Меню
Официальный сайт КБ ХИММАШ

 

Официальный сайт ЦУП

Завъялов Семён Николаевич

Завьялов С.Н.

Мой отец, Завьялов Семён Николаевич, родился в деревне Головино Тургаевской волости Кологривского уезда Костромской губернии /см. на крупномасштабной карте/ в семье крестьянина-середняка. Его отец был хорошим плотником,  и его нередко приглашали «ставить» дома и в своей деревне, и в окрестных. Это занятие давало семье приличный заработок, несмотря на то, что после окончания работы дед иногда «уходил в запой». На заработанные деньги открыли лавку – магазин рядом с домом. Торговлей занимались только женщины, да и то, она периодически прекращалась по разным причинам.

В семье было четверо детей, из которых Семен был третьим. Земельный надел был слишком мал для Земельного для дальнейшей жизни детей и их семей, и они с ранних лет приобщались к самостоятельному труду. Старший брат отца Василий уехал на заработки в Санкт-Петербург. Вскоре после окончания начальной школы, в 1911 году, к нему приехал  и мой отец. Ему было всего двенадцать, но он был рослый и выглядел старше своих лет. Чтобы его взяли в ученики, пришлось приписать два года. Долгое время по документам годом его рождения был 1897. И в анкете 1-ой Конной Армии в 1922 году он написал эту дату. Однако, в некрологе указан настоящий год рождения, 1899.

Отец начал работать учеником в столярной мастерской. К тому времени он имел некоторый навык в этом деле – научился кое-чему у деда. Сохранилась фотография того времени, где он, старший брат и какой-то их приятель запечатлены в «парадной форме». Эта фотография была отправлена родителям в деревню. Но работа, по словам Василия Николаевича, была нелёгкой, много тумаков доставалось от мастеров, подмастерьев и старших сверстников. В 1914 году, когда началась Первая мировая война, хозяин мастерской куда-то исчез, и она закрылась. Некоторое время отец скитался по Петербургу в поисках еды, крова и заработка. Наконец повезло, он чем-то понравился мастеру с авиационного завода Сикорского и был принят на работу столяром. К этому времени ему исполнилось семнадцать, и его трудовой стаж приближался к трем годам.

В 1916 году брата Василия призвали в армию. Отец остался в городе один без родственников. Самолёты в то время делались в основном из дерева, требовались фигурные профили различных деталей. На заводе Сикорского трудились столяры-модельщики высокой квалификации, обучавшие отца. Среди них были большевики. В 1921 году при заполнении анкеты 1-ой Конной Армии на вопрос «какую работу проводил с Февральской до Октябрьской революции?» отец ответит, что руководил организационной и агитационной работой, направленной против Правительства. В феврале 1917 года, когда были образованы Советы рабочих и солдатских депутатов, он был избран делегатом от рабочих деревообделочников.  Участвовал в работе совета по апрель 1917 года. Судя по всему,  к этому времени он уже был достаточно квалифицированным рабочим. Первого апреля отца приняли в члены РСДРП(б)  Первым городским районным комитетом  Петрограда, который находился тогда в здании Смольного института. В.И. Ленин приехал в Петроград 3 апреля. В то время в Петрограде насчитывалось 8 тысяч членов партии, а во всей России  - 40-45 тысяч. В некрологе отца также говорится   о его активном участии в июльском выступлении, а затем в рядах Красной  Гвардии и в Октябрьском перевороте. В той же анкете для 1-ой КА он пишет: «Добровольно вступил в Красную Гвардию в Петрограде». По всей видимости, это было в сентябре, когда 40 тысяч рабочих записались в отряды красногвардейцев для отпора корниловскому мятежу. На вопрос анкеты «Принимал ли участие в октябрьском перевороте и где?» отвечает: «В общем участии в гор. Петрограде». Нет  документальных данных, чем занимался отец с ноября 1917 по август 1918 года.

В анкете на вопрос: «Какие занимал должности?» есть запись «Начальник пулемётной команды 1-ого Московского революционного отряда - сентябрь 1918 года». Можно понимать, что это первая его руководящая должность в Красной Армии. В некрологе говорится, что принимал участие в ликвидации мятежа Муравьёва. Подполковник Муравьёв был левым эсером и командовал обороной Петрограда с 25 октября по 1-е ноября 1917 г., когда части 3-го кавалерийского корпуса под командой генерала Краснова вместе со сбежавшим к нему Керенским повели наступление на Петроград. Одновременно в столице подняли мятеж юнкера. Мятеж юнкеров был подавлен в один день, а части Краснова 29 октября отброшены от Пулкова к Гатчине, где 1 ноября капитулировали. Краснов был взят в плен, а Керенский сбежал. 25 мая 1918 г. начался мятеж чехословацкого корпуса численностью 40 – 50тысяч человек, эшелоны которого растянулись от Пензы до Омска. 8 июня 1918 в Самаре, занятой белочехами, было образовано правительство, которое состояло преимущественно из эсеров, бывших членов Учредительского Собрания, распущенного в январе 1918 года. Чехословаки и примкнувшие к ним белогвардейцы в короткий срок захватили Казань, Симбирск, Самару, Екатеринбург и другие города.  13 июня 1918 года Советской властью был образован Восточный фронт, куда были направлены отряды рабочих из Петрограда и Москвы. В то время это был главный фронт вновь образованной Советской республики. Командующим этим фронтом и был назначен подполковник Муравьёв. 26 июля 1918 года в Москве был убит немецкий посол Мирбах, начался эсеровский мятеж в Москве, Ярославле, Рыбинске, Костроме. 10 июля на сторону белого Самарского правительства перешел Муравьев, подняв мятеж в Симбирске. В Москве, Рыбинске и Симбирске мятеж был подавлен в тот же день, отряд Муравьёва численностью в тысячу человек был ликвидирован частями Красной Армии.

Видимо, уже в этих боях принимал участие отряд, в котором служил мой отец. Несколько позже мятеж был подавлен и в других городах. Однако Симбирск  пришлось оставить объединённым войскам белочехов и Самарского правительства. Командующим фронтом был назначен Вацетис. Из Петрограда по Мариинской водной системе на Волгу были переправлены пять миноносцев. В Рыбинске на них поставили вооружение, и они составили ядро Волжской флотилии. Войска Восточного фронта перешли в наступление. 10 сентября была взята Казань, 12 сентября Симбирск, 7 октября Самара. Но дальше на восток за Волгу продвинуться не удалось. На длительное время Симбирск оставался прифронтовым городом.

Далее привожу документы. 27 сентября 1918 года, Военная организация Симбирского комитета коммунистов (большевиков) – начальнику пулемётной команды 1-го Московского Революционного Отряда. «Военная Комиссия Партии Коммунистов предписывает Вам не позднее 30-го сентября доставить точные именные списки людей, состоящих в отряде, с указанием занимаемых должностей по роду оружия, партийность, возраст и место приписки. Указать количество лошадей и их клички и доставить опись имущества /казённого/». В анкете указано, что с октября 1918 по июль 1919 года отец был помощником коменданта 1-го района г. Симбирска. Но в документах далее указывается 4-ый район. Комендантом города 13 февраля 1919 года ему было выдано следующее удостоверение: «Дано сие помощнику коменданта 4-ого района тов. Завьялову в том, что ему предоставляется право проверять караулы и  несение гарнизонной службы, а также и ночных патрулей, что подписью и приложением печати удостоверяется». Далее,  24 марта 1919 года: «Выдано временное удостоверение, на основании ранее выданного удостоверения, Комендантом обороны 4-го района города Симбирска за №8 от 19-го октября 1918 года Помощнику Коменданта обороны 4-го района тов. Завьялову, проживающему по улице имени тов. Ленина /бывшая Московская/ в доме №58. В чём удостоверяется подписью и приложением печати. Комендант обороны 4-го района г. Симбирска /подпись/». В удостоверении, выданном 9 апреля 1919 года совместно Командиром 1-го Симбирского Советского рабочего полка и президиумом ячейки РКП /большевиков/, говорится, что «предъявитель сего тов. Завьялов С.Н. есть действительно товарищ председателя полковой ячейки коммунистов, что подписью и приложением печати удостоверяется». Скорее всего, Московский Революционный Отряд влился в состав 1-го Симбирского полка. В ноябре 1918 года  Колчак остановил продвижение Красной Армии на восток, а в декабре перешел в наступление на северном фланге, чтобы соединится с наступающими от Архангельска войсками генерала Миллера. Его войска взяли Пермь, но дальше им продвинуться не удалось. После короткой передышки, в марте 1919 года он начал наступление по всему фронту в направлениях на Казань, Самару, Оренбург, чтобы соединиться на южном фланге с армией Деникина. Это была составная часть 1-го похода Антанты. Колчак, признанный странами Антанты Верховным Правителем России, получил большую материальную помощь. Численность его армия достигала 150 тысяч человек. По решению Советского Правительства на Восточный фронт были брошены все возможные силы. Командующим южным флангом фронта, куда входила 5-я армия, обороняющая Симбирск, был назначен Фрунзе. Войска южного фланга 5 июня 1919 года перешли в наступление. В ходе Уфимской операции основные силы Колчака были разбиты, и 19 июня освобождена Уфа. В общем наступлении войск Восточного фронта был освобождён весь Урал. В анкете отец пишет, что с июня по сентябрь 1919 года был помощником коменданта парт. Уфимского  укреплённого района. Слово «парт» говорит о том, что помощник коменданта был фактически партийным работником комендатуры. Это, конечно, относится и к Симбирску.

Далее в анкете сказано, что с октября 1919 по март 1920 года отец был представителем по снабжению войск при Волжском Военном Округе от штаба Восточного Сектора Войск Охраны Республики. Этому времени соответствует мандат, выписанный 21 октября 1919 года Штабом Восточного Сектора Войск Внутренней Охраны Уфы; в нем говорится: «Выдан сей тов. Завьялову Семёну Николаевичу, являющемуся Вр. И. Д. Политического Комиссара Отдельной Стрелковой роты Войск Внутренней Охраны в том, что ему предоставляется право бесплатного пользования телеграфом, телефоном и всеми средствами передвижения и связи, согласно приказу Народного Комиссариата по военным делам за №872 от 18.09.18 года, а также ношение и хранение при себе огнестрельного оружия». На обратной стороне мандата стоит отметка комендатуры Бирска, что, ввиду не отхода  парохода 23 октября, Завьялов был задержан до 24 октября. В  декабре 1919 года был делегатом Мензелинского Уездного Съезда Рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов от 156 батальона. С 17 марта 1920 года, согласно анкете, - военкомом отдельного батальона войск внутренней охраны республики.  В апреле 1920 года «Зав. Политотделом Приуральского. Сектора Войск Охраны предписывает Военкому 156 батальона т. Завьялову: с получением сего  сдать дела тов. Герцкену и явиться в распоряжение политотдела 22 бригады. /№844 г. Уфа/».  Далее, в другом документе:  «Политический отдел Приуральского сектора 3.05.1920г. №2849 г. Уфа предписывает Завьялову отправиться к месту назначения и вступить в исполнение должности лица для особых поручений политотдела секторального резерва Приуралсектора. Об исполнении донести».  Здесь нужно вновь вернуться к положению на фронтах к маю 1920 года.

В ноябре-декабре 1919 года были разгромлены деникинские войска на юге и войска Юденича под Петроградом. Этим закончился 2-ой поход  Антанты, и Советская Республика получила мирную передышку. Под знаком перехода к мирному строительству прошёл 9-ый Съезд Партии на котором была принята программа ГОЭЛРО. Но весной 1920 года был предпринят 3-ий поход Антанты. В конце апреля 1920 года на Украину вторглись польские войска и к 7 мая захватили Киев. В июне перешли в наступление войска генерала Врангеля, которые захватили Северную Таврию и угрожали Донбассу. 23 мая ЦК Партии опубликовало тезисы « Польский фронт и наши задачи». На Юго–Западный фронт с Северного Кавказа была переброшена 1-я Конная Армия, а с Урала 25-я Чапаевская дивизия и ряд других частей. 10 июня 1920 года Семён Николаевич Завьялов был назначен Военно-Политическим Комиссаром Маршевого Батальона Приуралсектора ВОХР. На мандате есть отметка о прибытии в Харьков 3 июля 1920 года и в особый отдел штаба Юго-Западного фронта 5 июля 1920 года. В некрологе сказано, что отец участвовал в боях с Врангелем, а затем с бандами Махно. Для справки. Юго-Западный фронт вел бои с Врангелем в августе и сентябре, когда наступление Врангеля было остановлено и Красная Армия захватила плацдарм у Каховки. К октябрю 1920 года польские войска были изгнаны с Украины, и начались мирные переговоры. В тылу вновь созданного для борьбы с Врангелем Южного фронта большую угрозу представляли банды Махно, в боях с которыми с сентября участвовал и отдельный батальон, где военкомом был отец. Однако эти бои велись без особых результатов из-за подвижности отрядов Махно. Они в конном строю и на тачанках передвигались не только в пределах восточной части Екатеринославской губернии, но и в южной части Харьковской и северной части Таврической. Поэтому, после разгрома Врагеля и освобождения Крыма в декабре 1920 года, на борьбу с Махно была переброшена 14-я дивизия 1-ой Конной Армии. Но уже 3 января 1921 года командир дивизии А.Я. Пархоменко был убит, в первую очередь, из-за отсутствия налаженной разведки. С февраля 1921 года отдельный батальон действовал в контакте с 41 бригадой дивизии, о чём свидетельствует сохранившаяся у отца Разведориентировка 14 Кавдивизии 1-й Конной Армии, направленная комбригу 41 бригады.   Из-за ветхости документа его следует привести полностью. «Комбригам 40,41,42, Комконартдиву, Подиву, Особотделу, Ревтрибуналу. Петропавловка* Карта 10 в. в дм. По донесению Штарма 1-й Конной, захваченный 25.04 в районе Знаменка, 10 в. вост. Новомосковска, бандит Величко Григорий и опрошенный в Штарме показал: служит он в отряде Махно около 11 месяцев; отряд Махно общей численностью в 300 сабель при 8 пулемётах 24.04 к 24 часам находился в 6 в. южнее Знаменка /ориентировано выше/. Весь отряд Махно 17.04 с.г. в районе Монастырище /15 в. южнее ст. Раздоры /на карте нет/ сведён из двух банд: первая из них под командой Махно в 100 чел. при 5 пулемётах, и вторая под командой Щусь в 200 чел. при 3 пулемётах. Сводной бандой командует сам Махно, его помощник Щусь, начальник штаба_-Глазунов, комендант штаба -Лёвка  /еврей/. Сводный отряд делится на три группы: первой группой 130 сабель командует Золоторёв, второй группой, такой же численности, командует Забудько, третьей группой в 90 чел., которая состоит исключительно из бывших командиров и называется офицерским взводом, командует Петренко. Последняя группа всегда находится при Махно. Командир пулемётной команды Костик. 1-я и 2я группы в свою очередь делятся на три эскадрона по 30-40 чел. в каждом. У каждого бандита имеются две заводные лошади, но все они измучены последними переходами.   В последнее время много лошадей бандиты отдали крестьянам. При банде имеется не более 10 тачанок. Сам Махно от ран не совсем оправился, сильно хромает, но может ездить верхом на лошади. Многим бандитам надоело беспрерывно кочевать, но сдаваться никто не думает, так как боятся расстрела. С постановлением 5-го Всеукраинского Съезда Советов об амнистии ничего не известно. Штаб отряда распускает слухи, что открыты между Советской властью и Румынией и Польшей военные действия и что настоящей весной ожидается восстание крестьян, для чего в Екатеринославской губ. Махно оставил своих агентов в некоторых больших сёлах. В  банде ощущается недостаток в  патронах и пополнение таковых производится за счёт разоружения кр-цев и из тайных складов. Так несколько дней тому назад, из кол. Хрушталь, /на карте не ориентировано/,  привезли 5 ящиков патрон. Разведка в банде ведётся офицерским взводом под командой Петренко и поставлена хорошо, разведчики одевают будёновки и командные значки и имеют красный флаг. При банде имеются два агента-женщины, фамилии которых не известны, но одну из них зовут Дуська. Упомянутые агенты при подходе банды к населённым пунктам наряжаются в плохую крестьянскую одежду, садятся на крестьянскую подводу со стариком и под видом дочери направляются в населённый пункт, где выясняют, кем последний занят и возвращаются обратно в банду, которая их ожидает недалеко в укрытом месте. Столкновения с частями 1-й Конной Армии Махно старается избегать, на стоянках ведётся бдительное сторожевое охранение, причём зачастую наблюдательные посты маскируются, например, на окраине села, на поле ставят распряженную подводу со стариком крестьянином и там же помещают наблюдателя. При штабе отряда имеются деньги, на которые подкупаются в целях контрразведки крестьяне. Банда передвигается исключительно укрытыми полевыми дорогами и оврагами. Обходят крупные сёла и останавливаются в глухих и небольших хуторах сплошь и рядом отсутствующие на карте. Тяжело раненых бандитов оставляют у крестьян, которые их скрывают. Притока в банду в последнее время не наблюдается, но недели три назад к Махно прибыли два офицера, фамилия одного из них Почан. Дисциплина в отряде суровая, за грабёж и воровство расстреливают, во время боя трусов бьют нагайками. Пьянство не преследуется. Во время переходов соблюдается полная тишина и порядок. Банда преимущественно навербована из кулацких сынков Таврической и Ек-славской губ. Махно за последнее время ничего не говорит бандитам, окружен офицерским взводом, и доступ к нему рядовым бандитам закрыт. В приказах бандиты борются против коммунистического насилия за свободные советы. По словам жителий села Николаевка /18 в. зап. Павловграда/, банда Махно, двигавшаяся 24.04 на Карабиновку в 23 часа того же числа проследовала Николаевку /ориентирована выше/, Берестки, держа курс на Значенку. 25.04 войсковой разведкой означенная банда была обнаружена в селе Васильковка, 25 в. сев-зап. Новомосковска и того же числа проследовала на Попасное. Упомянутая банда 26.04 в районе Чернетчино имела бой с частями особой кавбригады в результате чего, потеряв 100 чел. убитыми, двинулась, преследуемая нашими частями в направлении на Новогригорьевка, то в 25 в. южнее Кон-града. Н-р. Завразведкой Петров Военкомштадив Сурвило».   

Эта сводка говорит о высоком уровне разведки. При наличии опытной регулярной конной дивизии дни Махно были сочтены. Далее в анкете сказано, что Завьялов был военкомом батальона до 5 марта 1921 года, а с 23 февраля 1921 года был командиром этого же батальона, то есть некоторое время исполнял обязанности по  двум должностям одновременно. В июле 1921 года банды Махно были полностью разгромлены. 14-я дивизия постепенно передислоцировалась на Северный Кавказ в район Майкопа, куда переводилась вся 1-я Конная Армия. Из документов ясно, что в июле-августе 1921 года батальон, который к этому времени был в конном строю, был включён в состав 41-й бригады 14-й кавалерийской дивизии, а отца назначили военкомом или пом. военкома 82 кавполка. В удостоверении, выданным 29 сентября 1921 года Севастопольским эвако-распределителем говорится, что «предъявитель сего есть действительно санитарно-больной Завьялов едущий по окончанию курса лечения к месту жительства в город Ростов/Дон через порт Новороссийск». В Ростове-на-Дону располагался штаб Северо-Кавказского военного округа, куда входила 1-я Конная Армия. По всей видимости, здесь впервые отцу диагностировали порок сердца, о который он впоследствии говорил как о старой болезни. Анкету для членов и  кандидатов РКБ(б) он заполнял 19 ноября 1921 года, после того, как 14 ноября получил распоряжение Политотдела 14-й Конной дивизии «помвоенкому 82-го кавполка  Завьялову Семёну с получением сего предлагаю Вам вступить в исполнение обязанностей помвоенкома 81-го кавполка, приняв дела от тов. Терка Сергея».

Анкета начинается с наименования части или учреждения и занимаемой должности. Отец указывает: «81 кавполк 41 кавбригады 14 кавдивизии 1-й Конной Армии; Помвоенком 81 кавполка в должности с 16.11.1921 года». Далее в анкете говорится, «холост, имею на иждивении отца и мать». Социальное происхождение «рабочий». Образование – «низшее». Основная профессия и чем занимался до революции – «столяр-модельщик». Участие в боях Красной Армии, где и когда –«участвовал на Восточном фронте, на Южном 1920 год и против банд Махно. Ранений не имею». Имеет ли знаки отличия (Орден Красного Знамени, часы) – «был представлен к часам военкомбригом дивизии, но не имею. Состояние здоровья – «удовлетворительное пока». В это время 81 полк располагался в станице Калитвинская, о чём свидетельствует рапорт начальника по хозяйственной части военкому 81 полка. В 1921 и до осени 1922 года в стране было очень тяжёлое положение с продовольствием. Общая разруха народного хозяйства, вызванная непрерывной шестилетней войной, сильная засуха в 1921году, особенно в Поволжье, привели к голоду в 35 губерниях России. К этому времени относится следующая записка: «срочно, секретно. Военкому 81-го к. п. Доношу до вашего сведения, что в 16 часов 9-го вверенный мне отряд не мог выполнить возложенной на него задачи, т. к. в хут. Нижним Герасимом, был окружён частью Богучарского кавполка, и дабы не произошло ненужного столкновения, вынужден был сдаться, т.к. командир части не уверен в действительности заданий штаба и неимения пропуска СКВО нас разоружил и временно взял под арест. Прошу скорей разрешить вопрос, т.к. такое положение может быть быстро распространено. Ком. Отряда особназ. 9.12.21 года».

Следующая записка гласит: «Военкому 81 кавполка 1-й Конной Армии тов. Завьялову. Разрешите мне от лица службы настоящим письмом Вас просить о ниже следующем. 1. При выводе вверенных мне отрядов содействия продработе №18-20-7 из хутора Чебатовки, мной и Уполномоченным Тарасовского района тов. Ликановым была взята подписка от граждан налогоплатильщиков хут. Чебатовки. Они обязались, в 5-ти дневный срок, уплатить 1000 пудов хлеба, а также и остальные недоимки выполнить на 100%. На основании этой подписки т.е., с обещания всех граждан хутора, отряды были выведены из хутора, вопреки существующим на сей счёт распоряжений о не выводе отрядов до полного изъятия 100% продналогов, но дорожа временем и считаясь с некоторыми благоприятствующими условиями, я с тов. Ликановым отряды из Чебатовки вывел в другие упорствующие хутора. Я, Вас тов. Завьялов, от имени тов. Ликанова и своего настоящим письмом прошу оказать нам помощь в выполнении хлеб. продналога в хуторах занимаемых вашими частями, особенно в хут. Чебатовка, для чего без ущерба в своей прямой работе сделайте соответствующий нажим, как морально- политический, так административно-военный, дабы тем самым  несознательных и упорствующих налогоплатильщиков принудить к выполнению продналога, отчего зависят многие жизни голодного народа Поволжья. Надеюсь, просьба не останется без Вашего внимания. С ком. приветом к Вам, Ваш коллега по службе, бывший зам. Военком бригад 95 и 89 войск ВЧК. А сейчас руководитель отрядов содействия. №18-20-7. 26.12.21. хут. Ушаковский». 

Осталась фотография, которую 6 июля 1922г. отец направил родителям   с надписью: «Дорогие папаша и мамаша, посылаю Вам фотографию, на которой вместе со мной товарищ по службе». На фотографии запечатлены двое военных в полной форме, верхом на лошадях.

10 августа 1922г. Рапорт Начподиву 14 Майкопской Кав. Дивизии. «Доношу, сего числа принял дела и должность Военкома 81 кавполка от тов. Сушкина и вступил во временное исполнение своих обязанностей. Врид. военкома Завьялов.» Далее в расписке от 16 октября 1922г. говорится, что Завьялов сдал дела Военкому 81 Свечникову. В анкете в разделе о перемещениях по службе записано: «Приказом штадива 14 от 25.10.22. Завьялов С.Н. В должности Комбрига 42 прикомандирован для работы в Дивкооперативе». В копии удостоверения от 24.11.22., отправленным домой, указано, что «Завьялов С.Н. является Военкомбригом 42-й и получает жалование по ХVI разряду строевого тарифа. Выдана на предмет выдачи пособия и предоставления льгот семье». В удостоверении от 16.07.23. указано, что «Завьялов С.Н. является Председателем правления Военно-потребительского общества 14-й Майкопской Кав. Дивизии, числящийся по должности Военкомбрига 42». Далее в графе передвижений по службе, в последней записи указано, что приказом по Штадиву от 1 августа 1923г. «Завьялов С.Н. переведён в резерв  Подива 14 и прикомандирован к дивкооперативу в качестве председателя и содержится за счёт дивкооперации». С удостоверением от 1 сентября 1923г. политработник Подива 14 С.Н. Завьялов  командируется в П.У. С.К.В.О. в Ростов-на-Дону  с докладом. По возвращении из командировки 16 октября 1923г. Он пишет в рапорте Военкомдиву 14 «На основании Вашего согласия об откомандировании меня в распоряжение Майкоп. организации для работ в гражданских организациях, прошу Вашего распоряжения о выдаче командировочного удостоверения в Майкоппартком». В тот же день Начштадивом было выдано удостоверение «В Майкоппартком. При сём временно командируется в Ваше распоряжение т. Завьялов Семён, для использования его на работе в гражданских учреждениях в Майкопском отделе. Просьба о всех назначениях и перемещениях его немедленно ставить в известность подив 14». Далее. Майкопский отдельский Исполком 1 марта 1924г. выдаёт удостоверение, что «Завьялов С.Н. командируется Майфинтройкой по взиманию единого с-х налога по Майотделу Глачеенской волости. Выезд из района до взимания 100% воспрещён».

В мае 1924 года он становится комиссаром эшелона призывников с Сев. Кавказа 1902 года рождения, направляемых в Туркестан для прохождения службы. О поездке сохранился большой и интересный доклад, сделанный 9 июня 1924г. Привожу полностью содержание доклада, как он был написан.  «Отгрузив эшелон 20-го мая с/г. Команды призывников, в числе 700 человек с командным и политическим составом в числе 12 человек, вечером, в 8 часов эшелон отбыл. Загрузка эшелона прошла благополучно, без неприятностей, инцидентов, при громадном стечении провожающих граждан, при бодром настроении отъезжающих призывников. Тотчас же по отгрузке были назначены старшие вагонов из числа комсомольцев. Не отошел и версты от станции Майкопа эшелон, как вдоль линии полотна железной дороги из стоящей толпы были произведены несколько выстрелов, результатом которых были обнаружены ранение одного призывника в полость живота; поезд был остановлен, бойцу сделана перевязка и с проходившей подводой на Майкоп раненый был препровожден в Майкоп в госпиталь. Обнаружить стрелявшего на месте не удалось, но политработник тов. Ревко заявил, что он знает стрелявших, его следует допросить, чтобы сейчас обнаружить виновника и наказать. Полученная литература была на следующий день распределена между призывниками и едущими с командами политруки вели беседы по затрагивающим газетой вопросам. Дальнейшее следование эшелонов до города Порт-Петровска ничего примечательного не имеет, на чем бы можно остановиться, кроме того, что погрузка в вагоны, доходящая до 40 человек на вагон, создала тесноту, а следовательно, и жалобы на нее. По прибытию в город Петровск была посадка на пароход эшелона в числе 1300человек /кроме призывников Майкопского отдела-Армавирские и Петровские – 600 человек/ был предназначен один грузовой пароход вместимостью 600-650 человек, но после нашего заявления о невозможности погрузить на один пароход весь эшелон, был предоставлен еще один пароход. На два парохода был погружен эшелон и то чрезвычайно тесно, так как помимо трюмов и палубы были заняты все даже проходы, кроме того, пароход не был приготовлен как следует к перевозке, так половина палубы была не покрыта брезентами сверху, а потому вследствие дождливой погоды часть людей была вынуждена мокнуть под дождем, что, естественно, не могло не вызвать естественного недовольства, но благодаря, что дождь скоро перестал и погода стала благоприятствовать положение стало сносное и люди успокоились. Сама перегрузка с поезда на пароход заняла немного времени- всего часа четыре. После двухдневного путешествия по морю пароход благополучно прибыл в 6 часов утра 25 мая в Красноводскую бухту, сначала в карантин, где весь эшелон в числе 900 человек был пропущен через баню, сделана дезинфекция вещам, произведена противотифозная холерная прививка. Здесь некоторая часть призывников боялась идти на уколы, и отказывалась, но после некоторого разъяснения и требования прививка была сделана всем до одного. Прохождение через карантин заняло часов 8 времени, так как пропускная способность в бане была только по 60 человек. Утром по приходе парохода по телефону был заказан обед на Красноводском питательном пункте /карантин находится на противоположной стороне залива от Красноводска и непрерывная связь телефонная/, на питание по 21 коп. с человека на одно блюдо. Было заявлено, что обед будет хороший, при чем с нашей стороны было заявлено, что призывники своей посуды не имеют и, когда люди пришли на обед, то оказалось, что посуды имеется не более, как на 30 человек, качество обеда оставляло желать лучшего, а поэтому, главным образом, вследствие плохой постановки дела питания проходящих эшелонов, призывники обедом остались недовольны, так как при отсутствии посуды обед длился часов пять, что не могло уставших уже людей не утомить ожиданием очереди обеда. К 10-ти часам вечера того же дня было преступлено к погрузке эшелона людей, при чем размещение по вагонам несколько свободнее, чем это было в Майкопе, по расчету 32 человека на вагон. Ночью же эшелон отбыл со станции Красноводск, 450-500 верст поезд шел по окружающей с обеих сторон полотно ж.д. песчаной пустыне, с промежутками между станциями 50-60 верст и 150 верст от Красноводска безводное пространство. Температура 40-45 градусов при горячем восточном ветре. Картина представляла собою довольно безотрадный вид, было настоящее подобие Сахары. Вдоль линии ж.д. кое-где  редко разбросаны жилища сарт, так что, как местность, так и типы восточных жителей не могли не интересовать призывников, а поэтому с целью ознакомления с местностью и жителями и их бытом были проведены беседы на станциях. Эшелон был встречен представителями партийных, государственных и рабочих организаций с оркестрами музыки, были проведены летучие митинги. На слова представителей организаций были даны ответные слова и из числа допризывников-комсомольцев, которые заверяли, что они выполнят задачу в Красной Армии с честью и т. д. Представители рабочих организаций с криками УРА подхватили на руки и начали качать. Настроение было бодрое, приподнятое. На другой день следования от Красноводска эшелон прибыл в Полторацк /Асхабад/, где была высадка первой команды в числе 15 человек, которая подлежала сдаче в этом пункте. Остальные же команды к вечеру, в составе эшелона, прибыли на станцию и город Коган/Новая Бухара/, где был расположен штаб корпуса, где подлежали они сдаче. Призывники были встречены командиром корпуса, секретарем Комитета Коммунистической партии Туркестана, представителем ж.д. рабочих организаций, которые приветствовали с вступлением в Красную армию молодых бойцов, после чего все призывники были приглашены в кино, где демонстрировалась картина « Пять лет Борьбы и Победы». Перед глазами бойцов на экране развертывалась одна за другой картина пути пройденной борьбы Красной армии. Картиной остались довольны. На другой день 28 мая, представители 11-й кавалерийской дивизии приняли призывников9-й и 10-й команды в числе …..человек. Представители 11-й КДпоздравляли с вступлением в ряды 11 КД, призывали поддержать большое прошлое дивизии. Сопровождавший комполитсостав вынес свои пожелания и распрощался. Команда в составе 112 человек отбыла в Самарканд к месту сдачи. Призывники остались очень довольны, что они будут служить в кавалерии. В общем, призывники были доставлены по адресу благополучно, держали себя всю дорогу благопристойно и бодро, без грубых выходок, кроме следующих, имевших место отрицательных явлений: /Далее написано наспех от руки/ 1. В городе Красноводске Н-ком к-ды Прошиным был получен хлеб незадолго до обеда по 1 кг на чел. В общем количестве 33 пудов и продан по 2 коп. за фунт. Произошло это при следующих обстоятельствах: во время обеда хлеб не был готов и было выдано по 1 фунту и во время погрузки в эшелон было извещено, что хлеб готов и его можно получить, тогда н-к эшелона дал распоряжение дежурному по эшелону /которым был Прошин / и нач. команд получить хлеб, но нач-ки команд, как потом выяснилось, занятые погрузкой людей, хлеб не получили и дежурный по эшелону Прошин не доложил, что хлеб получен, хотя всех нач-ков команд и Прошина спрашивали, получили они или нет хлеб. А поэтому я и нач. эшелона будучи уверенными, что хлеб еще не получен, послали одного нач-ка Армавирской к-ды и политработника тов. Шевченко на питпункт, узнать почему не получен хлеб, с намеренеем на сей раз получить и погрузить в эшелон. Возвратившиеся сказали, что они никого не нашли, так как было 1 час ночи и поезд к этому времени должен отправляться. Поэтому вопрос не выяснен, но мы полагали, что хлеб не получен и поэтому на обратном пути выяснили, что хлеб получен Прошиным на весь эшелон и продан заведующему пекарней 33 пуда по 2 коп. за фунт, на что имеется счета и роспись в получении Прошиным денег, таким образом Прошин, получив весь хлеб не сказал, что он получен и самовольно продал его. Мною совместно с нач. эшелона было подано заявление нач. гарнизона гор. Красноводска о наличии преступления со стороны Прошина. Был вызван агент ГПУ, который снял дознания с нач. эшелона, заверенное мною. А так как Прошин отбыл с командой в Самарканд и с нами на обратном пути не был, то материал оставлен в Красноводском ГПУ, которое при приезде Прошина задержит и с материалом перепроводит Майкоп.  Следующий случай: На станции Геокта была украдена бурка у гр-на, в эшелоне был проведен обыск, но бурка была найдена в зеленях, бурка была возвращена владельцу, виновник найден не был. По пути следования на больших станциях агитпункты получали газеты, причем в Туркестане Центральные газеты получаются с опозданием по 15 дней. В общем и целом призывники были доставлены благополучно в полном составе, кроме 6 человек, дезертировших очевидно с самого Армавира, и 2-х человек заболевших и сданных в госпитали по станциям в Туркестане. Заканчивая доклад отмечаю, что мои впечатления о настоящем призыве самые радужные, заставляющие думать, что влившиеся молодое пополнение в ряды Армии, действительно укрепит и создаст кадры надежных бойцов Красной Армии. Приложение: Счет Прошина, акт о хищении и возврате бурки. Комиссар эшелона Завьялов,  9 июня 1924 года. Город Майкоп.

1 апреля 1924г. 1-я Конная Армия перестала существовать как оперативное соединение. Отец  оставался на военной службе и в июле-августе 1924 года был переведен в Политотдел 19 стрелковой дивизии Московского Военного Округа, которая дислоцировалась в Сосновке – это фактически пригород  г. Воронежа. Точная дата и причины перехода неизвестны. 19 стрелковая дивизия была в 1923 году переведена на милиционную систему. 4 мая 1925г. дивизия была награждена орденом Трудового Красного Знамени «за проявленную энергию и инициативу в борьбе с озимым червем, в результате чего был спасен озимый посев в Воронежской губернии». /Приказ РВС СССР №301/. 16 мая 1925г. ее переименовали в 19 Воронежскую ордена Трудового Красного Знамени стрелковую дивизию. Отсюда видно, что деятельность дивизии не носила чисто военного характера и была тесно связана с местными советскими и партийными органами.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                      В удостоверении, выданным Политотделом дивизии 20 февраля 1925г. отмечено, что «Завьялов С.Н. состоит на действительной военной службе в должности пом. Нач-ка Агитпропотдела».

К тому времени отец уже женат. На обороте фотографии, где они с мамой впервые сняты вдвоём, рукой мамы написано: «Судак» 27 мая 1925 г. Есть ещё фотографии от 1925 года. Одна с подписью на обороте «тов. Завьялову. В память совместной дружеской работы в подиве 19 и партийной работы под его руководством, как секретаря ячейки 30.01». Две подписи. Ещё две фотографии: одна от Перекалина, другая от А.М. с надписью «Семёну Завьялову – товарищу, соратнику и другу. Москва 20.03.25». Справка. Первое всеармейское совещание секретарей партячеек было проведено в Москве 3 марта 1925г. На нём по должности обязан был присутствовать отец. 2 марта 1925г. был опубликован приказ о проведении реформы в армии. Ликвидировались должности комиссаров и вводились должности замполитов. Реформа проводилась под руководством М.В.Фрунзе, который в январе 1925 года сменил Троцкого на посту председателя Реввоенсовета и Народного комиссара по военным делам.  В удостоверении, выданным Воронежским Губернским Комитетом Р.К.П./б/., 21.12.25. говорится, что «Завьялов член ревизионной комиссии Губкома и имеет право на ношение оружия». Во второй половине 1925 и в течение всего 1926 года проводилась частичная демобилизация Красной Армии. Стрелковые соединения переводились на территориально-милиционную систему. Из личного дела мамы, Смирновой Лидии Ивановны, видно, что она с сентября 1923 по май 1925 года работала зав. АПО 2-го Райкома г. Воронежа. Именно к этому райкому была прикреплена партийная организация 19 Стрелковой Дивизии, где в Политотделе служил отец в должности Пом. Нач. АПО.  В добавлении к анкете во второй половине 1930-х годов написано: « В декабре 1924 года вышла замуж за Завьялова – работника политотдела дивизии».

Таким образом всё прояснилось, и с этого времени хронология служебной жизни тесно переплетается с личной. Теперь, кроме документов, я буду ссылаться на личную переписку. В мае 1925 года они вместе отдыхали в Судаке в Крыму. Есть фотография (первая и практически единственная, где они на фото вдвоём) и отпускное удостоверение Смирновой Л.И. о предоставлении ей отпуска с 5 мая по 5 июня 1925 года. Этот отпуск также был первым и последним, когда им удалось отдохнуть вдвоём. В удостоверении, выданным 5 января 1926г., говорится, что «Завьялов кандидат в члены 2-го Райкома».

В 1926 году отец был демобилизован. Это могло быть связано с обострением болезни сердца, так как до демобилизации он был отправлен на лечение в кардиологический санаторий.  Следующее удостоверение от 9 октября 1926г. гласит, что он является ответственным секретарем ячейки ВКП(б) завода им. КОМИНТЕРНА, а с  21 декабря 1926г. и членом 2-го Райкома. Письмо из Кисловодска от 22 октября 1926г. «Добрый день, дорогая Лидуся! Вчера я получил твоё второе письмо, нельзя сказать, что это часто и при том они у тебя скуповаты. А ты же знаешь, что единственным отрадным явлением для меня твои письма. Конечно, трудно заставить себя писать больше, чем ты чувствуешь, ну ладно, это дело твоего настроения и чувства. Вчера у нас целый день происходила полная перестановка всех больных клиники из одной палаты в другую. Я теперь уже не в 4-й комнате, а опять в палате 49 и на той же койке, что я был в июле. Компания подобралась хорошая, все порочники, действительно больные, но мало говорящие и думающие об этом. От них заражаешься хорошим настроением. Эта компания на меня ободряюще действует. Вчера меня осматривал невропатолог. Очень тщательно и внимательно, но ничего серьёзного не нашел. Говорит, что в большом лечении она не нуждается и сохранилась ещё прилично. (Видимо, речь идёт о нервной системе – прим. автора) Назначил тёплые нарзановые ванны и тёплый циркулярный душ. Моим боком все интересуются, делают анализы и ничего определённого не могут сказать. Очевидно, придётся сделать снимок на Рентгене. Ну а пока в моём состоянии здоровья ничего не произошло. Пока лечения ещё не назначают, их смущает моя температура, два дня повышенная. Вчера среди дня была 37, а так все эти дни была нормальная. Меряю 4 раза в день. Гулять пока ещё не пускают. Только сию минуту получил твоё третье письмо. Я не ожидал, что такой результат получится с моим пособием и такая волокита. Ну да это деньги. Для большей верности пусть Карпов принесёт тебе декрет и приказ Р.В. СССР для проверки. Евдакову сейчас посылаю письмо. Я не писал в Райком и ему, ждал пока выяснятся результаты. Дорогая Лидуся, ходила ли ты к Ленарскому. и что он тебе сказал. Если ты этого ещё не сделала, то не откладывай пожалуйста, сходи не в клинику, а домой и побеседуй с ним откровенно. Меня страшно беспокоит твоё здоровье. Я знаю, что если ты почувствуешь себя немного лучше, – относишься беззаботно. Если ты всё сделаешь для обеспечения своего лечения, я буду чувствовать значительно спокойнее. Напиши   подробней с первым письмом. Обо всём, то есть о сердце, о щитовидной железе и о женских. Все деньги, которые ты получишь из Теруправления, можешь употребить на лечение. Не откладывай это в долгий ящик. Будь здорова, дорогая. Целую крепко, крепко твой З.»  

Из этого письма следует, что в июле он ездил на лечение, будучи на действительной военной службе. А в октябре -  сразу после демобилизации, так как мама ещё не получила его выходное пособие. Вторая поездка за один год в санаторий говорит о серьёзных проблемах со здоровьем.

В марте 1927 года проходил обмен партийных документов. Партийный билет, выданный 15 марта 1927г. 2-м Райкомом г. Воронежа, сохранился до сих пор. Он помогает проследить перемещения по службе и получаемый оклад. С 21 декабря 1926г. отец был членом Воронежского Горсовета. Пошли рабочие будни. Вот письмо из Острогожска от 19 апреля 1927г. «Дорогая Лида! Сегодня говорил по телефону с Петруничевым, он говорит, что придётся пожить ещё недельку. К 1-му мая буду в Воронеже. Завтра я уезжаю в одну из волостей вёрст за 50 на лошадях. Это самая дальняя волость от ж.д. Репьевская. Оттуда в Коротояк и к 25-26 буду в Острогожске. Эти дни ждал от тебя письма. Беспокоюсь, как твоё здоровье, надеюсь, что ты выздоравливаешь. Будь добра, пришли с Карповым деньжат рублей 40, если это не лишает необходимых тебе. Будь здорова. Целую Нинку. Поправляйся скорее. Целую.З.».

11 мая 1927г. отец пишет из Воронежа маме, которая в это время в санатории. «Сегодня получил твою телеграмму будучи в РК и испугался, не случилось ли чего-нибудь по примеру прошлого года, но вскрыл и успокоился. Придя домой, получил от тебя письмо и был рад. Знаешь, скучно чертовски без тебя. Чувствуется какая-то пустота, которую нельзя заполнить ни на одну йоту никем и ничем! Правда, твоё письмо не уделило моей особе ни одного тёплого словца. Ну да я сам так не думаю, что ты это сделала умышленно или потому, что я этого не стою. Но ведь я же не обижаюсь! Я просто это чувствую, а чувствую это потому, что твоё отсутствие я сильно переживаю и говорю это искренне. Я ведь никогда не говорю неискренне, не правда ли? Ну да об этом. Вчера был у Ленарского, он, конечно, подтверждает свой диагноз после тщательного осмотра. Рекомендует поехать с ним отдыхать в Павловск, но он едет только в конце июня, а для меня это поздно. Но отдыхать, вообще, он говорит, ни где не вредно, хотя бы в Сочи. Только он сомневается, что там будет слишком шумно и нервы будут трепаться, а не успокаиваться. Я ещё посмотрю. Поехать в Павловск без Ленарского я не решусь, всё-таки, наблюдение врача необходимо. Если я поеду в отпуск, раньше чем в июне, то буду держать курс на Сочи. Одним словом, что я ухожу в отпуск с 15 мая, я ещё не решил, так как едва ли к этому закончу необходимую работу. Сейчас я по вечерам стараюсь отдыхать, так что, возможно, дотяну до июня. Ну я тебе напишу об этом своевременно. Если не будет места в санаторий, устроюсь частным образом. Ну об отпуске довольно.» На этом письмо обрывается, а продолжение не сохранилось.   

25 мая 1927г. 2-й Райком г. Воронежа просит управление курортами Сочи-Мацеста выдать на месте путёвку Завьялову.  Сохранились две фотографии от июня 1927 года  из Старой Мацесты. На одной и них компания шахматистов с надписью  на обратной стороне «От членов жюри Завьялову, получившему 3-й приз в турнире ». Есть письмо маме по возвращении в Воронеж 04 июля 1927г. Но отдельные моменты переписки в отрыве от контекста приводить сложно, лучше привести  все письма, что сохранилось, целиком.

«Добрый день дорогая Лидуся! Сегодня ночевал дома, но ночь провёл, несмотря на некоторую усталость, неспокойно. Была гроза и сильный дождь, часто просыпался и всё время с тревогой и мыслью о тебе. Я думал, что по приезде в Воронеж, я буду несколько спокойней переносить твоё отсутствие, но в первый момент приезда это сказалось ещё сильнее. Не знаю, как дальше буду чувствовать, но мне кажется, что мы страшно давно не виделись. И хочется скорее, скорее хорошей радостной встречи, но знаю, что впереди ещё целых 10 дней томительного ожидания. Как бы мне хотелось, чтобы ты приехала раньше, но я боюсь просить тебя об этом, зная, что тебе необходимо закончить лечение. Но если возможно ускорить день твоего приезда, то я очень прошу тебя сделать это, если ты разделяешь мои чувства, настроения и мысли. А они у меня такие по отношению к тебе. Я ведь чувствую, что и по отношению ко мне ты не питаешь ни одной дурной мысли и чувства, не правда ли, дорогая Лидуся? Ты мне прости за некоторую сентиментальность, но я пишу то, что я искренне чувствую, может быть, ты и не совсем разделяешь меня, но я могу ведь писать то, что чувствую. Это ведь не возбраняется?  Не правда ли? Перед отъездом ты разрешила мне, лишь иногда вспоминать хорошо о тебе. А если я делаю это так часто, что ты и представить себе не можешь. Ты не возражаешь? Ты ведь не так часто вспоминаешь и думаешь хорошо обо мне,  ведь я этого не заслуживаю, я это знаю и не возражаю. Но не упрекай меня за это и не смейся. Я кончаю сентиментальничать. Я не особенно и даже совсем не сентиментален, поэтому у меня так и получилось. Не осуждай. Теперь несколько слов о дороге и Воронеже, с точки зрения прибывшего с курорта. Я приехал вчера в 4 часа дня, конечно, меня никто не встретил и я и не ожидал. Хуже ещё, я в квартиру попал после 2-3 часов по приезде. Меня приютил Волович, где я стряхнул дорожную пыль и умылся, а накормила меня Е.Д. Макарова, так как был день кооперации, и всё было закрыто. Мне было совестно, что я ничего не привёз ей. Но я сказал, что я ей вёз два букета магнолий и не довёз их, они до Ростова почернели, и это было верно. Хотя было видно, что она этому не особенно верила, но искренне сожалела. Были переданы первые сведения о быте и в первую очередь на счёт Николая. Говорят, что он так важничает, что стал доктором, что внушил к себе определённое «уважение» и много хвастает. Последнее мне говорили и Михаил Дмитриевич, и Варвара Ивановна не возражала и подчёркивала что парень-то стал уже чересчур завираться. Но моё впечатление, что он это делает по не сознанию, и когда ты приедешь, мы его исправим. В него это ещё не так сильно въелось. Квартиру застал в более или менее приличном виде, в конце недели займусь уборкой и чисткой (найму женщину). У Варвары Ивановны был вчера вечером. Нинка спала. Просидел у них около часа, рассказал обо всём. Передал наши скромные подарки и ушел, оставив Нинке шоколадку, и не стал будить. Она была в цирке и утомилась. Смотрели гастроли Анатолия Дурова. Он здесь будет гастролировать дней 9-10. Между прочим здесь много гастролирующих знаменитостей. Только что уехала труппа Александрийки из Ленинграда. Поразившая, говорят, своим исполнением. Вчера были последние гастроли этой труппы. Погода жаркая. Был уже в РК, меня ожидали вчера. Иоффе через 1,5-2 часа после приезда зашел ко мне и рассказал некоторые новости, главным образом текущей работы. Они работают вдвоём с Марченко. Пресняков в отпуске с 20 июня, ездил в Крым с семьёй, но вернулся, видимо испугался землетрясения. Сегодня я ещё отдыхаю, а завтра надо приниматься за работу, хотя и сегодня уже звали на бюро, надо зайти. С утра у меня Нинка. Мы с ней немного гуляли по проспекту Революции, купил ей «Мурзилку» и переводные картинки. Пока я пишу это письмо, она сидит со мной и переводит картинки. Просит написать, что она очень соскучилась.

Впрочем, она мне собирается диктовать. «Мама, я очень по тебе соскучилась, приезжай скорее. Привези мне хороших камушков и ракушек. Привези мне бабочек, я собираю их. Я здорова и ты, мамочка, поправляйся. Целую тебя крепко. Твоя Нина». Это она мне продиктовала дословно.

Просит купить ей мороженое и поехать сегодня в ботанический сад. Я ей мороженое боюсь покупать, как бы не простудилась. Впрочем, обещал после письма и завтра в ботанический сад. Она заявила, что весь вечер будет со мной, и что она будет приходить ежедневно. Я не возражаю. Мы с ней будем гулять, не возражаешь? Сейчас кончаю письмо, и пойдём с ней на почту, а затем в кондитерскую, я её угощу немного мороженым, а то она очень хорошо помнит, что я ей обещал. Она выглядит здоровой и выросшей. Кончаю, а то затянул и мало чего хорошего написал. Между прочим, Волович заявил, что он очень соскучился и в одном с этим письмом пишет Лене, чтобы она скорее приезжала. Лидуся, я буду ждать твоей телеграммы, по получению этого письма, о дне твоего отъезда. Меня даже подмывает спросить тебя об этом телеграммой, но наберусь терпения и буду ждать, когда ты получишь это письмо. Я был бы рад, если бы ты выехала числа 9-го. Сможешь? Ну заканчиваю. Передай привет Лене. Жду твоего письма, если сможешь после получения этого письма написать до отъезда и если хочешь писать, буду очень рад. Будь здорова, с нетерпением ожидаю. Твой З.». 

В письме от 12 ноября 1927г. написано, что отец получил от Горкома предложение перейти на работу в городской отдел работников просвещения и уже дал согласие. В это время мама болела – она получила заражение крови (сепсис) и практически 7  месяцев не работала. Есть справка 2-го райкома, что Смирнова в виду болезни находится на учёте как безработная. Вот это письмо. «Здравствуй, Лидуся! Доехал благополучно и даже хорошо (спал всю ночь), Воронеж после Москвы выглядит таким сереньким, что не хотелось въезжать. Но тёплая солнечная погода здесь скрашивает этот недостаток. Вчера и сегодня ходил насчёт твоего жалования и к вечеру сегодня выяснил, что без твоего присутствия получить не удастся. Но по твоём приезде в Воронеж этот вопрос будет улажен. Распространяться об этом я не буду. Это длинная история, приедешь, узнаешь. Ходил в ГК, есть предложение в Рабпрос. Я дал согласие. Не знаю, что из этого дела выйдет. В понедельник будет окончательный ответ. Дома всё благополучно. Нина здорова. Николай ещё не уехал, но он ведёт себя не совсем прилично. Приедешь, узнаешь. Настя просила всё же купить ей шаль зелёного цвета с белыми звёздочками, не дороже 20 р. Я высылаю 50 р. Если не хватит, телеграфируй. Жду, как твои результаты с лечением и работой. Пиши скорее, если сама задержишься. Я занят по ревизии в ГК. Во вторник Губконференция. У нас будет дискуссия по ячейкам. Вчера было собрание нашей ячейки, к концу собрания пришел один из оппозиционеров. Выступило до 20 чел. Настроение единодушное. За исключение лидеров оппозиции из партии колебаний не было. Мне пришлось выступить, в частности поделился своими впечатлениями о Москве и о выступлении оппозиции. Поведение местных товарищей из оппозиции, как мне пришлось вчера наблюдать по ячейке, очень легкомысленное. Ну пока, привет всем знакомым. Будь здорова. З... Жду письма или приезда».    

В июле маме предложили работать зав. Опытным Педагогическим Техникумом и зав. Губполитпросветом, но она просила отпустить её на учёбу. В первой половине августа работала в приёмной комиссии Ветеринарного института. 15 августа 1928г. пришёл вызов Московского Горкома партии, что она зачислена в списки «парт. 1000» для учёбы во ВТУЗе и 17 авугуста она выехала в Москву. Но это я забежал далеко вперёд.

С 27 июля по 25 августа отец был в подмосковном доме отдыха «Марвино». А 9 сентября после приезда в Воронеж он получил телеграмму, что командирован в Ленинградский ВТУЗ и должен явиться в обком партии. После чего последовал обмен письмами с мамой, где рассматривались все варианты и возможности. Это можно понять, только прочитав письма. Теперь поясню обстановку в стране в это время. В начале 1928 года было так называемое «Шахтенское дело». В судебном процессе старых специалистов, получивших образование до революции, обвинили во вредительстве и вынесли им суровый приговор. Этот процесс похож на процессы 1937 года и на «культурную революцию» в Китае. Июньский пленум ЦК принял решение по улучшению подготовки молодых специалистов во ВТУЗах и о направлении на учёбу тысячи коммунистов и комсомольцев, чтобы подготовить кадры новой советской интеллигенции. Приехав в Москву и обсудив с мамой все за  «за» и «против», отец пришёл к выводу, что двоим одновременно, учиться невозможно. Чтобы материально обеспечить учёбу мамы и помогать Варваре Ивановне, которая жила в Воронеже и воспитывала Нину, нужно временно отложить свою учёбу. Самому постараться самостоятельно  подготовиться к поступлению в ВУЗ. Я не знаю, какие варианты работы ему предлагали в ЦК. Я думаю, что основной причиной была близость от Москвы. Об этом говорит и отсутствие писем в этот период. После приезда в Рыбинск он был введён в бюро Райкома и одновременно избран секретарём ячейки фарфоровой фабрики. В декабре 1928 года мама была в Рыбинске, в феврале он из Рыбинска ездил в командировку в Москву (сохранилось командировочное удостоверение). С февраля того же года был избран членом Ярославского Губкома, а это уже совсем рядом с Москвой. Как секретарь п/о моторостроительного регулярно ездил в Москву на доклады. Из писем видно, что у него всегда было два основных желания: это учёба и возможность работать на передовом промышленном предприятии. Как я уже писал, основной школой жизни у него была работа на заводе Сикорского в Петрограде. Самолёт "Илья Муромец" был в то время самым тяжёлым и самым лучшим самолётом не только в России. Он имел 4 двигателя мощностью по 100 л.с. каждый. Максимальная высота, которую самолет набирал с десятью пассажирами на борту – 2000м. Он нес самую большую бомбовую нагрузку в 1-й Мировой Войне. Он был непобедим в воздушных боях, так как мог иметь на борту до шести пулемётов. Хотя он и был весь деревянно-полотняный, но моторы были «железные» и делали их на Рижском заводе «Мотор» или иначе «Русский Рено». Этот завод в 1916 году эвакуировали в Рыбинск. Было много заказов. Микулин и Стечкин в 1916 году создали двигатель мощностью 300 л.с. Но он не был запущен в производство. В 1928 году в Рыбинске не было ни одного автомобиля и ни одного мотоцикла. Весной 1928 года на завод прибыла партия закупленных во Франции моторов «Лоррен Дитрих». Их нужно было разобрать, собрать, опробовать и сдать потребителю.  После успешного выполнения этой работы в октябре 1928 года было принято решение начать производство по лицензии двигателей мощностью 600 л.с. Этот мотор дал заводу доброе имя. Главным Конструктором завода с 1935 года стал В.Я. Климов. Двигатели его конструкции стояли на всех ЯКах и бомбардировщиках ПЕ-2. Завод № 26 МАП после войны и сейчас Моторостроительное Объединение крупнейшее предприятие города. Его продукция – авиационные двигатели и двигатели для тракторов; сейчас он выполняет заказы от Украины и Белоруссии на двигатели для тракторов «Беларусь». Двигатели Президентского самолёта ИЛ-62 тоже с этого завода.   С октября 1929 по апрель 1930 года отец  был секретарём п/о завода, оставаясь членом бюро горкома и членом пленума теперь уже Ярославского Обкома, а не Губкома.

 Чтобы разобраться в наименовании документов, относящихся к пребыванию в Рыбинске, даю пояснение. В январе 1929 г. постановлением ВЦИК была образована Ивановская Промышленная область, куда вошли Ярославская, Владимирская, Костромская и Иваново-Вознесенская губернии. В июне 1929 года область поделили на 7 округов, которые, в свою очередь, делились на районы. Рыбинск стал окружным центром. Всё это внешняя обстановка.

Чтобы понять внутренние переживания приведу полностью три письма, относящиеся к переломному периоду в жизни отца и матери, да и моей собственной. 

    Письмо из дома отдыха «Марвино» 29 июля 1928г. в Воронеж.

«Добрый день, Лидуся!  Вторые сутки пребываю в доме отдыха. Мои опасения, что раньше назначенного срока не примут, оказались неосновательными. Можно было и 25-го приехать. Надо тебе сказать, что Марвино мало чем уступает …/неразборчиво/. Ты уже слышала от многих хорошие отзывы о нём. Мне остаётся только подтвердить. Представляешь себе великолепные княжеские хоромы. Настоящий дворец. Прекрасный большой парк и пруд с островками, заросшими дикорастущими деревьями и травой. Словом для отдыха и лечения  /электро-водолечение/ место прекрасное. Кормят неплохо, несмотря на мой огромный аппетит, я ограничиваюсь иногда одним добавочным. Я не жалею, что поехал сюда. Вчера ходили на помощь  (по соседству с д/о находится коммуна) по уборке снопов и скирдованию в копны. Ходило 25 человек, работали недолго и неорганизованно, но всё же оказали существенную помощь. Отдыхающие периодически и систематически оказывают помощь. Поработал с удовольствием и жалел, что мало поработали. Буду ходить на полевые работы. Ну у меня, как и следовало подтвердили старый диагноз - порок сердца, компенсированный. Назначили гальванизацию позвоночника, водолечение, заниматься лёгким спортом и понемногу принимать солнечные ванны. За зарядку пока не принимаюсь, думаю заняться после некоторого отдыха. Ну вот и всё. Живу в комнате с ребятами из Нижегородской Промакадемии. С одним из них я приехал вместе, ну вдвоём с ним и бродим. Ну пиши, как у тебя дела? Как с учёбой, с поездкой в Козлов. Как ребята? Ну словом, как вы без меня живёте и работаете. Целую всех крепко. /подпись/. 

Это письмо было написано за 20 дней до отъезда мамы на учёбу. Следующее письмо отец написал вскоре после возвращения из дома отдыха.

08 сентября 1928г., Воронеж. 

«Дорогая Лида!  Хочу с тобой посоветоваться относительно моей поездки во ВТУЗ. Сегодня я получил телеграмму, что я командирован в Ленинградский ВТУЗ и ЦК п/союза предлагает получить зарплату за сентябрь и ехать в Ленинградский обком. И я, откровенно говоря, на распутье, не знаю что делать, ехать или не ехать? Правда, я говорил с Акимовым, т.к. он уже ездил в Ленинград и зачислен в Горную Академию. Он советует мне всё же ехать, несмотря на наличие тех знаний, какие у меня есть. Хотя не исключена возможность отсылки обратно за неподготовленностью. В какой ВТУЗ я командирован, в телеграмме не сказано. Я говорил только сейчас с Болдыревым, он сказал, решать об отпуске будем по приезде его из Россоши. Это будет во вторник, среду. Хотя возможно сегодня после заседания Оргбюро вечером поговорим ещё. Мне очень хочется поехать.  Но с другой стороны меня удерживают ставить категорически вопрос о поездке НЕМЕДЛЕННО следующие обстоятельства: 1. Возможность отсылки меня обратно за неподготовленностью. 2. Бесполезные расходы по поездке до 60 руб. 3. Возможный перебой в поддержке тебя и в связи с этим ненормальность в учёбе для тебя, чего я не хочу допустить. 4. Возможный перебой в поддержке Нинки. 5. Возможность оказаться не совсем в хороших условиях работы в случаи отказа в приёме. Этот вопрос без связи с тобой и твоей учёбой я не хочу решать самостоятельно, без основательного совета с тобой. Я тебя очень прошу взвесить все изложенные обстоятельства, сходить в понедельник с утра в ЦК к Бусорину (секр. ЦК п/союза) и узнать, куда я командируюсь. Скажи им о моей подготовке, посоветуйся и тогда сообщи мне свой совет. Если срочно нужно выезжать, то телеграммой или же подробней лучше срочным письмом, которое я надеюсь получить во вторник. До этого времени я всё равно не успею выбраться с работой и личной моей неподготовленностью. С квартирой я думаю решить так: (если поеду) оставлю её на Иванова и Варвару Ивановну, коим можно и поручить по хранению и возможной ликвидации барахла из мебели и др. Напиши, как ты думаешь? Пишу, очень тороплюсь и волнуюсь, и если что пропустил из соображений за и против поездки, то постарайся дополнить к тем соображениям, которые приведены мною, и решить: как быть? Очень жалко, что ты уехала и не дождалась меня. Я, откровенно говоря, думал застать тебя, но увы и ах! Пришлось разочароваться в этом. Решай ОБЯЗАТЕЛЬНО в связи с тем, чтобы не пострадала твоя учёба и т. д. Подходи к этому вопросу в высшей степени реально. Сейчас я нуждаюсь в твоём совете и надеюсь, ты мне дашь его. Жду. Целую. Твой /подпись/».

Мама отвечает отцу из Москвы 11 сентября 1928г.

«Дорогой Сеня! Я не могла ответить тебе вчера, т.к. хотя твоё письмо и принесли нам часов в 10, но я-то вернулась домой со своих экзаменов всего лишь в 5 часов. Сегодня всё выяснила и  отвечаю: 1. Сказать, в какой ВТУЗ ты командирован, никто не сумеет. Все места будет распределять комиссия при Ленинградском обкоме. Там можно выражать свои пожелания и т.д. Между прочим, как я узнала, в Ленинграде на химфаке Технологического института имеются незаполненные места. Это сообщил Главпрофобр. Сейчас только узнала, что 3-я группа в МВТУ отпала, т.к.  достаточно принято подготовленных,  не знаю как у нас. 2. Все поступающие здесь во ВТУЗы распределяются на три категории: могущие идти наравне с курсом; те, которые должны усиленно заниматься весь год и летний трилистер (специально для них вводится) и лишь с начала будущей осени сравняться со вторым курсом; и наконец те, которые для того чтобы быть в состоянии слушать лекции и заниматься во ВТУЗе должны в течение года подготовится для этого. Предлагается для 3-й категории организовать так называемые нулевые группы  (подготовительные), где эти группы, в каком составе, при всех ли ВТУЗах или при некоторых – ничего не известно и никто этого сказать не может. Я говорила в приёмной комиссии Менделеевского института – они смогли лишь сообщить мне эти данные и сказать, что произведённая ими разбивка будет рассматриваться центральной приёмной комиссией, до решения которой предложено никому никаких ответов не давать. В общем, здесь какая-то растерянность с этим набором и до сих пор ничего законченного нет. Ты, разумеется, попал бы в 3 группу. Здесь надо рассчитывать, что в связи с этим в ВУЗе придётся пробыть минимум 6 лет. 5 основного курса и 1 год подготовительного. Если ты на это решаешься (на 6 лет), если чувствуешь, что такая резкая перемена установки с работой на учёбу будет по тебе, то поезжай учиться. Только помни, что этот год будет не ВТУЗ, а подготовка к нему. Я думаю, что ты возьмёшь своим  упорством, хотя трудно говорить это. Но чем ты рискуешь? Работой в дальнейшем? Будет работа. Договорись с Болдыревым, чтобы тебя не отчисляли от союза, пока не разрешится твой вопрос об учёбе, а ведь это дело недели или полутора. Жалеть 60 рублей на поездку, если ты твёрдо решил учиться, конечно, не стоит. Об этом и не думай. Теперь обо мне: моя учёба не пострадает от отсутствия твоей поддержки, постараюсь вырваться, найти работёнку. А Нинке я думаю, ты сумеешь помочь, ведь одиноким стипендия полагается 90 р. а семейным 150 р. Не забудь запастись бумажкой, что на твоём иждивении находятся жена и ребёнок. Вот тебе, Сенечка, мой совет, договорись с Болдыревым и поезжай сам смотреть дела, если твёрдо решил учиться и не забывай, что это на 6 лет. Основное это желание учиться и чувство силы для этого. Руководствуйся этим. Ну о себе. С Менделеевским институтом у меня, кажется, ничего не выйдет. Мне, между прочим, предлагали ехать в Ленинградский технологический институт, но я отказалась. Ведь не знала же я, что тебя туда направляют. На оргинфаке завтра последний экзамен: вопросы народного образования. Пока всё благополучно. Предлагали поступить сразу на 3-й курс факультета школ взрослых. Но это меня не устраивает. Как выедешь, дай телеграмму, что бы я могла тебя встретить. С квартирой до окончательного решения с тобой не порывай и никому ничего не обещай. Мы здесь с тобой обо всём переговорим, а там, я надеюсь, что сумею съездить домой до окончательного ликвидации этого вопроса. Ну вот тебе и всё. Если будут деньги, дай Варичке руб. 10-15 хотя бы. Я живу на Хавином иждивении, получаю от неё на обед и пока обойдусь. Пиши обо всём побольше и если выедешь – телеграфируй. Лида.  Р.S. Сегодня у меня было 2 экз. Пиши же. Москва 11.09. 5ч.30м. вечера, я только что пришла 30 м. назад, ещё не обедала. Спешу написать тебе. Между прочим, со стороны студкома очень недружелюбное отношение к посланным в счёт « 1000» из-за большой стипендии. В МВТУ 3 категорию отчислили. Если поедешь, привези мне справку Райкома, что на моём иждивении находится Нина, затем красную вязанную кофту, коричневое и синее шерстяное платье. У Варички возьми мой пододеяльник и под Нининой периной мои рейтузы. Затем книгу (растрепанную) « Организация народного образования» - это чужая».

Вернусь снова к пребыванию в Рыбинске. Во время кратковременных приездов в Москву родители вели разговоры и о возможности перехода на учёбу. При этом было бы желательно учиться в Москве, по интересной специальности, получать приличную стипендию и сократить подготовительный курс за счёт самоподготовки. В Рыбинске, несмотря на интересную, по мнению отца, работу, зарплата была в среднем на уровне воронежской, если судить по партбилету.  Материальное положение у мамы было довольно тяжёлое. Учёба не только не допускала совмещения с работой, но и требовала иметь няню для ухода за мной. Одновременно нужно было помогать Варваре Ивановне, у которой в то время жила её мать Варвара Александровна, а Нина только начала ходить в школу.

Всё это вместе привело к принятию предложения поехать в командировку в Якутию. Документально есть две хронологические точки: 15 апреля 1930г. – увольнение с завода №26 в Рыбинске и письмо из Якутска от 3 июня 1930г.  К сожалению, не осталось писем, отправленных с дороги. Но ясно, что не было отпускного периода, и время, проведённое в Москве, делилось на пребывание с семьей и на получение заданий по командировке. Задание заключалось в проверке и налаживанию работы в первичных партийных организациях различных  советских органах и общественных организаций. Есть упоминание об отправке перевода из Иркутска. Ясно, что до него путь лежал по железной дороге. Дальше говорится, что в Усть-Куте путешествие продолжилось на большом пароходе. Навигация в верховье Лены начинается с Кучума. Это приблизительно в трехстах километрах от Иркутска по суше. По Лене до Якутска примерно 2000 километров. Похоже, что общий путь занял не меньше 3трех недель. Таким образом, вряд ли отец пробыл в Москве больше месяца.

Из Якутии сохранилось всего 5 писем. Все из Якутска, из Незаметного (т.е. Алдана)  нет ни одного письма.

Вот первое письмо из Якутска, написанное 3 июня 1930г.

«Здравствуй Лида. Вот я уже в Якутске. Слезли с парохода в 2 часа ночи. Первый пароход для  Якутска равен, очевидно, важному событию. Несмотря на такое позднее время, на берегу была тысячная толпа народу. А наш пароход на глазах у встречающих нас якутян возьми да осрамись. Он ухитрился, приставая еще, сесть на мель, не смотря на высокий подъём воды в Лене. Воды здесь действительно много. Лена здесь так широка, что до противоположного берега несколько вёрст. Ночь здесь короткая. Часовые сумерки между 11 и 12 часами. Я хорошо сделал, что с дороги дал телеграмму забронировать номер в гостинице, через обком. Благодаря его услуги я без разговоров занял последний номер. Многие принуждены, за отсутствием свободных номеров, остаться на улице. Правда, погода сейчас в Якутске отличная. В километрах 600-700 выше Якутска мы плыли как бы в полосе тропиков. Резкий холодный ветер с мелким дождём и снежной крупой сменялся прекрасной солнечной тёплой, почти безветренной погодой. Сегодня в 12 часов в Якутске в тени 25 градусов тепла. На солнце жара. Выспался отлично, несмотря на присутствие клопов. Они, очевидно, есть везде во всех широтах южного и северного пояса. Сегодня уже побывал в обкоме, переговорил с зам. Оргсектора обкома. Предварительно до решения бюро Обкома условились уже о работе в аппарате обкома, как договаривались в ЦК с Болдыревым. С работниками здесь действительно кризис. Сейчас многие уезжают, а замены ещё нет. Предварительно ознакомился  (бегло) с частью города. Он не внёс никаких новых впечатлений. Возможно, я его таким и представлял. Он весь деревянный и довольно поношенный, без  мостовых. Устаревшие деревянные тротуары. Постройки преимущественно одноэтажные. Есть, правда, новые дома под учреждения (в частности, и где помещается обком) и двухэтажные, но их немного. Каменные постройки выделяются из общей серой массы деревянных домиков. Для сравнения, я вспомнил Бутурлиновку, если ты была в ней, а мне помнится, ты ездила туда по линии ОНО в 25 году. Ну ещё что из первых впечатлений? Да, сегодня завтракал и обедал. Могу сказать о качестве и цене. Завтрак из балычной местной высокосортной рыбы довольно вкусный, но очень солёный, стоит 65 коп. Стакан молока 15 коп. Обед из 2-х блюд 1-35 коп. Не знаю, как раньше и в будущем, но сегодня довольно паршивого качества кислые-прекислые щи мясные. Крохотная порция плова на второе. Я, конечно, остался голодным. Во-первых, такие кислые щи на охотника и то разве с похмелья, а поэтому я ел очень мало, а второе, порция очень мизерна. Мне кажется, что это объясняется просто небрежностью столовой прислуги. Из этих самых продуктов можно приготовить отличный обед. Ну пока я пишу о том, с чем пришлось встретиться и свои первые впечатления. О работе и о деле я, конечно, ещё ничего не могу писать. Я, надеюсь, что мои письма с дороги ты получила или получишь раньше, поэтому все впечатления о дороге я не пишу. Пересев на большой пароход в Усть-Куте 26.05. (верховье Лены) около 900 км от Иркутска, мы уже ехали и отдыхали. Некоторые перебои с питанием не портили настроения. Ехали мы 7 дней, путь был хотя и однообразен, но довольно красив. То по одной, а то по обеим сторонам Лены были сплошные горы, покрытые лесом. Лена благодаря разливу, чем дольше, тем больше ширилась. То и дело из воды вспугивали большие стада уток.  На многочисленных островах по Лене их много. Ну пока довольно. Хочется знать, как вы живёте, как здоровье Вольки, как он себя чувствует? Где вы живёте в Москве или в Воронеже? Я пишу на воронежский адрес, полагая, что если нет в Воронеже, то перешлют на Москву. Что нового в Москве? Как дела с учёбой у тебя? Перевелась ли ты в МВТУ или ещё в Менделеевке. Пиши чаще, а то 8000 км. От Москвы дают чувствовать одиночество и заброшенность, не имея ни души знакомых. Как Берта устроилась в Саратове? Имеешь или нет о ней сведения? Ну пока. Целую. Ваш /подпись/. Привет няне. Привет Янсон и Болгарке (её фамилию я не знаю)».

Второе письмо от 16 июня 1930г.

«Здравствуйте, дорогие! Вчера со вторым самолётом получил Ваше письмо и карточку. Я его очень ждал и беспокоился, и не без основания. Я всё время думал о здоровье мальчика и сейчас ещё, несмотря на уже перенесённое, кажется самое серьёзное, жду второго письма. Как он поправляется, нет ли каких ещё осложнений.  Надеюсь, что всё окончится благополучно. Буду надеяться, что как бы это ни было тебе тяжело (а я знаю, что тебе нелегко), всё же прими меры, чтобы он поправился и был здоров. Было бы не плохо, если бы ты прервала на время (меньше или больше в зависимости от обстоятельств) учёбу. И не угробила бы себя и при первой возможности смогла бы уехать в Воронеж на дачу и там поправляться. В Воронеже ведь тоже неплохие врачи и профессура (если они не разъедутся). Ну если нужно и можно, то ты, конечно, сделаешь. В этот момент особенно мне хотелось быть около Вас, помочь тебе и сколько возможно ускорить поправку ребёнка, но  это невозможно. Сейчас я далеко-далеко и пока ещё не привык, не освоился. Чувствую порядочную оторванность. Отзвуки темпа жизни центра сюда долетают с опозданием и слабо улавливаются. Никак не могу освоиться полностью от режима работы своей и окружающих за последние годы, да в условиях индустриальных предприятий. Я только сейчас имею возможность представить эту разницу в темпе и характере работы. Там мы боролись за ещё большие темпы (и правильно), а здесь надо долго ещё этого достигать. Это, конечно, объясняется с одной стороны: далеко, отсталость, а ещё больше объясняется недостатком работников опытных, устойчивых, выдержанных. Это здесь по моему первое условие, не менее нужное, чем в другом месте в центре СССР. Я уже приблизительно ознакомился (по бумагам) с кругом тех задач и обстановки и приступил к работе  (осторожно,  чтобы не споткнуться). Делаю выводы из неоконченного обследовательского материала комиссии работы ЯОСПС и областных отделов союзов, а также приступил с городским РК к проработке вопросов постановки массовой пропагандистской работы на основе новых форм и методов (ведь у меня по этому вопросу неплохой опыт). Здесь есть кое-какие предприятия (кожзавод, кирпичный, лесопилка, мельница). Сегодня поручили на секретариате обследование Наркомпроса (по окончании указанных выше работ). Хожу уже заниматься на курсы выдвиженцев (по партстроительству), так что, как видишь, постепенно впрягаюсь. Всё-таки, трудноват этот поворот от работы на предприятиях с высокой техникой и культурой  к работе на отсталой с/х окраине. Ну да я уже вполне надеюсь, что не провалюсь, справлюсь. В этом мне помогает неплохой долголетний практический опыт в разных условиях. Сегодня я перебрался с гостиницы на квартиру  (убежал от клопов) в дом рядом с Обкомом. Он ему и принадлежит. Небольшая отдельная комната. Дали столик и два стула в обкоме, купил у отъезжающих старую кушетку (вместо кровати) и таким образом обставлена квартира. В других комнатах живут и будут жить приехавшие работники ЦК. Сейчас живёт зам. редактора газеты «АЯ» (Автономная Якутия), с семьёй вместе приехал. Будет жить приехавший работник ЯОСПС. Очень хорошо, хотя и с затруднениями, что вы перебрались в более просторную комнату, а то у вас было действительно тесно. (А где Димитрова?)  Насчёт расчётов по поездке, возможно, вышло не совсем правильно, но удобно ли этот вопрос поднимать, во всяком случае, я вышлю с этим письмом заявление, и ты можешь тогда узнать в бухгалтерии ЦК, и меня интересует ещё вопрос об отчёте. Надо его представлять или нет? Ты попутно и узнаешь (кстати). Здесь я, конечно, разговоров особых поднимать не буду. Я по этим вопросам ужасно не люблю вести разговоры, хотя бы и имел на это основания. Здесь, в виду того, что запасы товаров на исходе, а многих нет совсем, жизнь довольно-таки дорогая. Например, обед из 2-х блюд – 1р.20к., что у нас стоил в Рыбинске на заводе 45к., а в столовой 65к. Я, частенько опоздав, остаюсь без обеда. Ну эти мелочи урегулируются, они не столь важны. Запасы промтоваров довольно изрядно истощились. Сейчас идёт завоз. Мне нужен ... (неразборчиво) для комнаты, я его не могу достать. Жаль, что из Москвы не привёз. Погода здесь стоит недурная, тёплая, дни бывают жаркие, как на юге. Перепадают хорошие тёплые дожди, что здесь очень важно, они нужны для посева. Я с дороги и отсюда посылал все письма на Воронеж. Получила ли ты их или нет, а также деньги из Иркутска 50 р., напиши. Как Берта, совсем устроилась в Саратове или в округах и на какой работе? Я ей ещё ничего не писал. На обком не писал, полагая, что она может быть и не в Саратове. Напиши адрес её. Евдакову передай привет. Пусть пишет. Я ему тоже напишу. Он парень, конечно, страдает тем же недостатком,  ещё не переварился. Он ведь, кажется, в гражданской войне как следует не варился. Он ведь не старый, не дореволюционный  пролетарий, хотя пора бы уже. Ну что же делать, таких ещё много, переварится. Надо кончать, а то опоздаю сдать на самолёт. Он завтра, кажется, вылетает. Как здоровье Нины, как няня? Кончаю тем, что опять возвращаюсь к нашему мальчику. Он очень хорош на карточке. И выглядит старше своего возраста. Поправится, сними его и вышли карточку. Буду надеяться, что он и ты будете здоровы и поедете поправляться и отдыхать в Воронеж для поправки его и своего здоровья. Можно и лишнее порасходовать, экономить тут нечего. Я на днях смогу уже вам помочь и выслать руб. 100-150. Ну так будьте же здоровы и поправляйтесь. Жду сообщения об этом от Вас. Как дела в Москве, как идёт подготовка к съезду. Здесь это слабо чувствуется. Ну всего лучшего счастливого. Ваш  /подпись/». 

     Третье письмо датируется 29 июня 1930г.

 «Добрый день, дорогие! Получил только 2-е письмо от Вас. Первое с карточкой Воли и второе, написанное 16.06.30. Получил 28.06 и больше не получал. Сегодня у меня выходной день и я решил использовать его для отдыха и чтения. Сегодня красивая тёплая солнечная погода и почти без ветра после двух дней ветра и небольшого дождика. Здесь такая уйма пыли, что я кажется, нигде не видел, даже в песках Кара-Кум Средней Азии. Хорошо, что ветры здесь редки, а то настоящая мука. Здесь ведь улицы не мощёны. Имеется только попытка мощения одной улицы, но за неё следовало бы кого-нибудь посадить за решетку. Город словом, как я уже писал, нуждается в солидном ремонте. Чем больше с ним знакомишься, тем «морщины» старости становятся ясней. Всё это напоминает ещё бывшую тюрьму царских времён. Приходишь к убеждению, что царские сатрапы не дурно избрали это место ссылки и своих инквизиций для политических врагов. Здесь можно встретить несколько домов, на которых прибиты доски с надписями, рассказывающими о кровавых возмутительных зверствах. Например, недалеко от нашего дома имеется Монастыревка (дом Монастырёва), где в 1884 году человек 30 ссыльных, собравшись, написали протест против их отправки в Н. Колымск и ждали ответа от местного губернатора. Губернатор послал отряд вооруженных полицейских, которые обстреляли дом. В результате несколько человек убито и ранено, а остальных судили. Часть казнили, часть на каторгу и т. д. Памятники таких мрачных историй до сих пор сохранились и напоминают историю героической, самоотверженной борьбы наших предков. Ведь то, что мы пережили это не сравнимо. В Якутске постепенно заменяют закопрелые от морозов, летней жары и старости дома и строят новые. Растёт и местная промышленность  (кирпичный, кожаный, лесопильный заводы), но строительство их ведётся настолько бесхозяйственно и безответственно, что бюро обкома вынуждено отдать под суд несколько специалистов и ответственных партработников, руководящими строительством. Мне сейчас поручено обследовать, как выполняются  директивы обкома и, проверив, я должен буду доложить 01.07. на бюро, что они никак не выполняются. Я уже закончил обследование ЯОСПС и доложил на бюро, где выводы и проект, предложенные комиссией, были приняты. С характеристикой о ярко выраженном оппортунизме и безответственном отношении к директивам партийного руководства  профсоюзов Якутии, конечно, с оргвыводами  и выговором фракции ЯОСПС. Сейчас по поручению бюро обследую Наркомпрос. Таким образом, я всё больше и больше знакомлюсь с работой отдельных организаций и людей здесь, а также с обстановкой. У меня создаётся такое впечатление, что в числе специалистов и даже партийцев приезжих из центра имеются просто авантюристические элементы, которые, пользуясь кризисом здесь работников, настолько безответственно относятся к работе, что доходит до преступности. Следовало бы наиболее злостных примерно наказать и общественно выпороть. Ну вот о делах, пожалуй, и длинно. Я очень рад, что Воля поправляется и уже ковыляет. Я всё время с тревогой ожидал второго письма. Буду надеяться, что его здоровье не внушает серьёзных опасений. Я хочу, чтобы вы поскорей уехали отдыхать из Москвы от этой пыли и от этой утомительной сутолоки. Я думаю, что когда ты поедешь на практику, то лучше всего взять его с няней с собой, ведь это позволят, наверное, квартирные и прочие условия. Оставлять его с няней, хотя он и подрос, опасно. Рад, что ты продолжаешь заниматься, но ещё больше буду рад, когда ты сможешь уже отдыхать. Ведь я понимаю насколько тебе это сейчас необходимо. И это будет зарядкой для зимней работы. Здесь ещё подвоза товаров нет. Магазины или закрыты, или совсем пустые, кроме предметов первой необходимости, не сравнить с Москвой. С квартирой я устроился, как я уже писал, хорошо. С питанием тоже (в столовой). Так что на всё это жаловаться не следует. Сейчас идёт работа 16-го Съезда, как бы хотелось иметь ежедневно «Правду», чувство оторванности от темпа и жизни центра у меня ещё сильно чувствуется и больше всего в работе. О Менжинском я могу сообщить для Янсон следующее: он был председателем С.Н.; болел туберкулёзом, который обострился с воспалением лёгких, отчего и пришлось снять. По отзывам, знающих, его хорошо товарищей, это был очень способный развитый, с острым умом работник. Он принадлежал к группе, так называемого, старого партийного руководства. Ярко выраженные взгляды которых были им применяемы в практике. Взгляды эти сводились к недооценке классовой борьбы и кулачества и недооценки пролетарских бедняцких сил деревни. Опора на мелкую буржуазию и мелкобуржуазную националистическую интеллигенцию. Всё это сводилось объективно чуть ли не к отрицанию социалистического развития Якутии и к защите по существу капиталистического пути развития, как переходного периода для Якутии, в силу её отсталости. Эти взгляды были резко осуждены всей партийной массой, и это руководство было сменено на 6-й партийной конференции в 28 году. Здесь было тоже, таким образом, сильно это не только правооппортунистическое, но как видишь, я бы сказал буржуазно-либеральное. Вот что я хочу сообщить о нём из того, что узнал. Знало об этом ОНО или нет? Но как о человеке, о нём отзываются хорошо тоже. Виделась ли ты с Марциновским. Напиши, где он работает. Я его уже совершенно упустил из виду. Сообщи его адрес. Я ему, возможно, черкну отсюда. Письма Ленина я не читал, т.к. их здесь нет. Я тебя попрошу, если это не будет дорого, в пересылке выписать «Новый Мир» и «Науку и Технику», если издательство пообещает быть аккуратным с высылкой их. Хотя, постой. Я постараюсь это сделать через местное почтовое отделение. Или через ОНО. Или через кабинет обкома. Если не удастся, то напишу. Как Нина живёт в Воронеже, здорова ли она? Разве бабушка опять у тебя? Откровенно говоря, я не сочувствую, даже будучи далеко и не видя её. Она произвела на меня антипатичное впечатление. (Речь идет о Матрёне Епифановне – прим. автора). Никак ещё не связался со своим заводом и фабрикой. Я хочу с завода выписать, ещё мною организованную, печатную газету. Я ещё не написал Берте, хотя уже «некогда». К ночам ещё не привык, как ни проснёшься – всё светло. Плохо сплю и не высыпаюсь. Получила ли ты из Иркутска 50р. и отсюда 150? Ну будьте здоровы. Целую. Ваш /подпись/».

 Четвертое письмо из Якутска отец пишет 29 июля 1930г. 

«Добрый день, дорогая Лида!  Почти после месячного перерыва воздушного сообщения из-за двух подряд аварий (без жертв и серьёзных поломок), также перерыва пароходного сообщения, сегодня прилетел самолёт. Привёз почту,  с которой получил твоё письмо от 25.06.30. До перерыва воздушного сообщения я послал 3 или 4 письма. Не знаю, какая судьба письма, которое было послано с самолётом, потерпевшим по дороге из Якутии аварию. Вообще доставка почты отсюда и сюда ограничена и относительна, не только сроком, но и вообще возможностью доставки. Даже телеграф из-за частых повреждений иногда не работает и не принимает или задерживает неделями телеграммы частного порядка. Пространства и техническая отсталость края сильно чувствуется во всём. Я с нетерпением ждал письма и когда получил, скорей же прочитав, облегчённо вздохнул, что наш малыш поправляется. Хочу надеяться, что после месяца с момента отправки твоего письма, он, будучи сейчас на даче, ещё больше поправится и окрепнет. Ведь его здоровье залог его роста, развития и т. д., да и твоего, и твоей учёбы. Хотелось бы быть сейчас среди вас, но и здесь я с вами. Ты хорошо сделала, что своевременно воспользовалась приглашением хороших врачей. А как Нина живёт, напиши и о ней. Я буду рад получить сообщение от тебя, что вы все благополучно и хорошо используете отдых в Трехсвятском. Пора и заслуженно необходимо.  Также хорошо, если ты обязательно воспользуешься предоставленным тебе местом в Мацесте для ремонта. Для напряжения при окончании учёбы. Это надо. Ты сейчас представляешь уже значительный общественный капитал, который нуждается в воспроизводстве для ускоренного социалистического развития индустрии. Обо мне особенно не беспокойся, я одинокий и довольно привычный бродяга ко всяким условиям материальной жизни (в большинстве с лишениями). Так что и здесь я не испытываю почти заметных лишений. С обедом я устроился в одной полузакрытой-полудомашней столовой с довольно сносным питанием, а больше мне и не требуется ничего. Кроме мелочей, без которых можно ли обходиться (чулки, зубная паста и т.д.). В зимней одежде я почти обеспечен, привёз пальто и валенки. Не достаёт тёплых штанов, шапки, перчаток, это будет восполнено. Вам рекомендую об этом больше не заботится, в частности  усиленно рекомендую использовать мой отрез сукна. Я без всяких лишений, обойдусь без него. Пожалуйста, не стесняйтесь, я усиленно прошу это сделать. Это должно значительно смягчить остроту. Ты в затруднении, что делать с Волькой, когда поедешь на длительную практику? Я тоже затрудняюсь с советом тебе. С няней оставлять опасно - это верно и если нельзя прописать Варичку на это время, то нельзя ли попытаться относительно закрытых детских садов-яслей или что-то в этом роде в Москве, где без боязни можно оставить. Ты продумай, пожалуйста, с возможностью использовать третий вариант, он мне думается, наиболее целесообразен. Напиши. Пиши о воронежских новостях. Давно я о них не слышал, что там нового, если ещё там мои коллеги по работе. И, вообще. Кто из наиболее хороших ребят знакомых там работает и где. Как изменился Воронеж? Каковы успехи в части коллективизации по области и успехи весеннего сева. Судя по газетам, там в этом отношении большие достижения. Как выросли заводы, в частности, на котором я работал - «Коминтерн». Я сохранил о нём хорошие воспоминания. До сих пор меня тянет на производство, ещё сильнее, чем даже на учёбу. Особенно на такой завод, где я работал в последнее время в Рыбинске. Я часто мечтаю об этом, и невыразимо больно иногда чувствуешь отрыв от производства. За последние годы я так сильно врос в него, что я с большим желанием стал втягиваться в жизнь, хотя и небольшого, вновь строящегося кожевенного заводика, где я прикреплён к ячейке. Сейчас работаю в выбранной рабочей бригаде по выяснению возможного срока пуска этого единственного в Якутии завода. Его строительство, как и некоторых его собратьев (лесопильного, кирпичного) постигла участь попасть в руки таких «строителей», которые удорожанием их стоимости вдвое, да ещё недобросовестно скверно (преступно) долго строили, что никак не могут наладить уже пущенных и пустить этот завод. Ленин как-то говорил по этому поводу, что надо мерзавцев сгноить в тюрьме (независимо, коммунистов или беспартийных), которые слишком с сознательной порой преступностью выполнят работу по строительству спустя рукава. Сделанные здесь недостатки в строительстве и оборудовании, тем более чувствительны и трудно поправимы. Т.к. здесь нет нужных материалов, машин и трудность, что их можно получить из центра. До сих пор кое-кто из этих ещё не только на свободе, но и продолжают работать в строительстве. Такая мягкотелость к преступникам не объяснима до сих пор для меня. У нас бы там и часу не потерпели этого безобразия. Кадры, правда, здесь дают себя чувствовать во всех областях работы. Зияющий провал в этом отношении и проблема кадров для Якутии (партийных и б/п) стоит более чем где-либо остро. Работа в Обкоме у меня проходит сейчас главным образом по обследованию в городе и разработки вопросов постановки партийно-массовой работы на основе перестройки. За это время обследован, с помощью бригад, ЯОСПС, где оппортунистическое руководство сменено. Обследовал Наркомпрос (работу производственных ячеек), на основе чего прорабатывал конкретно вопросы перестройки партмассовой работы. Сейчас веду работу в этом же вопросе по ячейкам в советах и подготовке материалов о перестройке деревенских ячеек на колхозной основе и партмассовой работы в них. Скоро приступлю работать на курсах пропагандистов по проработке партстроительства и решений 16-го съезда партии. Осенью с последним пароходом, кажется, предстоит поездка на Алдан для обследования окружной партийной организации. Эта поездка меня интересует. Я с удовольствием её жду. Оттуда вернусь уже в ноябре-декабре санной дорогой, а туда на пароходе почти до Незаметного. Сначала вниз по Лене, а потом вверх по Алдану. Только очень длинная дорога (туда дней 25), оттуда, говорят, скорее, недели за 2-е доедешь. Здесь лето уже проходит. Белые тёплые ночи в июне сменяются уже тёмными и прохладными всё заметнее. День по-прежнему тёплый и говорят, ещё в августе дни будут жаркие. Тогда мы их используем (в день отдыха) для купания на Лене и солнечных ванн  с ленинградцем и нашей «коммуной» из дома. За всё время здесь был один раз более или менее приличный дождь. Да и то с опозданием, не повлиявшим на улучшение посевов, которые в результате жары в некоторых местах сгорели, но в среднем по республике дают хороший урожай. Жизнь здесь течёт однообразно и тихо. Становится нудно плюс оторванность. Я до сих пор ещё не получил ни одного номера  «Правды» и «Большевика», выписанных за июль месяц. Только прочитал ещё политический отчёт т.Сталина от 20.06.30, очень интересный содержательный доклад, в хорошем изложении. Хочется скорее ознакомиться с работами съезда и решениями. Ну пока. Пишите. Если увидишь Быкина, Берту, Соню передавай привет. Пусть Берта напишет, как она освоилась в Саратове. Я ей до сих пор не написал  (скотина). Но сначала было недостаточно впечатлений, а потом этот перерыв. Будьте здоровы все. Целую всех /подпись/».

На четвертом письме даты нет, но, судя по контексту, оно написано поздней осенью.

 «Здравствуй, дорогая Лида!  Сегодня прилетел самолёт и вместо ожидаемого письма привёз телеграмму, срочную. Очевидно, ответ на мою, посланную в два адреса ещё 17.09. Позавчера получил твою молнию. Был поражен, что деньги, переведённые ещё 25.09., ты не получила. Вчера был на телеграфе. Послали служебную на розыски. Сегодня ещё ответа нет. Поэтому послал экстренную служебную. Для быстроты перевода я перевёл срочной телеграммой. Если завтра не получу сообщения о доставке денег (300р.), то буду принимать дополнительные меры и вышлю молнией ещё. Я чувствую, что они вам нужны, но ничего не поделаешь с такой связью. Этот самолёт последний, т.к. у нас уже выпал снег, хотя Лена ещё не замёрзла и самолёт смог прилететь. Но вот-вот стукнет мороз и Лену начнёт сковывать льдом и всякая живая связь с центром прекратится. Из телеграммы видно, что вы посылали письма. Я же ни одного из них не получил. В чём дело? Получала ли ты мои? На этот вопрос я скоро, по-видимому, ответа не получу.  Т.к. и электродная связь со мной едва ли будет возможна в течение 2-3-х месяцев. В связи с отъездом в далёкий район за 800-1000 км. от Якутска на проведение комиссии по перевыборам Советов др. и обследованию организаций. Не знаю, будет ли возможность связаться по телеграфу с вами, постараюсь. В пути пробуду дней 15-20 пароходом, а дальше верхом или на санях, если дорога установится. Работа предстоит большая и трудная. Еду в район, где население исключительно якутское и русского языка не знают. А я, к сожалению, ещё не научился разговаривать по-якутски. А надо бы. Я первый раз пускаюсь в такое далёкое «плавание» с ответственным поручением. Немного страшновато, но, надеюсь, на опыт и помощь актива в районе, который немного, но имеется. Я рад, что от вас имею хоть небольшую весточку и ещё более рад, что вы здоровы. Но страшно хотелось знать от вас поподробнее как вы живёте. Ведь я не получал от вас давно, с того момента, как написали по приезду из Воронежа. Как поживает наш маленький, наверное, он вырос за это лето. Как он поправился, как живёт Нина. Я так ждал с этим самолётом письма и напрасно. Как учишься, как разрешился вопрос с практикой, как с квартирой дела. Я живу с одним из работников т. Морозовым. И если не будет даже телеграфной связи, то ты можешь адресовать на обком – Морозову для меня. Он будет передавать мне в район, с которым Якутск связан телеграфом. Морозову, между прочим, пишет жена из Краснодара, что там цены на всё сильно выросли и остро ощущается товарный голод. Как в Москве с этим делом? Здесь это тоже чувствуется. Вообще, напиши, что нового в Москве. Говорят, что в результате последней стройки и ремонта в некоторых частях города Москва изменилась. По газетам видно, что вопросы снабжения решаются через организацию закрытых распределителей. Как это мероприятие прошло и какой эффект дало. Напиши, хотя через несколько месяцев буду знать. Мы тоже этот вопрос ... (неразборчиво), но у нас ведь другая база и другой масштаб. Как Берта, пишет или нет? Я от неё не получил ни одного письма. Если будешь писать, передай от меня привет. Ну ладно, будь здорова, поцелуй нашего маленького. Мне хотелось бы посмотреть, как он выглядит, если возможно, пришли фотографию. Береги себя. Как Нина, с вами живёт или в Воронеже. Ну пока, на возможно долгий перерыв. Целую крепко. Ваш /подпись/».

Это последнее письмо из Якутии. Сохранилось ещё одно от мамы от 3 октября 1930г., но начало его утеряно   .

«….Скоро и мне придётся заниматься изучением этого дела (только не артиллерии) (видимо, речь идёт о порохе – прим. автора).  Между прочим, я всё собиралась тебе написать о посещении Москвы дирижаблем  «Цеппелин». Я не ожидала грандиозности этой картины. Даже в воздухе всё это кажется чрезвычайно устойчивым солидным. Как жаль, что мы ещё не имеем сообщения с Якутией на дирижаблях. Летал он (несколько кругов над Москвой) очень низко и все люди держали головы поднятые к верху. Даже Волька не избежал этой участи и радовался по-своему, глядя на дирижабль. Этот малыш стал большим сорванцом, всюду лазит. На чемоданы, корзинки, с корзинки на свои высокие санки, с дивана на стол. Каждую минуту ждёшь «крушения». Быстр он очень. Купила ему из материи кошку. Зовёт он её Кики и очень любит. Научился чертить карандашами по бумаге. Строит из кубиков башенки. Но упрям очень. Когда ему что-нибудь не дают, он наподдаёт тебе головой, наподобии, молодого козлёнка. Воюю с ним из-за стульев. Видишь ли, одно из его любимых занятий – это возить стулья, а грому от этого получается больше чем достаточно. …… 3 октября. Я целую неделю не дописывала это письмо, даже больше. Всё хотелось получить что-либо от тебя. 24-го я получила твою телеграмму - молнию и сейчас же ответила. Странно, что посланная мною 21.09. срочная телеграмма не дошла до тебя до 24-го /судя по молнии/. А сейчас от тебя ничего нет. Я уже ходила в Якутское представительство узнать, не едет ли кто в Якутию или не приехал ли. Приезда, говорят, не было, а поедут лишь в конце октября. Узнала там, что пароходное движение уже закончилось. Вот-то тоскливо там. Сейчас ты, вероятно, уже уехал на Алдан и к приходу моего письма возвратишься. Ты хотел ехать с последним пароходом. У нас тоже очень холодно, а т. к. в домах в связи с плановым перерасходом топлива начнут топить только с 15.10. то от этого все мы кашляем, температурим и говорим в нос. Вчера ночью у меня (без шуток) чуть не отмёрзли уши. Воля спит у меня рукой под рукой, прижавшись тесно, а сверху мы кладём все, что только есть тёплого. Я получила из Воронежа его с Ниной карточку. Вышли они прекрасно, но посылать я боюсь (вдруг пропадёт). Пошлю в конце октября с оказией, о которой мне сказали в представительстве. Вероятно, ты уже выслал мне деньги и они где-либо путешествуют, а мы сидим без них и каждый день ждём. Позавчера я даже послала об этом молнию, т.к. занять негде - ответа нет, вероятно, и тебя нет в Якутске. Меня очень беспокоит вопрос о твоей тёплой одежде. Сделал ли ты, в конце концов, что-либо. Я так жду от тебя весточки. Неделю тому назад кто-то звонил мне в 12 часов ночи, а я спала, и няня меня не разбудила. Я почему-то вообразила, что это был кто-то из Якутска и до сих пор не могу успокоиться, что меня не разбудили. Заходил ко мне как-то Евдаков (24-го), он тебе ещё не писал. Я его за это ругала. Настроение у него прежнее, пожалуй, ещё более «брюзгливое». Ну пока заканчиваю. Если бы только знать, что письма до тебя доходят, тогда писать захочется несравненно больше. Телеграфируй получение. Лида».                                                                           

Вот и все письменные документы из Якутского периода. Ещё сохранились фотографии и служебные документы, но они, скорее, имеют отношение к пребыванию отца на Алдане.

Итак, в первых числах октября он с последним пароходом поехал на Алдан. На земле лежит снег, воду у берега подмораживает, а пароход идёт вниз по Лене на север. От Якутска до устья Алдана 160 км. Но город Алдан расположен много южнее Якутска. Сейчас он находится на трассе, соединяющей Якутск с Байкало-Амурской железной дорогой. Но тогда не было этой трассы, и все грузы доставлялись только водным путём. Да и самого города Алдана до 1939г. не было – только небольшой посёлок, а точнее, прииск Незаметный, который стал развиваться после того, как в 1923г. там нашли золото. Ближайший к прииску порт на Алдане находится от его устья в 1642 км. Это город Томмот, а тогда просто порт золотодобывающего района. Сейчас он расположен на автодороге в 600км южнее Якутска. А в 1930г., чтобы добраться из центра до прииска Незаметного, нужно было плыть 2000км до Якутска и 1800 в другую сторону от него. В полной темноте при морозах в 30-50 градусов проходила жизнь и работа. Есть только одна фотография зимнего периода. Это товарищ отца Морозов, о котором он упоминал в одном из писем. На обороте надпись «в память о совместной работе в Якутске 11.01.31г». Членский билет Якутского ЦИК 7-го созыва датирован 2 февраля 1931г. Но основные работы и мероприятия  проводились в более светлое и более тёплое время. Есть фотография отца с участниками Съезда рабочих дорожного строительства (Томмот 28-30 июня 1931г) и мандат делегата Якутского Областного Съезда железнодорожного, шоссейного и портового строительства (30 июня 1931г.). В те времена система ГУЛАГа сюда ещё не доходила. Есть делегатский билет Межсоюзной конференции Алданского района, которая проходила 26 мая 1931г. на прииске Незаметном. Фотография с Морозовым в июне 1931г. и надписью на обороте: «Якутия с холодными туманами, борьба за пятилетку у полярного круга, ночные «бдения» в бюро Обкома, предрассветные беседы в доме коммуны, проработка сползающих с верного пути, передвижение на Алдан в распутицу, борьба за золото – такова общность впечатлений посадивших нас на одну скамейку перед объективом Алданского фотографа». Есть фотография Бригады Обкома в посёлке Укулан (Алдан) 1931г. На обороте написано: «комбригу» - старшему артиллеристу кавалерийской бригады Обкома». Я это пишу подробно, так как раньше он планировал вернуться в Якутск в декабре-январе «по санному пути», но задержался на целый год. Скорее всего, обстоятельства заставили. Есть из Якутска в Незаметный телеграммы: то от райпарткома Завьялову, то от райпрофкома Завьялову. В некрологе сказано, что он избирался секретарём Алданского партийного комитета, а вслед за этим Председателем Обл. Проф. Совета и членом Президиума Якутского ЦИК. Есть две последние фотографии того периода. Одна от 01 сентября 1931. с надписями «Руководителю бригады Обкома. В трудный момент, пожалуй, не вредно будет вспомнить, как трудно было всем нам брать, царапаться, драться за золото, из которого со временем обязательно мы построим сральни». И другая: «Семёну Завьялову, принёсшему себя в жертву во имя программы золотодобычи Алдана. Помни своего предшественника и не повторяй ошибки, допущенные им». И ещё одна. Прииск «Незаметный» 24.10.31г. «Тов. Завьялову. В память о твоём умелом руководстве Алданской партийной организацией от имени товарищей по работе и друзей /подпись/». На обороте несколько обращений: «т. Завьялов. Совместная работа в далёкой Якутии, а также в борьбе за золото на Алдане, никогда не забудется в памяти партийной работы вместе. Так и дальше будем проводить чёткую Ленинскую линию нашего Ц.К.»; «тов. Завьялов! Совместная работа - упорная борьба за золото для СССР дала нам новый опыт и практику в борьбе за центральную линию» и «Дорогой т. Завьялов! Вспоминай, как хорошо и по товарищески нам жилось. От «Кайзера» тебе привет. Он ни в чём не находит утешения. 15.11.31 года». Кайзер – это пёс, который лежит у ног отца. Только из этих надписей становится многое понятным. Индустриализация страны требовала больших капиталовложений. В том числе, и в валюте, для чего нужно было золото. Всё, что касалось золотодобычи и вопросов около этого, было государственной тайной и по этому не могло найти отражения в переписке и есть только в подписях на фотографиях. 

О следующем и последнем этапе жизни отца свидетельствуют только два хронологических документа. Первый –  фото в прииске Незаметном от 24 октября 1931г. и письмо в Москву из Сочи от 20-ых чисел ноября 1931г. Думаю, надпись на обороте фото «15.11.31» сделана уже после отъезда с Алдана. Тогда 24 октября можно считать датой отъезда. Уехал отец, похоже, неожиданно, без всяких вещей. Из писем, отправленных из Свердловска видно, что в Якутск перед отъездом он не заезжал. Таким образом, остаётся один путь: по «зимнику» от Незаметного до транссибирской железной дороги. Самолёты уже не летали, аэродромом для них служила поверхность реки. Пароходная навигация закончилась, да и она не укладывается во временные рамки. Итак, 600км пути были пройдены на лошадях или автомобиле по построенному участку дороги через Беркатит – Нагорный – Тынду до Сковородино к железной дороге.

По приезде в Москву 12 и 13 ноября отец был в поликлинике при Совнаркоме СССР (Гагаринский пер. 37). После рентгеновского осмотра лёгких и сердца 12 ноября и приёма у двух врачей 13 ноября получил справку с диагнозом по-латыни и рекомендацией: «Лечение в Мацесте и отдых на 4-6 недель». Здесь же, видимо, получил курортную карту и поехал в Сочи. Сохранилось письмо оттуда маме, даты оправления на нем нет.

«Дорогая Лида!  Получил твоё письмо. Получил открытку от Морозова. В ней он не рекомендует ехать в Свердловск, мотивируя тем, что там слабые преподавательские силы. Причём он пишет, что его самого учёба «не очень прельщает». Это он мне советует, видимо, под этим настроением. А я решил, что если ничего не выйдет с оставлением в Москве, всё-таки обязательно ехать учиться. Ведь пойми Лида, дальше оставаться мне неучем нельзя. Думаю, что и ты такого же мнения. Цветная металлургия это промышленность ещё вся в будущем и поэтому работа будет интересная. Так значит решено. Я, очевидно, больше месяца не буду здесь жить. 13-го лечащий врач должен дать мне ответ. В прошлый осмотр врач говорил мне, что в сердце уже имеется улучшение, в весе я прибавил 3 кг. Это неплохо. Морозов усиленно приглашает заехать к нему дня на два-три. Заехать к нему надо бы. Ну об этом по приезде в Москву решим. Если ты будешь иметь возможность, можно бы съездить вместе. А затем в Свердловск (если не оставят в Москве). Твой совет заняться проработкой какой-либо темы сейчас, видимо, уже невозможен. Во-первых, после сидения в комнате из-за дождя и холода, сейчас наступили (два дня) сравнительно тёплые дни, и надо немного подышать морским воздухом. Море у нас почти под окнами. За это время много прочитал беллетристики. Между прочим, прочитал очень интересную книжонку (очерки о Японии) «Японские силуэты», замечательная вещь, очень рекомендую прочесть. Много интересного и поучительного в ней, чего я не знал, да, уверен, и многие не знают. Тебе рекомендую на время отпуска бросить всякие занятия и заняться отдыхом и собой плюс Волька, если он будет с тобой. Надо подремонтироваться и подлататься. Надеюсь, что тёплое пальто и боты ты купила, и не будешь мёрзнуть. Словом, целиком займись собой. Напиши, как будешь отдыхать в Воронеже, когда вернёшься в Москву? Ну а настроение Фирсова можно объяснить болезненной желчью от болезни и от семейного разлада, который ещё, по-видимому, не прошел. А он так парень не плохой. Скажи Воле, что бурки я не нашел, а ракушек, камушков и апельсинов я привезу обязательно. Как ты нашла Нину, как она учится, здорова ли? Привет Нине, Мих. Дмитр., Варв. Ив. Целую. Да. С Незаметного тоже получил телеграмму, что вещи отправлены в Москву. Сообщают, что подробности письмом. Боюсь, письмо или ещё хуже вещи придут в наше отсутствие. Как бы они не затерялись. Если будешь писать сюда, пиши так, чтобы письмо застало меня (не позднее 15-16.12., так как 21 полагаю выехать). Сейчас получил телеграмму из Якутска, что вещи собраны, упакованы и готовы их послать с Терским или почтой. Ваш /подпись/». 

     Теперь скажу несколько слов об учебных заведениях. В 1928 году мама по направлению в счёт партийной тысячи поступала в обычные  ВТУЗы. Там нужно было сдавать вступительные экзамены, учиться среди прочих студентов на общих лекциях, но получать несколько повышенную стипендию. В 1929 году были образованы Промакадемии. Одна была в Москве, вторая в Свердловске. Были и другие, в Нижнем Новгороде и Ленинграде. В эти академии принимались по направлению, без вступительных экзаменов на подготовительный курс. Контингент учащихся более или менее однородный. Стипендия повышенная. У отца направление было от Якутии. Добыча и переработка золота относились к цветной металлургии. И кадры для этой промышленности готовили в Свердловской промакадемии. Но, видно, отцу обещали перевод в Москву после прохождения общеобразовательного курса. Например, в Московскую Промакадемию в 1929 году поступил Н.С. Хрущёв. Стипендия в промакадемии была 225 р. Для семейных, направленных на учебу по программе «партийной тысячи» в обычные ВТУЗы – 150р. Последние 3 месяца работы в Якутии зарплата – 480р. это почти в 3 раза больше, чем получал в Воронеже и Рыбинске. Вся эта информация взята мной из партбилета.

Первое письмо из Свердловска написано 10 января 1932г.  (Отец приехал в Свердловск 4 января, значит, в Москве он был с 23 декабря 1931г. по 02 января 1932г.)

«Дорогая Лида! Итак, я по-настоящему вошел в учёбу. За эту пятидневку занимались по всем предметам. По математике, физике, химии, экономике, географии и политэкономии. (Ты не замечаешь, что я стал грамотнее писать?)  Больше всех мне нравится химия. Конечно, трудно ещё говорить по одному уроку. Пока занимаюсь с некоторым увлечением. Новизна обстановки пока нравится. Правда, бывают мгновения, когда хочется быть на работе. Сегодня у нас выходной день. Утром с товарищами ходил в музей революции. Это бывший дом Ипатьевых, где содержался и был расстрелян Н. Романов. Музей небольшой. Немного материала о революционной борьбе на Урале. Но есть интересный материал по отдельным эпизодам  массовых, революционных выступлений. Хороша также большая картина, рисующая момент передачи семьи Романовых, сошедших с поезда, представителям Свердловских революционных организаций.  Сегодня был замечательный, солнечный тёплый день. Немного погуляли. Заходили в магазины. Я купил себе портфель за 30 рублей, неважный и дорогой. (Это единственная вещь, сохранившаяся от отца. Все документы отца были в этом портфеле -  прим. автора). Сейчас сидим занимаемся  по математике и химии, готовим к следующему уроку задание. В кооперативе на учёт ещё не встал, послал телеграмму в Якутск, чтобы выслали справку по телеграфу, а то без членской книжки не выдают промтовары. В распределителе, правда, у нас их почти нет, хотя, например, есть ботинки (туфли) 37 размера – 24р. Купить или нет? Мануфактуры пока никакой, а я ведь дал обещание прислать няне на платье. Напиши, как ты живёшь, где бываете, кто бывает у тебя? Твою открытку получил. Хорошо, если Терский привезёт все вещи. Ты как-нибудь деликатней узнай у него, сколько он потратил на их провоз и заплати. Также обрати внимание, привёз ли он мой маленький наган и шахматы. Напиши, какие он вещи привезёт, и передай ему горячий товарищеский привет. Мне крайне жаль, что я его не увижу. Напиши, сколько времени он будет в Москве, поговори о Якутских и Алданских делах и напиши. Каникулы наши будут в марте 10-и дневные, очевидно до этого мне не удастся приехать. Сможешь или нет ты приехать. Правда, в гостинице номера отдельного не найдешь. Но у нас в комнате жила (сегодня уехала)  у товарища жена несколько дней. Другой товарищ из Ярославля тоже приглашал жену в гости. Нас остаётся сейчас в комнате трое, т.к. двое товарищей уезжают на месяц по решению обкома на ликвидацию прорыва. Это здешние, уральцы. Нине тоже сегодня посылаю письмо. Пиши, а то каждую перемену захожу в канцелярию академии. Как Воля, здоров ли он? Будьте здоровы, целую крепко. Ваш /подпись/».

 Открытка из Свердловска, отправленная 17 января 1932г. из общежития Промакадемии (Пушкинская улица дом 7).

  «Дорогая Лида! Не знаю чему приписать, что кроме одной открытки, не получил от тебя ни одного письма, а прошло уже две недели, как я уехал из Москвы. Послал тебе два письма, телеграмму и вот открытку. Не могу допустить, что бы ни одно письмо не дошло. Моя учёба вошла в колею и я, так сказать, сделался вполне студентом. С завтра кроме дневных занятий будут вечерние, по три часа в вечер. Нам надо за этот год закончить среднюю математику и также по другим предметам. Я учусь, не отстою от наиболее сильных ребят в группе. Впрягаюсь в общественную работу. Предложили руководить учебно-производственным сектором профкома. В Якутск послал три телеграммы, и ни на одну нет ответа. В кооператив и Фонштейну с оплаченным ответом. В кооператив здесь пришлось вступить вновь. Ну пиши, как здоровье Воли, как он себя чувствует. Я что-то скучаю. Хотелось бы увидеть тебя, Волю, как он калякает. Ну пока. Крепко целую /подпись/».

Письмо мамы от 21 января 1932г.

«Сенечка, вчера вечером написала тебе, сегодня утром решила написать ещё несколько строк. Сегодня я лежу, но ты не беспокойся, это просто затяжная штука, поэтому не стесняйся выбором времени для возможного приезда. Возможно, даже, что всё пройдет и операцию можно будет оставить до марта, до твоего отпуска. Послезавтра я пойду к Малиновскому, посмотрим, что он скажет. До этого не торопись со сроками. Мне страшно не хочется отрывать тебя от учёбы, пропуски, в начале работы особенно всегда тяжело отзываются, а я так рада, что ты учишься и что у тебя всё хорошо. Я не сержусь Сенюрка, что ты уехал в Свердловск. Учиться ведь надо. А на будущий год я надеюсь, ты вернёшься в Москву, А может быть, меня перебросят в Пермь, ближе к тебе. Знаешь, когда работаешь без отдыха, то если нет никого, то это даже лучше для работы, но вот когда заболеешь или захочешь отдохнуть, тогда одиноко. Но я надеюсь, что я поправлюсь, буду работать и видится мы будем, возможно, чаще. Волчёнок стоит рядом со мной, просит почитать ему. Жаль, что я не могу купить для него несколько книжек. Ботинок мне не покупай и туфли подожди, если будут только хорошие туфли, тогда купи. Целую крепко, пиши чаще. Лида».

Еще на одной открытке нет штампов об отправлении. Видно, она была вложена в посылку, которой приблизительно в конце января отец отправил маме купленный в воекоопе мех.

«Дорогая Лида! Может быть, и поздновато, но ещё не поздно. Посылаю тебе для пальто мех. Я его только что купил в открытом отделе военкоопа. Он мне понравился. Тёплый, лёгкий и внешне красив, думаю и тебе понравится. Ты успеешь ещё его поносить. Ведь до теплоты ещё не так скоро. Если с верхом у тебя не выйдет, то рекомендую использовать мой отрез защитного цвета и, пожалуйста, не стесняйся. Ботинки не смог ещё купить, 37-го размера как назло нет. Каждый день спрашиваю. Предлагают 39-й. Малышу, Нине и няне тоже ничего не смог достать. Малышу надо бы послать игрушку, да магазины закрыты ещё, а я хочу послать сегодня, так как завтра почта не работает, и приёма посылок не будет. Придётся в следующий раз или когда приеду на каникулы, то привезу ему. Дорогая Лида, я не могу объяснить, почему до сих пор нет писем, и сильно волнуюсь за твоё здоровье. Не знаю, что случилось? Каждый день ожидаю писем и напрасно. Мне ничего не присылай. Постель у меня есть (матрас, одеяло и подушку дали). Получишь, телеграфируй или в письме сообщи. Будь здорова. Крепко целую, жду писем. /Мех стоит 125 р./».

 

Письмо мамы, 8 февраля.

  «Дорогой Сеня, эти две недели (13 дней) отсутствия писем от тебя, стоили мне нескольких лет жизни. Теперь буду умнее. Я всё ещё не занимаюсь, но вот 2-3 дня как выхожу. Была 2 последних дня на конференции. Видела Быкиных, Крюкова, Лукина, Никулькова  (он сейчас секретарём горкома в Томске). Певзняка не видела, хотя и искала усиленно. Узнала его домашний адрес, но Фирсов, который приехал и хорошо поправился, отсоветовал мне говорить с ним. Терский ещё не приехал. Но уже должен приехать, подожду его. Настроение у меня скверное, сильные головные боли, слабость, заниматься не могу. В квартире целый день шум, гам, руготня. Я только что приехала сюда. Лечение вперёд не продвигается. Посылают на консультацию в Цекубу. Два раза становилась в очередь, но не было сил достояться до конца. Подожду ещё несколько дней. В общем, настроение минорное. Волчёнок также нездоров, капризничает, надо заняться им серьёзно, а я не могу. Жду 15 марта, чтобы ты что-нибудь сделал. Как-то долго говорила с Быкиным. У меня, вообще, скверное настроение, голова работает, вероятно, не в ту сторону. Ну пока, будь здоров. Если книги не купил, не покупай. Лида».

Письмо отца,  февраль 1932г.

«Жду твоего письма. Беспокоюсь за здоровье твоё и Волчёнка. Говорил с зам. директора об отпуске в случае необходимости, обещал отпустить и я не знаю, что сейчас делать. В последнем письме я просил сообщить твои соображения в зависимости от того, как ты себя чувствуешь. Если здоровье не улучшается и Волчёнок продолжает тоже болеть, то я приеду, не ожидая каникул. Большого ущерба не сделаю. Нажму и догоню, что пропустил. Сейчас беспокоюсь, почему нет писем от тебя. Каждый день с нетерпением жду, и вот уже 7-й день ничего нет. Терский проехал и я его не смог увидеть. Поезда идут с опозданием до 50-ти часов. Я ждал, согласно телеграммы, №41-й. Один дождался, но в этом поезде его не нашел. А поезд №41, который должен придти 15-го, опаздывал на 31 час, т.е. он приходил вечером 16, а 16-го утром получаю от Терского телеграмму, что он проехал и квитанцию на вещи послал заказным. Вещи я получил. То, о чём просил Пильщенко, ничего не послано. Получил пальто, валенки, маленький и большой чемоданы (которые я купил в Москве) с бельём и прочим барахлом, ... где-то остались в Якутске, её, наверное, не возвратил парень, которому я давал в район. Револьвер не получил, облигации на 650 рублей тоже не получил. Не знаю, где они. Я ему послал письмо и просил написать, где Фонштейн и Кищенко. Фонштейну я тоже написал в Москву, возможно, он там. Мне важно разыскать револьвер, да и облигации тоже нужны. Письмо я пишу для Терского на твоё имя. Если сможешь его повидать, то передай и поговори, если не сможешь, то отправь или на адрес Фурсова или в Якутское представительство. Если ты с ним увидишься, то спроси, сколько стоит провоз моего багажа и надо оплатить. На счёт перевода я ему пишу, чтобы он поговорил об этом с Певзняком. Он, конечно, поговорит с ним. Ты по этому поводу можешь с ним тоже поговорить и узнать, что может сделать в этом отношении Певзняк. Терской парень хороший и простой, с ним можно говорить. У меня ничего особенного нет. Кроме трудностей учёбы, чем дальше, тем труд сложнее и больше задают и тем труднее их прорабатывать. Ну да это не страшно, упорством преодолеем. Сейчас у меня какая-то жажда появилась, как можно быстрее овладеть предметом. Раньше я как-то не мог сосредоточиться ни на математике, ни на других предметах, а теперь я без перерыва просиживаю часами, занимаюсь с интересом. Ну родная пиши о себе, о Волчёнке. Нине посылаю открытку. Целую ваш /подпись/».

Открытка, 16 марта 1932г., Свердловск.

«Итак, вчера окончательно был решен вопрос, что отпуск будет с 20-го марта. Следовательно, я выеду 20-го вечером, думаю захватить с собой всё барахло, хотя до сих пор о моём переводе ни слуху, ни духу. Когда выеду и с каким поездом сообщу. Пиши, видела ли ты Терского, долго ли он будет в Москве (если видела его). Хорошо, если бы пришло распоряжение о переводе, то я бы без последующей волокиты снялся со всех учётов. А то потом в письменном порядке это дело по обыкновению примет затяжной характер. Ну ладно, там видно будет. Будь здорова. Целую /подпись/».

    И так было 20 дней пребывания в Москве.

Открытка, 13 апреля 1932г., Свердловск.

«Дорогая Лида! Вчера вечером приехал. Поместился в ту же комнату и с тем же составом живущих. Сегодня был на занятиях. По математике я не отстал. Как раз заканчивают ту часть раздела, что я проработал. Это очень хорошо я сделал. По другим предметам отстал немного и сумею догнать быстро. По физике пропустил конференцию по газам, по химии вступительную лекцию по галогенам. Политэкономию ещё не проработал (о ренте). Словом, я догоню быстро. Главное, я не отстал по математике. Опоздавших на такое время оказалось двое нас, на другие сроки больше. Говорил с зам. директора (Бродских). Дал ему справку о причинах опоздания. Говорит, что этой справки достаточно. Вообще-то опоздавших проработали. Завтра выходной день. Я его целиком посвящу на догонку и быстро ликвидирую отсталость. Ну вот пока коротко. Пиши скорее, как твои дела с учёбой, как чувствуешь себя, как здоровье Волчонка. Ну будь здорова. Целую /подпись/».

Письмо, 24 апреля 1932г., Свердловск.

«Дорогая Лида! Третья пятидневка, как от тебя нет писем. Твоё последнее письмо пугает меня, а, тем более что я сейчас не имею ни каких сведений, как вы живёте. Прежде всего, как здоровье твоё и Волчонка. В последнем письме я особенно просил написать и решить вопрос о приезде до каникул. Два дня назад, т.е. 22.04 получил от Певзняка телеграмму, в которой он сообщает, что сделано по моей просьбе. Он ехал в Якутск,  и в Свердловске я ходил на станцию его встречать. Он мне сказал, что он написал заявление и просил секретаря Постышева /(Копрова), что нужно сделать. И что Друяк (руководитель сектора промышленности) тоже якобы обещал. Когда приеду на каникулы, то пойду и выясню. Я его просил также помочь мне выручить револьвер и облигации из Якутского О.К. Он обещал сделать. Долго говорить не пришлось, поезд стоял недолго. Сообщил, между прочим, что Фирсов едет работать в Якутию. Сообщил кое-что об Алдане. Я уже на ходу спрыгнул с поезда. Терский, наверное, в Москве уже. Виделась ли ты с ним? Если Певзняк сделал всё, что говорил и с уверенностью на перевод, то Терский не сможет, пожалуй, ничего добавить. Надеюсь, что по приезде я сам закончу эти хлопоты. Дорогая Лидуся, как хотелось бы сейчас быть вместе с вами. Пиши всё-таки, как вы поживаете. Письмо на день задержал, думал, что вот-вот получу от тебя письмо. Но ни вчера, ни сегодня письма нет. Сейчас отнесу письмо и по телеграфу справлюсь. Скоро каникулы, я их ожидаю с нетерпением. Волчонку купил комбинацию: гимнастёрку и штанишки защитного цвета. Занятия идут у меня успешно, правда приходится довольно трудно. По математике проходим действия с одночленом, многочленом и биномами. Чертовски трудные вещи. Всё время путаешь. Сегодня 4-х человек из нашей группы перевели в подготовительную. Ребята не смогли быстро осилить. Я пока тянусь, не отстаю, но это стоит многих усилий. Одна группа нашего факультета приехала с прорыва (были больше месяца) и здорово отстали. Ну родные, будь здорова, целую Волчонка. Крепко целую ваш /подпись/».   

   Во время летних каникул отцу ничего не удалось сделать по текущему переводу в Московскую Промакадемию.  Никаких документов и воспоминаний по этому вопросу нет. Судя по последнему письму и открытке, этот вопрос был отложен на какое-то время. Скорее всего, до конца года – до окончания подготовительного курса. В середине июля 1932 года отец поехал в дом отдыха в Иваново-Льговское, что в Курской области недалеко от города Льгов. Вот короткая открытка оттуда, отправленная 13 августа 1932г.

 «Дорогая Лида! Сегодня получил твоё письмо. Как жаль, что ты опять сдаёшь. Скорее бы разделаться с этой мучительной опухолью. Это ведь, наверное, от неё происходят все боли? Неужели нельзя сначала сделать операцию в кремлёвке, а потом уже выполнять любое поручение. Я продолжаю отдыхать. Чувствую себя не плохо. Мне даже совестно, что я неплохо чувствую, отдыхаю, а ты страдаешь. Рад за ребят, что они здоровы и веселы. Я думаю, выеду числа 18-го. Чувствую неплохо, да и надоело уже здесь. Жду письма о себе, как дела с работой. Целую /подпись/».

Видимо, перед последним сохранившимся письмом в переписке поднимался вопрос о будущем. Но у меня этих сведений нет. И вот последнее письмо из Свердловска, написанное в сентябре 1932г.

«Дорогая Лида! Так, как я сообщил тебе в открытке, мы работаем по окончанию строительства учебного корпуса академии. Необходимость этого вызывается тем, что нам надо переехать в свой корпус, а втузстрой закончить его не в состоянии. Нет рабочих рук. Работаю я на столярной работе по доделке внутренностей корпуса. Изрядно устаю, так как работаем неплохо. Занятий всего лишь 3 часа – английский язык. Кончим работу примерно 01.10.32. Я писал тебе, что мы живём с Зайцевым и одним уральцем в этом же здании. Погода была всё время холодная, ну и конечно было холодновато. Сейчас погода стоит тёплая, так что мы ожили. Вот у тебя неважно с уплотнением вышло, представляю, какой когалт, где тут до занятий ли на дому. Да и Берте тоже ведь неудобно, но ничего. Она, верно, тоже, лишена возможности заниматься? Придётся потерпеть, ты не нервничай. Вот с деньжатами у тебя плоховато. Я завтра – послезавтра получу стипендию и всю вам пришлю. Всё небольшая поддержка будет. Ну а в случае неустойки надо что-нибудь подзанять. Думаю послать вам посылку. У меня есть печенье, крупа и жду появления тех конфет в распределителе, которые я вам привозил тогда. Я организую всё это кг на 8 и отправлю. Для Нины и Вар. Ив. тоже постараюсь послать немного муки. Беспокоюсь на счёт Волчонка, как бы опять у него к зиме какая-нибудь гадость не объявилась. Пиши почаще, что с ним? Напиши, как же у тебя, в конце концов, с работой? Что это за тянучка с назначением. Ну пока, пиши. Крепко целую Ваш / подпись/».

И в этом же письме сделана приписка, адресованная мне.

«Милый Волчонок!

Что же ты болеешь. Ведь когда я поехал, ты обещал не хворать. Я скоро приеду и привезу тебе книжек, туфли. Ты не скучай без меня. Расти большим и будь здоровым.

Целую, папа Сеня».

У меня создалось впечатление, что он уже заболевал, когда писал это письмо. Инкубационный период брюшного тифа длится в среднем 14 дней (от 7 до 25), в конце которого чувствуется слабость, недомогание, познабливает. Он раньше никогда не писал, что устаёт от работы, тем более от столярной. Почему-то у него появилось желание или потребность обратиться лично ко мне. К врачам он не обращался до последнего момента, а товарищи помогали ему лечиться от «простуды» домашними средствами. Сохранился некролог и его фотография в гробу.

НЕКРОЛОГ.

«5 октября 1932 года умер в Свердловске слушатель промакадемии т. Семен Завьялов. Родился 1899 году в середняцкой крестьянской семье в деревне Головино Турдиевского сельсовета Чухломского района. Питерский рабочий, столяр-модельщик, т. Завьялов с первого дня Февральской революции выделяется как рабочий активист. С 1-го апреля 1917 года Семен вступает в ряды Большевицкой партии, ведет партийную работу и принимает активное участие в Июльском выступлении, а затем в рядах красной гвардии, в Октябрьском перевороте. В числе многих других питерских рабочих-большевиков т. Завьялов сражается в годы гражданской войны на ряде фронтов: против чехословаков в 1918г., против Врангеля, против Махно. В составе 1-го Московского ревотряда т. Завьялов принимает участие в ликвидации мятежа Муравлева и в руководстве обороной  Симбирска. Большевик с исключительно твердой волей, крупных способностей, с прекрасными личными качествами (прямота, скромность, настойчивость) никогда не сбивавшийся с твердого партийного пути. Т. Семен быстро, как партийный и армейский работник, работая на комиссарских постах, он всегда проходил вместе с 14 кав. дивизией завершающие этапы борьбы с белогвардией на южных фронтах. После демобилизации в 1926 г. т. Завьялов работает сначала секретарем партколлектива машиностроительного завода им. Коминтерна в Воронеже, а затем там же в Бюро 2-го райком.  Направленный на партработу в Якутию т. Завьялов избирается секретарем Алданского партийного комитета, а вслед за этим Председателем Обл. Проф. Совета и членом Президиума Якутского Ц.И.К. В 1932 г. тов. Завьялов идет на учебу в Промакадемию СССР. Тяжелая болезнь прервала жизнь большевика, отметившего весь путь беззаветной преданностью делу пролетарской революции.   Представительство  Якутской АССР, ВЦИК с прискорбием извещает о смерти бывшего председателя Якутского облсовета профсоюзов, члена бюро обкома т. Завьялова Семена Николаевича, члена ВКПб с 1917 года, последовавшей 5 октября.   Абель Э.  Альпт Т.  Бекин А.  Васильевич Г.  Волощенко В.  Евдаков К.  Ангелик И.  Кузнецов И.  Рыбалко   Смирнова Л.   Марциновский В.

Хочу сделать некоторые добавления по родственникам отца и по его родным местам. Я специально ездил вместе с сестрой Шурой в 1988 году на родину отца в Головино. В Судае (это в 35 километрах от Головино) жил Иван. Это мой двоюродный брат и племянник отца. Он поводил меня по Головино, где уже в то время было всего три двора. Он кое-что рассказал и сделал много фотографий. Ещё раньше в 1971 году я ездил в Рассолово, где последние лет тридцать жил Василий Николаевич, старший брат отца. Об этом надо расскажу отдельно.

Создано на конструкторе сайтов Okis при поддержке Flexsmm - накрутка друзей вк

Судебно медицинская экспертиза центр судебных медицинских экспертиз. . электрошокер от собак

НОВАЯ ГЛАВА!!!

Метановый двигатель 7

100 лет В.Н. Богомолову

Владимир Завьялов написал новую книгу к 100 летию В.Н. Богомолова

Размышления 3

Владимир Завьялов написал новую книгу "Размышления3"

 

Новая глава Метановый двигатель 6-1

Владимир Завьялов написал новую книгу: "Метановый двигатель 6-1"

Обновление книги

Обновлена публикация 85 мгновений из жизни А.М. Исаева


Главная | Биография | Контакты | О РАБОТЕ В КБ ХИММАШ | Работы по ДУ блока «И» | К отработке ТДУ | МОИ РОДИТЕЛИ | К юбилею ОКБ-2 и ОКБ-3 | А.М.Исаев и С.А.Лавочкин | Метан в космической установке | Скачать КНИГУ | замечания к космической программе РФ. | Космический тупик | Метановый двигатель | Метановый двигатель2 | Метановый двигатель 3 | Метановый двигатель 4 | Метановый двигатель 5 | Метановый двигатель 6-1 | Метановый двигатель 7 - НОВАЯ ГЛАВА!!! | Размышления | Размышления-2 "ТЕРРОРИЗМ И ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ" | Размышления 3 | 85 мгновений из жизни А.М. Исаева | 100 лет В.Н. Богомолову

© zavjalov.okis.ru

счетчик посещений