со стороны КБХМ
организатором этих совещаний был М.К.Сирачев, вед. констр. единственного  имеющегося двигателя /11Д56/ для КВРБ.

Все работы первые годы по КВРБ крутились вокруг
нашего двигателя и РБ КБ «Салют». Проработки КБ «Южное» показали, что «Зенит» с
КВРБ обеспечивает вывод на стационар такой же полезный груз, как «Протон» с
блоком «Д». ТЗ на двигатель от НПО «Энергия» и КБ «Салют» неоднократно менялись.
По каждому ТЗ разрабатывались ТП и ЭП, неоднократно менялась компоновка
двигателя с изготовлением конструкторских макетов. Огромный объем работы по
выпуску документации провела в отделе 8 группа Б.И.Нюренберга. Отдел 5
обеспечивал расчеты, текстовую часть и оформление многочисленных ТП и ЭП. Здесь
основной объем работы выполняли Г.М.Петраш и В.И.Морозов. В 86 году в 4 раза
снизились цены на нефть. Экономика страны работала с огромным напряжением, в
чем не мало помогли затраты на разработку «Энергии-Буран» и работы по
«анти-СОИ». В.Х.Догужиев в 87 году подписал приказ МОМ о разработке единого
КВРБ «Шторм» на основе двигателя КБХМ для НПО «Энергии» и для КБ «Салют». Но и
на него не хватало денег. Государство в это время было вынуждено прибегать к
иностранным займам, чтобы обеспечить население необходимыми товарами и
продовольствием. Ракетно-космические фирмы сидели на голодном пайке. КВРБ
пытались пристроить на «Зенит» или «Ариан-5», но ничего не вышло. На НИР денег
выделяли мало. Изготовить и испытать хоть единственный экземпляр двигателя не
удавалось. Работы по НИР сосредоточились на изготовлении и испытаниях отдельных
узлов и агрегатов и конструкторской проработки схем двигателя и его компоновки.
Был разработан бустер «О», раньше его не было и существенно улучшены
кавитационные характеристики бустера «Г». Разрабатывались и проходили
испытания, различные агрегаты зажигания /электрические и газодинамические/. В
НИР «Роса» проверялась возможность создания импульсных ДМТ, работающих на
газообразных О2 и Н2. В это время /91 год/ распался Советский Союз, МОМ
было ликвидировано и НИР по водороду были прекращены.

Но еще в январе 1991 года было заключено
соглашение между КБ «Салют» и IPRO через «Главкосмос» о создании
КВРБ /12КРБ/ для индийской ракеты GSLV с
двигателем КВД1 КБХМ. Этот двигатель  был
разработан на основе двигателя 11Д56У для КВРД «Шторм». Я участвовал на самом
первом этапе переговоров, когда были приглашены представители КБХМ. Совещание
проходило в каком-то 2-х или 3-х этажном здании около метро Филевский парк.
Больше я в совещаниях или переговорах по индийскому контракту не участвовал.
Первые годы вед. конструктором по этому контракту с индусами со стороны КБ
«Салют» был Э.Г.Алхименков. Когда в контракте стали крутиться большие деньги
его заменили на более понимающего в этих делах человека. Таким образом
кислородно-водородный двигатель КБХМ, разработка которого началась еще для «Н1»
нашел себе применение в космосе, хотя и не отечественной РН. В настоящее
время  многие страны применяют
кислород-водород в РН и РБ. Применение этих компонентов в наших перспективных
РН типа «Ангара» до сих пор в тумане. В тяжелой «Ангаре» рассматривается
возможность применения РБ «Бриз-М» или КВРБ в зависимости от полезных
нагрузках. Какой двигатель будет на КВРБ КБХМ или КБХА тоже не ясно.                                                                                                                                                                                                                                                  
                                                                                                                                                                                                                                                                                      

 По ТЗ КБ
«Салют» в 1-м квартале 2008 г. разрабатывается очередной ЭП на конкурсных
началах. Я думаю, на «Ангаре», вообще, не будет 
КВРБ. Количество пусков тяжелой «Ангары», которые начнутся не ранее 2013
года, будет ограничено 4-6 в год. Наших пусков на высокие орбиты с Плесецка,
включая стационар, будет мало, т.к. срок активного существования этих спутников
будет 10-15 лет. Количество коммерческих пусков, в условиях жесткой конкуренции
с Байконуром будет ограничено, и не все из них потребуют КВРБ. Будет еще
«Байтарек» с Байконура, у которого ПН с «Бризом-М» примерно равна нагрузке с
КВРБ с Плисецка, а развивать водородную структуру в чужом государстве не имеет
смысла. Таким образом затраты на создание КВРБ не могут окупиться при
ограниченном числе пусков. Двигатель RL-10
создавался, а КВД-1 покупался под готовые ракеты для выполнения конкретных
задач и освоение технологии изготовления и создания соответствующей
инфраструктуры. Фон Браун закладывал «Сатурн-1» и «Сатурн-5» с водородом на 2-й
ступени.

 Королев в
первом варианте «Н-1» с ПН в 40 т. закладывал 
водород на 2-й ступени и предложил создать для нее двигатель Козбергу.
Сейчас об этом не вспоминают. Глушко отказался делать двигатель по замкнутой
схеме на кислороде-керосине и предлагал Королеву АТ с НДМГ. Козберг пошел вслед
за Глушко, поделив заказы по ступеням от Янгеля и Челомея. В проектных
материалах ОКБ-1 на 1-й ступени рассматривались двигатели размерностью 600, 300
и 150 тонн. Первоначально Королев предложил Н.Д.Кузнецову  разработать двигатель в 600 т. для 1-й
ступени. Только через 2 года, в очередной приезд в Куйбышев, Королев,
убедившись в невозможность создания двигателя в установленные сроки,  дал согласие на разработку двигателя на 150
т., при этом Кузнецов обещал после отработки кислородно-керосинового двигателя
создать кислородно-водородный двигатель для 2-й ступени в 150 т. С небольшими
поправками на размерность /740 а не 600 и 200 а не 150/ Глушко подтвердил  правильность предложений Королева  при создании тяжелой ракеты в далеко не лучшем
варианте.                                                                                                                                                        

Сейчас мы продолжаем идти «суверенным» путем,
отказавшись от применения водорода на РН «Ангара», хотя это при меньшем
стартовом весе давала значительную прибавку в ПН. Двигатель для 2-й ступени и
блок с небольшими доработками можно было перенять с РН «Энергия», но, как и в
случаи с «Н-1» все рубили под корень. При наличии 2-й кислородно-водородной
ступени в «Ангаре», в нее органически вписывался и КВРБ. Сейчас о КВРБ можно
говорить, если водородный двигатель будет на 2-й ступени нового носителя для
пилотируемых полетов. На этом я заканчиваю эту тему и перехожу к следующей,
которая у меня была последней до ухода на пенсию, но которая органически
переплетается с водородной тематикой.

 Тема № 7 – метан, как горючее для ракет
носителей. В 1994 году начались НИР по метану. Острая нехватка финансирования
по ОКР и по серийным поставкам вынуждала искать любые работы, по которым можно
было бы получить дополнительное финансирование. Все НИР в то время были
инициативными. В РКА господствовала теория, что в условиях ограниченного
финансирования самое главное сохранить кадры, но под этим подразумевались кадры
НИИ, которые существовали за счет НИР. Общее финансирование НИР в бюджете РКА
составляло в разные годы 3-8 %, и за них шла ожесточенная борьба. Без согласия
НИИ /ЦНИИМАШ и НИИТП/ нельзя было открыть 
НИР. ТЗ на НИР должно быть согласовано с этими институтами. Практически
согласование зависело от двух лиц: В.В.Вахниченко в ЦНИИМАШ и Г.П.Колмыков в
НИИТП. В 93 году в разговоре с Колмыковым о перспективных работах пошел
разговор о 3-х компонентной схеме двигателей. ЦНИИМАШ и НИИТП прорабатывали
схемы многоразовых средств выведения в космос. Перспективной считалась схема,
когда двигатели сначала работали на керосине, а потом переходили на водород. У
нас не было двигателей, работающих на керосине. В КБХМ в это время
разворачивались работы по контракту с Индией. На водородном двигателе можно
было проверить работоспособность перехода на водород с метана, а не с керосина.

 От НИИТП и
ЦНИИМАШ было получено добро на эти работы, но сначала нужно было проверить
возможность этого двигателя работать на метане. Ограниченное финансирование не
позволяло изготавливать новые двигатели, речь шла только о том, чтобы
использовать для экспериментов двигатели прошедшие ранее огневые испытания. Для
этой НИР руководство КБХМ выделило два таких двигателя. В чистом виде их нельзя
было испытывать на метане. Плотность метана в 6 раз больше плотности водорода,
да и оптимальное соотношение компонентов при работе на метане 3,3-3,5, а не
6-6,5, как на водороде. Сделать новую камеру не было денег. Просчитали все
возможные варианты и остановились на наиболее дешовом. Доработали только насос
окислителя ТНА непосредственно в двигателе. Двигатель перенастроили шайбами и
поставили дроссель для регулирования режимом. Нужно было проверить
пиротехническую систему зажигания, которая была взята от водородного двигателя,
выход двигателя на режим, подогрев метана в рубашке КС на режиме, определить
коксование в ГГ и охлаждающем тракте КС. Снять параметры на режиме при разных
значениях соотношения компонентов, хотя перепады на форсунках сгорания были
далеки от оптимальных. Испытания проводились без бустеров, при сохранении
материальной части предусматривалось ее повторное использование.

 В итоге с
97 по 99 год на этих 2-х старых двигателях было проведено 4-е испытания, на
которых были проверены эффективность зажигания пиротехническими средствами в КС
и ГГ, выход двигателя на режим, сняты характеристики двигателя на режиме при
«к» от 1,9 до 2,7. Выяснилось, что нет закоксовывания даже на самых
неблагоприятных режимах, обеспечивается приемлемый коэффициент полноты сгорания
даже при перепадах на форсунках ниже расчетного диапазона. Удельный импульс
тяги соответствует расчетному при данном соотношении  компонентов. Это были первые в мире испытания
полноразмерного двигателя на метане. Они показали реальную возможность использовать
метан в ракетных двигателях.

В каких же условиях проводились эти работы? Денег
на НИР по метану /шифр «Иней»/ отпускалось мало. В опытном производстве КБХМ
эти работы считались невыгодными. В производстве не хватало кадров даже для
выполнения в срок работ по обязательным поставкам серийных изделий, которые
обеспечивали получение средств, для выплаты зарплаты /крайне низкой даже в
нашей отрасли/ и по другим платежам. Работы по доработке двигателей под метан
проводились практически в свободное время от других работ. Но это еще цветочки,
они преодолевались энтузиазмом конструкторов занятых работами по метану, ягодки
были по проведению испытаний. Наш водородный двигатель испытывался на НЭО 106
НИИХИММАШ. Этот стенд имел криогенные емкости для горючего на большой ресурс
работы. Стенд, с помощью КБХМ, был оснащен современными средствами измерений и
на стенде работали опытные квалифицированные работники. Но на этом стенде
проводились работы по двигателю КВД-1 по контракту с Индией, и он был обеспечен
хоть каким-либо финансированием. Работы по КВД-1 проводились с большими
промежутками по времени. В паузах вполне можно было провести испытания
метанового двигателя, после небольших доработок по подаче метана. Нужно было
выделить секцию баллонов «Г» под метан и проложить его мерный участок.

 НЭО 105 был
полностью без работы и А.А.Макаров решил проводить работы по метану на нем.
Ранее там испытывались двигатели на кислороде и керосине. Нужно было создать
секцию криогенных баллонов под метан. Секцию сделали всего на 60-100 сек.
работы и от нее шел длинный участок трубопровода, который нужно было надежно
теплоизолировать. Не было необходимых средств измерения, нужны были новые
мерные участки стендовых магистралей и многое другое по мелочам. В НИР не могли
включаться деньги на подготовку стендовой базы. На подготовку стенда
требовалось много денег и времени. КБХМ отказалось от проведения испытаний на
НЕО 106, т.к. ставился вопрос о том, кто будет отвечать, если при испытаниях на
метане, стенд будет выведен из строя и будет срыв сроков по контракту с Индией.
Деньги Макаров выбивал от РКА через ОКР База» и другие темы. Первое испытание
было проведено в августе 97 года. Были трудности с заправкой метаном стендовых
емкостей, не было приборов, определяющих процентное содержание метана и
примесей. Метан привозили из Питера на автозаправщике. Двигатель отработал 27
сек. и был остановлен по команде. Все системы двигателя функционировали в
полном порядке. При осмотре двигателя после испытания никаких дефектов не
обнаружено. От повторных включений двигателя, не снимая со стенда, Макаров
категорически отказался. В стоимость каждого испытания включалась подготовка
стенда, покупка и транспортировка метана.

На 2-м испытании двигателя в мае 98 года, оно
планировалось на 60 сек.,  исходя из
емкости баллонов под метан, на 20 сек. прошел газовый пузырь по линии «Г»,
который привел к прогару турбины и всего газогенераторного тракта. В то время
рассматривалась возможность использования метанового двигателя в разгонном
блоке. Для этого варианта на стендовой базе КБХМ в Фаустово были проведены
испытания рулевых камер на метане. 5 включений КС по 50 сек., которые прошли
успешно и дальнейшие испытания не представляли интереса для НИР.

В 99 году были закончены испытания двигателей
С7.84, доработанных из КВД-1/11Д56/. На 2-м экземпляре было проведено два
испытания при максимально возможным для этого двигателя соотношении
компонентов. Подогрев метана в рубашке КС показал, что имеется большой запас по
охлаждающей способности. У нас не было сомнений в том, что этот двигатель может
работать непрерывно 500-600 сек. /больше не требовалось/ и может включаться
повторно без доработок какое-то количество раз, не снимая со стенда. На
совещании в РКА у нач. ГУ А.Н.Кузнецова была дана положительная оценка ходу
работ по НИР «Иней» и было предложено следующие работы проводить на номинальном
режиме по давлению в КС и соотношении компонентов. Для выполнения этих условий
нужно было изготовить уже чисто метановый двигатель с новым ТНА и КС с новым
трактом охлаждения и частичной заменой форсунок. На НЭО 105 установить новые
баллоны для обеспечения требуемого ресурса и целый ряд других работ по
устранению замечаний по проведенным испытаниям. Для этого требовалось
значительное финансирование.

Это совещание проходило в начале 2001 года.
Обстановка, по сравнению с 1994 годом, когда начинали НИР «Иней», существенно
изменилась. Про 3-х компонентную схему уже мало кто говорил, но все, в той или
иной степени стали заниматься возможностью использования метана в РКТ, а также в
авиации и на транспорте. В нашей отрасли эти работы проводились в НПО
«Энергомаш» и КБХА, и даже в НИИМАШ /Нижняя Солда/ проводились проработки  возможности использования метана в двигателях
ориентации. Интерес к метану появился и за рубежом. От ЕКА, Японии, Южной Кореи
поступили предложения о заключении контрактов по проработке и обоснованию
использования метана в РКТ и о проведении тех или иных экспериментов с
образцами метановых двигателей. Запахло возможностью получения валюты. В
отношении применения метана в перспективных отечественных средствах выведения
было все туманно.

Проекты НПО «Энергии» по созданию коммерческих
средств выведения требовали быстрой окупаемости и поэтому базировались на
проверенных разработках на кислороде и керосине. Применение метана на РБ «ДМ»
не давало выигрыша в полезной нагрузке даже теоретически. КБ «Салют», получив
заказ на разработку новой системы выведения «Ангара», имел довольно жесткие
сроки и почти полное отсутствие финансирования. Метановые проработки остались
на бумаге. Модульная схема «Ангары» базировалась на кислороде-керосине. Была
надежда, что разработка двигателя РД 191 НПО «Энергомаш» не потребует много
времени и средств, т.к. базируется на опыте создания двигателей РД 170 и РД
180. Двигатель 2-й ступени РД 0124 почти унифицирован с двигателем 3-й ступени
РН «Союз-2» и его частично финансируют и РКА и Самара. РНЦ им. Макеева
совместно с Самарой и НПО «Энергомаш» разработал РН легкого класса на метане
для «Водушного старта», но это на коммерческой основе совместно с Индонезией.
Таким образом, близкой перспективы использования метана в отечественных
разработках не просматривалось.

В этих условиях головная роль по внедрению метана
в РКТ была возложена РКА на Центр Келдыша. ЦНИИМАШ, совместно с Центром Келдыша
в НИР «Орел» рассмотрел возможность создания многоразовых средств выведения.
Для этих средств выведения предлагалось использовать метановые двигатели,
особенно на первых ступенях, где они давали максимальный эффект. Этот двигатель
в стенах Центра Келдыша получил названия «Двигатель XXI века». Двигатель не должен иметь напряженных параметров и обеспечивал бы
100 кратное использование. Для него Центр Келдыша предлагал замкнутую схему с
«сладким» ГГ или довольно спорную открытую схему со вдувом генераторного газа в
закритическую часть сопла КС. Теперь Центр Келдыша выступил против продолжения
работ КБХМ со вторым двигателе /С7.84/, который был готов к испытания,
мотивируя, что это совсем не тот двигатель, какой нужен для проверки параметров
«Двигателя XXI века». По нашему мнению его
можно было настроить на штатное соотношение компонентов и проверить при
длительных включениях коксование в трактах охлаждения КС  при длительных включениях. Также можно было
проверить многократность включения и необходимость при этом каких-либо
регламентных работ. На изготовление метанового двигателя деньги в рамках НИР
выделялись по чайной ложке и при тяжелом финансовом и кадровом положении КБХМ
не представляли интереса для руководства предприятия. Макарова в первую очередь
интересовали вопросы обязательных платежей, а не реконструкция НЭО 105.

Я неоднократно ходил к Б.В.Бодину с просьбой
увеличить финансирование по НИР «Иней». Он мне всегда говорил, что он за метан
и деньги на НИР выделяет, но кому дать деньги, должно решать ваше ГУ. В нашем  ГУ отсылали в Центр Келдыша и круг замыкался.
Центр Келдыша понял, что на одну бумагу денег много не дадут и, пользуясь своим
монопольным положением, занялся проведением экспериментов с метаном на своей
материальной части. При этом в обстановке развивающейся коррупции в стране
значительная часть денег, выделяемых на НИР, проводилась через так называемые
малые предприятия. Созданные в Центре Келдыша малые предприятия, такие как
«Новотехника», занимались обналичиванием средств.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   Летом 2001 года ЕКА  проводило 
конференцию по применению «зеленых» /экологически чистых топлив/ в
ракетной технике.

 В повестке
дня был и вопрос о применении метана. От нашей страны получили приглашение
только КБХМ и КБХА. КБХМ представлял я, КБХА В.Д.Горохов.  Большой интерес вызвал доклад представителя
Французкого Космического Агенства  о
итогах детальной проработки замены пороховых ускорителей «Ариана-5» на
кислородно-метановые при дальнейшей модернизации РН. Получался большой прирост
полезной нагрузки при одновременном снижении стоимости пуска. После зачтения
сообщений от КБХМ и КБХА было много вопросов. КБХМ они касались результатов
проведенных испытаний и возможности проведения работ на модельном двигателе
/демонстраторе/, по результатам которых можно бы было переходить к отработке
натурного двигателя для ускорителя. К КБХА было много вопросов о возможности
создания метанового двигателя тягой ~200 т. на основе имеющегося
кислородно-водородного двигателя. Интерес ЕКА к проводимым работам с метаном  вызвал определенный оптимизм в КБХМ. Было
разработано и согласовано с ИЦ Келдыша ТЗ на двигатель демонстратор, на котором
можно было бы проверить все вопросы поставленные ЕКА. Для НИИХИМАШ была
разработана программа /задание/ на поведение испытаний продолжительностью не
менее 500 сек, или 5-ти испытаний продолжительностью по 100 сек. с возможно
короткими промежутками между включениями.

 Однако
РКА  в марте 2002 года исключило КБХМ из
числа участников программы «Волга», которая финансировалась ЕКА и была направлена
на проведение совместных исследований по созданию многоразовых средств
выведения с метановыми двигателями. Головной организацией по этой программе был
определен Центр Келдыша. На него возлагалась проработка общей концепции и
разработка двигателя демонстратора. Фотография этого двигателя была
опубликована в журнале НК №5 за 2002 год. В этой программе участвовали также
КБХА в части разработки полномасштабной КС и НПО «Энергомаш» в части разработки
ТНА для двигателя тягой 200 или 400 тонн. Практическая отдача была только в
проектных работах КБХА по КС. НПО «Энергомаш» в своих работах базировалось на
работах по созданию ТНА для двигателей РД-170 и РД-180. Эти ТНА имели кислый
ГГ, что противоречило концепции «Двигателя XXI века». Центр Келдыша занимался теоретическими проработками многоразовых
систем не только в части двигателей. Что касается двигателя-демонстратора, то
все осталось в глубокой тайне. Знаю, что документацию на ТНА выпускали в 4-м
отделе КБХМ, где оплата исполнителям шла «черным налом». Также по отдельному
договору с ОП КБХМ и тем же способом оплаты велось изготовление ТНА.

 Следует
отметить и такой факт, что все результаты испытаний двигателей с метаном,
проводимых КБХМ передавались в Центр Келдыша либо непосредственно от нас или от
НИИХИММАШ. Кроме того, результаты наших испытаний подробно освещались на
совещаниях в РКА и на НТС в Центре Келдыша, они публиковались в открытой печати
/НК и др./. Результаты экспериментальных работ с метаном в ИЦ Келдыша нигде в
открытой печати не публиковались. За все время работ с метаном КБХМ не получила
от Центра Келдыша никаких материалов, даже по охлаждающей способности метана,
работы по которой они проводили на стендах в ГИПХ. Похоже, что Центр Келдыша в
работах по контрактам ЕКА, Японией и Кореей, которые проводились под
покровительством РКА, использовал только экспериментальные данные, полученные
на двигателях КБХМ. В 2004-м году были подведены итоги работ по программе
«Волга» и намечены пути дальнейших совместных работ между РКА и ЕКА. Инициативу
проявило Французкое Космическое Агенство /CNES/. В рамках новой совместной программы «Урал», в части создания
перспективных ракет-носителей, решено сосредоточить усилия на создании
демонстраторов ступеней и маршевых двигателей. Хотя практической отдачи по этим
вопросам от Центра Келдыша не могло быть, РКА оставило его головной
организацией по сложившимся финансовым соображениям. С 2005 года начались
работы по реализации программы «Урал». НПО «Энергомаш» вышло из работ по
метану, т.к. их работы базировались, в основном, на «кислой» ГГ схеме, что при
переходе на метан было не целесообразно использовать. По этой же причине были
прекращены работы в КБХА по попыткам создания метанового двигателя из агрегатов
кислородно-керосинового двигателя РД-0110. КБХА сосредоточило свои усилия по
созданию полномасштабного двигателя-демонстратора на метане на основе
кислородно-водородного  двигателя
РД-0120, выполненного по замкнутой схеме со «сладким» ГГ.

В рамках подпрограммы «Двигатель-2015» КБХМ вело
изготовление метанового двигателя-демонстратора /С5.86/ тягой ~10 т. Исходя из
ограниченного финансирования, изготовление растянулось почти на 4 года. Мои
попытки каким-либо образом ускорить изготовление не увенчались успехом. После
очередного разговора с Е.П.Селезневым, он мне заявил, что жалеет, что еще
раньше не закрыл работы по метану. Я ушел на пенсию, не дождавшись его
изготовления. Его испытание было проведено на НЭО 105 НИИХИММАШ 11 мая 2007
года. Исходя из имеющихся на стенде емкостей, 
продолжительность испытания была ограничена 70 секундами. Однако, из-за
неправильного замера расхода по линии метана, на 69 секунде прошел газовый
пузырь по линии «Г» и двигатель вышел из строя. Испытание оценено как успешное.
Были сняты все необходимые параметры. Подогрев метана в рубашке КС был стабильным
и далеким от предельных значений. Сообщение об этом испытании было опубликовано
во многих СМИ. Двигатель будет восстановлен в марте 2008 года, и летом можно
будет ждать испытания, которое надеюсь, избежит стендовых неприятностей и можно
будет перейти  к многократным
включениям.  

Заканчивая эту тему, следует сказать о возможности
применения метана в перспективных средствах выведения. Возможность применения
метана в ускорителях Ариана-5, при модернизации РН, можно считать реальной. Еще
на конференции в Нордвайке в 2001 года говорилось о организационно-финансовых
трудностях. Пороховые ускорители Ариана-5 изготавливались на предприятиях
Италии. Италия вносит взносы в бюджет ЕКА, а ЕКА размещает в ней свои заказы
примерно пропорционально взносам. Сейчас Италия имеет большой заказ от ЕКА по
РН «Вега» и сотрудничает с КБХА по совместной отработке метановых ускорителей.
Какой будет тип нового Ариана, будет решено только в 2011 году. Я думаю, что он
будет одноразовым, т.к. это будет экономически более выгодным, исходя из затрат
на отработку многоразового варианта и количества пусков. Что касается
применения метана в отечественных перспективных разработках, то и здесь
появились проблески. «Рикша» умерла не родившись из-за отсутствия метановых
двигателей нужной размерности даже в перспективе. Но на МАКС-2007 была показана
«Ангара-5П». А в НК №1 за 2008 год сообщается о выступлении на 7-й конференции
по пилотируемым полетам нач. отдела КБ «Салют» центра Хруничева С. Пугаченко.
Он рассказал о направлениях деятельности Центра по созданию РН для запуска
пилотируемых кораблей следующего поколения. Все эти РН базируются на
использовании метана на универсальных ракетных модулях /УРМ-2/.

 Я думаю, что речь идет не только
о создании в глубокой перспективе пилотируемых РН, а о фактической частичной
замене «Ангары». К недостаткам «Ангары» я отношу применение двигателя РД-190 с
напряженными параметрами и «кислой» схемы ГГ. Использование космодрома
«Плесецк» нерационально не только из-за широты расположения, но из-за полярной
траектории запусков, когда в аварийных случаях падение материальной части будет
на территории Канады или США. Основным российским полигоном к 2016 году должен
стать «Восточный», благо для этого появились деньги и осознанность этой
необходимости. Двигатели модулей и всех ступеней перспективных РН Центра
Хруничева базируются на разработках двигателей КБХА. Основу составляет,
разрабатываемый сейчас в рамках программы «Урал» метановый
двигатель-демонстратор на основе кислородно-водородного двигателя  РД-0210. Что касается многоразовых ступеней
РН, то они будут преимущественно для РН легкого класса /~100 т./, где можно
ожидать частых запусков и быстрой окупаемости. Почти одновременно с началом
работ по РН «Энергия», начались работы по возвращаемым первым ступеням. В
проектных отделах на этой теме сидел В.И.Бодриков, с которым я учился в МВТУ.
Были рассмотрены десятки вариантов, в том числе и с двигателями КБХМ, но все
они не вышли дальше проектных разделов. В наше время (2008 г.) Центр Хруничева
рассматривал вариант возвращаемой 1-й ступени «Ангары», но встретился с
большими трудностями и отказался от этой затеи на ближайшие десятилетия. Работы
ЦНИИМАШ и Центра Келдыша по многоразовым системам можно рассматривать, как об
этом сказано в программе «Урал», как загрузку высококвалифицированных кадров.
Но в Центре Келдыша не осталось высококвалифицированных кадров двигателистов.
Руководство Центра далеко от проблем двигателистов. А.С.Коротеев по опыту
работы физик. Его первый зам А.М.Губертов специалист по твердотопливным
двигателям. Из-за разногласий с ним ушел на пенсию нач. головного отдела Щербо.
Г.П.Колмыков с удовольствием занимался многоразовыми системами, т.к. по
специальности он ракетчик, а не двигателист. В.Ф.Семенов, который занимает роль
Главного конструктора по ЖРД, работал у Иевлева в лаборатории Трескина по
созданию ядерных ракетных двигателей. На меня гнетущее впечатление произвело
выступление президента РКК «Энергии» В.А. Лапота (01.2008) на королевских
чтениях. До 2030 года планируется использовать РН «Союз» И модернизированные
пилотируемые корабли. Ничего не было сказано о новых РН для пилотируемых
кораблей и о новых многоместных возвращаемых кораблей. Видимо они смогут
появиться только лет через 20, когда будут применяться РН с метаном. На этом я
заканчиваю тему №7. НИР по метану была моей последней работой до выхода на
пенсию, и я считал эту работу важнейшей, хотя эта работа касалась только
двигателей-демонстраторов и не имела шансов прямого перехода в ОКР, как
требовал Исаев от НИР.